Фото: sputniknews.com

Совсем скоро исполняется восемь лет конфликту в Сирии – самому долгому порождению «Арабской весны». В ситуацию оказался тем или иным образом втянут целый ряд государств: Саудовская Аравия, Турция, Катар, Израиль, Иордания, Ливан. Сирия стала полигоном для столкновения сверхдержав – США и России, а в последнее время на арене появился Китай. Кандидат исторических наук Павел Потапейко специально для «Евразия.Эксперт» проанализировал, кто из многочисленных акторов смог за годы конфликта упрочить свои позиции в регионе, а кому война принесла лишь потери.

К началу 2019 г. правительство Асада, которого «демократическая общественность» хоронила, смогло восстановить контроль над двумя третями страны. Как известно, важнейшим фактором стала помощь России, а также Ирана. Порядка четверти Сирии контролирует фактический союзник Асада – Демократическая федерация Северной Сирии, или Рожава, где основной силой являются курдские отряды. ДФСС смогла заручиться поддержкой и США, и России, считавших ее наиболее эффективной силой в боях с ИГИЛ* (организация запрещена в России)*. Москва озвучивала на переговорах ее идеи, США называли надежнейшим союзником.

Опыт ДФСС может оказаться ключом к послевоенному устройству Сирии. Правительство, официально не признавая ее, начало сотрудничать, его войска ведут вместе с силами ДФСС операции в провинции Алеппо, куда вошли турецкие части.

Асад и ДФСС в сумме заняли до 90% страны. А что же ИГ*, в 2015 г. владевшее солидной частью Сирии и Ирака? После поражений 2016-2017 гг. его остатки удерживают крошечный пятачок на берегу Евфрата у иракской границы, на карте не сразу разглядишь.

А пресловутая «умеренная демократическая оппозиция», которую ряд стран Запада в свое время поспешил провозгласить легитимной властью? Идлиб, ее оплот, перешел под контроль фундаменталистов, главной силой среди которых является «Ахрар аш-Шам». Они контролируют примерно 5% Сирии. У «Свободной сирийской армии» осталась там пара анклавов. Также ее отряды сконцентрированы в пустыне на юго-востоке страны, у границы с Иорданией, где американцы создали военную базу у погранперехода эт-Танф.
 
Но затем придется решать деликатный вопрос с прикрытыми американским присутствием «последними демократами» в эт-Танфе и еще более сложную коллизию с турецкими войсками в Африне.

Беженцами стали почти 7 млн человек. Кто-то вернулся, но, по данным ООН, их 6,6 млн в 45 странах. В основном у соседей: половина в Турции, почти 1 млн в Ливане, свыше 600 тыс. в Иордании. До ЕС добралось меньшинство, но в одной Германии их 530 тыс.

Чего добились США

Именно Вашингтон стоял за борьбой с законным правительством САР. Возглавил коалицию из примерно 60 стран, куда не допустили Россию. При этом вооружал любую оппозицию – в итоге оружие доставалось джихадистам. Включая ИГ*, что признавала и госсекретарь Хиллари Клинтон.

Госдеп отвечал за «нелетальную» помощь (продукты питания и т.д.), а ЦРУ – за секретную программу вооружения и подготовки повстанцев.

Трамп, придя в Белый дом, прекратил все это, в том числе и «помощь на восстановление» в размере $230 млн, заявляя, что у Америки «очень мало интересов в Сирии, кроме уничтожения ИГ*». Но сохранил (пока) контингент как в эт-Танфе, так и в Рожаве (где осталось несколько сотен военнослужащих «спецсил»). И в 2017 г. приказал нанести удары по сирийской авиабазе в ответ на предполагаемое применение химоружия.

А в декабре президент удивил союзников, объявив об одностороннем выводе американских войск: «Мы победили ИГИЛ* в Сирии». Его советники дезавуировали это.
 

Администрация Трампа посылает противоречивые сигналы по мирному соглашению и сохранению Асада. Но стремится удалить из Сирии иранцев и «Хезболлу».

Администрация Барака Обамы ввела санкции уже в апреле 2011 г., в июле госсекретарь Клинтон заявила, что Асад утратил легитимность. В августе опубликовано заявление Обамы, поддержанное Лондоном, Парижем и Берлином, где говорилось:
В тот же день Обама распорядился заморозить все счета правительства САР в пределах юрисдикции США, запретил американцам вести дела с ним и импортировать нефтепродукты.

В 2012 г. ЦРУ советовало поставщикам оружия, каким группам его поставлять, распределяло оружие вплоть до противотанковых установок. А госдеп передал оппозиции $15 млн. В 2013 г. США удвоили «нелетальную» помощь повстанцам до $250 млн, заявив, что Дамаск применил химическое оружие против оппозиции. В августе 2013 г. после истерии вокруг якобы устроенной Асадом химической атаки в Гуте СМИ ожидали уже и нанесения ударов. Но Обама не решился, что вызвало раздражение части истеблишмента.

В конце 2013 г. исламисты покинули Свободную сирийскую армию (ССА) и создали Исламский фронт (ИФ) при поддержке Саудовской Аравии, который начал бои с ССА. Американцы приостановили поставки, когда ИФ присвоил склады оппозиции. А в 2015 г. сами вошли в Сирию.

К 2015 г. истеблишмент США стал обсуждать прекращение поддержки оппозиции. Начали переключаться на курдов. Осенью того года, после вступления России, Обама выделил помощь им, а Пентагон прикрыл программу подготовки повстанцев стоимостью в $500 млн как не достигшую цели. В июле 2017 г. новая администрация закрыла программы ЦРУ по поддержке сирийской оппозиции. По мнению The Washington Post, все они провалились, вытянув из бюджета сотни миллионов долларов.

В апреле 2018 г. глава МИД Саудовской Аравии Адель эд-Джубейр сообщил, что обсуждает с США замену их 2-тысячного контингента войсками своей страны и Катара.

В это время американские эксперты Конор Финнеган и Луис Мартинес опубликовали онлайн-аналитику «Что США делают в Сирии». Они пришли к выводу, что, несмотря на слова Трампа, присутствие американского контингента все же затянется надолго. К весне 2018 г. его численность выросла до 2 тысяч – с 500 в начале 2017. Он помог взять «столицу» ИГ* Ракку в мае 2017 г., после чего разгром «халифата» стал вопросом времени.

К декабрю 2017, по данным ООН, на освобожденные от него территории Сирии вернулось 715 тыс. жителей. Однако начались столкновения американцев с войсками «режима»: летом 2017 г. они впервые с 1999 г. подбили самолет с экипажем. А в феврале 2018 г. нанесли удар по подразделению, куда входили россияне – заявлялось, что в ответ на их огонь. По данным МИД РФ, погибли российские военные.

Глава центрального командования США генерал Джозеф Вотел в апреле 2018 г. заявил, что предстоит самое сложное – «стабилизация» освобожденных районов. Это курируют 11 чиновников госдепа и USAID, надзирая за разминированием и разбором руин.
 

Финнеган и Мартинес приходят к выводу: пусть Трамп и объявил о скором выводе войск, но коль скоро сроки не указаны, по сути ничего не изменилось.

В сентябре 2018 г. в The Washington Post вышла аналитика Мисси Райан, Пола Сонна и Джона Хадсона «В Сирии администрация Трампа ставит новую цель – уход Ирана». По оценке журналистов, открыта новая страница участия США в сирийском конфликте – теперь целью стало «положить конец иранской экспансии».

Помощник по нацбезопасности Джон Болтон и спецпредставитель госдепа по Сирии Джеймс Джеффри заявили в сентябре, что «военная миссия» продолжится, пока Иран не выведет военных и добровольцев. Впервые официально были увязаны стратегия США по Сирии и Ирану.

Авторы анализа сомневаются, что Иран откажется от плацдарма у берегов Средиземного моря, в который вложено так много. В Сирии, по ряду оценок, по линии Корпуса стражей исламской революции не менее 10 тыс. бойцов, включая добровольцев.

Аналитик Атлантического совета Фейсал Итани считает, что Вашингтон рассчитывает на долгий переговорный процесс и не менее долгую наземную «миссию»:
После заявления Трампа официальные лица избегали комментариев по времени вывода, хотя ранее Пентагон утверждал, что это произойдет после освобождения занятых ИГ* территорий и их «стабилизации». Сейчас речь идет уже о «стабильности во всей Сирии». В сентябре 2018 г. министр обороны Джеймс Мэттис заявил, что войска останутся, пока не обеспечат способность «местных сил» предотвратить восстание, подобное иракскому после вывода войск в 2011 г.

Болтон говорит о создании Ираном дуги Ирак – Сирия – Ливан до границ Израиля.
 

Такие эксперты, как бывший посол в Турции и Финляндии Эрик Эделман и сотрудник Института Ближнего Востока Чарлз Листер, указывают: цель США – не позволить Ирану доминировать в регионе.

Но многие аналитики выражают скепсис. Бывший куратор ближневосточной политики Белого дома при Обаме, ныне глава Международной кризисной группы (НГО, занимающейся «горячими точками») Роберт Мэлли считает:
Авторы говорят: неизвестно, как президент поведет себя в случае столкновений с иранцами. А что будет в случае системных ударов по американцам, вроде иракского сопротивления? Или ударов союзников Ирана по поддерживаемым США силам?

Реакции истеблишмента на заявление Трампа о выводе контингента посвящена опубликованная в декабре 2018 г. в The New York Times статья «Трамп собрался выводить американские войска из Сирии, объявив о победе над ИГИЛ*». Ее авторы Марк Лендлер, Хелен Купер и Эрик Шмитт обвиняют президента в «уступке стратегически важной страны» России и Ирану.

Вопреки мнению своей команды, он намерен выполнить обещание вернуть солдат домой. Но решение, опубликованное в его твиттере 19 декабря, подрывает всю ближневосточную стратегию, огорчает союзников и ставит под удар сирийских курдов. Авторы делают акцент на «спонтанности» шага Трампа и ярости на Капитолии.

Ее разделяют и некоторые республиканцы, в т.ч. сенатор от Южной Каролины Линдси Грэм: «Если бы такое сделал Обама, мы бы его тут же растерзали».

Грэм и еще 5 сенаторов от двух партий направили президенту письмо, призвав пересмотреть решение и предупреждая, что его реализация вдохновит как остатки ИГ*, так и Асада, Иран и Россию. Если курды уйдут к Асаду, пишет сенатор в твиттере, это будет кошмар для Турции и Израиля. А Нэнси Пелоси (готовившаяся в это время занять кресло спикера ПП) заявила, что президент руководствуется личными целями.
 

Авторы подчеркивают раскол между Трампом и истеблишментом по Сирии.

Если президент говорит о борьбе с ИГ*, то генералы и дипломаты считают, что у Америки интересы там сложнее. Министр обророны Мэттис и другие доказывают, что, если Америка «бросит курдов», ей перестанут верить союзники в борьбе с терроризмом. Генерал Вотел и представитель в коалиции против ИГ* Бретт Макгерк (Brett McGurk) решительно против ухода: Америка оставляет курдов беззащитными перед турецким вторжением, а Асад теперь точно усидит.

​На брифинге в госдепе в декабре Макгерк заявил, что «миссия не окончена», противореча шефу. Многие уверены, что Трамп решил отвлечь внимание от своих проблем. Но экс-посол в Дамаске Роберт Форд замечает: присутствие контингента не сдерживало ни рост иранского влияния, ни боевые действия.

Под самый Новый год в той же The New York Times вышла статья известной колумнистки Меган Спесиа (Megan Specia) «Кто выиграет и проиграет от планируемого Трампом вывода войск из Сирии». К числу победителей она относит Россию, Иран и Асада. Асад «усилит хватку» и контроль над «разоренной страной». Иран создал там прочные позиции, перекроив геополитику Ближнего Востока и создав коридор к «Хезболле» в Ливане с перспективой новой войны с Израилем. Выигрывает и Россия. Относительно скромные затраты окупились, она преумножила влияние на Ближнем Востоке, восстановила роль глобального игрока.

К проигравшим, по мнению Спесиа, относятся курды, которых Америка бросает на произвол судьбы. ДФСС не одобрила идею в заявлении от 20 декабря: возникнет вакуум, который может дать ИГ* возродиться. Израиль также среди проигравших, для него вывод войск – чистый бонус Тегерану. Но главное, считает она, в проигрыше граждане Сирии. Перечисляет их страдания (очевидно, забыв, что причиной стал «демократический зуд», разжигавшийся той же Америкой) и выстраивает цепочку: вывод войск в итоге приведет к гуманитарной катастрофе. Организации, оказывающие помощь сирийцам, опасаются турецкого наступления. В частности, об этом говорит бывший глава британского МИД Дэвид Милибенд, возглавляющий одну из них.

В те же дни в той же газете вышел текст Бена Хаббарда «Курды Сирии, чувствуя, что США их предали, просят о защите Асада». Он тоже пишет о предательстве союзников. Забывая, что ДФСС сотрудничает с Асадом. Курдские «Отряды народной самообороны» 28 декабря обратились к Дамаску с просьбой выдвинуть войска к Манбиджу у турецкой границы. Открывается путь к контролю Асада над всей Сирией. Ряд американских официальных лиц были в шоке и ярости, по словам источника в Вашингтоне.

А прозападной оппозиции теперь, по мнению The New York Times, остается надеяться только на небольшой контингент британцев, французов и норвежцев. Она на грани исчезновения. «Американцы ударили нас в спину», говорит Мухаммед Джабр, один из командиров, «они просто играли с нами». Мухаммед эт-Талаа, другой командир из эт-Танфа, заявил, что уход американцев отдаст Сирию «на серебряном блюде» Ирану. «Я думаю, у них (оппозиции – прим. автора) теперь лишь один вариант: согласиться на то, что предлагает Асад», считает Рэнда Слим из Института Ближнего Востока.

Евросоюз

Великобритания настаивала на уходе Асада с августа 2011 г., с 2012 г. вела в Сирии тайные операции, помогала оппозиции, делилась разведданными с баз на Кипре, сообщала Турции сведения о перемещениях сирийской армии, а та передавала их ССА. В августе 2013 г. в палате общин прошло голосование по удару по Сирии из-за химоружия. Предложение тогдашнего премьера Дэвида Кэмерона едва не прошло: 285 против, 272 за.

В ноябре 2015 г. Лондон поддержал предложенную Парижем резолюцию ООН, обязывающую принять все меры в борьбе с ИГ* и «ан-Нусрой»*, она была единогласно принята. Парламент после этого поддержал авиаудары по ИГ*, в декабре последовал первый (с тех же баз на Кипре). САР призвала Лондон следовать примеру Москвы и координировать свои действия с войсками Дамаска. Британцы дислоцированы на базе эт-Танф.

Франция по привычке несет за Сирию «особую ответственность» как экс-обладательница мандата Лиги Наций. The Guardian считает ее самой активной из западных стран. В 2012 г. предоставила оппозиции «нелетальную» помощь (как и Лондон). В августе 2013 г., когда Дамаск обвинили в применении химоружия в Гуте, Париж призвал к интервенции, в 2014 г. президент Франсуа Олланд признал факт поставок оружия повстанцам.

В сентябре 2015 г. Франция начала авиаудары. После терактов в Париже в ноябре 2015 г. усилила их, координируя с американцами. В августе 2018 г. президент Эммануэль Макрон отверг возможность для Асада остаться у власти: тот вот-вот устроит гуманитарную катастрофу. И выразил надежду, что от этого удержат Россия и Турция.

Канцлер Германии Ангела Меркель считает, что без России на Асада не повлиять. Приняв с визитом Владимира Путина, она позвонила Трампу и стала настаивать на посредничестве России в удержании Дамаска от уничтожения «идлибского котла». Запад больше всего заботит теперь, добьют ли этот последний оплот некогда шедшей к успеху оппозиции.

Чего они все добились? Кроме волны беженцев в ЕС, ощущения фиаско, мощного резонанса от помощи Москвы законному правительству одной из стран-жертв «арабской весны», которую они приветствовали? Геополитически Запад в проигрыше. И уже говорит, что Асаду «могло бы найтись место» в переходном периоде.

Что выиграла Россия

Вмешавшись напрямую в ситуацию в сентябре 2015 г., Россия сохранила важного союзника и вернула статус сверхдержавы. Не говоря уже о деталях: авиабаза в провинции Латакия и военно-морская база в Тартусе (которой еще Асад-старший разрешил пользоваться СССР в 1971 г.). Москва поддерживает урегулирование на основе широкого консенсуса, но не отвергает идею автономии ряда регионов, одобряя реформы, проводимые в Рожаве. По мнению аналитиков, США и Россия соперничают за курдов.

Москва подчеркивала, что вмешательство направлено против ИГ*, «Ан-Нусры»* и «Ахрар аш-Шам». США в октябре 2015 г. подписали с ней секретный меморандум о взаимопонимании, чтобы избегать воздушных инцидентов. Уже через 2-3 месяца высокие лица в Вашингтоне в беседах признавали, что Россия добилась главного – стабилизации «режима», причем ценой небольших потерь. А после встречи в ноябре 2015 г. Путина с аятоллой Хаменеи Россия и Иран выработали единую линию по Асаду.
 

Отмечают и еще одно нерадостное для Вашингтона последствие – Москва теснит США на ближневосточном рынке оружия, считавшемся их вотчиной.

Она показала свою военную мощь. По словам главы «Рособоронэкспорта» Александра Михеева, спрос на продукцию российского ВПК (особенно на С-400) заметно вырос. Даже такие давние союзники США, как Саудовская Аравия и Катар, проявляют интерес, что отмечает, в частности, в интервью немецкой Deutsche Welle профессор Лондонской школы экономики, американский ливанец Фаваз Жержес.

По его мнению, вместо лидерства администрация Трампа показывает трения с союзниками. Особенно это заметно по Турции, которая дала понять, что намерена приобрести С-400. В июле 2018 г. конгресс США заблокировал поставку истребителей F-35, частично уже оплаченнных Анкарой.

На стадии переговоров по приобретению С-400 находятся Марокко с Ираком. Египетский бригадный генерал Самир Рагеб (глава Арабского фонда развития и стратегических исследований) заявил Deutsche Welle, что С-400 – хорошая альтернатива Patriot:
Пентагон в ярости: США предупредили, что не потерпят приобретения странами региона новейших российских вооружений. Госдепартамент грозил применить санкции (куда же без них). Эксперт Института Брукингса и экс-куратор политики санкций госдепа при Обаме Ричард Нефью сказал Deutsche Welle, что у союзников будут проблемы, если они попробуют включить в свой арсенал С-400. По мнению аналитика Аарона Мехты, «в Сирии США многое поняли о возможностях России».

Они резко выросли, признают в Пентагоне.

Выигрыш Ирана

Тегеран с самого начала решительно встал на сторону законной власти в САР. Ее выживание для него критически важно. Он оказывает логистическую, техническую и финансовую помощь, тренирует армию, содействует разведданными, направляет военспецов.

К концу 2013 г. их было, по оценкам, до 10 тысяч, однако Джубин Гударзи из Университета Уэбстера считает это большим преувеличением с подачи оппозиции, на самом деле их менее тысячи. Гораздо больше шиитских добровольцев. С 2012 г. включилась и «Хезболла». Участие в операциях в Сирии пользуется поддержкой общественного мнения Ирана. Но тот заинтересован в урегулировании – поддержал переговоры в Женеве и выступил соорганизатором переговоров в Астане вместе с Россией и Турцией.

20 января 2019 г. на иранском ресурсе появилась аналитика «США не приобрели ничего, потратив в Ираке и Сирии $7 млрд, по словам иранского командующего». Она посвящена выступлению в Тегеране перед генералитетом председателя комитета начальников штабов генерал-майора Мохаммада Бакери.
 

Бакери отметил, что США затратили огромные деньги, а Иран – несопоставимо меньше, но достиг неизмеримо больше.

Главное – прорыв в борьбе с «такфирийским терроризмом», устранение ДАИШ*.
Интерес представляют комментарии читателей к этим публикациям. Судя по никам, участвовали как арабы и иранцы, так и англосаксы. Основная тема: Америка может себе позволить терять деньги в Сирии, так как их печатает в любом количестве или «доит коров» в лице монархий залива, как написал один пользователь.

На том же ресурсе под Новый год опубликован материал, посвященный выступлению замкома КСИР бригадира Хосейна Салями на конференции «40 лет противодействия заговорам» в Тегеране. Тот назвал решение Трампа «однозначным отступлением» и «похоронами политики и стратегии США в регионе».

Живущий в США бывший иранский дипломат Мансур Фарханг оценивает помощь Ирана Сирии с 2012 г. в $30 млрд, включая финансирование шиитских ополченцев и кредиты. Сам Иран (в лице советника Хаменеи по внешней политике Али Акбара Велаяти) говорит о $8 млрд в год (т.е. в сумме более $50 млрд).

С 2013 г. иранские военные, включая КСИР, потеряли в Сирии более 2,1 тыс. чел., в том числе нескольких генералов, но не считая связанных с Ираном шиитов-добровольцев. Те включают отряды «Басидж», афганцев, пакистанцев, палестинцев и иракцев. Дроны иранского производства к октябрю 2018 г. нанесли по позициям ИГ* свыше 700 ударов.

The Guardian и другие западные СМИ писали о предоставлении Тегераном Дамаску оборудования для подавления волнений и технологий мониторинга. Западные эксперты считают иранские технологии мониторинга лучшими в мире, после разве что китайских.

В сентябре 2015 г. создана коалиция России, Сирии, Ирана и Ирака (RSII или 4+1, считая «Хезболлу») против ИГ*, предусматривавшая обмен разведданными, создание инфоцентра в Багдаде и координацию российских ВВС, сирийской армии, КСИР и ополчений. Иран подключился к переговорам в Вене, его дипломаты впервые оказались рядом с саудовцами. А недавно его СМИ сообщили, что министр обороны Амир Хатами подписал в Дамаске соглашение о помощи САР, сохраняющее иранский контингент.
 

---

---