Благодаря усердию антисоветской пропаганды, представления молодого поколения о Великой Октябрьской социалистической революции и её защитниках существенно исказились. 

Люди, свершившие и защищавшие революцию, известными пропагандистскими приёмами опускаются ниже плинтуса — высший эшелон обливается грязью, а среднее звено представляется шайкой голодранцев, дорвавшихся до власти.

Между тем, революция показала, что трудовой народ способен выдвинуть из своей среды успешных и деятельных людей, создавших некогда великую страну и боровшихся за неё, не жалея живота своего.

Особенно это проявилось в годы гражданской войны, когда потребность отстоять завоевания Октября вырастила плеяду талантливых боевых командиров Красной Армии из простонародья, о природном уме, смекалке и бесстрашии которых слагались легенды.

Теперь, когда советский строй приказал долго жить, об этих людях стараются не распространяться, а экранизация наиболее значимых образов всякий раз обращается в дешёвую мелодраму с попытками сфокусировать теневые стороны их жизни и деятельности. 

К тому же, система современного образования заточена на постепенное изъятие из учебных программ правды о советском периоде, и праздничный настрой, с которым люди многие годы ожидали «красный день календаря», постепенно выветривается, что нельзя признать правильным.

Сегодня, в годовщину Великого Октября, хочется вспомнить легендарного командира Красной Армии Александра Пархоменко, так и не дожившего до конца гражданской войны.

Интерес к личности героя не случаен. Мой дед по отцовской линии, Григорий Михайлович Антипов, в то время учился в Иваново-Вознесенской духовной семинарии и, напитавшись революционными идеями, каким-то образом оказался на Донбассе у Пархоменко.
 

Как человек образованный, владеющий каллиграфическим почерком, он попал в штаб 14-й кавалерийской дивизии и постоянно находился при Пархоменко, добавив в его честь к фамилии Антипов окончание «ко» — Антипенко.

В пожилом возрасте он в зимнее время любил поочерёдно навещать семьи своих детей и иногда вспоминал те времена.

Недавно, разбирая отцовский архив, я обнаружил в отдельной папочке несколько послевоенных писем гомельской родни к моему отцу, где его двоюродные братья подписаны фамилией Антипов. 


Мой дед Григорий с женой и сыном, Владимиром, 1928 год

Из письма питерской тётки Александры следовало, что дед вернулся в родное село «на хозяйство» только к весне 1921 года, то есть через пару месяцев после гибели Пархоменко.

Среди бумаг оказалась и брошюра воспоминаний «Александр Пархоменко», на обороте которой различима надпись синим карандашом — РКПБ и чья-то фамилия. Судя по всему, отец позаимствовал это издание у кого-то из пропагандистов общества «Знание», так как интересовался личностью Пархоменко и пытался сопоставить написанное с тем, что он слышал от своего родителя и его родни.

В советских изданиях детство легендарных красных командиров преподносится трудным и безрадостным, хотя у способных людей жизнь складывалась по-разному.

Родился Александр Пархоменко в конце декабря 1886 года в селе Макаров Яр Екатеринославской губернии. В десятилетнем возрасте потеряв мать, он оставил школу и пошёл на заработки.

Родное село с давних времён на всю округу славилось гончарными промыслами, но смышлёный подросток нашёл себе другое применение — он был взят на службу посыльным к предводителю уездного дворянства и известному конезаводчику Сергею Ивановичу Ильенко. Именно там юноша научился главным казацким премудростям — отменной верховой езде и владению шашкой.
 

Ильенко даже во сне не мог предположить, что его посыльный в 1906 году поднимет против него крестьянский бунт с требованиями снижения арендной платы на землю.

Хозяин был уже готов согласиться с ультиматумом бунтовщиков, но на его счастье в село Макаров Яр прибыли войска и разогнали толпу недовольных.

Но это было позднее, а в 1901 году пятнадцатилетний Саша Пархоменко решил оставить хозяина и подался в Луганск, где устроился учеником в инструментальную мастерскую паровозостроительного завода Гартмана — одного из крупнейших в стране.


Пархоменко с женой и детьми

Здесь он в 1904 году вступил в РСДРП и на многие годы стал соратником Клима Ворошилова, которого всегда называл своим учителем. 

Надо заметить, что благодаря агитации в рабочей среде партийная организация Луганска к 1906 году выросла до 2-х тысяч человек, а это немало для того времени.

В дни революции 1905-1907 годов они вместе с Ворошиловым устраивают забастовки на заводе, а в ответ на репрессивные действия властей «горячая голова» Пархоменко создаёт луганские боевые дружины и с помощью бывших солдат царской армии занимается их боевой выучкой. Эти дружины охраняли митинги рабочих от казачьих шашек и сопровождали участников демонстраций, так как казаки перехватывали людей по дороге домой и забивали нагайками до смерти.

На гребне развернувшейся на Дону классовой борьбы авторитет Пархоменко как умелого организатора и бесстрашного командира рос с каждым днём. Недаром современники характеризовали его эпитетами «бесстрашный», «богатырь» и др. Он и вправду был крепким и никого не боялся.

В июне 1906 года партийцы направили Пархоменко в Макар-Яровскую волость для руководства начавшимся там крестьянским восстанием. Земский начальник вызвал на подмогу стражников, но возглавляемые Пархоменко крестьяне одержали верх, и только прибывшему крупному отряду казаков удалось переломить ситуацию.

Руководителю бунтовщиков удалось вплавь переправиться через Донец и скрыться в лесу, но по доносу его всё же арестовали.

С тех пор для него и начались тяжелые годы жизни большевика-подпольщика.

В 1912 году Пархоменко удалось устроиться на луганский патронный завод, где он продолжил агитационную деятельность.
 

Первая мировая война создала в России критическую ситуацию. Проблемы снабжения, огромное количество жертв на фронте привели к волнениям не только в солдатской среде, но и в тылу, чему активно способствовали большевики.

В 1916 году на Луганском патронном заводе вспыхнула антивоенная забастовка, которую власти с трудом смогли погасить, а один из главных зачинщиков, Александр Пархоменко, был арестован и сдан в солдаты.

На фронт большевистского агитатора по понятным причинам не отправили, и он оказался в экскаваторной команде Воронежского запасного полка под Москвой и, конечно же, продолжал свою деятельность.

В февральские дни 1917 года Пархоменко с экскаваторной командой выступает в Москву, обезоруживает полицию Марьинского района и решением Совета рабочих и солдатских депутатов назначается начальником этого района.

В конце 1917 года его отзывают в Луганск, где он избирается депутатом городской Думы и возглавляет штаб обороны города от белогвардейцев.

В марте 1918 года в Луганск вернулся с VII съезда РКП (б) Клим Ворошилов. После его назначения командующим 5-й Красной Армией, Пархоменко становится его соратником и вместе они совершают героический поход к Царицыну.

Как известно, на организацию обороны Царицына партия направила Сталина, и Пархоменко становится не только его сподвижником в военных вопросах, но и последней надеждой в обеспечении оружием и боеприпасами.


Сталин в 1-й конной арми

И он не подвёл. После назначения особо уполномоченным РВС 10-й армии Пархоменко в августе 1918 года направляется в Москву не к кому-нибудь, а самому Ленину.

В столицу, конечно, он прибыл не с пустыми руками, а чудом смог доставить эшелон с продовольствием, хотя все вагоны были простреляны пулями.
 

Ленину смекалка Пархоменко и убедительность его доклада понравилась, и он распорядился незамедлительно отправить в Царицын всё необходимое, потребовав от красного командира докладывать ему о ситуации лично.

Когда через какое-то время оружие прибыло в Царицын, командование армии не верило своим глазам, к тому же заболевший в дороге тифом Пархоменко отказался лечь в лазарет, вскочил на коня и поскакал на позиции.

Встретив по дороге толпу дезертиров, он спешился, потребовал собрать митинг и произнёс грозную речь, закончив её словами:
Бойцы всё поняли и вернулись на позиции.


Кадр из фильма "Александр Пархоменко" 1942

Весной 1919 года, когда Антанта двинула на советскую Россию белогвардейские полчища, Пархоменко был назначен начальником обороны Харькова, а затем командующим войсками Харьковского направления.

Ему с отрядом в 600 человек поручается ликвидация банд Григорьева, того самого, который в художественном фильме «Свадьба в Малиновке» фигурирует как пан атаман Грыцько-Таврический.

Этот поход не обошёлся без очередных выходок командира.

15 мая в Екатеринославле Пархоменко, опередив группу сопровождавших его красноармейцев, неожиданно повстречался в тесном переулке с машиной, в которой ехал адъютант Григорьева Максюта с вооруженными до зубов бандитами.

Дальше произошло невообразимое. Пархоменко грозным окриком остановил машину и, вступив в словесную перепалку, бросил в сторону Максюты: «Вы что, впятером, а одного боитесь?». В этот момент из подворотни подоспели красноармейцы и в упор расстреляли оторопевшего Максюту и его охрану. Вскоре такая же участь постигла и главные силы атамана Григорьева.
 

Ночью, взяв с собой полсотни курсантов и 40 кавалеристов, Пархоменко зашел в тыл противнику и внезапным нападением создал там страшную панику. Красные захватили тогда около тысячи пленных, 2 орудия, большое количество стрелкового оружия.

За ликвидацию банд Григорьева Александр Пархоменко был награждён орденом Красного Знамени.

Осенью его вызвали к Сталину в штаб Южного фронта, где создавалась 1-я Конная армия. С этого момента до дня своей гибели Пархоменко был одним из активнейших участников боевой деятельности Конармии.


Ворошилов, Щаденко, Пархоменко и Алябьев на Царицинском фронте

8 января 1920 года буденновская конница вступила в Ростов, и Реввоенсовет назначил Пархоменко комендантом города. В городе оставалось еще много белогвардейцев, создававших подпольные шайки, и Пархоменко железной рукой наводил порядок.

Весной 1920 года, когда на Украину вторглись войска Пилсудского, 1-я Конная армия была переброшена на польский фронт.

В апреле Пархоменко назначается командиром 14-й дивизии, вникает во все мелочи жизни рядового состава, отбирает храбрецов и привлекает их к себе.

Белополяки хорошо укрепили свои позиции к югу от Киева, но личная разведка Буденного сумела захватить в плен польского кавалериста, и командующий отдал приказ Пархоменко атаковать польские позиции на стыке кавалерийской бригады и 7-й пехотной дивизии поляков.

Пархоменко пустил в бой броневики и под их прикрытием лично повёл в бой сравнительно небольшую 1-ю бригаду, которая ворвалась в окопы и уничтожила белополяков численностью до тысячи штыков. Вслед за 1-й бригадой двинулись и остальные части 14-й дивизии, что означало начало общего наступления на Юго-западном фронте.

Чтобы отрезать пути отступления поляков по дороге Киев — Коростель, дивизия была направляется на Радомысль, где у деревни Старосельцы Пархоменко выкинул очередной номер.

На легковой машине он погнался за двумя польскими солдатами, но из перелеска навстречу ему выскочило человек 30 поляков. К счастью, шофер не растерялся, развернул машину, а Пархоменко припал к пулемёту. По возвращении в дивизию он тут же бросил свои части в бой. К вечеру поляки не выдержали и стали отступать. Утром 15 июня Радомысль был взят.

На подступах ко Львову случился ещё один эпизод, свидетельствующий о необычайной личной храбрости начдива.

Когда одна из бригад, не выдержав натиска превосходящих сил противника, начала отходить, Пархоменко преградил ей путь и с саблей в руках остановил отступающих. Изумленный противник даже прекратил стрельбу, а когда перед шеренгами поляков появился офицер, призывающий их в атаку, Пархоменко бросился вперед, зарубил его шашкой, и воодушевлённые красноармейцы обратили поляков в бегство.

После заключения мира с Пилсудским 1-я Конная армия была переброшена против войск последнего ставленника Антанты барона Врангеля. Первой через Днепр у Каховки переправилась 14-я дивизия Пархоменко. Вместе с 4-й дивизией Тимошенко она выдерживает удары главных сил белогвардейцев, а под Ново-Алексеевкой успешно выходит из окружения.



Потом были битвы на полях Северной Таврии и преследование убегавших врангелевцев.

Победно закончив бои против Врангеля, дивизия наконец-то была отведена на отдых в Екатеринославскую губернию, и Пархоменко попросился в отпуск — хотел отыскать своих близких, которых потерял из виду за время беспрестанных боев и походов.

Но отпуска не получилось — 5 декабря 1-я Конная армия получила боевую задачу ликвидировать многочисленные банды Махно. 

Преследуя главные силы Махно, 14-я дивизия Пархоменко за 21 день прошла около тысячи километров. Разведка донесла, что вечером 2 января Махно со своим отрядом расположился на ночлег в деревне Бузовка Черкасской области.

Совсем не понятно, почему Пархоменко, как обычно, не организовал внезапное ночное нападение, и эта ошибка стоила ему жизни.

Версий гибели Пархоменко несколько.

Согласно официальной версии утром 3 января, приказав дивизии двигаться следом, Пархоменко вместе с начальником штаба 14-й дивизии Мурзиным, военкомом Упраформа Беляковым и ещё несколькими штабистами выехал на тачанке первым.

Впереди лежавшая Бузовка почему-то показалась ему безлюдной, но в деревне тачанку со всех сторон окружили бандиты. Комдив и его спутники начали отстреливаться. Когда маузер дал осечку, Пархоменко попробовал отбиться шашкой, но силы были не равны и его с товарищами зарубили. Спасся только один сотрудник штаба, который сумел ускакать на беговой лошади.

Узнав о гибели командира, разъярённые бойцы дивизии бросились в погоню за пытавшимся уйти Махно и настигли главные силы бандитов. После трёхчасового боя махновцы потеряли 2 орудия, 50 пулеметов. Много бандитов погибло и попало в плен, но Махно чудом удалось скрыться.

По другой версии махновцы заманили штаб Пархоменко в ловушку, взяли его с сопровождающими в плен и к исходу дня зарубили. Эту версию не стоит исключать, так как поведение Пархоменко могло объясняться тем, что тогда на стороне Махно воевал его брат, который тоже погиб в том же 1921 году.

Была и третья версия, что Пархоменко погиб вовсе не от рук махновцев, а повстанцев атамана Кибца-Бондаренко, убитого в том же бою. 



В этой связи мне вспомнился давний рассказ деда, как в холодную пору на их штаб напали, как он говорил, «золотопогонники». Почти все красноармейцы были убиты, а деду повезло — его сбила на полном ходу лошадь и копытом придавила до потери сознания. След подковы так на его груди и остался.

Придя в себя в луже мёрзлой грязи, он, увидев, что раненых добивают, сделал глубокий вдох и опустил голову в холодную грязную кашу, притворившись мёртвым. Это его и спасло.

Ближе к сумеркам красноармеец выполз подальше от места бойни. Контуженного и обмороженного, его подобрали и отогрели какие-то хуторяне. Оправившись через какое-то время, он не стал больше не искушать судьбу и подался на родину.

Учитывая то, что к родным дед вернулся весной 1921 года, невольно промелькнула мысль, что он рассказывал о событиях, связанных с гибелью Александра Пархоменко. Единственное, что смущало, так это слово «золотопогонники», хотя и среди махновцев могли быть люди в белогвардейской форме.

Похороны Александра Пархоменко состоялись в Луганске. Газета «Луганская правда» от 11 февраля 1921 года сообщала:
 
Есть свидетельства, что Сталин тяжело воспринял известие о гибели Пархоменко, так как не только хорошо его знал и ценил, но, редкий случай, относился к нему доверительно, давая поручения по противодействию троцкистам в армии.

Очень точно высказался по поводу своего соратника и друга Клим Ворошилов, сказав, что жизнь Пархоменко была сказкой.

И это истинная правда, потому что содеянного им хватило бы на несколько человеческих жизней.