Как известно, в белорусской политике нет более важных вопросов, чем возвращение герба с конем и перевода всех и вся на белорусскую мову. Соответственно, после того, как организаторы протестов начали применять националистическую символику на акциях, вечная тема с новой силой заиграла в СМИ.

22 августа вроде бы российское издание «КП в Беларуси» выдала статью из серии «хочу в 1991 год» под нейтральным и объективным заголовком – «Под бело-красно-белым флагом формировалось национальное самосознание белорусов в ХХ веке».

Разумеется, статья это не про самосознание, а про отмазывание протестной символики – чтобы на акции за все хорошее ходили те, кого смущает коллаборационистский флаг.

И поскольку наша независимая журналистика самая честная и непредвзятая в мире, текст начинается так:
 
Если журналист не знает, то всего через год после принятия присяги этого замечательного флага не стало. Причем не только по инициативе Лукашенко, но и желанию 75% голосовавших на референдуме. Именно с того далекого референдума в прессе и начались заунывные публикации о том, какой это важный и хороший флаг и как нам всем надо полюбить белорусскую мову.

Разумеется, чтобы преодолеть негатив со стороны несознательного населения, нужные некие авторитеты. Поэтому КП обращается к преподавателю ФМО Снапковскому, а тот блистает научными суждениями. Аргументация у профессора веская: мол, если под флагом выходят сторонники перемен, значит, он хороший.

Эту нехитрую мысль можно развернуть и дальше, например, белорусы выходили на протест и с флагом ЛГБТ, максимально углубляя свою солидарность. Давайте его тоже сделаем государственным.



Профессор, видимо, просмотрел, что оппозиционные группы на подготовительном этапе кампании вообще не использовали нац. символику. Им надо было отделиться от стереотипной оппозиции, которая от выборов к выборов шла с непопулярной повесткой «пагоня, мова, баімся Расеі». Для этого применялась новая тактика, в первую очередь, координация не через националистические партии и движения, а через блогеров и телеграм-каналы.

Каждый из таких каналов имел свою отдельную задачу. К примеру, канал Нехта создавался первоначально исключительно для дискредитации силового блока; там размещались внутренние документы МВД, оперативная информация и пр. Далее, перед активной фазой беспорядков, они отыграли тему якобы солидарности милиции с протестующими, дезертирства. Когда это не сработало, после боестолкновений начали вбрасывать тонны самой тупой дезинформации с Окрестина, а-ля «девушек насилуют резиновыми дубинками».

Фейки эти постепенно опровергаются, про дубинки, к примеру, за деньги рассказала TUT.BY проститутка с 19 административными приводами.



Про это, кстати, писала все та же КП. Правда, за несколько дней до откровений про бело-красно-белый флаг. Видимо, редакция не может определиться, за кого она. Практика показывает, что разные сотрудники в таких ситуациях тянут в разные стороны, в силу убеждений. Как можно догадаться, тот же Снапковский и иже с ним за годы «незалежнасци» выучил не одного студента, и теперь все это всплывает в самых разных местах, от газет вплоть до того же МИДа.

Повторюсь, символика, которую так хвалит Снапковский, на первом этапе вообще не применялась. Задача стояла отработать максимально широкую, аполитичную социальную группу. Именно поэтому на помойках рисовали краской 3%, а затем использовали белые ленты, белые браслеты, белый флаг. Им необходима была своя собственная протестная символика, которая бы не ассоциировалась у населения с маргинальной националистической оппозицией, белорусским языком и прочим.
 

А далее сработал принцип Евромайдана. Выходят как бы за все хорошее, а в итоге у власти оказываются исключительно группировки националистов, которых никто не звал и не выбирал. И привет, вы уже живет в своем маленьком национальном гетто.

Между тем, производство бело-красно-белой символики – это целая индустрия. Готовили и клепали ее не один год. Можно вспомнить, как всего месяц назад унылые белорусские селебрити с пеной у рта защищали магазин «Символ бай», где «люди просто стояли в очереди за флагами, а их разогнал ОМОН». Руководство магазина все это время занималось именно легализацией символики и ее популяризацией, собственно, оттуда же и примиренческая линия на консолидацию с оппозицией, которую нам активно подсовывали.

Государственная же линия, мягко говоря, шаталась – то примирялись с полицаями, то консолидировались вокруг свята БНР, то проводили никому не нужные круглые столы. Как видим, допримирялись до того, что оппозиционные группы рассылают угрозы убийства и централизованно занимаются травлей учителей, милиционеров и их семей, поджигают школы, давят ВВ-шников машинами и т.д. Полный мир и согласие.

А в идеологии черное и белое постепенно размывалось, и сейчас приходиться заново, по каплям, объяснять прописные истины. Разумеется, националистам это не нравится. Их цель – перестройка государства по принципу Украины, с единой доминирующей нацией, языком, государственной конфессией. Разумеется, такая перестройка сопряжена с силовым подавлением части населения, что и происходило на Востоке.
 

***

Что касается конкретно флага, то все подобные материалы построены на подмене понятий. Вместо бело-красно-белого флага обычно рассказывают о «погоне», которая действительно является старым феодальным символом и используется на гербе той же Литвы.

А вот бело-красно-белый флаг никакой «шматвекавой гісторыі» не имеет, появился только в Февральскую революцию и активно применялся антисоветскими организациями. Это был символ белорусского проекта, альтернативного БССР и большевикам. Поэтому неудивительно, что все, его использовавшие, тяготели не к России, а к Польше и Германии.

Разумеется, прогерманское национальное движение было крайне хрупким. В Раде БНР произошли многочисленные расколы из-за прямого сотрудничества с немцами и поляками, а после советско-польской войны Рада эмигрировала сначала в Варшаву, а затем в Прагу.

Далее, в 1925 году в Берлине была проведена Вторая Всебелорусская конференция. Перед ее началом члены Рады БНР покаялась, признали Минск «единственным центром национально-государственного возрождения Беларуси», передали все полномочия БССР и самоликвидировались. Пятеро из тех «министров», что провозглашали независимость, переехали в БССР заниматься нацстроительством.

Не признали решение Рады только два следующих по счету ее «президента»: Кречевский и Захарко — которые толкнули виртуальное «государство» на следующий уровень виртуальности. Их не выбирал вообще никто, более того, оба не имели никакого веса в эмиграции. Кречевский умер в 1928, после чего пост получил Захарко, который в апреле 1939 года обратился с меморандумом о поддержке к Гитлеру.

Бело-красно-белый флаг все это время как бы лежал под сукном, и его радостно вытащили на свет будущие немецкие пособники. В частности, в меморандуме Гитлеру они выразили надежду на то, что фюрер поддержит «белорусское национальное движение» и решит белорусский вопрос путем расчленения СССР, и сообщали, что «есть белорусы, которые согласны искренне ему служить и оказывать всяческие услуги». Кроме того, Захарко подготовил подробный доклад о политическом, экономическом и культурном положении БССР.

Послание от «президента» БНР не осталось не замеченным. Захарко и Ермаченко были приглашены в Берлин на конференцию в МИД III Рейха (состоялась 3 августа 1939 г.), где получили заверения, что Германия «выступает против концепции единой и неделимой России» .

Далее на сцене появляется белорусская национал-социалистическая партия, в которой основную роль играл Фабиан Акинчиц. Тот страдал за идеи национал-социализма аж с 1934 года от польских властей, после чего нашел политическое убежище в нацистской Германии. Остальные эмигранты считали его фанатиком-гитлеристом, что, однако, не помешало им в декабре 1939 года начать совместный выпуск газеты с добрым названием «Ранiца» в Берлине, откуда они вместе с Акинчицем и Захарко призывали своих соотечественников сотрудничать с Великой Германией.
 

Повторялась история 1918 года, но в этот раз кайзером был Гитлер.

Далее из этих деятелей подготовили оккупационную администрацию и привезли в немецком обозе в Минск, а те успешно руководили уничтожением соотечественников под тем самым бело-красно-белым флагом. Им обозначались части полиции, СД, 30-я дивизия СС и другие подразделения.

Но, конечно, уважаемого преподавателя БГУ все эти вещи не смущают.
 
А вот здесь получилось неудачно. Уже 24 августа, через два дня после Снапковского откровения, координационный совет заявил, что бело-красно-белый флаг не является «принципиальной темой для протестующих». Интересно, пан профессор почувствовал неловкость?
 

Похоже, такой хороший и древний флаг сейчас забраковали именно потому, что у населения эта символика однозначно ассоциируется с войной и эсэсовцами. Хотя пан профессор, конечно, может рассказывать про самосознание и ВКЛ – это тот случай, когда интеллигенция бежит впереди революционного паровоза.

Между тем, белоленточный майдан вскрыл множество идеологических трещин в государственных структурах, которые были и ранее, но которые старательно замазывались и ретушировались в гуманитарном блоке. Все эти вопросы требуют решения, и Президент по ним высказался максимально определенно.

Но продолжим тему с флагом и полицаями. Она не существует в вакууме, это, в первую очередь, антироссийский вопрос и антироссийская (антисоветская) повестка.

Между тем, специально для россиян Павел Латушко уже рассказывает, что «ни одна политическая сила в Белоруссии не выступит за ухудшение отношений с Россией».

Напомним, что еще зимой эта неназванная политическая сила организовывала антиинтеграционные протесты с плакатами «Расея дзярмо» и «Расея вайна». И ходили протестующие под тем же самым флагом, под которым сейчас ходит Латушко. Но все это как бы не важно, да? Ведь протесты и координируют из Варшавы исключительно для того, чтобы кардинально улучшить российско-белорусские отношения.

А россиянам должно быть особенно приятно, что этот флаг применялся на Евромайдане в Киеве, а позднее использовался белорусским подразделением «Правого сектора» на Донбассе и пр. группировками белорусских националистов.

Как видим, с 1994 года в целом мало что поменялось, оппозиция по-прежнему считает население за идиотов, а своих оппонентов – за «несвядомае быдла, узрошчанае расейцамі».

С другой стороны, то, что орган управления протестами так легко отказывается от своей символики (а ранее они точно также отказались от белых лент в пользу б-к-б) говорит о полностью ручном управлении протестами. Это хороший повод задуматься профессорскому составу – и не о «самосознании белорусов», а о внешнем управлении.