«Мы не знаем, как звали людей, лежащих там. Их возраста, социального и этнического происхождения. Не знаем, кем они работали, кого любили, сколько у них было детей. Нам ведомо только то, что их убили», – сообщает Чернявская.

«Вчера пришло пару десятков человек, петиция против сноса набрала 1700 человек со всего мира. Вывод — беларусам плевать на Дашкевича и его кресты».

«Прежде всего я должен сказать о том, что в 1946 году мне пришлось побывать на холмах, которые теперь называются Куропатами. Тогда этого названия местности не существовало. Мы с заместителем председателя Минского сельского райисполкома Петром Ивановичем Иваненко проверяли, как минский лесхоз выполнил указания по озеленению придорожных лесополос, которые были вырублены немцами вдоль шоссейных и железных дорог. Но главная задача была не в этом.

Немецкие дипломаты, через МИД СССР, добивались разрешения на вывоз некоторых захоронений из Беларуси в Германию. Привлекли их внимание и холмы вблизи деревни Цна-Йодково. Но оказалось, что здесь засеян лес, и разговор о перезахоронениях сам по себе отпал. Я тогда даже подумать не мог, что эта холмистая местность, где лежат жертвы фашистского геноцида, станет объектом лжи, клеветы и фальсификации истории.

В апреле 1988 годе в Минске появился какой-то инженер Е.Шмыгалев. Он посетил ЦК КПБ, КГБ и прокуратуру БССР, собрал совещание синергетов, т.е сотрудников действующих в одном и том же направлении, и наметил план предстоящей операции. Получив добро, он начал обследование северной окраины Минска. В его распоряжении имелась немецкая военно-топографическая карта, на которой синим карандашом между деревнями Зеленый Луг и Цна-Йодково была нанесена пометка с надписью "Курпате". Обследовав местность, инженер обратился в Институт истории АН БССР и потребовал организовать археологическую экспедицию для некоторых раскопок в указанном на карте районе

5 мая 1988 года экспедиция в составе пяти человек осуществила первый раскоп. Но поскольку ни сам инженер, ни члены экспедиции не сумели отличить впадину предполагаемого захоронения от бывших землянок или обвалившихся окопов, огневых точек, раскоп оказался пустым. Это была неудача. Инженер подрастерялся: не мудрено, что такими академическими руками придется перекопать все холмы, пока заветная цель будет достигнута. А время не ждет, сзади подпирает экскаватор, который роет траншею для газопровода, где его ковш "случайно" должен вскрыть человеческие останки и тем самым обнародовать их.

В связи с неудачей археологов и физической трудностью раскопок, было принято соломоново решение в лесном массиве провести газопровод зигзагообразно! Хотя это грубое нарушение технических норм (увеличение сопротивления газу, расхода материалов, усложнение монтажных работ, координатной привязки трассы и другие технические трудности и неудобства), однако с этим никто не стал считаться.



Прямо на поле, не доходя до лесного массива, трасса делает резкий правый излом и на метров 50 удаляется от кольцевой дороги. Затем делает левый излом и углубляется метров на 150 в лес. Не находя человеческих останков, делает второй правый излом и выходит в центр захоронений, который обозначен на карте инженера синим карандашом. В центре экскаватор вскрывает человеческие останки, и работы приостанавливаются. О факте обнаруженных захоронений докладывается властям

Зафиксировав факт захоронений и получив добро на продолжение работ, строители делают четвертый излом в направлении приближения к кольцевой дороге, затем, там же в лесу, сделали пятый излом, вышли на поле и ушли вдоль кольцевой дорога, а в районе деревни Затень газопровод стал "аппендицитом".

Этот маневр строителей в официальных документах называется поиском тропинки для сохранения леса как будто бы 20-метровая зигзагообразная полоса вырубила меньше леса чем прямая, если бы ее провели вдоль кольцевой дороги.

Обнаружив и обнародовав захоронения, инженер совместно с археологом- синергетом пишут сценарий идеологической диверсии и публикуют его в газете "ЛIМ" под названием “Курапаты — дарога смерцi”. Эту писанину, высосанную из пальца, подхватывают “Известия”, “Московские новости”, “Комсомольская правда”, “Огонек”, “Звязда” и разносят по всему миру. Им вторят радио и телевидение. ЦК КПБ молчит как рыба. Прокуратура БССР “высоко” оценила публицистические “таланты” авторов и по факту полувековой давности возбудила уголовное дело, создала следственную группу. Совет Министров БССР образовал Правительственную комиссию на самом высоком уровне. Всего 21 человек.

Члены комиссии, к сожалению, абсолютно не знали, что им отводится, мягко говоря, роль артистов в деле реализации тщательно подготовленного политического сценария.

Запустив куропатскую политическую и идеологическую машину, инженер куда-то исчез и больше не появлялся на страницах печати. Ему на смену пришел журналист, который по тому же сценарию, в сжатые сроки, написал книгу “Куропаты следствие продолжается”. Ее тут же издали в Москве в невиданно короткий срок [именно ее в прошлом году перепечатывал TUT.BY, в качестве ответа на «немецкую версию» – А.Л.]. Достоинства книги те же, что и сценария, останавливаться на них нет надобности.

Обратим внимание на сообщение Правительственной комиссии, в котором говорится: “Комиссия в результате анализа имеющихся материалов пришла к выводу, что в 1937—1938 годах в лесном массиве Куропаты органами НКВД производились массовые расстрелы советских граждан”.

Достоверно зная историю Куропат и находясь под столь гнетущим и несправедливым сообщением, автор этих строк обратился к каждому члену комиссии и поинтересовался, как они работали над составлением данного сообщения?

Герой Социалистического Труда, токарь завода имени В. И. Ленина Д.И. Червяков:

– Со мной, как членом комиссии, не то что не советовались, но даже не поставили в известность о том, что готовится такое сообщение.

То же самое утверждают и некоторые другие члены комиссии. Например, герой Советского Союза, руководитель спецгруппы минского подполья в период Великой Отечественной войны М. Б. Осипова говорит с возмущением:

– Вы спросите не у меня, а у председателя комиссии Е. Мазай. Я ей лично и другим членам комиссии неоднократно говорила, что в хмызняке за Зеленым Лугом немцы расстреливали евреев. Но на меня смотрели чуть ли не как на больную женщину.

А. В. Дулов, заведующий кафедрой криминалистики БГУ, доктор юридических наук, ответил профессионально:

– Я не имею права отвечать на такие вопросы частным лицам. К тому же в составлении сообщения не участвовал.

И. С. Неделай, который, будучи заведующим отделом административных органов Совмина БССР, исполнял функцию секретаря комиссии, говорит без обиняков:

– Никто из членов комиссии не занимался составлением этого сообщения. Его кто-то составил, согласовал с Г. Тарнавским, и официально распространил по всем агентствам и издательствам.

Чтобы не быть голословным, обратимся к составленному сообщению, взяв для примера лишь только один факт из нее “Исследование обнаруженных в могилах фрагментов одежды, обуви и других предметов и личных вещей дает основание полагать, что социальный состав расстрелянных был довольно широким”.

Лукавство и казуистика! Ибо ни слова не сказано, что почти все эти фрагменты и вещи были иностранного происхождения! До войны наша страна не имела торговых отношений с Западом и эти вещи в 1937—1938 годах не могли появиться на территории Беларуси!

На подобной казуистике построены все 13 томов куропатского дела! Например, чего стоят свидетельские показания, что немцы в Куропатах не стояли и никого не расстреливали? Мне, бывшему партизанскому разведчику, доподлинно известно, что в 300 метрах от холмов в совхозе “Зеленый Луг” был немецкий гарнизон, неподалёку находилась прожекторная установка, земляные бараки латышского и литовского батальонов, которые были вооружены нашим оружием!

Все это должна была вскрыть многочисленная и высокопоставленная Правительственная комиссия. Но, к сожалению, она была формальной и номинальной. Ни один из членов комиссии не знал, чем занимаются другие члены, многие из них даже не были при эксгумации захоронений... Это была не рабочая, а символическая комиссия. Поэтому делалось все, что угодно, и в итоге состряпали для печати не подписанное сообщение, в котором вылили ушат грязи на КПСС, народ и социалистическое государство.

Короче, вся казуистика куропатской фальсификации построена на стечении двух обстоятельств.

Первое обстоятельство. С 1-го сентября 1941 года по май 1942 года на холмах, южнее заславльской дорога, между деревнями Зелёный Луг и Цна-Йодково, немцы руками латышского и литовского батальонов, вооруженных нашим оружием, осуществляли операцию “Курпате юден”, где Кур — курирование, забота; Пате — крестный (отец, мать); юден — евреи. Полный смысловой перевод; курирование или забота о крещении евреев. Первыми подверглись “крещению” 7,5 тысяч переводчиков, так называемых “дойч мечер”, которые были депортированы из Западной Европы для работы в Москве после ее взятия. После переводчиков немцы приступили к “крещению” минского гетто.

Весной 1942 года экзекуция на холмах за Зеленым Лугом прекратилась и была перенесена в Тростенец. Дело в том, что куропатские могилы были заполнены трупами почти доверху. С наступлением теплых дней они начали разлагаться. Возникла угроза эпидемии. Немцы были вынуждены частично эксгумировать захоронения, часть трупов сожгли, а остальные присыпали антисептиком и засыпали более толстым слоем земли.

Второе обстоятельство состоит в том, что в лесном массиве “Брод”, который расположен недалеко, но севернее заславльской дороги (ограничен треугольником: бывшей узкоколейкой, заславльской дорогой и речушкой Цна, на которой, до ее мелиорации, был брод, через который можно было проехать в этот массив; отсюда и его название), на стыке узкоколейки и заславльской дороги находилось и теперь находится кладбище НКВД, которое было обнесено высоким забором с воротами и сторожевой будкой.

Эти два обстоятельства и использованы для казуистической, хитросплетенной фальсификации как политической и идеологической диверсии против КПСС, белорусского народа и социалистического государства».