БЕЛАРУСЬ. ИСТОРИЯ
30.08.2023
Артём Бузинный
Магистр гуманитарных наук
К чистоте понимания в национальном вопросе
Попытка расставить точки над Ё
-
Участники дискуссии:
00 -
Последняя реплика:
Написал недавно в ФБ несколько постов (здесь и здесь), где позволил себе сравнить кое-какие национальные особенности белорусов и некоторых из наших соседей. И сходу получил обвинение в... нацизме! Именно так, ни более, ни менее. Нет, пока не из прокуратуры. Одна бдительная френдесса резанула в лоб: «такие сравнительные высказывания в чью бы то ни было пользу – нацизм. После этого осталось только черепа замерить».
Поначалу я слегка выпал в осадок. Но потом, вспомнив, что мои фейсбучные френды из разных стран, в том числе и из таких, в которых политкорректность последнее время достигла просто невообразимых высот абсурда, я решил проверить сей вердикт элементарной логикой.
Любые два объекта имеют некоторые различия, по которым их теоретически возможно сравнивать. Если никаких различий между объектами нет, то и объектов нет, и мы имеем дело с одним и тем же объектом.
То есть, не имеет смысла сравнивать между собой народы и национальности только в том случае, если никаких народов вообще не существует. Если же мы признаём, что человечество не едино и разделено на разные этнические и национальные общности, это автоматически означает, что различия между этими общностями существуют. А значит, по крайней мере теоретически они поддаются сравнению и анализу.
Итак, с точки зрения формальной логики возможны две позиции: либо мы не признаём существования народов вообще и тогда не о чем говорить, либо признаём, и тогда анализ любых различий между ними уместен.
В том случае, если их существование признаётся, то как же тогда расценивать запрет на проведение любых сравнений между разными этносами или национальностями? Ведь заклеймить нечто, как "нацизм" в современных условиях и означает наложить запрет.
Запретить анализировать объективные факты – на первый взгляд это просто глупо и попахивает ханжеством. Но ведь на этом ханжестве построена вся неолиберальная доктрина по национальному вопросу. Она исходит из того, что если и есть между народами какие-то различия, то они сводятся к вещам второстепенным — национальной кухне, этнической музыке. А в сфере мировоззренческой между народами якобы нет никаких различий, и всё человечество, дескать, объединено "общечеловеческими ценностями".
Но отсюда следует, что все, кто не разделяет эти "общечеловеческие ценности", из рода людского автоматически вычёркиваются. Что приводит к тому самому до боли знакомому разделению человечества на людей и "недочеловеков". За примерами далеко ходить не надо: теперешний европейский неолиберализм с его "культурой отмены" пытается "отменить" всё русское не менее ретиво, чем совсем недавно европейский нацизм пытался "отменить" евреев.
Однако запрет на изучение объективной существующих различий между народами – это не только либеральное ханжество, ведущее к фашизму. Это ещё и запрет на познание объективной реальности, это удар по научному мировоззрению и самим основам цивилизации.
Согласитесь, что клеймить "нацизмом" стремление к познанию выглядит, как минимум, странно. Но именно эту странную идеологию сейчас и пытаются проталкивать под видом "общечеловеческих ценностей" западные "хозяева дискурса".
Мы принимать их идеологию никак не обязаны. У нас есть своя. Например, учение русских евразийцев о народах, как симфонических или коллективных личностях. Как и индивидуальная личность, любой народ по своему уникален, имеет присущие только ему свойства и, как таковой, может подвергаться сравнению с другими народами.
Но различия между народами не сводятся к вещам чисто этнографическим, кулинарным и т.п. По большому счету главные национальные различия лежат в сфере мировоззрения и этики. Нельзя сказать, как это делают либералы, что все народы одинаково хороши. Но и нет никакой единой, общечеловеческой, ценностной шкалы, по которой все этносы и племена на глобусе можно было бы расставить по ранжиру. Нравственная оценка всегда субъективна: народы оценивают друг друга по своим национальным этическим меркам. Но никакого общечеловеческого арбитра в этом деле нет.
Общее между людьми – не моральные ценности, а способность свободно и осознанно эти ценности выбирать. А иногда и производить их переоценку. Свобода – единственное, что делает человека человеком.
Отсюда следует другое принципиальное различие в подходах к национальному вопросу между европейским нацизмом и русским евразийством. Подход последнего, который я разделяю, в том, что отличия между народами носят культурное, то есть приобретённое в ходе исторического развития, происхождение, а значит эти культурные особенности могут меняться, в том числе и поддаваться сознательному, целенаправленному воздействию.
В идеологии же нацистов различия между народами носят биологический характер, они "записаны" в генах, "в крови", и их нельзя изменить. Для нацистов одни нации "лучше" других по рождению, одни рождаются "сверхчеловеками", а другие "унтерменшами". С точки же зрения евразийцев какие-то черты культурного облика того или иного народа могут оцениваться негативно или позитивно, но эти черты — результат именно свободного выбора. И выбор этот делает народ, как коллективная личность.
То есть о тех или иных чертах национального характера можно говорить только на массовом уровне. Отдельный же представитель народа, как свободная личность, способен критически смотреть на какие-то черты своей национальной общности, отказываться следовать им, либо бессознательно поддаваться иноэтническому влиянию, ассимилироваться в другой культуре.
Но и на массовом уровне такие изменения тоже возможны: народ, как личность, хотя и коллективная, тоже способен к "переоценке ценностей" и к коррекции своего исторического пути, хотя это гораздо более сложный и длительный процесс, чем у отдельного человека. Народ не запрограммирован на повторение деяний своих предков, как бы ни были велики или наоборот позорны эти деяния.
Бывало в нашей истории такое, когда отношения русских и немцев достигали высочайшего градуса взаимной ненависти. Война 1941-45 годов была проявлением не только классовой, но и с очевидностью национальной вражды. «Идёт война народная», – пелось в известной песне. «Если ты убил одного немца, убей другого – нет для нас ничего веселее немецких трупов», – писал один из самых популярных тогдашних военкоров Илья Эренбург. Но уже через несколько десятилетий среди всех восточноевропейских стран так называемой "народной демократи" не было у СССР более верного союзника, чем Восточная Германия.
Так же и с поляками. Многие столетия Россия и Польша были главными соперниками в Восточной Европе. Но это не значит, что русские и поляки обречены на вечную вражду и в будущем. Уже наши отношения в социалистическую эпоху показали, что эта идущая из веков русско-польская взаимная вражда, если и не ушла насовсем, то была во многом предана забвению. Другое дело, что после краха советской системы старые, забытые раны в наших отношениях были целенаправленно растравлены политтехнологическими средствами – но и это тоже не фатально.
Ну, и наконец, важно помнить, что нравственные оценки нельзя абсолютизировать. Не бывает полностью плохих или полностью хороших народов. Даже в самом злобном враге можно найти что-то положительное, достойное подражания. Во время Великой Отечественной войны, несмотря на всю ненависть к немцам, никому в СССР не приходило в голову "отменить" Бетховена или Гёте на том основании, что они "тоже немцы".
В этом смысле сегодня диковато смотрятся некоторые персоны, гордо называющие себя "общественными активистами", на которых любой намёк на что-то "польское" действует, как красная тряпка на быка. Возможно, они и сами не понимают, насколько в этом своём разоблачительном раже они приближаются к нацизму, поддаваясь соблазну расчеловечить противника. А ведь русская культура всегда отличалась установкой на то, что какую бы вражду ты ни испытывал, никогда нельзя терять понимание, что враг – тоже человек
Поначалу я слегка выпал в осадок. Но потом, вспомнив, что мои фейсбучные френды из разных стран, в том числе и из таких, в которых политкорректность последнее время достигла просто невообразимых высот абсурда, я решил проверить сей вердикт элементарной логикой.
Любые два объекта имеют некоторые различия, по которым их теоретически возможно сравнивать. Если никаких различий между объектами нет, то и объектов нет, и мы имеем дело с одним и тем же объектом.
То есть, не имеет смысла сравнивать между собой народы и национальности только в том случае, если никаких народов вообще не существует. Если же мы признаём, что человечество не едино и разделено на разные этнические и национальные общности, это автоматически означает, что различия между этими общностями существуют. А значит, по крайней мере теоретически они поддаются сравнению и анализу.
Итак, с точки зрения формальной логики возможны две позиции: либо мы не признаём существования народов вообще и тогда не о чем говорить, либо признаём, и тогда анализ любых различий между ними уместен.
В том случае, если их существование признаётся, то как же тогда расценивать запрет на проведение любых сравнений между разными этносами или национальностями? Ведь заклеймить нечто, как "нацизм" в современных условиях и означает наложить запрет.
Запретить анализировать объективные факты – на первый взгляд это просто глупо и попахивает ханжеством. Но ведь на этом ханжестве построена вся неолиберальная доктрина по национальному вопросу. Она исходит из того, что если и есть между народами какие-то различия, то они сводятся к вещам второстепенным — национальной кухне, этнической музыке. А в сфере мировоззренческой между народами якобы нет никаких различий, и всё человечество, дескать, объединено "общечеловеческими ценностями".
Но отсюда следует, что все, кто не разделяет эти "общечеловеческие ценности", из рода людского автоматически вычёркиваются. Что приводит к тому самому до боли знакомому разделению человечества на людей и "недочеловеков". За примерами далеко ходить не надо: теперешний европейский неолиберализм с его "культурой отмены" пытается "отменить" всё русское не менее ретиво, чем совсем недавно европейский нацизм пытался "отменить" евреев.
Однако запрет на изучение объективной существующих различий между народами – это не только либеральное ханжество, ведущее к фашизму. Это ещё и запрет на познание объективной реальности, это удар по научному мировоззрению и самим основам цивилизации.
Согласитесь, что клеймить "нацизмом" стремление к познанию выглядит, как минимум, странно. Но именно эту странную идеологию сейчас и пытаются проталкивать под видом "общечеловеческих ценностей" западные "хозяева дискурса".
Мы принимать их идеологию никак не обязаны. У нас есть своя. Например, учение русских евразийцев о народах, как симфонических или коллективных личностях. Как и индивидуальная личность, любой народ по своему уникален, имеет присущие только ему свойства и, как таковой, может подвергаться сравнению с другими народами.
Но различия между народами не сводятся к вещам чисто этнографическим, кулинарным и т.п. По большому счету главные национальные различия лежат в сфере мировоззрения и этики. Нельзя сказать, как это делают либералы, что все народы одинаково хороши. Но и нет никакой единой, общечеловеческой, ценностной шкалы, по которой все этносы и племена на глобусе можно было бы расставить по ранжиру. Нравственная оценка всегда субъективна: народы оценивают друг друга по своим национальным этическим меркам. Но никакого общечеловеческого арбитра в этом деле нет.
Общее между людьми – не моральные ценности, а способность свободно и осознанно эти ценности выбирать. А иногда и производить их переоценку. Свобода – единственное, что делает человека человеком.
Отсюда следует другое принципиальное различие в подходах к национальному вопросу между европейским нацизмом и русским евразийством. Подход последнего, который я разделяю, в том, что отличия между народами носят культурное, то есть приобретённое в ходе исторического развития, происхождение, а значит эти культурные особенности могут меняться, в том числе и поддаваться сознательному, целенаправленному воздействию.
В идеологии же нацистов различия между народами носят биологический характер, они "записаны" в генах, "в крови", и их нельзя изменить. Для нацистов одни нации "лучше" других по рождению, одни рождаются "сверхчеловеками", а другие "унтерменшами". С точки же зрения евразийцев какие-то черты культурного облика того или иного народа могут оцениваться негативно или позитивно, но эти черты — результат именно свободного выбора. И выбор этот делает народ, как коллективная личность.
То есть о тех или иных чертах национального характера можно говорить только на массовом уровне. Отдельный же представитель народа, как свободная личность, способен критически смотреть на какие-то черты своей национальной общности, отказываться следовать им, либо бессознательно поддаваться иноэтническому влиянию, ассимилироваться в другой культуре.
Но и на массовом уровне такие изменения тоже возможны: народ, как личность, хотя и коллективная, тоже способен к "переоценке ценностей" и к коррекции своего исторического пути, хотя это гораздо более сложный и длительный процесс, чем у отдельного человека. Народ не запрограммирован на повторение деяний своих предков, как бы ни были велики или наоборот позорны эти деяния.
Бывало в нашей истории такое, когда отношения русских и немцев достигали высочайшего градуса взаимной ненависти. Война 1941-45 годов была проявлением не только классовой, но и с очевидностью национальной вражды. «Идёт война народная», – пелось в известной песне. «Если ты убил одного немца, убей другого – нет для нас ничего веселее немецких трупов», – писал один из самых популярных тогдашних военкоров Илья Эренбург. Но уже через несколько десятилетий среди всех восточноевропейских стран так называемой "народной демократи" не было у СССР более верного союзника, чем Восточная Германия.
Так же и с поляками. Многие столетия Россия и Польша были главными соперниками в Восточной Европе. Но это не значит, что русские и поляки обречены на вечную вражду и в будущем. Уже наши отношения в социалистическую эпоху показали, что эта идущая из веков русско-польская взаимная вражда, если и не ушла насовсем, то была во многом предана забвению. Другое дело, что после краха советской системы старые, забытые раны в наших отношениях были целенаправленно растравлены политтехнологическими средствами – но и это тоже не фатально.
Ну, и наконец, важно помнить, что нравственные оценки нельзя абсолютизировать. Не бывает полностью плохих или полностью хороших народов. Даже в самом злобном враге можно найти что-то положительное, достойное подражания. Во время Великой Отечественной войны, несмотря на всю ненависть к немцам, никому в СССР не приходило в голову "отменить" Бетховена или Гёте на том основании, что они "тоже немцы".
В этом смысле сегодня диковато смотрятся некоторые персоны, гордо называющие себя "общественными активистами", на которых любой намёк на что-то "польское" действует, как красная тряпка на быка. Возможно, они и сами не понимают, насколько в этом своём разоблачительном раже они приближаются к нацизму, поддаваясь соблазну расчеловечить противника. А ведь русская культура всегда отличалась установкой на то, что какую бы вражду ты ни испытывал, никогда нельзя терять понимание, что враг – тоже человек
Дискуссия
Еще по теме
Еще по теме
Петр Петровский
Философ, историк идей
ФОБИИ ПОЛЬСКИХ ЭЛИТ ДЛЯ МАСС
Новая антиутопия от NETFLIX "1983"
Николай Маратович Межевич
Доктор экономических наук, профессор
Почему поляки и русские стали кровными врагами
Валентин Антипенко
Управленец и краевед
Кто виноват?
Исторические корни польской русофобии
Ростислав Ищенко
системный аналитик, политолог
КАК РОДИЛОСЬ УКРАИНСТВО
Забытый юбилей политической ошибки.