---

Жили-были славянские, балтийские и угро-финские народности на восточнобалтийском побережье.
 

---

Промышляли охотой, бортничеством, рыболовством. Периодически вели завоевательные походы друг против друга, но не фатально. Куроны (в древнерусских летописных источниках — корсь) были, пожалуй, самыми опасными и маневренными: они умело атаковали торговые корабли, и даже даны по утрам молились Богу, дабы тот спас их от бурь и куронов.

У каждой из этих народностей были свои зачатки государственности, своя родовая аристократия, своя иерархическая структура.



 

И вот пришли агрессивные и беспощадные немецкие завоеватели. Епископ Альберт из Бремена высадил свои военные суда в устье Двины и принялся крестить направо и налево, особенно не церемонясь с женщинами и детьми. Папа Иннокентий Третий, человек экспансионистского склада ума, рассматривал территории восточнобалтийского побережья как плацдарм для вторжения на восточнославянские земли, но не срослось.

Неугомонные тевтоны были крепко биты святым благоверным Александром Невским и вынуждены были надолго отказаться от крамольной мысли вмешиваться во внутренние дела древнерусских княжеств.

Балтам, однако, повезло гораздо меньше. Многие народы, говорившие на балтийских языках, были ассимилированы, и о них почти ничего не известно: единственные свидетельства их быта и нравов предлагают археологи. Семигаллы, куроны, селоны, ливы, пруссы — все исчезли, не вытерпев многолетней военно-политической интервенции. Досталось и леттам (латыголе), которые за неимением сил и средств вынуждены были прекратить сопротивление.

 


Карта, позволяющая лучше понять происходящее. Красные стрелки — путь ордена меченосцев и епископа Альберта.
 

---

Сегодня официальная латышская историография яростно возвеличивает германскую крестоносную экспансию, а кровожадных искателей лёгких приключений и бесплатных наследственных земельных наделов преподносят как спасителей-избавителей (только вот от кого?).

Если бы не шальные подвиги епископа Альберта, его брата Германа, его друзей Тизенгаузенов, Кампенхаузенов и прочих непрошеных гостей, балтийские народы, развиваясь в активном торгово-культурно-религиозном взаимодействии с Полоцком, Витебском, Псковом и другими древнерусскими городами, сохранились бы как самостоятельный этнокультурный феномен. И в настоящее время вместо одной Латвии у нас были бы Курония и Семигалия. И Пруссия была бы не формальной данью исторической топонимики, а настоящей страной свободных пруссов, воинственность которых не знала границ.

Но германский меч обладает страшной силой. Целые народы гибли под ним за сравнительно короткий промежуток времени.

Как можно возносить благодарность собственным ассимиляторам и многовековым угнетателям? Как можно не моргнув глазом утверждать, что крестоносное братство, охотясь за материальными благами, интегрировало латышский народ (хотя применительно к контексту тринадцатого столетия говорить о латышском народе было бы весьма смело) в европейское культурное пространство?

Пять народов восточнобалтийского побережья исчезли с карты мира за какие-то полтора столетия — вот ведь выдающееся культурное достижение.




Первое крещение турайдских ливов в 1191 году. Рис. А.Станкевича.
 

---

 

Ливы ещё пытались как-то прожить, хотя сами же латыши впоследствии подключились к аккультрации этого угро-финского народа. В годы правления Ульманиса ливскую культуру считали тёмной и неполноценной, а отдельных борцов за региональный суверенитет ливов сажали в тюрьмы без лишних церемоний.
 

Сегодня латышские историографы пускают коктейль из крокодиловых слёз по поводу исчезнувшего ливского языка, и ливский язык — ныне не использующийся никем — пользуется государственным покровительством. Редчайший случай в истории мира: полностью вымерший язык обладает официальным статусом.
 

Крестоносцы — Альберт Буксгевден и его орден братьев-меченосцев — наскоро скомпоновали колониальный протекторат, Ливонию, и посвятили захваченные ими территории Святой Марии. Так на картах «просвещённых европейских цивилизаций» появилась Terra Mariana. Воители во славу католического Бога обрели долгожданное отпущение всех прошлых и будущих грехов.

Приятно самим себе грехи отпускать — а история тем более всё спишет. Сегодня прибытие колониальных экспансионистов расценивается многими национальными летописателями как великое историческое достижение. А спросите об этом у Ако? Правда, он уже ничего не скажет, ибо мирно почиет, сражённый предательским кинжалом ещё в 1206 году. Или можно поинтересоваться у Имаута. Он не знал, что немецкие епископы несут свет и мир балтийским землям, отчего расправился с одним из них, Бертольдом.

В любом случае мне было бы интересно посмотреть на куронов, семигаллов и ливов в двадцать первом столетии. Больше наций — больше разнообразия. Немцы, кажется мне, зря пришли сюда. А найдись у каждого балтийского народа свой Александр Невский — глядишь бы, сохранились.