От Председателя: ИМХОклуб продолжает публиковать записки бесстрашной рижанки, уроженки Донецка, лично привозящей гуманитарную помощь — лекарства — защитникам ДНР. На войну… По понятным причинам имя автора не публикую. Но заверяю Клуб, что знаю автора с детства и честность гарантирую.
 

---

Предыдущие публикации:

Как я ездила в Донбасс
Ночные разговоры о войне
Я опять хочу в Париж!
Я не волонтёр!
Бензин в Донецке — есть!
Кусок угля на память
«Укры били по месту падения «Боинга»...» Ну и по нам заодно
«Ой, так это вы та рижанка!»
 

 


Председатель сдал меня с потрохами!

А было это так.

Звонит некто, говорит, что от Алексеева и надо встретиться.

Ну, надо так надо! Думала — по работе.

Некто оказался соседом, договорились встретиться через 20 минут.

Пришел дядька с сыном лет 25-ти и шпицем.

Кошка шипит, шпиц в оммороке.

Дядечка протянул мне тысячу (!) евро и велел завтра отдать сыну машину, чтоб отогнал в сервис.

Честно — я остолбенела.

Но ненадолго. Как только пришла в себя — тут же укупила дорогущий американский препарат «Лирика», который применяется при фантомных болях и ампутационных судорогах.

Спасибо! Я впервые смогла себе позволить купить не одну коробочку, а целых пять!

Это грандиозно! От фантомных болей люди реально с ума сходят...

Удалось с оказией передать через Москву буквально через пять дней!

Дальше — все как обычно.

Сборы, заказ медикаментов в Пскове, заказ в Москве, упаковать детскую одежку-обувку, предварительно закинуть в Псков, чтоб самой пройти границу «чисто», без перевеса, и 1 июня — в путь!


1 июня

Погода просто замечательная! Холодища! То, что надо!

Ибо в Пскове покупаю медикаментов на 67 тыщ рублей, среди которых и те, которым нужна температура не выше 10 градусов.

Скока-скока у нас? +4! Отлично!

В Пскове доктор Валечка моя прекрасная все по списку заранее заказала — и от себя еще догрузила полезностями, машинка загружена почти полностью.


2 июня. Москва

Погодка — то что надо, +6.

Собянин, наверное, очень хороший мэр. Дороги ремонтируют везде!

Но ёлы-палы! Это не пробки уже, а нечто фантасмагорическое!

Сначала в Подольск, забрать коробки, потом встретиться с Фа — она купила для меня берцы.

Фа отказывается встречаться, говорит, что еще «не готова» и что ее мальчик поехал по магазинам. Встретимся вечером.

Вот это Фа.





Ну и ладно. Значит, есть время пообедать с Триш.

Договорились о месте.

Приехала, жду, пока Триш доберется через пробки.

Приткнула машинку где попало, отошла купить сигарет.

Возвращаюсь — машины нет.

Я чуть не померла от ужаса.

Фиг с ней, с машиной!

Но там медикаменты, и в чемодане — бешеные деньги, что передали через меня для своих в ДНР рижане, таллинцы, псковичи, москвичи, итальянцы, немцы...

Оказалось, что машинку уволок эвакуатор.

Приехала Триш. Вместо обеда — операция по вызволению машинки. Спасибо, родная, ты всегда меня выручаешь! Без тебя я бы провозилась со всем этим гораздо дольше.

Теперь — выкупить медикаменты, заказанные в Москве еще на 45 тыщ, и можно готовиться стратегически спать, ведь выезжать собираюсь в 5 утра.


Звонит Света из ДНР, просит захватить с собой еще «маленькую сумочку, вот по этому телефону, сама там разберись».

Не получается. 5 утра слишком рано, а сегодня передать сумочку еще не готовы...

Звонит Фа. Договорились встретиться с ее парнем в 9 вечера, забрать берцы.

Встретились. Парень пришел с берцами, да. Но еще и с двумя нехилыми такими баулами.

Всё, машинка под завязку, даже под передним сиденьем баул.

Просела, бедняжечка... Ничо, она у меня умница, доедет!

Звонят из Донецка. Встретить к полуночи не могут.

Кошмар!

Звоню Свете — спасай. Света спасти готова, но только в 6 утра.

И ладно.

Значит, выезжаю не в 5 утра, а в девять, ну и маленькую сумочку для Светы прихвачу.

Спать... скорее спать!


3 июня

М-4 «Дон» на первой заправке.

9.30. Жду маленькую сумочку для Светы.

Приезжает парень в форме ДНР и вытаскивает огроменную сумку, рюкзак и коробку размером из-под телевизора.

Мне стало дурно...

Парень утверждает, что если творчески, то всё войдет!

Мы прямо на заправке начинаем всё выгружать, перекомпоновывать и загружать обратно. Люди вокруг явно понимают, что это за танцы, желают удачи и легкой дороги.

Все вошло, ура.

График сдвинулся. Поэтому есть время заехать в Воронеж к FrAндрею. Он обещал тарелку борща и два часа поспать.


В 15.40 под Воронежем, на даче у Андрея.

Накормленная, уже собираюсь начинать спать.

17.00. Звонок из Донецка.

— А вы где? Вас будут встречать на границе к полуночи.

Спать отменяется!

Быстро-быстро, Андрей, выводим меня из дачного поселка на трассу!

Как я ехала, мамадарагайя!

700 же километров надо одолеть за 7 часов!

23.00. Поворот на Щепкин.

Звонок.

— Вы где? Мы с Бонечкой уже приехали на границу, вас ждем. Ну, будете подъезжать в Матвеев Курган — позвоните.

Сказал мне Арик с закрытого номера. Куда я перезвоню?

Ладно, пробьемся.


4 июня

00.45. На российской стороне очереди нет.

Но меня начинают досматривать.

Хорошо, с собой чеки на всё-всё. И запрещенного ничего нет.

Но...

— А что у вас в этой коробке?

— Не знаю.

— Как это?

— Давайте откроем, я посмотрю, что сверху, и расскажу вам все до донышка.

На пятой коробке погранцам уже почти надоело, но тут дошли до сумки от Фа.

А там среди прочего — три рации.

— Докажите, что это не военное оборудование!

— Легко! Оно куплено в гражданском магазине.

— Чек есть?

— Есть!

Дальше я 15 минут танцую вокруг машины в поисках сумочки, где лежат чеки.

Думаете, так просто после всего эту сумочку найти?

Нашла.

— Счастливого пути!


Погранцы ДНР предупреждены, что я, такая прекрасная, еду.

— На какую сумму медикаменты везете? — спрашивает меня старший смены, держа чеки в руках.

— Вам честно сказать?

— Конечно!

— Не скажу.

— Вы знаете... У нас вот пришел циркуляр обеспечить всех личными аптечками...

— А вы думаете, одним вам такой циркуляр пришел? Вот я ж везу, чтоб обеспечить!

— Да понятно... А кровоостанавливающим не поделитесь?

Вот чесслово, если б он просил чего другого, послала бы.

А кровоостанавливающее... Даже если оно у них скиснет — всё равно поделюсь. И только рада буду, если скиснет!

В этот раз не получилось — просто не получилось быстро найти.

Но в следующий раз обещаю, мужики, — пару-тройку коробок дексаметазона я вам должна!

Всё!

Пограничные приключения закончены.

Отдаю ключи Арику, пусть едет дальше сам, а я — в машину к Боне. Будет ли еще оказия поболтать без спешки!

Светает...

3.40. Всё. Я дома. У Иринки и Арика.


4 июня. Донецк

Погода всё ещё ничо так, но уже на грани, +10.

Надо скорее забрать нежные медикаменты из машины в холодильник, ибо обещают, что завтра будет тепленько — до 30-ти.

Приехала моя любимица, начмед Лена, они с Иринкой помогают втащить в дом всё из машины и разобрать на кучки — что кому.

Забирать коробки от Фа приехали два бойца. От себя я им тоже — сумку с медикаментами и пару мешков с детскими одежками.

За «маленькой сумочкой для Светы» приехала Катя — и с порога кинулась обниматься с Иринкой и Леной. Оказывается, служали когда-то вместе.

Им тоже от меня сумка медикаментов стандартного окопного набора и несколько мешков с одежками для детей.

Вот и день прошел.

Вечером еду в гости к однокласснице Витке.

Оказывается, в Донецке сейчас наша одноклассница Галина, приехала на лето из Муравленко. Обязательно надо встретиться!

Разговоры-разговоры... Ого, уже светает. Скорее спать!


5 июня

— Здравствуйте! Вы — Роман? Мне ваш телефон дали, чтоб договориться, как передать вам медикаменты.

— Да! Я Роман, и я вас жду в любое время!

— Где?

— На блокпосту на Трудовских, на Петровке. К двум успеете?

— Конечно!

А пока есть время встретиться с Викой-Русудан, передать ей подарочки из Воронежа и от себя немножко.

Вот и Вика. Мы собирались немножко погулять в парке Щербакова.
 
10.30. Звонок.

— Это Роман. Так я вас жду!

— Роман, но... мы же договаривались позже!

— Да-да, я просто напомнить... Я очень переживаю, а вдруг вы о нас забудете или передумаете...

Ёлки-моталки, я представила, насколько там нужны медикаменты, если мне вот ТАК звонят.

— Ну что, Вика, есть время со мной покататься?

Так близко к линии соприкосновения я обычно стараюсь не заезжать — там стреляют, на Трудовских, постоянно стреляют.

Накануне — вот:


 

---

Много разбитых домов, но на автобусной остановке стоят люди, автобусы ходят...


Блокпост. Даже не граница Донецка...

Да... Воистину — отступать некуда...

Держитесь, ребятки!

Мы вам поможем, чем сможем, чем получится...

А пока — примите от рижской дончанки и ее друзей.

И берегите себя и мой город!

— Мы сейчас всё сфотографируем, чтоб вам отчет..

— Да какой отчет... Перед собой я уж как-нить отчитаюсь. А те, кто мне дает деньги на медикаменты, отчетов не требуют. Говорят, что если бы нужны были отчеты, то денег не дали бы.

— Спасибо вам и вашим друзьям!

— Вам спасибо, что защищаете мою Родину! Я приеду еще, обязательно приеду!


Нет, все-таки исполнять запланированное — надо!

Поэтому мы идем с Викой гулять в парк им.Щербакова.

Другой мир. Как будто и нет войны.

Фонтаны, розы, красивый летний ресторан.

Вечером он, конечно, полон, а в полдень понедельника заняты были всего пять столиков.



 

 



Кстати, было очень вкусно и красиво.

Если кому интересно, ресторан считается не из дешевых.

Счет был 1180 рублей на двоих за по бокалу пива, шашлык, овощи на гриле, кофе, десерт, мороженое с ягодами и еще раз кофе.

Вика подарила мне куклу в роскошном платье ручной работы.

Пока храню. Понимаю, что первые же гости с доченькой отнимут.


К машине возвращались по аллее с именными березками в память о донецких футболистах, погибших в Отечественную войну.







Доктор Ванечка дежурит сутки, значит, вечером надо навестить, отдать собранную для него коробку.

А потом — к Галине, она рядышком с госпиталем живет.

Ванечка извинился, что уехал на срочный вызов.

За что извиняться-то?

Значит, больше времени будет поболтать с Галкой.


Просидели в кафешке напротив университета почти до комендантского часа.

Пришли к выводу, что всё будет хорошо, что мы всё равно победим — и всё у нас будет прекрасно!


6 июня

Сегодня на Гладковку — к маме одноклассников, передать ей посылочку от дочери из Москвы.

А затем привести в порядок могилу родителей на Мушкетово.

Помогают Бугор и Олег, муж Лены.

Вот же благодатный климат!

Всё не просто растёт, а прёт, и за год превращается в джунгли!

Вырубили, выкорчевали, выпололи, помыли-протерли.

Бугор посетовал, что я балда, не напомнила ему взять наградной пистолет и отстреляться, как положено, в память о моем отце, прошедшем всю Отечественную от звонка до звонка...

Остаток дня — развоз переданных денег.

Еле успела до комендантского часа вернуться домой.


7 июня

Отдать коробку с медикаментами Боне.

Илона все еще на костылях, но уже вполне виден благополучный лечебный финиш.

А пока так, на костылях, и скачет по полигону, занимается тактической подготовкой «Сомали».

Из отзывов тактически подготавливаемых: «Дама с железными яйцами и твердым намерением таковые оторвать всем мал-мальски проштрафившимся».





— Бонечка, ты же хрупкая блондинка!

— Ага, и я так тоже думала!

Мне необходимо заехать на Буденовку к Леше и Валентине Петровне.

Чорт, я ж заблужусь!

Пытаюсь по карте понять дорогу...

Звонит Офицер, предлагает мне скататься с ним в нейрохирургию, там его парень раненый лежит.

Ура! Вот он меня и доведет! В прошлый же раз у него получилось! А в нейрохирургию мне тоже нужно, отдать сумку полезностей.

Ну и на рынке тоже сумки мои таскать теперь есть кому!


Леша вроде без изменений, что уже само по себе прекрасно.

Валентина Петровна отлично перенесла операцию по эндопротезированию тазобедренного сустава, за что еще раз земной поклон врачам нашей донецкой Травмы и Захару Прилепину, все это оплатившему.

Привезла Лешке лицитин, актовегин, комбиплен... ой, не помню, что еще.

Валентине Петровне — сердечные и от гипертонии.

Еще накупила всего, что придумала. Они-то живут, два неходячих инвалида, на два пособия по 2300 р...

3 кг порошка, по 5 кусков мыла, зуб. пасту, для мытья посуды.

Конфеток 2 кг разных, ящик пряников.

5 кг картошки, по 3 кг помидоров, лука и огурцов.

5 кг сахара, 2 бут. масла, 4 пачки маргарина, 1 кг сливочного масла, 3 кг макарон, коробку чая...

В общем, что смогла.


Теперь — в Калининку, в нейрохирургию.

Раненый боец Бэтэр... Ой, мамочки, ему ж на вид — дите лет четырнадцати, не больше!

Он обижается, дуется, говорит, что вообще уже двадцать, вот!

Доктор Сергей Яковлевич уверяет, что все с дитем будет хорошо, что выскользнул и на этот раз.

Ранение-то не первое!

Первое было в аэропорту. Тогда его, кроме осколков, еще и взрывной волной сбросило с достаточно большой высоты.

Начмед, об этом вспоминая, говорит:

— Я смотрела и не понимала, как он выжил и как теперь будет, если будет, жить дальше. Парень-то детдомовский... Как же он будет-то...

А ничего! Собрали! Через пару месяцев приковылял в часть, поинтересовался, где его автомат и где стоит его рота.

Офицер намерен — после того как его выпишут из госпиталя и восстановят сгоревшие в кабинете у Гиви документы — забрать пацана из окопов и определить куда-нить учиться.

— В военное училище, может быть?

— Не, в военное нельзя. Выгонят. Сама посуди — пацан три года отвоевал на самом передке. Представь его реакции на училищную муштру! Надо ему профессию в руки, чтоб кормила!


Теперь в Травму. Фа просила разыскать и всяко поддержать парня, ему на растяжке ноги посекло сильно, одну пришлось ампутировать.

А не нашла я парня в Травме.

Его уже прооперировали и начмед части забрала.


8 июня

Сегодня к Лене, нужно раздать привезенные детские одежки. И Даша приедет, тоже отдать ей одежки-обувки для ее мужичка, что приготовила московская Пуха.

Все припертое пришлось очень кстати, что-то прямо впору, а что-то как раз на осень будет.

Как же быстро растут дети!

Дай Бог, чтобы эта война их не искалечила. Ни тело, ни душу...

Звоню Боне — она, о чудо, дома!

— Илон, я зайду на кофе?

— Конечно!

— А папа дома?

У Илонки включена громкая связь...

— И мама дома, и папа, и мелкий. Тут мама интересуется, а что это тебе так необходим папа?

— Так донести же коробку! Не особо тяжелая, но с моей паламатой спиной...

— А-а-а... Так это сейчас мелкий спустится.

Хи-хи, Илонкин мелкий... Я о нем много слышала, но увидела в первый раз.

Впечатляет, чо... Два с лишним метра, рельефные мышцы...

В общем, смЭрть деффкам! Илона всерьез опасается, что участь молодой и красивой бабушки ей практически обеспечена.

«Мелкий», как и мама, тоже в «Сомали». Сейчас с некоторыми послаблениями, чаще дома, потому что, как говорит мама, «свой сапог тоже поймал» и сейчас восстанавливается.


Немножко поболтали...

— Илон, мне тут подарили книгу, я хочу поймать автора и получить автограф.

— А-а-а. Деки? Кстати, я еще не читала. Как книга?

— Ну, не любовный роман, факт. Написана прекрасно, но тяжело идет. Больно. Косовская война... Воистину, талантливый человек талантлив во всем. Но я и предположить не могла, что снайпер Деки еще и настолько талантливый писатель!

— А Деки еще попробуй поймай! Он же уходит сам, только командира ставит в известность, в какой квадрат пошел. Но попробуем словить. По крайней мере, будем стараться!

 

Так вот. Сейчас я дочитала до конца.

И это не реклама.




https://sinilganet.wixsite.com/deki

Это просьба.



 

Ну вот, кажется, все намеченное сделано.

Пора домой.

Смотрю — голосует парень в форме, с наградами и с палочкой.

Остановиться пришлось через перекресток. И назад не сдашь. А он идет эдак... В общем, нехорошо идет.

— Вы остановились, чтоб меня подвезти? У вас номера латвийские, вы правда оттуда?

— Да, садитесь. Вам куда?

Ап... А парень-то слева на протезе...

— Мне в Травму, на профилактику. Вот, выехал — и не доехал, бензин закончился. И хожу еще плоховато...

— Так вы на машине? Значит, давайте иначе. Я сейчас вас заправлю...

— Да у меня денег нет.

— Я заправлю.

— Да и так неловко... Напросился...

— А назад из Травмы будет ловко?

В общем, поехали заправляться.

Парень очень обрадовался, что встретил землячку из Латвии.

Вспоминал детство в Иманте, вспоминал юрмальский пляжный волейбол...

Вот так.


Боня все никак не выкроит кусок времени, чтоб отвезти меня в Пятнашку, познакомить с Мамаем.

Ну и ладно, я сама справлюсь.

Не, личное знакомство с Мамаем — это, вероятно, круто.

Но зачем мне Мамай, если мне нужен его начмед?

Да и Мамай проживет без знакомства со мной, такой звездой офигенной.

Что там у меня в телефонке есть?

Значит, звоню.

— Здравствуйте, товарищ Внук! Простите, я не помню, как вас по имени...

— А вы кто? Откуда у вас мой номер?

— Так вы же сами мне его продиктовали, когда я в первый раз в Пятнашку приезжала с медикаментами еще к Лекарю, и потом еще несколько раз...

— А-а-а! Да-да, ну конечно, вспомнил!

— Ну так вот, я опять к вам с сумочками.

— Знаете, вы сейчас лучше не ко мне, мы сейчас в резерве, а к Чорному, у них горячо. Вот вам телефон его зама. Я ему сейчас позвоню, предупрежу, чтоб встретил.


Приехала.

Встретил.

Был несказанно рад подаркам, и особенно актовегину.

Обаятельный, все время смущающийся оттого, что «гостью нечем угостить», парень из Бессарабии.

— Вы не торопитесь? Давайте поговорим. Знаете, очень не хватает общения, обычных человеческих бесед, чтоб не о войне...

Я-то с огромным удовольствием! Я же всегда быстро убегаю, чтоб не отнимать своими визитами время у занятых людей.

Вот и болтали обо всем часа полтора...

Под конец я все-таки задала вопрос, который не впрямую, всяко-разными словами, но задавала всем. И все отвечали одинаково...

— Вам не обидно, что вот вы — в окопах, под огнем, жизнью рискуете? А буквально в двух километрах — мирный, красивый город с розами, фонтанами, ресторанами, клубами, театрами?

— Нет! — он аж рассмеялся. — Мы же для того и стоим в окопах, чтобы через два километра был мирный город.


9 июня

Подбираю хвосты, в сотый раз перечитываю списки, пересчитываю, кому что отдала, и не могу понять, кому я должна отдать две коробки теотриазолина.

Дорогущее ж лекарство, аж по 1245 р коробка!

Мы с Иринкой еще раз прошерстили все записи, и вот — нашли.

Позвонили той, которая очень просила.

Ну что сказать...

Пришла мадам в золоте и начала рассказывать, как она в солярии выравнивает загар.

Взяла коробки, мимоходом сказала «спасибо» — и опять про выравнивание загара...

В солярии, ага...

Надо ж, как я лопухнулась...

Чорт подери! Я на эти 3 тыщи могла купить хренову тучу той же аминокапронки, или дексометазона, или кетарола!

— Ирка, ты можешь себе позволить выравнивание загара в солярии?

— Нет... — Иришка грустит, понимает, что мы сделали что-то не то...

— Вот и я нет. Вывод — надо тщательнее фильтровать хотелки от гражданских.

Удушаемая жабой, пошла горевать, собираться в обратный путь...


Выезжаю в 9 вечера, чтоб прилично, до комендантского часа, прибыть на границу.

Да и ждут меня там к 23.00. Я еду радикально пустая, кучка личных тряпочек поместится в косметичке. Но если мне придется простоять 7 часов в очереди, у меня просто не хватит сил доехать до Москвы.

Со всеми расцеловалась — и, значит, поехала.

На переезде Иловайском с умилением пересчитала вагоны длиннющего товарного состава.

Работают же! Еще в марте на этом переезде даже в будке никогда никого не было, а сейчас, вот, товарняк идет, шлагбаум закрыт, фонарик красный мигает, тетка с флажком стоит.

Ну прелесть же!

Явилась на границу в 22.30. И уже мне машут рукой, мол, подъезжай к шлагбауму.

Звонит донецкий телефон.

— А вы забыли сумку с ноутом и всеми шнурами!

От жиж, раззява! Иду к погранцам, говорю, что вот она — я, но я еду обратно, потому что вот такая я есть балда.

Они смеются и говорят, что ехай-ехай, мы тебя дождемся!

В Донецке, эдак лихо мимо поста комендатуры просвистела в 23.25.

Комендантский час с 23.00, но обычно опоздунам дают некоторый люфт.

Когда я в 23.35 просвистела мимо них же в обратном направлении, мне погрозили пальцем.

Ну, думаю, пронесло...


00.30. Остановили на Харцызском посту.

— Доброй вам ночи, дорогая. (Смотрит в документы.) Назовите мне вашу вескую причину шастать во время КЧ?

— Честно? Нету. Еду на границу. Там уже была. Ноут забыла, пришлось возвращаться.

— Ах-ха... Значит, ща становимся на стояночку — и до 4.45 ни с места.

Документы при этом отдает.

Я уговариваю и так, и сяк... Не-а! Скала-мужик! Не поддается!

Ну... Становлюсь на стоянку. Сижу, злюсь...

Вдруг вижу — капитан топает на стоянку к своей машине.

Думаю — не, надо как-то начинать снова уговаривать.

— Дяденька, а давайте я от вас убегу?

— Как это?

— А так. Ну, вы отвлеклись, например, чаю заварить, а я в это время — шмыг-шмыг и удрала.

— От меня???

— Ну да!

— Да я вас в комендатуру сдам!

— Ну почему вы меня задерживаете! Ведь тут до границы меньше 40 км!

— Я вас не задерживаю. Я в соответствии с приказом №*** ограничиваю дальнейшее движение. Почувствуйте разницу.

— А не надо ограничивать, потому что мне от вас удрать надо.

— Так-так... А ну-ка, прекратили! Иначе ща комендатуру вызову!

— Ну и вызывайте. Пусть в комендатуру, даже лучше. Из комендатуры меня хоть заберут. Пожалеют и заберут.

— А кто вас заберет?

— Не знаю. Тот или этот... Или вот тот... В общем, позвоню всем командирам, куда медикаменты привезла, кто-то обязательно заберет.

— Та-а-ак. Значит, давай, удирай. Но потихонечку! Нигде не останавливаться, никого не подсаживать, ехать аккуратно, обещаешь?

— Конечно!

— Ну... удирай. С Богом.

Спасибо!

В половине третьего я была на границе, ну а дальше — обратная знакомая, накатанная дорога.


Напоследок несколько невыдуманных историй

1. Фельдшер Катя, 26 лет.

— Когда нас начали бомбить, мы собрались семьей решить, кто пойдет воевать. У сестры двое маленьких детей, у мамы — больное сердце, папа зарабатывает деньги в шахте. Значит, пошла я.


2. Лейтенант Таня, 25 лет, и майор Слава, 37 лет.

— Я ж такая деревенская-деревенская, выросла в маленькой деревне — свинки, утки, курочки, корова... А я старательная такая была! Поступила в университет. Окончила с отличием, поступила в аспирантуру — а тут война. Я сразу и пошла, а как иначе-то? А мои остались на укровской стороне.

Еще в 2013-м я возвращалась из Ялты, и в купе познакомилась вот со Славкой, он перья-то распустил, а мне лестно — москвич же!

— Лестно ей, оказывается? Да ты меня эта... прям как в пупок ужалила. Да я, когда здесь бардак этот начался, места себе не находил!

— Ага, он меня приехал типа забирать. А я сказала: нифига. Любишь — становись рядом!

— Ну и пришлось мне срочно увольняться из армии и становиться рядом, а то провороню девку, век себе не прощу!


3. День рождения у дяди Коли, его сын в 2014-м сбежал из-под Запорожья в ополчение.

Дядя Коля приехал отмечать к сыну. Каким-то чудом вопреки всем запретам припер кус лично выращенной и убиенной для такого случая свинки.

Народу — человек пятнадцать.

Отмечаем. Выпиваем весьма умеренно, потому что завтра кому в окоп, кому в шахту.

Среди гостей один очень иностранный, из добровольцев. По-русски понимать начал только вот когда в Донбасс приехал.

И вдруг — на кухне скандал. Да не скандал — скандалище! Почему-то все продолжают поедать домашнюю колбаску, как ни в чем не бывало.

Бегу принимать меры.

У дяди Коли трехэтажный мат льется легко и непринужденно, потому что естественно.

У иностранного гостя — сложнее, поэтому для подкрепления скудного лексикона он в конце каждой фразы — шарах кулаком по столу! Посуда — звяк!

Пытаюсь вычленить смысл.

— Да ты мудак последний!

— Сам ты!.. — Шарах!

— Ты ло-о-ох! Мотыля своими руками выращить надо!

Фффухххх... Отлегло.

Вернулась в гостиную.

— Не обращай внимания, это у них обычное дело, диспут у них!


Надо будет, пожалуй, как-нибудь отдельно написать десяток-другой таких картинок...

А сейчас и так уже слишком многабукафф.

Пора начинать готовиться к следующей поездке.

 
 

Спасибо всем, кто мне помог в этот раз:

Сосед, друг из Даугавпилса, рижанка из Луганска, рижанин из США, Оля и Инта, доктор Кирилл, доктор Галина, доктор Валечка, Пуха, Вайсман, Татула, Триш, Frandrej, доктор Сергей, программист Герхард, Маргаритка, одноклассница-москвичка Иринка.

Низкий вам поклон от меня и от тех, чьи жизни спасены благодаря вашей помощи.