Позавчера моему бару Vakara Ziņas исполнился бы год... В общем, пришла пора рассказать, с чего началась и чем закончилась история моей эмиграции в Латвию.
 

Год назад я сошел с ума и уехал навсегда в Прибалтику.

Связано это было напрямую с политической паранойей, которая охватила меня по-взрослому. Меня решительно перестало устраивать всё, что происходило в стране. Вдобавок жутко хотелось вдохнуть запах европейского бизнеса. Я положил в машину женщину, два чемодана и паспорт. Сделал шенгенскую визу на год и дал дёру.

Мы приехали в Ригу 14 февраля. Это было даже немного романтично, несмотря на то, что февральская Рига вызывает только одно желание: надеть мусорный пакет на голову, поставиться героином и умереть в углу советского панельного дома.

Рига была выбрана неслучайно: я знал, что хочу открыть бар, а моя прекрасная бывшая снималась там каждое лето в кино, так что тусовка вроде как проклевывалась и надежда на светлое будущее маячила на горизонте.






С порога Рига подкупает приезжих москвичей тотальной дешевизной, даже несмотря на курс евро. За 30 000 рублей мы сняли огромную двушку с панорамными окнами в пол. В подъезде был консьерж, кожаные диваны, мраморный пол, пальмы, тренажерный зал и сауна. Все удовольствия входили в тридцатку. Хочешь сауну — звонишь консьержу и он готовит ее для тебя. Во дворе жилого комплекса премиум-класса у нас было парковочное место, в подземном гараже был склад для велосипедов. Балкон был таких размеров, что с него по утрам взлетали «боинги».

На рынке на 1000 рублей можно было купить приблизительно всё и еще немного. Красная рыба, клубника по 50 рублей за пачку (зимой), сыры всех сортов, зелень всех расцветок. А когда я впервые начал просматривать каталоги сдаваемых коммерческих помещений, то долго не мог понять указывалась ли цена за день или за неделю.

Забегая вперед, хочется сказать, что помещение под бар мы сняли в особняке 18-го века. 100 метров в самом жирном центре старого города обошлись нам в 60 000 рублей в месяц. При этом цены на алкоголь в барах стоят как в Москве.


Первые же встреченные нами люди моментально жаловались, что в городе некуда ходить. Все основные клубы и бары зимой не работают вообще, так что я надел плащ супермена и решил вписаться в игру.

Если ты приезжаешь из Москвы, то 90% людей в Риге на тебя начинают смотреть как на пришельца с волшебной планеты. Дело в том, что Россия считает Латвию Европой, а Евросоюз считает Латвию придатком СССР, поэтому по факту стране не перепадает ниоткуда.

Убыль населения показывает космические результаты: в 2009 году население страны составляло 2,1 млн. человек, а в 2015 население не превышало 1,5 млн. Почти треть страны сбежала или померла, что на тот момент меня, молодого дурака, почему-то не заставило задуматься.

Куда деваются люди? Всё предельно просто. Паспорт гражданина Евросоюза дает возможность свалить в любую цивилизованную страну вроде Англии, жить и работать там без каких-либо разрешений. Люди в Латвии учатся в школе до 20 лет. У кого-то в 18 уже рождаются дети и школьники ходят на уроки уже со своими детьми.

Связано это вовсе не с невероятным качеством образования, а с вынужденным сокрытием безработицы. То есть для статистики Евросоюза люди с 18 до 20 лет как бы заняты делом и процент безработицы ниже. После 20 половина уезжает из страны сразу, половина остается учиться в университете. Учатся в университете люди по 6 лет. Тенденцию работать во время учебы в вузе я не заприметил (возможно, есть какие-то индивидуумы, но встречаются крайне редко).

Короче, в 26 лет из вуза выходит человек с опытом работы в 0 дней и приходит к тебе требовать зарплату в ультимативной форме. К слову, в прошлом году мне тоже было 26, но как-то мы существовали на разных ступенях восприятия. В Риге бармен может рассчитывать на зарплату около 3 евро в час. В Лондоне — 12 фунтов в час. Есть ли хоть один довод, чтобы оставаться в стране? Ни одного.





Правительство никак бешеные темпы эмиграции не пытается остановить: довольно удобно, что люди уезжают в другую страну, там зарабатывают, а деньги частично, но все же присылают в Латвию. Развивать никакой бизнес в стране не нужно — бабки, хоть и крохотные, пришлют так и так.

В связи с тем, что молодежь сваливает из страны самолетами, бастовать против неэффективной политики власти нет никакой силы. В стране все больше стариков, все меньше работоспособной аудитории. Кому идти на баррикады — непонятно. Улицы в холодное время года (то есть почти всегда) совершенно пустые, редкие прохожие знают друг друга в лицо. В Риге осталось 600 000 жителей.


Про правительство Латвии разговор отдельный.

В стране основная власть в руках премьер-министра. Есть еще номинальный президент, но никто не знает как его зовут. Единственная оппозиция в стране — мэр Риги Нил Ушаков. На мой взгляд, клевый политик, который безболезненно умудряется гонять за все команды сразу. Где нужно — фотографируется с танком НАТО, где нужно целует руки патриарху Кириллу. Троллит партию власти в хвост и в гриву, народ ликует после каждого его поста в фейсбуке. Троллит, к слову, по делу.

Единственная проблема, которую видит перед собой партия власти — засилие русского языка. Больше никаких врагов кашляющая на коленях страна не видит. Созданы специальные комиссии, которые контролируют, чтобы в меню всех кафе, например, латышский шрифт занимал 75% площади. Русский или английский претендуют только на 25% объема информации. Если пропорции нарушены, придет какая-нибудь Лайма или Ингрида и выпишет адский штраф.

При этом при всём открытой конфронтации между русскими и латышами нет. Просто русские считают, что в случае чего придет Великая Империя и даст по щам всем латышам. Но при этом далеко не все стремятся уехать в Москву. Очень часто можно видеть, что жена говорит на русском, а муж отвечает ей на латышском, потому что если с детства ты не знаешь русский, английский и латышский, то тебя с вероятностью в 90% не возьмут на работу даже официантом.


600 000 жителей поначалу не казались мне катастрофически маленькой цифрой. В конце концов, бар все равно не может вместить больше 100 человек. То есть нужно было найти 1000 постоянных гостей, которые стали бы костяком предприятия. В конце концов, в Риге тоже есть успешные бизнесмены (Паша, Дима, Эдгарс, Эмиль, Ксюша, привет!). Проходят какие-то клевые концерты, есть всякие «Рига фэшн вики» и так далее.

Единственное, что ты замечаешь по прошествии нескольких месяцев в Риге, так это то, что на совершенно всех фотографиях с мероприятий постоянно одни и те же условные 500 человек, которые эти мероприятия делают друг для друга. Короче, шоу Трумана в полном объеме.





Органы государственной власти по первой показались мне учтивыми. Прямо в здании мэрии мне рассказали куда подать какие документы, разложили все документы по цветным папочкам, чтобы я ничего не перепутал и дали все пароли и явки. Мы действительно довольно быстро зарегистрировали компанию.

Открытие счёта заняло существенно дольше времени, потому что невнятные сотрудники банка задавали 300 совершенно дурацких вопросов генеральному директору, потому что если ты хочешь открыть счет компании в банке, то не факт, что этого хочет банк (WTF, че за?). Короче, банк нужно уговорить, чтобы они приняли твои деньги, и не факт, что банк уговорится.


Генерального директора мы временно выбрали из числа знакомых. На него же временно решили оформить юридическое лицо. Парень никогда не работал в ресторанном бизнесе, но вроде жутко хотел учиться и даже предпринимал какие-то попытки почитать необходимую литературу.

В любом случае, думал я, будет под моим чутким наблюдением. Расчёт был на то, что когда мне дадут вид на жительство, мы без труда перепишем компанию на меня, а товарищ останется в компании в должности управляющего.

Мы долго искали помещение, потому что было из чего выбрать. Ремонт мы сделали за 21 день, потратив кучу денег на всякую неликвидную чушь вроде звукоизоляции потолка и литовского паркета. В тот момент мне казалось, что весь этот проект со мной навсегда, поэтому делал я всё на славу.

Тут стоит уточнить: дальнейший абзац пойдет только по отношению к тем людям, с которыми мы работали. У нас остались в Риге хорошие друзья, и они под эту гребенку не попадают.


Я не верю в понятие «менталитет», поэтому совершенно о нем не думал. Но в Латвии он есть. Как только латыш или коренной русский латыш видит слово «Москва», у него дергается рубильник «ГРАБЕЖ».

В Латвии все проекты закрываются так быстро, что для латышей / русских латышей уму непостижимо, что можно устроиться куда-то на работу, там сделать карьеру, получить прибавку к зарплате и тем самым развиться как профессионалу. Гораздо проще украсть здесь и сейчас, чем верить в какую-то мифическую прибавку.

Мы открывались под запах краски и горы мусора. Вы ни при каких обстоятельствах не заставите латышей остаться работать сверхурочно. Нет такой цены, которая остановит латыша перед походом к домашнему телевизору в семь вечера.

Целый день строители могут пинать из угла в угол, чем крайне бесили привезенного мной из Москвы технического директора Мишу Ниндзю. Дошло до того, что как только строители узнавали о грядущем приезде Ниндзи, они просто сбегали домой, потому что Ниндзя не мог понять умом как можно один электрический щиток собирать две недели и объяснял строителям на уральском, что он думает по поводу их безделья.

Короче, мы открылись как клевый полуфабрикат. Накануне в реанимацию попал генеральный директор, у которого на руках остались все коды от кассы и доступы к документам и лицензиям.

В день открытия в городе начался саммит, поэтому власти посчитали возможным перекрыть реально весь город. Матерясь, я тащил на себе два газовых баллона за 5 километров, мебель носили в руках все, кто мог.






Открытие длилось несколько дней. Мы привозили диджеев из Москвы, диджеев из Англии (дешевле, чем из Москвы получается) и музыкантов из Италии.

Немного напрягало то, как тяжело народ реагировал на все предлагаемые развлечения. То есть несмотря на всю крутость привозов, людей приходилось в буквальном смысле в ручном режиме уговаривать придти потусить. Считается, что должен пройти год, прежде чем местные прочухают, в чем ништяк.

И дело тут вовсе не в конкуренции. Для местных проще посидеть дома, чем куда-то выбраться. 70% времени на улице то дождь, то снег, поэтому создается уверенная привычка, что дома теплее, спокойнее и дешевле. Летом на улице изредка появляется солнце, а это вообще означает полный крах бизнеса, потому что все дружно валят на пляж в Юрмалу.

Несмотря на все мифы о здоровом европейском капитализме, первая проверка пришла в бар через неделю после открытия.

Друзья из бара «Под мухой» передали мне в подарок собственноручно сваренный кофейный биттер. Я поставил его в бар ПОД стойку. С улицы зашли обыкновенные полицейские, имеющие в стране фактически безграничную власть, и с порога накатали нам штраф в районе 1000 евро за бутылку, не имеющую акцизы. Все наши истории о барных традициях, о том, что бутылка не предназначена для продажи остались позади.


А затем мне отказали в виде на жительство.

Отказали по предельно простой причине: Департамент миграции запросил у меня 500 дополнительных документов, которые мой бесполезный местный адвокат кое-как все же собрал. Мы предоставили все бумажки день в день, а Департамент миграции эти бумажки просто потерял, предложив подать документы заново через аппеляцию.

Апелляция длилась 4 месяца. За это время за непробиваемую тупость от дел был отстранен наш генеральный директор. На его место мы позвали милого парня Райтиса, который взялся избавить нас от всех проблем.

В разгар одной из пятниц из бара уволился бар-менеджер, сообщив, что ему «не нравится, как к нему здесь относятся». Шеф-повар, к тому моменту успешно спавшая с генеральным директором, осталась от него «смотрящей». Бармены, зная, что не смогут без своего бар-менеджера больше найти работу никогда, свалили за ним в тот же вечер.





Хозяин охранного агентства, с которым мы заключили договор, начал ставить нам на вход сотрудников наркополиции, которые вместо своих обязанностей охранников, начали трясти наших же гостей. Это обосновывалось тем, что нам необходимо было заслужить перед полицией репутацию «места без проблем».

Я сидел в Москве и просто охреневал от происходящего. У меня закончились дни в туристической визе. Все попытки найти новый персонал на расстоянии, понятное дело, успехом не заканчивались.


В какой-то момент я решил взять границу штурмом. Таможенники то ли просчитались в моих днях, то ли реально там оставалась парочка свободных, и мы с аудитором из Москвы приехали решать гору навалившихся проблем.

В ночи мы выдернули из дома нового управляющего Райтиса, распечатали все расходы компании за прошедший сезон и начали задавать вопросы.

Выяснилось, что с карты компании всего за 1 месяц было списано около 6000 евро, которые тратились управляющим на казино, заправку машин друзей, такси и одежду. Жулик отвечал не моргая, что так всё и было. Бояться ему было нечего — по документам генеральным директором компании оставался тот самый тупица, который прекрасно понял, что с новым управляющим нужно просто войти в долю, а мы оставались просто туристами с закончившейся визой.

На предложение переписать компанию на нашего представителя, тупица выписал нам список требований и вынудил заплатить ему 3000 евро.

В сентябре мне отказали в виде на жительство повторно со следующей формулировкой: Управление по делам гражданства и миграции Латвийской Республики благодарит вас за открытие бизнеса на территории страны, но не считает необходимым присутствие собственника бизнеса на территории Латвии. Мол, спасибо, конечно, за всё, но управляйте из Москвы.

Так себе представляет нормальный бизнес латвийская власть.






Нас обвели вокруг пальца как лохов. Из всех возможных ошибок я допустил примерно все. Краткий курс MBA состоялся в моей жизни за 6 месяцев. В сентябре прошлого года бар «Вечерние новости», задуманный мной как место сбора всей рижской интеллигенции, прекратил свое существование по причине невозможности моего нахождения в Латвии. Мы потеряли кучу денег, я едва не схватил инфаркт, у меня появились седые волосы.

Через некоторое время от десятков москвичей, открывавших когда-либо бизнес в Латвии, мы услышали совершенно аналогичные истории об обшарпанном филиале Европы с имперскими амбициями и деревенским развитием.

Эта история научила нас целому ряду навыков. В Европе есть закон, но мы совершенно не понимаем правил игры. В России никакого закона нет, но каким-то чудом мы все, не сговариваясь, узнали, что превышение скорости стоит 1000 рублей в руки сотруднику, а пьянка за рулём 50 000. Об этом не написано ни в каких кодексах, но мы откуда-то это знаем все условия выживания и даже научились с ними работать.

Я на деле узнал, что такое правильная работа с документами. Перестал звать на работу просто симпатичных мне людей и всерьез задумался о таком слове, как «статистика».

И все же иногда я скучаю по той прекрасной колбасе, суши, маленькой кофейне, двум замечательным переехавшим москвичам, и одной симпатичной радиоведущей. Как бы паршиво не было от могильной тишины холодных рижских улиц.