Сидим на карантине. Всем миром. Мы, журналисты, тоже. В таких необычных условиях проводить полноценное журналистское расследование не получится. Отсюда и новый жанр в журналистике – повесть-репортаж. По переписке. Имена изменены. Но мне они хорошо известны. И не только мне…

Итак, в разгар карантина у меня зазвонил телефон. В трубке -спокойный женский голос, хотя, и немного расстроенный.

— Добрый день! Меня зовут Зоя Федоровна К., я бы хотела с вами посоветоваться, что мне делать. Не знаете ли вы хорошего адвоката? Дело в том, что в январе моя дочь обманом привезла меня в пансионат для престарелых. Называется — «Липа». И я теперь понимаю, почему такое название…

— Что значит, обманом?

— У меня был приступ желчекаменной болезни. Вообще я живу одна в Риге, в отдельной 2-комнатной квартире, но приехала дочь, увидела меня в таком состоянии и вызвала «скорую». Они меня увезли. Пару дней я пролежала в больнице, дочь обещала отвезти меня домой, а привезла — сюда — в пансионат для престарелых. Зачем? Понимаете, мне 90 лет, но я всегда по дому сама со всем справлялась, в случае необходимости у меня нет проблемы пригласить помощницу — и пенсия неплохая, и сбережения были. Но, наверное, я оказалась ей в тягость…

— Вы можете вызвать такси и уехать из пансионата домой?

— Что вы! Кругом видео-камеры, охрана. За пределы пансионата никого не выпускают. А сейчас вообще уже несколько месяцев — жесткий карантин. Но я не нуждаюсь ни в уходе, ни в лечении, у меня нет и никогда не было группы инвалидности. Я хочу уехать домой, но меня здесь удерживают насильно, против моего согласия и моей воли. Буду вам признательна за координаты адвоката, который бы согласился вызволить меня отсюда.

— Сделаем так: напишите заявление на имя директора о том, что вы больше не нуждаетесь в услугах пансионата и просите выписать вас для отправки домой по месту жительства. Попросите медсестру, чтобы она прислала фото этого заявления адвокату на телефон, я дам вам ее координаты. Адвокат И.Я. подскажет, что вам делать дальше. Удачи!

СООБЩЕНИЯ ПО МЕССЕДЖЕРУ

Пятница 8 мая.

— Это медсестра Катя. Я отправила фото заявления Зои К. адвокату. Хорошо, что есть такие отзывчивые люди, спасибо вам! Посмотрите, она сама написала заявление — четко, ясно и понятно. Она вообще молодец, в свои 90 лет хорошо выглядит, сама ходит, даже без палочки.

— Катя, это вам спасибо, что проявили сочувствие и помогаете беспомощным старичкам. Это большое дело! Вам надо писать дневник.

— Лучше Вам писать буду, можно? Интересно писать только если кто-то сразу прочитает, иначе нет мотивации, и сил нет, после этой работы каждый вечер я полностью как выжатый лимон, ещё и добираться до работы надо на другой конец города.

— Хорошо. А как там у Зои дела? Знаю, что она отдала заявление директору — какая была реакция?

— Попытаюсь узнать. Немного волнуюсь за нее…

— Почему? Неужели все так страшно?

— Ну, как сказать… Она одна из немногих, кто в здравом уме и относительно здорова, интеллигентная и приятная женщина. Мы с ней как-то сразу подружились. Когда Зою Федоровну привезли, в первый же день умерла ее соседка по комнате. И несколько часов ей пришлось провести в одной комнате с трупом. Это было первое впечатление о пансионате. Понятно, в каком она была шоке….

— Прямо сюр какой-то…

— Зоя о себе немного рассказывала, знаю с ее слов, что дочь ее была инженером, сейчас на пенсии. Они с ней не очень ладят. Есть еще внучка, кажется, преподает где-то, профессор, и внук — крутой программист. Все обеспеченные люди. Мне их бабушку по-человечески очень жалко, она здесь одна из немногих, кто находится в полном здравии и морально очень страдает. Говорит, что имеет же она право самой решать, где и как ей провести остаток жизни. А ее сюда упрятали, обманом. Ладно, извините, до завтра!

Утро понедельника. 11 мая…

— Доброе утро! Представляете, вчера одному из постояльцев как-то удалось убежать с территории. Его искали с помощью полиции, привезли обратно. Теперь он, бедный сидит взаперти. Даже в коридор не может выйти. Это все как-то напоминает концлагерь…

— А что с Зоей?

— Она меня с утра спрашивала, что ей делать дальше.

— Передайте ей, пусть пока сохраняет спокойствие. Раз они заключили договор с адвокатом, та сегодня же свяжется с директором и с дочерью.

— Зоя тоже хотела убежать, спрашивала у меня: «Может, мне ночью, когда сторож уйдёт, попробовать убежать?» Но куда уж ей! В 90 лет силы уже не те...

— Ни в коем случае! Это точно — путь в психушку!

....

— Катя! Мне звонила адвокат. Она связалась с директором, та ее заверила, что все по закону, и у Зои прекрасные условия. Но т.к. та, якобы, психически неуравновешенная, то верить ей нельзя. Они обещали прислать адвокату все выписки, подтверждающие ее диагноз. Дочь тоже клялась, что мать страдает деменцией и в пансионате ее держат для ее же блага — лечения ради.

— Я смотрела ее медицинскую карточку, никакого заключения психиатрической экспертизы там нет. Она совершенно адекватный человек, даже провалов в памяти, как у других, я у нее не наблюдала.

— Да, еще адвокат узнала, что Зоя — гражданка России. Поэтому она написала российскому консулу, просит вмешаться и вместе с ней поехать в пансионат для выяснения обстоятельств.

— У нас есть одна женщина, она тоже несколько раз ходила к директору, говорила что-то про консула и российского посла. Директор Илга П. распорядилась запирать ее в комнате на ключ, чтобы не надоедала. По выходным, когда начальства нет, я ее выпускаю походить по коридору. Она безобидная старушка, всю жизнь работала акушеркой.

— Зоя ничего не должна говорить про консула, пусть спокойно ждет ответа на свое заявление.

Галлюцинации, клопы и тараканы…

— Сегодня я выходная, сообщаю вчерашние новости. Директор отказалась говорить с Зоей. Отправила ее к соцработнику. Та сказала, что забрать ее из пансионата может только дочь. Она составила какой-то документ и предложила его подписать. Зинаида отказалась. Когда она мне это рассказывала по телефону, в кабинет неожиданно вошла эта соцработница и, кажется, что-то услышала…

— Катя, будьте осторожны! И лучше удалите нашу с вами переписку из телефона.

— Мне жалко ее удалять!

— Обязательно! Штирлиц может спалиться. И пусть Зоя и далее без адвоката ничего не подписывает!

— Да, я сегодня перечитала выписку из больницы, на основании которых мы составляем и пишем карточки. Диагноза «деменция» у Зои нет! Адвокату сказали неправду. В этом и состоит издевательство над людьми — здоровых записывают в сумасшедшие и соответственно к ним так и относятся. Например, человек здесь может жаловаться, когда его кто-то обижает. Но ему говорят: «Это все бред! У тебя галлюцинации!»

— А кто их обижает?

— Всякое бывает, кроме Зои еще несколько человек просят отпустить их домой, даже плачут. Как дети в детском доме… Конечно, среди них есть и не совсем адекватные, но это же не повод, чтобы издеваться! Вокруг пансионата красивый сад, но для кого он? Он пуст, наши старики в основном лежат по комнатам, их пространство ограничено кроватями. Каждая кровать с загородкой, как клетка.

День за днём, месяц за месяцем им приходится лежать на этих кроватях и смотреть в потолок. От долгого лежания у них образуются пролежни. Неудивительно, что те, кто ещё не сошёл с ума от этого лежания, мечтают уехать оттуда.

— На прогулки колясочников не вывозят?

— Не хватает персонала. Ну сколько времени одна нянечка (aprūpētāja) может уделить на каждого старика? Начальство постоянно экономит на рабочей силе, поэтому на каждую нянечку приходится по 30-40 постояльцев. Бывает, aprūpētāji работают сутки за сутками, без перерыва. Всех стариков надо помыть, переодеть, следить, чтобы они не слезли с кровати, 3 раза в день накормить, 3 раза в сутки поменять памперсы...Плюс к этому экономное начальство придумало, что всем няням регулярно надо замещать уборщиц и мыть полы в пансионате. Как бы нянечка ни старалась, как бы ни выбивалась из сил, как бы ни хотела помочь, у неё не остаётся времени поговорить со стариками, выслушать их жалобы, вытереть их слёзы. Тем более, нет времени (да и сил, и здоровья) помочь им подняться с кровати, пройтись по коридору, не говоря уже о том, чтобы, вывезти их на прогулку во двор на коляске.

— А много там постояльцев?

— Около ста человек, а бывает, что работает только один санитар. По ночам вообще ни одного нет. Из-за этого, когда, например, человек падает, (а старики падают и ломают себе кости), то, бывает, некому его поднять . К тому же санитарам приходится заниматься и другими работами, помогать на кухне, например, разбирать картошку.

— Кать, я нашла в соцсетях жалобу на клопов и тараканов в этом пансионате. Это правда?

— Клопы встречаются, но не во всех комнатах. С ними борются каждую неделю, но их невозможно истребить. Они забираются, например, под плинтус, а потом вылезают обратно. А вот тараканов я за восемь месяцев работы здесь видела раз пять, не больше! Не все так плохо…

— Но это ужасно! Неудивительно, что люди возмущаются…

— Да не все возмущаются, есть те, кому вообще все равно. Родственники привозят сюда умирающих стариков, от которых отказалась медицина. Им не хочется, чтобы те умирали дома. Деменция или Альцгеймер у половины наших клиентов, за редким исключением.

Один старик, одноногий, до пансионата жил в лесу, в какой-то землянке, где, наверное, отморозил ногу. Он, конечно, доволен жизнью в пансионате, ведь там всё-таки лучше, чем в землянке. Ещё есть верующие люди, они ни на что не жаловались и были всем довольны. За всё благодарили. Чаще всего постояльцы возмущаются, когда у них забирают их вещи.

— А зачем забирают?

— Продукты забирали под предлогом борьбы с тараканами, а зачем остальное забирали, сама не понимаю. Я как-то спросила у директора, говорю, две бабушки сегодня очень ругались, нервничали, может, не надо их вещи из тумбочек брать? Она ответила, что скандалов не боится…

— А как постояльцы между собой уживаются?

— Соседей себе выбирать нельзя, с кем поселят, с тем и приходится делить комнату. Особенно трудно психически здоровому человеку среди больных. Больные деменцией также часто берут чужие вещи, они не помнят, где их одежда, где их комната. Поэтому доказать, когда что-то пропадает, а это происходит постоянно, практически невозможно. Воровство это еще полбеды. Могут и напасть на своего соседа, дать по голове или попытаться задушить.

— Что-то я уже не очень хочу провести там свою позднюю старость…

— А что — раньше хотели? У нас жила тут старушка, одну соседку она пыталась задушить, а другую ударила по голове с такой силой, что у той долго всё лицо было сине-чёрное. До этого они обе лежали на Твайку, но почему-то там не подружились.

— Весело, у вас там, конечно…

— Да каждый день что-то случается! У Зои в комнате напротив жили два старика с деменцией. Поскольку они не помнили, где живут, то часто заходили в комнату Зои и пытались забрать её вещи, в ответ на просьбы уйти, огрызались, грубили. Однажды ночью она проснулась оттого, что один старик уселся на её кровать, прямо на её ноги. С трудом Зоя его прогнала, а утром пожаловалась сестре-хозяйке Лидии, которая там всем распоряжается, а та ответила, нечего, мол, рассказывать сказки, у тебя галлюцинации!

— Да, я начинаю понимать, почему Зоя Федоровна так стремится вырваться из вашего липового рая…

— Красивое название какое! … Что-то я за нее опять беспокоюсь, не могу дозвониться. Может, у нее телефон отобрали? Ладно, завтра — моя смена, с утра сразу ее навещу.

— Хорошо, мне тогда тоже дайте знать!
 

---

---