---

Начало здесь

---

 
 
...После кишиневского погрома целый ряд крупных американских и британских банков с еврейским капиталом, а также отдельные еврейские финансисты, в том числе Д.Шифф, начали финансирование Японии, готовя её к войне против России.

Это заставило правительство впервые более чем за двадцать лет форсировать либеральные реформы в отношении евреев.
 

В частности, с мая по декабрь 1903 г. евреям было разрешено селиться дополнительно в 158 местечках, ранее запрещенных для проживания.

6 марта 1904 г. министр внутренних дел В.Плеве приостановил выселение евреев из тех мест, где они проживали нелегально. В том же году был снят запрет на жительство евреев в 50-вёрстной пограничной зоне.

В том же 1903 году был принят новый Устав о паспортах, в котором был расширен перечень профессий, обладатели которых — евреи — получили право жить вне черты оседлости.

Было сделано ряд послаблений для иностранных евреев в России, хотя в целом их так и не приравняли к прочим иностранцам.
 

 
Следует отметить, что в декабре 1906 года Столыпин пытался ликвидировать все ограничения, связанные с торговлей евреев, но закон заблокировал лично император, а в 1907 году в России были запрещены сионистские организации по причине «разжигания еврейского национализма».

Определённой компенсацией стало проведение Витте денежной реформы 1897 года, вследствие чего, как принято считать, Россия получила на период до 1914 года устойчивую валюту, обеспеченную золотом.

Это нововведение, бесспорно, способствовало усилению инвестиционной активности и увеличению притока иностранных капиталов.

Однако вследствие перевода государственного долга на золотой рубль, правительство добровольно увеличило свой долг на 1,6 млрд. золотых рублей — больше, чем на половину его прежнего объёма. Его долговые обязательства составили 3 млрд. рублей.

Уменьшение бумажной наличности создало острый недостаток денежной массы в обращении у населения.


А что же евреи? Не знаю, как ростовщики, но ремесленники сразу же стали просить оплату крупных заказов в золотых рублях и накапливать сбережения в царских золотых десятках.

По рассказам моих родных, спросом у славянского населения пользовались ассигнации, так как золотом пользоваться было непрактично.

А вот приходя в мастерскую к еврею, нужно было нести золотые монеты — такова была просьба исполнителя, о чём он сразу предупреждал.

После разборки разрушенных бомбардировками кирпичных зданий, до войны принадлежавших еврейским торговцам и ростовщикам в моём родном местечке Долгиново, жителями было найдено несколько золотых кладов.

Сбыть золотые десятки проблем не было, так как они всюду скупались дантистами-евреями на изготовление и установку модных тогда золотых зубов начальству и всем, кто располагал деньгами.

Одним словом, золото, находившееся в обращении в западных регионах Российской империи, постепенно перетекло в карманы тех, кто к нему тяготел.

Наложение всех вышеприведенных факторов стало причиной того, что в недрах индустриального рывка скрытно зрели предпосылки к возникновению глубокого промышленно-экономического кризиса.


По мере индустриального развития страна становилась богаче, но при этом быстро увеличивался разрыв в распределении материальных благ.

И это затрагивало не только малоимущее крестьянство и пролетариат, чья доля достигала 80% в демографической структуре.

Недовольство проявляли землевладельцы, а так же мелкое и среднее чиновничество.

Хотя чиновников в России было всего лишь 2,5% от общего числа населения — гораздо меньше, чем сейчас — влияние их на жизнедеятельность населения было очень серьёзным.

Подогреваемое агитацией недовольство трудовых и разночинских масс выплеснулось наружу в виде забастовок, переросших в события 1905—1907 годов.




Забастовщики нападают на офицера на окраине Петербурга. (События 1905 года глазами художника журнала Life.)
 

---

В начале века было зарегистрировано порядка тысячи стачек, в которых приняло участие более 430 тыс. пролетариев. Забастовками были охвачены все крупные промышленные районы: Москва, Петербург, Донбасс, Баку, Урал.

Первоначально рабочие забастовки носили экономический характер — улучшение условий труда и быта, но под влиянием агитации стали приобретать политический характер (ликвидация самодержавия, введение демократических свобод). Появились новые формы борьбы — политические демонстрации, всеобщие стачки.

Тот же период отмечен выступлениями крестьян — произошло около 600 волнений в 42 губерниях европейской части России.

Однако в те годы крестьяне не выступали против самодержавия. Они требовали раздела помещичьей земли, сокращения налогов и повинностей.

Наибольший ущерб от существовавшей системы землевладения несло горнодобывающее производство, зависимое от воли земельных собственников, предоставлявших право на разработку полезных ископаемых лишь при условии оплаты в 1—2,5 копейки за каждый пуд добытого каменного угля или руды.

Серьезные финансовые условия выставляли помещики и при строительстве линий электропередач и прокладке железных дорог по принадлежавшим им землям.
 

Разразившийся в начале века экономический кризис в России, конечно же, был частью мирового промышленного кризиса. Но это лишь усугубляло ситуацию.

По понятным причинам правительству стало намного труднее получать заграничные займы, снизились активность и объемы товарооборота. Сокращение поставок зарубежной техники вызвало резкое увеличение расходов на ее ремонт.

Отмеченное в 1903 году экономическое оживление рухнуло вследствие русско-японской войны, и страна на несколько лет впала в состояние, близкое к стагнации. Число безработных превысило 200 тыс. человек.

К счастью, бюджет Российской империи был спасён тем, что в течение четырех лет подряд, с 1905 по 1908 годы, бог послал невиданные доселе урожаи зерновых.

Высокие мировые цены на хлеб и полученная Россией очень крупная выручка от его экспорта обеспечили стремительный рост национального дохода и образование значительных накоплений, которые сразу же были направлены на оживление экономики страны.

Поскольку революционные настроения не были подогреты голодом, они не нашли должного развития, а в 1908 году страна начала выходить из кризиса, вступив в четвёртый этап индустриализации, длившийся до спровоцированной Западом Первой мировой войны.
 

Оценивая в целом итоги российского промышленного рывка, необходимо констатировать, что за период 1890—1913 г.г. объем продукции тяжелой промышленности вырос в 7 раз и ее удельный вес достиг 43%.

Быстрыми темпами росла и легкая промышленность: в 7 раз увеличилась переработка хлопка, в 4 раза — производство сахара и т.д.

Россия, конечно же, уступала промышленно развитым странам Запада, но ее никак нельзя считать отсталой, поскольку она входила в группу индустриальных государств-лидеров.

Об этом свидетельствуют следующие данные:

К излюбленному советской статистикой 1913 году империя по производству всей промышленной продукции занимала в мире пятое, а в Европе — четвертое место; по добыче угля — соответственно шестое и пятое; нефти — второе и первое; выплавке чугуна — пятое и четвертое; стали — пятое и четвертое; по совокупному показателю машиностроения — четвертое и третье места.
 

 
 
О конкретных событиях 1905-1907 годов, начавшихся с расстрела 8 января 1905 года шествия рабочих в Петербурге, спровоцированного попом Гапоном и вплоть до разгона II Государственной думы в июне 1907 года, материалов написана масса, потому повторять их нет смысла.

Хочу лишь отметить, что события 1905-1907 годов показали силу возбуждённого агитацией пролетариата, его способность воздействовать на гораздо более ущемлённое крестьянство и увлечь его за собой.

Стала совершенно очевидной политическая проституция либерально-буржуазных партий, которая не позволила этим партиям опереться на народ из-за боязни его революционной самодеятельности.
 



Священник Георгий Гапон и градоначальник Иван Фуллон на открытии Коломенского отдела «Собрания Русских фабрично-заводских рабочих г. Санкт-Петербурга». Фотография Карла Буллы
 

---

 
 
Коротко о событиях 1905-1907 годов в Минске и Вилейском районе, откуда я родом.

Революционные настроения в нашей стране были в основном связаны с деятельностью крупных политических образований — Белорусской социалистической громады (БСГ) и Бунда, объединявшего еврейский пролетариат под лозунгом «Там, где мы живём, там наша страна».

Вся их риторика сводилась к теме «людзьмі звацца» и решения национальных проблем. Тогда это было вполне оправдано, так как еврейство было ограничено в правах, а крестьянство, погрязшее у них в долгах, тоже хотело освобождения от порочного круга всякого рода обязательств.

В целом влияние белорусского национального движения на политическую жизнь в ходе революции 1905-1907 гг. было незначительным.

Это объясняется отсутствием прочной социальной базы — в городах, являвшихся центрами политического движения, белорусское население было весьма немногочисленным, а крестьяне на деревне в основной массе были малограмотными и не имели четкой политической и национальной ориентации.

Начало событиям положили акции протеста, вызванные «Кровавым воскресеньем» 9 января 1905 года в Петербурге. Забастовки рабочих и ремесленников под воздействием агитации вылились в демонстрации и участие во Всероссийской октябрьской политической стачке.

Этими выступлениями в Беларуси руководили коалиционные Советы.

8 октября митинг в Минске, на котором обсуждался Манифест Николая II, был расстрелян по приказу минского генерал-губернатора П.Г.Курлова. Потому Октябрьская политическая стачка в городах вызвала рост количества крестьянских выступлений против помещиков, сопровождающихся грабежами их усадеб, вырубкой леса на их землях и т.д.
 



Толпа перед домом минского губернатора в октябре 1905 года
 

---

 
 
Вследствие агитации в войсках заметно усилилось солдатское движение. На восстание решился дисциплинарный батальон в Бобруйской крепости, произошли волнения среди солдат в Брестской крепости и Барановичах.

«Памяркоўныя» комитеты и Советы ждали исхода борьбы в столицах империи, а дождались прибытия карательных отрядов.

Свою линию гнули и крестьянские депутаты І Государственной думы от пяти белорусских губерний (13 человек из 36 депутатов), требуя закрепить землю в личную собственность.

В отличие от требований представителей российского крестьянства, они не поддержали программное требование фракции трудовиков о национализации земли и уравнительном землепользовании.

В конце концов бунтующая Дума в июле 1906 года была распущена, а на выборах во
II Государственную думу большинство мест от белорусских губерний получили представители местных помещиков, ориентированные против всяких революций, а также на защиту католической веры и польских интересов.

Летом 1907 года бесполезные и возбуждающие народ дебаты царю Николаю II надоели, и он распустил Думу, совершив так называемый «третьеиюньский государственный переворот».


На моей родине — в шеститысячном торговом местечке Долгиново Вилейского уезда —
2 октября 1905 года местный революционер Шлёма Рескин организовал митинг на территории школы и вывел людей на демонстрацию.

В ней приняли участие 200 человек, выкрикивавших лозунги «Долой царя!», «Долой самодержавие!», «Долой царское правительство!».

В ходе демонстрации было сделано около 20 револьверных выстрелов.

Как докладывал начальству местный жандарм, «зачинщики имели намерение совершить нападение на всех чинов полиции, а также и акцизных контролёров с целью убить их. На каждой из улиц ими были поставлены особые посты, но заметив, что их желание не увенчается успехом, разошлись по домам».

Зачинщики бунта Ш.Рескин, Г Гордон, В.Рубин, и другие были осуждены Вилейским окружным судом и получили разные сроки. Были также арестованы Шапиро и Ленкин, у которых при обыске нашли революционную литературу.
 
В ноябре нечто похожее повторилось. Бунт разгорелся 17 ноября 1905 года.

На этот раз тысячная толпа приехавших на рынок крестьян, употребившая в еврейских шинках бодрящие напитки, была сагитирована на митинг, на котором выступил анонимный оратор.

По его призыву с криками «Долой царя!», «Бей полицию!», «Ура!» вооружённые оглоблями, дугами, камнями крестьяне, среди которых были замечены вооружённые люди, разогнала команду полицейских, ранив несколько человек.

Избит был и Вилейский уездный исправник Зубрицкий с приставом Фиалковым.

До вечера местечко находилось в руках ликующей толпы.
 



Долгиновский костёл в начале XX века
 

---

Около 7 вечера кто-то сориентировал её двинуться к почтово-телеграфной конторе и Долгиновскому волостному правлению, которое возглавлял мой прадед Игнатий Савицкий.

Надо же, но тот же самый оратор-зачинщик обратился к толпе не трогать имущество государственных учреждений и предложил вновь собраться в праздничный день 20 ноября «и тогда, во что бы то ни стало, покончить с полицией окончательно».

Таким образом, очаг «народного гнева» сдулся, а Виленский генерал-губернатор, получив тревожное сообщение, что «в Долгиново — бунт, полицию избивают, а евреев, как прежде, не бьют, их лавок не рушат и гонений за ними не чинят», выслал на подавление бунта полроты солдат 169-го пехотного Новотрокского полка с двумя офицерами и взвод казаков.

Он, вероятно, помнил, как с ним обошлись местные бунтари во время его посещения местечка Долгиново.
 
А дело было так.

Во время его речи перед собравшимися гражданами молодой еврей залез высоко на дерево и после каждого губернаторского слова стал громко выкрикивать: «Правильно!»

Полиция растерялась и не знала, что делать. Стрелять было не дозволено, спороть его с дерева не представлялось возможным — высоко сидел. Да и возгласы он вроде отпускал не крамольные.

Но этим скандал не закончился.

Когда губернатор со свитой последовал в церковь, а любопытствующий народ толпился по обе стороны нынешней улицы 17 сентября, находчивые мерзавцы вытолкнули на брусчатку крупную козу, которой ничего не оставалось, как двигаться впереди процессии и от страха посыпать дорогу «козьим бобом».

Очевидцы покатывались со смеху, полиция знала, что схватив крупное животное за рога, утащить его не получится, а любопытная коза, поглядывая по сторонам, проследовала до входа в церковные ворота.

Тут-то её наконец прихватили за рога и увели в сторону.




Улица 17-го сентября сегодня
 

---

8 января попытка вновь учинить беспорядки в Долгиново со стрельбой в казаков закончилась тем, что нападавшие были мгновенно рассеяны, а одного ретивого казаки порезали шашками.

В последующий период борьба с властями ограничивалась распространением листовок, с проставленной на них печаткой Долгиновской организации РСДРП.

Как выяснилось, для печати листовок использовался шапирограф Долгиновского волостного правления, на котором сыном волостного писаря Александром Лосиком были напечатаны прокламации от имени Свентянской группы РСДРП.

По иронии судьбы попался на их распространении родня Савицких Осип Савчик — по слухам, незаконно рождённый сын героя польского восстания 1963 года местного помещика Винцента Козел-Поклевского.

Я долго ломал голову, почему волостному старшине Игнатию Савицкому всё сходило с рук — и конфуз при визите губернатора, и установленный факт, что листовки печатались на казённом оборудовании и распространялись роднёй.

Крупный землевладелец, он, конечно, был уважаемым в уезде и губернии человеком. С ним считались как с депутатом региональной Думы. Но политика могла погубить его карьеру в момент.


Версия объяснения феномена пришла неожиданно.

Свою роль сыграла мать моей бабушки, шляхтянка Терезия Щербо — исключительно проницательная и умная женщина.




Терезия Щербо
 

---

 
В своё время девицу Терезию не смутил тот факт, что после скоропостижной смерти первой жены у Игнатия Савицкого осталось несколько детей мал-мала меньше. Он вышла за него замуж и родила ему ещё столько же.

Ум этой необычной женщины, умеющей находить выход из труднейших ситуаций, приобрёл огласку.

Бабушка рассказывала, что богатые евреи-коммерсанты частенько наведывались к ней за советом, и то, что она им говорила, всегда сбывалось.

Недавно на глаза мне попалась глава из гербовника С.Окольского «Orbis Poloni» (1642) о гербе «Равич», которым отмечен род Щербо, и я был озадачен его описанием:
 

«В золотом поле, идущий вправо черный медведь; на нём сидит дева с распущенными волосами и распростёртыми наподобие креста руками. На деве красное платье, оставляющее руки открытыми до локтя, и корона…»
 

Догадка меня насторожила, но то, что я прочитал ниже, потрясло не на шутку и запахло мистикой.
 

«Герб «Равич» иллюстрирует старинную легенду, которую воспроизводят в своих гербовниках наиболее ранние и известные польские геральдики — Бартош Папроцкий (XVI в.) и Симон Окольский (XVII в.).

Один из английских королей умер, не оставив надлежащим образом оформленного завещания, и волю свою объявил с того света.

Сыну завещалась корона и недвижимое имущество, а дочери — все движимое имущество.

По наущению советников, принц решил формально исполнить волю отца и велел запустить движимое имущество — черного медведя — в опочивальню принцессы.
 
Однако девушка не только укротила зверя, но даже выехала верхом на нём из своих покоев, воздев руки к небу и взывая к справедливости.

Брат, осознав, что силы неба на стороне сестры, попросил у неё прощения и выдал замуж за князя лотарингского, вернув причитавшееся ей имущество.

Впоследствии сыновья принцессы, оставив в герцогстве своего старшего брата, разъехались по Европе.

Смысл герба — способность Равичей с честью выходить из тяжелых испытаний, «превращать Конфузии в Викторию».
 

 
Получается, что через века легенда о Равичах нашла своё воплощение в образе Терезии Щербо, которая, судя по всему, сумела найти выход из сложившейся ситуации, подключила влиятельных людей и отвела беду от мужа.

Рассчитывая, коллеги, на ваше прощение за свои откровения и догадки, возвращаюсь к теме и в заключение хочу сказать следующее.


Похоже, истинным революциям, которые преследовали цель в корне изменить мир и человеческую жизнь, пришёл конец.

Приглядевшись к событиям повнимательней, мы приходим к пониманию, что начало нынешнего века демонстрирует миниатюризацию революций и их перерождение в локальные цветные.

Революции уже не преследуют цель коренной ломки общественных отношений, а имеют перспективой механическую замену одних правящих элит другими в угоду одному или нескольким мировым гегемонам.

Исходя из этого, резонно полагать, что ставка на технический прогресс как способ сбалансированной модернизации общества оказалась блефом.

Напрасно старались писатели-фантасты, описывая совершенные системы земного управления, способные противостоять агрессорам из соседних галактик.

Всё на деле оказалось гораздо тривиальнее.

С появлением новых информационных технологий появился противовес эре торжества технократии, так как главным инструментом борьбы за сферы влияния и установление нового миропорядка стали враньё, необоснованные обвинения и небылицы, способные привести обывателей в агрессивное возбуждение.

Одним словом, вместо вроде бы вытекающей из технической революции рационализации коллективного разума, мы получили ускоренный процесс дебилизации общественного сознания с помощью переформатированных СМИ и броуновского сумбура в социальных сетях.

И этот сумбур становится более действенным оружием, чем когда-то «Капитал» Карла Маркса или обществоведческие работы Фридриха Энгельса.

Сегодня не требуется теорий и стратегий. Сегодня важней геополитические расклады и действия по понятиям.

Что за этим последует — одному Богу известно. Рад бы ошибиться.
               
 
 
 

---