Лирика
28.03.2020
Елена Фрумина-Ситникова
Театровед
Лиля Брик. Удивительная судьба женщины-исключения (Часть 2)
-
Участники дискуссии:
-
Последняя реплика:
Продолжение. Смотри ➤ Часть 1
ОСИП
Осип Брик был хорошим мальчиком. Послушный, жадный до знаний, он хорошо учился и старался не расстраивать своих родителй. Он родился в 1888 году в еврейской семье купца первой гильдии Макса Павловича Брика и его жены Полины Юрьевны Сигаловой.
Правда, совсем не расстроить родителей не получилось. В 1905 году он основал студенческий революционный кружок, где Лиля с ним и познакомилась и влюбилась, как оказалось, на всю жизнь. За кружок этот Осип был отчислен из гимназии, но через некоторое время восстановлен. В общем, тоже огорчил своих родителей, хотя и не очень надолго. После окончания гимназии закончил юридический фвкультет, а потом стал работать в фирме у отца, занимавшегося закупкой каких-то удивительных кораллов. В 1912 году, через семь лет после знакомства, женился на Лили Каган, которая стала отныне и навсегда Лилей Брик.
Осип Максимович был человеком не страсти, но логики и интеллекта. Сегодня таких людей называют энциклопедистами. Он обладал феноменальной эрудиций и знал ответы, кажется, на все возможные вопросы.
Так получилось, что Лилю, женщину, которую хотели многие, не хотел собственный муж. Но это не мешало им с Лилей оставаться ближайшими друг к другу людьми до самых последних его дней.
К концу 20-х он стал жить с Евгенией Жемчужной. Что там было между ними — история умалчивает. Наверное, всё было. Но не с Лилей.
Он был интеллектуальным центром их тройственного союза. Влияние его на Маяковского было огромным. И уважение — взаимным.
НАЧАЛО. СТИХИ
С этого времени почти все стихи Маяковского были посвящены Лиле. Он изменит этому правилу только однажды, в конце жизни. Но об этом будет разговор особый.
Уезжая ненадолго в Москву, он писал ей: «Скучаю. Болею. Злюсь. Каждый день встаю с тоской: «Что Лиля?»
В 1916 году была написана пронзительная поэма «Флейта-позвоночник». Подзаглавие — «Стихи ей».
«Версты улиц взмахами шагов мну/ Куда я денусь этот ад тая!/ Какому небесному Гофману / выдумалась ты, проклятая?!»...
...«А я вместо этого до утра раннего/ В ужасе: что тебя любить увели, / Метался и крики в строчки выгранивал/ Уже наполовину сумасшедший ювелир»...
...«На цепь нацарапаю имя Лилино и цепь исцелую во мраке каторги»...
...«На цепь нацарапаю имя Лилино и цепь исцелую во мраке каторги»...
Каждый шаг ее, каждый вздох и взгляд становились темой для его стихов. В поэме «Человек», последней, написанной до революции, есть такие строки:
«И только боль моя острей — Стою, огнем обвит. На несгорающем костре немыслимой любви».
И посвящение : «автору стихов моих Лилиньке. Володя»
Потом было «Лиличка! Вместо письма», которое многие считают лучшим стихотворением поэта:
«Дым табачный воздух выел.
Комната —
глава в крученыховском аде.
Вспомни —
за этим окном
впервые
руки твои, исступленный, гладил.
Сегодня сидишь вот,
сердце в железе.
День еще —
выгонишь,
можешь быть, изругав.
В мутной передней долго не влезет
сломанная дрожью рука в рукав.
Выбегу,
тело в улицу брошу я.
Дикий,
обезумлюсь,
отчаяньем иссечась.
Не надо этого,
дорогая,
хорошая,
дай простимся сейчас.
Все равно
любовь моя —
тяжкая гиря ведь —
висит на тебе,
куда ни бежала б.
Дай в последнем крике выреветь
горечь обиженных жалоб.
Если быка трудом уморят —
он уйдет,
разляжется в холодных водах.
Кроме любви твоей,
мне
нету моря,
а у любви твоей и плачем не вымолишь отдых.
Захочет покоя уставший слон —
царственный ляжет в опожаренном песке.
Кроме любви твоей,
мне
нету солнца,
а я и не знаю, где ты и с кем.
Если б так поэта измучила,
он
любимую на деньги б и славу выменял,
а мне
ни один не радостен звон,
кроме звона твоего любимого имени.
И в пролет не брошусь,
и не выпью яда,
и курок не смогу над виском нажать.
Надо мною,
кроме твоего взгляда,
не властно лезвие ни одного ножа.
Завтра забудешь,
что тебя короновал,
что душу цветущую любовью выжег,
и суетных дней взметенный карнавал
растреплет страницы моих книжек…
Слов моих сухие листья ли
заставят остановиться,
жадно дыша?
Дай хоть
последней нежностью выстелить
твой уходящий шаг.»
глава в крученыховском аде.
Вспомни —
за этим окном
впервые
руки твои, исступленный, гладил.
Сегодня сидишь вот,
сердце в железе.
День еще —
выгонишь,
можешь быть, изругав.
В мутной передней долго не влезет
сломанная дрожью рука в рукав.
Выбегу,
тело в улицу брошу я.
Дикий,
обезумлюсь,
отчаяньем иссечась.
Не надо этого,
дорогая,
хорошая,
дай простимся сейчас.
Все равно
любовь моя —
тяжкая гиря ведь —
висит на тебе,
куда ни бежала б.
Дай в последнем крике выреветь
горечь обиженных жалоб.
Если быка трудом уморят —
он уйдет,
разляжется в холодных водах.
Кроме любви твоей,
мне
нету моря,
а у любви твоей и плачем не вымолишь отдых.
Захочет покоя уставший слон —
царственный ляжет в опожаренном песке.
Кроме любви твоей,
мне
нету солнца,
а я и не знаю, где ты и с кем.
Если б так поэта измучила,
он
любимую на деньги б и славу выменял,
а мне
ни один не радостен звон,
кроме звона твоего любимого имени.
И в пролет не брошусь,
и не выпью яда,
и курок не смогу над виском нажать.
Надо мною,
кроме твоего взгляда,
не властно лезвие ни одного ножа.
Завтра забудешь,
что тебя короновал,
что душу цветущую любовью выжег,
и суетных дней взметенный карнавал
растреплет страницы моих книжек…
Слов моих сухие листья ли
заставят остановиться,
жадно дыша?
Дай хоть
последней нежностью выстелить
твой уходящий шаг.»
Лиля же успевала всё — и отвечать на безумную страсть, и устраивать у себя «салон», где, благодаря Маяковскому, стали собираться интереснейшие молодые литераторы: Борис Пастернак, Велимир Хлебников, Давид Бурлюк, Николай Асеев, Василий Каменский, Виктор Шкловский, филологи Роман Якобсон, Борис Эйхенбаум и многие другие, и кокетничать, и сводить с ума.
Её огня и обаяния хватало на всех. Все, приходившие в этот гостеприимный дом, были с разной степенью интенсивности влюблены в неё. Многие останутся её друзьями навсегда. Николай Асеев вспоминал об этом доме как о центре притяжения, в котором соединились «материя ручной раскраски и жаркие глаза хозяйки». Чувствовали себя не «как дома», а просто дома. Разговаривали, читали стихи, играли в карты.
Маяковскому очень нравилась такая конкуренция. Он говорил, что обожает, когда другие ревнуют. Но и сам ревновал безумно.Ревновал ко всем, кроме Брика. К нему он «отревновал» во «Флейте» и больше к этой теме не возвращался. Очевидно, это означает, что отношения Лили с мужем были сугубо платоническими, и Маяковский об этом хорошо знал.
Страсть лилась расплавленной магмой, грозя обжечь всякого, кто приблизится. Он своей любви не скрывал, он о ней кричал, и хотел, чтобы этот крик слышали все. Жизнь их была в ту пору — любовь, страсть, ревность, ссоры и буйные примирения — «на разрыв аорты». Без страсти стихи не рождаются. Особенно гениальные.
Однажды, после очередного выяснения отношений, он даже пытался застрелиться. Правда, перед этим позвонил любимой:
— Я стреляюсь, прощай, Лилик".
— Подожди меня! — крикнула она в трубку и помчалась к поэту.
— Подожди меня! — крикнула она в трубку и помчалась к поэту.
На его столе лежал пистолет. Он признался:
— Стрелялся, осечка. Второй раз не решился, ждал тебя.
ГОРЬКИЙ
Бывал в их квартире и главный «буревестник» Максим Горький. Хотя по возрасту он принадлежал к другому поколению, но ему бывало приятно и интересно пообщаться с талантливой молодежью. Да и хорошей карточной игрой он очень интересовался.
Однако, дружба их с Маяковским длилась совсем недолго и завершилась не вполне красиво.
Вот как пишет об этой истории Василий Катанян:
«И вдруг я узнаю, — рассказывала впоследствии ЛЮ, — что из его (Горького) дома пополз слух, будто бы Володя заразил сифилисом одну девушку и шантажирует ее родителей. Нам рассказал об этом Шкловский. Я взяла Шкловского и тут же поехала к Горькому. Витю оставила в гостиной, а сама прошла в кабинет. Горький сидел за столом, перед ним — стакан молока и белый хлеб — это в девятнадцатом-то голодном году!
«Так и так, мол, откуда вы взяли, Алексей Максимович, что Володя кого-то заразил?»
— «Я этого не говорил».
Тогда я открыла дверь в гостиную и позвала: «Витя! Повтори, что ты мне рассказал». Тот повторил, что да, говорил, в присутствии такого-то. Горький был приперт к стене и не простил нам этого никогда. Он сказал, что «такой-то» действительно это говорил со слов одного врача. Я попросила связать меня с этим «та — ким-то» и с врачом. Я бы их всех вывела на чистую воду! Но Горький никого из них «не мог найти». Недели через две я послала ему записку, и он на обороте написал, что этот «такой-то» уехал и он не может ничем помочь».
Типичная злая сплетня.
Я тут же поговорила с этой девушкой (Сонка Шемардина), и та сказала, что не было ничего подобного. Она мне рассказала, что знает, что пустил этот слух один литератор из ревности к Маяковскому, поскольку она в свое время ушла от него к поэту. Горький сплетню с удовольствием подхватил и пустил дальше, ибо теперь он ревновал к литературной славе Маяковского, которого широко печатали. Горький очень сложный человек. И опасный. Знаменитый художник отнюдь не всегда бывает образцом нравственности».
Я держу в руках листок из моего архива. На обороте записки Лили Юрьевны — ответ, написанный характерным мелким почерком классика: «Я не могу еще узнать ни имени, ни адреса доктора, ибо лицо, которое могло бы сообщить мне это, выбыло на Украину».
«Конечно, не было никакого врача в природе, — продолжала Лиля. — Я рассказала эту историю Луначарскому и просила передать Горькому, что он не бит Маяковским только из-за своей старости и болезни».
Когда же в Берлине два писателя встретились в кафе «Ландграф», где чествовали Горького, Маяковский встал и, выкрикнув в зал: «Такого писателя в литературе не существует, он мертв!» — демонстративно ушел.».
«Так и так, мол, откуда вы взяли, Алексей Максимович, что Володя кого-то заразил?»
— «Я этого не говорил».
Тогда я открыла дверь в гостиную и позвала: «Витя! Повтори, что ты мне рассказал». Тот повторил, что да, говорил, в присутствии такого-то. Горький был приперт к стене и не простил нам этого никогда. Он сказал, что «такой-то» действительно это говорил со слов одного врача. Я попросила связать меня с этим «та — ким-то» и с врачом. Я бы их всех вывела на чистую воду! Но Горький никого из них «не мог найти». Недели через две я послала ему записку, и он на обороте написал, что этот «такой-то» уехал и он не может ничем помочь».
Типичная злая сплетня.
Я тут же поговорила с этой девушкой (Сонка Шемардина), и та сказала, что не было ничего подобного. Она мне рассказала, что знает, что пустил этот слух один литератор из ревности к Маяковскому, поскольку она в свое время ушла от него к поэту. Горький сплетню с удовольствием подхватил и пустил дальше, ибо теперь он ревновал к литературной славе Маяковского, которого широко печатали. Горький очень сложный человек. И опасный. Знаменитый художник отнюдь не всегда бывает образцом нравственности».
Я держу в руках листок из моего архива. На обороте записки Лили Юрьевны — ответ, написанный характерным мелким почерком классика: «Я не могу еще узнать ни имени, ни адреса доктора, ибо лицо, которое могло бы сообщить мне это, выбыло на Украину».
«Конечно, не было никакого врача в природе, — продолжала Лиля. — Я рассказала эту историю Луначарскому и просила передать Горькому, что он не бит Маяковским только из-за своей старости и болезни».
Когда же в Берлине два писателя встретились в кафе «Ландграф», где чествовали Горького, Маяковский встал и, выкрикнув в зал: «Такого писателя в литературе не существует, он мертв!» — демонстративно ушел.».
Но на этом история с Горьким не окончилась. После смерти Маяковского он настаивал, чтобы в некрологе было обязательно сказано, что поэт застрелилися из-за «тяжелой продолжительной болезни», намекая на тот самый сифилис. Пришлось делать повторное вскрытие тела, результаты которого доказали, что никакого сифилиса у Маяковского не было.
А недавно в очередной бульварной статейке я наткнулась на утверждение, что Маяковский был болен и заразила его Лиля Брик. Разумеется, никаких ссылок ни на какие документы. Но для сплетни документы не нужны.
Продолжение следует ➤
Дискуссия
Еще по теме
Еще по теме
Юрий Иванович Кутырев
Неравнодушный человек, сохранивший память и совесть.
ЧЕРНЫЙ ДЕНЬ РУССКОЙ ЛИТЕРАТУРЫ
в этот день состоялась последняя дуэль Пушкина.
Эдуард Говорушко
Журналист
С ПОЗИЦИЙ РУССКОГО ЛИВОНЦА
Этюды из моей (не)американской жизни
Сергей Рижский
В ПОДПОЛЬЕ
проза от Августаа Арайса-Берце
IMHO club
МОРСКИЕ РОМАНЫ
ДАНЬ ФЛОТУ