...Над ним не было ничего уже, кроме неба — высокого неба, не ясного, но все-таки неизмеримо высокого, с тихо ползущими по нем серыми облаками. «Как тихо, спокойно и торжественно, совсем не так, как я бежал,— подумал князь Андрей,— не так, как мы бежали, кричали и дрались... Как же я не видал прежде этого высокого неба? И как я счастлив, что узнал его наконец. Да! все пустое, все обман, кроме этого бесконечного неба. Ничего, ничего нет, кроме него. Но и того даже нет, ничего нет, кроме тишины, успокоения...

Вы помните в романе «Война и мир» этот эпизод на Аустерлицком поле, где тяжело раненному Андрею Болконскому, мечтавшему о славе и военной карьере, вдруг открывается суетность и ничтожность его честолюбивых устремлений? Глубокая и сложная метаморфоза психологии князя Андрея мудро и просто раскрыта Толстым в этом маленьком отрывке. 

Ну, а как это сделать в кинематографе? Как перевести на язык зрительных образов тончайшие нюансы душевных движений героев? Как перенести на экран неповторимый аромат толстовской прозы? 

Этими проблемами вот уже несколько лет занимается постановочная группа фильма «Война и мир». 



Стремительный рывок камеры от злосчастного, усеянного трупами Аустерлицкого поля, через ярусы расступающихся облаков к бездонной синеве неба, к солнцу, как внезапное озарение, как взлет мысли Болконского. И каким же ничтожным с этой огромной высоты предстает перед зрителем суетное кипение страстей на кровавом поле! Сталкиваются армии, решаются судьбы государства — а все это выглядит сверху ничтожной суетой. 

В динамике изображения раскрывается философская, казалось бы, отвлеченная мысль писателя. Подобное изобразительное решение стало возможно лишь при современной технике. Для того, чтобы послать камеру высоко в небо, нужен реактивный самолет, чтобы сверху снять панораму сражения, нужен вертолет... 

Так шаг за шагом четыре книги романа превращались в 250 страниц сценария, чтобы потом обрасти кинематографической плотью и стать четырьмя сериями фильма. 

Как полководец перед боем, обратился перед съемкой постановщик картины С. Ф. Бондарчук к товарищам по работе: 
— Правда жизни не терпит конъюнктуры, ханжества, приспособленчества, лакировки и натурализма. Давайте ни на секунду не забывать об этом в нашей работе... Пусть зритель будет соучастником всех событий фильма, пусть он будет сопереживать с нашими героями, не отдавая себе отчета, какими средствами и как мы на него воздействуем. Толстой требует от нас величайшей простоты... Никогда не будем забывать, что усилия каждого из нас плодотворны только в том случае, если они подчинены целому... 

Они стали историками, литературоведами, знатоками военного дела, быта, костюмов, нравов, обычаев. Все, чем жили люди полтора века тому назад, стало для них предметом изучения. К работе были привлечены специалисты многих профессий, 40 музеев раскрыли свои коллекции.


Но как восстановить обычаи, манеры, ритуалы, казалось бы, навсегда канувшие в вечность? 

Решив во всем следовать исторической правде, постановщики нередко наталкивались на неожиданные трудности. Утрачены традиции охоты с борзыми, да и самих чистопородных русских борзых в России немного. С большим трудом через Центральный охотничий совет разыскали в 11 городах страны у частных лиц 50 борзых. Однако борзые не знали даже азов охотничьего дела: не умели ходить в своре, то есть на ремне, который держит всадник (к этому их приучают обычно в щенячьем возрасте), не уживались в стае, их охватывал ужас при виде живого волка, а в погоне они вцеплялись друг в друга. И все же прошло полтора месяца, и в эпизоде охоты послушно сыграли свои роли 25 верховых лошадей, 60 гончих, 50 борзых и семь волков. 

И так во всем. Даже то, что промелькнет перед зрителем на экране в течение кратких мгновений, требовало многодневных тщательных исследований. 

Задумываться приходилось даже над такими, казалось бы, простыми вещами, как ходили солдаты, как спали. Оказывается, русские солдаты ходили по уставу 70 шагов в минуту, французы — 90; спали, сохраняя построение каре. Узнали, что русская армия перед Шенграбенским сражением легла спать в строю по команде: «Каждый в своем ранжире — ложись!» 


А сколько вопросов возникало на съемках батальных сцен, равных которым по масштабу не знал еще советский кинематограф ! Нужно было воссоздать подлинную картину битв при Шенграбене, Аустерлице, Бородине... Большую помощь группе оказало руководство Советской Армии, которое выделило 15 тысяч человек пехоты, сформировало кавалерийский полк в 950 сабель. Группе были приданы строительный, инженерный, санитарный батальоны, понтонные, взрывные части, амфибии, походные электростанции, вертолеты, самолеты... 

Чтобы управлять такой массой людей и техники во время съемок Шенграбенского сражения, работало 8 радиостанций. Но даже при их помощи на расстановку войск уходило полдня. Обстановка была суровая. Озябшие солдаты, не шутя просили Б. Захаву: «Товарищ Кутузов, разрешите погреться?».

Чтобы не повредить исторические реликвии, Бородинское сражение снимали недалеко от города Дорогобужа, на старой Смоленской дороге. Искусные руки саперов построили там Семеновскую деревню и Бородинскую церковь, батарею Раевского и Багратионовы флеши. Фортификации были настолько добротными, что в группе шутили:

Если бы Кутузов имел такие позиции, то неизвестно, чем бы закончилось Бородинское сражение. 

Можно сказать, что на этом поле по-настоящему запахло порохом. Еще бы — его здесь было использовано 23 тонны. Это было зрелище, напоминавшее разгул стихий: взрывались 15 тысяч ручных дымовых гранат; 2 тысячи шашек и 30 тысяч килограммов дымной смеси затмили солнце, адский грохот 15 тысяч электрозапалов, 1 500 снарядов слился в звуковую симфонию битвы. А от залпов современной артиллерии, спрятанной на заднем плане, содрогаясь, стонала земля. 

Так сшибались в смертельном бою две могучие армии, над вооружением и экипировкой которых, от табакерок до телег, работало свыше 40 предприятий страны. Было сшито 9 тысяч костюмов, сделано 12 тысяч киверов, кирас, одних пуговиц 200 тысяч. Монетные дворы Ленинграда и Москвы изготовили точные копии русских и французских орденов, медалей, значков, воссоздавались комплекты артиллерийской упряжки, пики, обувь, зарядные ящики, телеги, сбруя; специальное трюковое оружие, позволившее избежать несчастных случаев. У населения скупали мебель, фраки, веера, люстры, антикварные вещи. Чехословацкая фирма «Яблонекс» выполняла заказ на бижутерию. Особенно сложными были съемки первого бала Наташи, побывать на нем вам позволит фоторепортаж Умнова. 

В этом фильме, где успех зависит только от совокупности всех компонентов, большое внимание уделялось и построению кадра. Широкий формат позволил постановщикам прибегнуть к параллельному действию, которое часто встречается в романе. Например, сцена тильзитской встречи Наполеона с Александром I решается триптихом: в центре кадра два императора на плоту, слева — французская армия с криками «виват!», справа — русские войска, кричащие «ура!». 

Тщательно отбирали и музыку для фильма: здесь прозвучат и подлинные русские марши, гремевшие на полях сражений, и точно выверенные во времени ритмы барабанного боя, и боевые сигналы, и Гайдн, столь милый сердцу Болконского, и русская песня. 



С особой требовательностью подходили постановщики к отбору актеров на главные роли, которых в фильме 30. В скромной воспитаннице Ленинградской балетной школы Люсе Савельевой Бондарчук сумел разглядеть свою Наташу Ростову. Неопытность, отсутствие профессиональной выучки с лихвой компенсировались удивительной органичностью, верой, искренностью. Надо сказать, что даже такие актеры, как В. Я. Станицын (граф Ростов), Б. Е. Захава (Кутузов), Вячеслав Тихонов (Андрей Болконский), Ирина Скобцева (Элен Безухова), не всегда могли положиться на свой предыдущий опыт: новаторская картина требовала поисков нетрадиционных исполнительских приемов. 

— Многие поколения, — говорит С. Ф. Бондарчук, — находили в произведениях великого писателя-гуманиста светлые идеалы высокой человеческой нравственности, огромные духовные богатства. Сейчас, когда перед нами стоят проблемы формирования высокого нравственного идеала, Лев Николаевич Толстой — наш современник. Мы с моим соавтором по сценарию В. Соловьевым начинаем фильм с замечательных слов, сказанных Толстым почти столетие назад, но живых и сегодня:

...все мысли, которые имеют огромные последствия — всегда просты. Вся моя мысль в том, что ежели люди порочные связаны между собой и составляют силу, то людям честным надо сделать только то же самое. Ведь как просто