---

Когда Советский Союз начал разрушаться, а «единственно верное учение» марксизма-ленинизма, потеряв опору в виде «руководящей и направляющей» КПСС, стало немодным и порицаемым, многие люди оказались не готовы к плюрализму мнений и идеологическому разнообразию.
 

---

Когда рушились старые идеалы, они в растерянности искали новые.

Кто-то находил их в религии — оживали храмы традиционных конфессий, расцветали самые диковинные культы и секты, по телевидению самую большую аудиторию собирали сеансы разного рода шарлатанов — колдунов и экстрасенсов.

Другие, разочаровавшись в одном «единственно верном», искали ему замену среди других политических идеологий. И в политике шарлатанов и авантюристов было не меньше.


Особой популярностью пользовались тогда националисты, причем представители той разновидности этнического национализма, который уже тогда, в конце прошлого века, считался крайней архаикой по меркам западноевропейских демократий, на которые они и предлагали равняться.
 

Рецепт их успеха был прост: сыграть на национальных комплексах, припомнить настоящие или мнимые исторические обиды и назвать врага.
 

Обычно в его качестве называли русских — как государствообразующий этнос, но кое-где была и местная специфика. Так, на Кавказе умело натравливали друг на друга армян и азербайджанцев. Именно националисты стали тем взрывным материалом, который и добил Советский Союз окончательно.


С тех пор судьбы националистических движений в разных постсоветских странах сложились по-разному. Где-то они прочно закрепили за собой власть. В Латвии и Эстонии им даже пришлось ради этого лишить гражданских прав сотни тысяч жителей своих стран. В Украине они все это время оставались влиятельной силой — и в конце концов захватили власть, погрузив страну в кровавый хаос.

В нашей стране им повезло меньше всего. Получив короткий период успеха в начале 90-х, когда они выводили на площади огромные толпы, они не смогли им воспользоваться, не смогли предложить народу сильной позитивной программы, напугав людей своим радикализмом и провалами в политике и экономике.
 

Страна развернулась на 180 градусов, восстановила связи с Россией, благодаря которым тогда только и удалось спасти национальную экономику от краха.
 

С тех пор в нашей стране начался упадок националистического движения, продолжающийся по сей день.


Глубину этого упадка на минувшей неделе очень наглядно продемонстрировали два осколка некогда могущественного и влиятельного Белорусского народного фронта.

Один из этих осколков — партия БНФ — провела свой очередной съезд. Фамилия руководителя поменялась, но кроме этого не поменялось, пожалуй, ничего. Никаких новых идей, новых инициатив. Все то же, что в девяностых — Россия в качестве главного врага, и альтернатива ей в виде идеи Междуморья — любимого детища польского диктатора Пилсудского, который, как известно, особой любовью к белорусам не отличался.





Второй осколок — КХП-БНФ — в очередной раз собрал 40 человек на митинг. В тысячу раз меньше, чем собирал некогда единый БНФ в лучшие для себя времена. Митингующие выступали за выход российских войск из Беларуси после учений «Запад-2017».
 

Все бы ничего, но войска к тому времени уже давно вывели, о чем было официально сообщено. В итоге получился митинг против несуществующей угрозы.
 

Националисты так и не научились на собственных ошибках. Белорусский национализм остался всё тем же.

Первый главный его минус — виктимность. Белорусы всегда предстают в качестве жертвы, которую веками обижает злобный сосед, являющийся источником всех бед. Но мало кто из них согласен признать себя частью народа-неудачника, вечного терпилы. Именно поэтому у нас не прижилась, например, доктрина «трех оккупаций», являющаяся официальной точкой зрения на историю Второй мировой войны в странах Балтии.

Белорусу гораздо почетнее считать себя наследником тех, кто победил фашизм, а годовщина освобождения Минска от гитлеровцев стала главным национальным праздником.

Второй минус — противопоставление своих же граждан по этническому признаку. В нашем случае — пресловутая русофобия.

Такие взгляды зовущих белорусов «в Европу» националистов — дикий анахронизм. Европейцы уже давно пришли к принципу «гражданской нации». Этот принцип является цементирующим для многих успешных западноевропейских народов.


На этом же принципе построена и идеология западноевропейских националистов, которая в нашем понимании является скорее патриотической, чем националистической.

Мне понятен национализм Ле Пен, которая выступает за приоритет национальных интересов, защиту французского бизнеса, ограничение вмешательства во внутренние дела наднациональных евросоюзных структур и более сдержанную миграционную политику.
 

И совершенно непонятно стремление отечественных националистов, стремящихся разорвать хорошие отношения с Москвой, несмотря на очевидные катастрофические последствия для экономики.
 

Или стремление протащить Беларусь в ЕС и НАТО «хоть тушкой, хоть чучелом», отдав, подобно прибалтийским соседям, львиную долю суверенитета в руки брюссельских чиновников.

Трагедия отечественных националистов в том, что белорусский народ попросту перерос их. Белорусы оказались бóльшими европейцами, чем наши любители «всего европейского». За годы независимости они смогли стать настоящей гражданской нацией.

Но нашим националистам этого, боюсь, понять не суждено.