АРХИПЕЛАГ БАЛТЛАГ. ЭСТОНИЯ
06.09.2023
Сергей Середенко
Правозащитник, политзаключенный.
Письма русского Гулливера из узилища Лилипутии
-
Участники дискуссии:
00 -
Последняя реплика:
Долго не было писем от Сергея и вот письмо, которое объясняет этот перерыв в переписке с волей — сильнейший стресс и депрессия, которую не так-то просто было сублимировать в слова и строки. И тем не менее, вот они.
Июль-Август
Хожу по камере, напеваю на мотив известной песни группы «Земляне» – «…контактеры, контактеры…» И имею к этому повод: три недели почти добиваюсь встречи с этой дамой. Зовут ее Карин Пере. Она должна провести т. н. «оценку рисков» для того, чтобы решить, в какое отделение меня переводить.
Свидание с контактером произошло, как и многое в тюрьме — внезапно. 26 июля, в среду, после дождичка. У нее был свой план беседы, у меня — свой, ее победил. Разговор был долгий, временами напоминал допрос (дама, как мне сказали, – бывший следователь).
Перевод в общее отделение состоялся уже на следующий день. Сдернули до обеда, собрался быстро. На заезде — скандал: будущий сокамерник перегородил ногой дверь в камеру и орет, что никого к себе не пустит. Что расхерачит тут вообще все вдребезги пополам. Что он писал начальнику дома, что хочет сидеть один. И что у него стрессы. Я, понятное дело, стою в сторонке, в носу ковыряю.
Сосед оказался подлинным сокровищем. Третья ходка — третья пьяная драка. Гипертония и глаукома, храп и бессонница. Говорить может только о себе. Короче, до меня дошло, что все процессы закончились, и началось наказание. А что можно сделать с наказанием? Его можно только отбыть.
В тот же день написал заявление о переводе меня в другую камеру. И вот уже две недели никакого движения. Решения эти принимает начальник корпуса, а ни одного хорошего слова о нем я не слышал.
Условий для работы в камере — никаких. Договорились с контактером, что для работы буду использовать помещение с компьютером. Вот сижу, пишу.
Первые двое суток в камере журчал монолог соседа. При любой попытке диалога мне заявлялось, что я «плохой собеседник». Что есть, то есть. Теперь я знаком с мелкими деталями жизни этого алмаза неграненного и думаю — а на хрена они мне?
В целом общество граждан бандитов — уже само по себе наказание. Очень много озорства. Вот, например, свет в камере выключают в 22:00. 22:20, а он все горит. Можно нажать кнопку вызова и попросить выключить. А можно нажать ту же кнопку и 5 минут обкладывать дежурного матюгами. Не обкладываешь матюгами – «поддерживаешь ментовский порядок». Правильные пацаны без шуток мимо тещиного дома не ходят.
Когда «на галёре» (в коридоре) начинается какой-то кипеш, сектор закрывают, т. е. всех разгоняют по камерам и там запирают. Когда я заезжал — запирали. Больно уж агрессивно сосед буянил.
Нашел учителей по нардам и шахматам и учеников по юриспруденции и социологии. (Тюрьма и ссылка издавна почитались не только на Руси настоящим университетом. Я помню высказывание одного старого эстонца, который говорил, что он закончил 10 классов школы и 10 лет сталинских университетов.)
В Таллинской тюрьме я представлял себя в круизе и, помнится, описывал детали. Так вот, Вируская тюрьма — это подводная лодка. На секторе 20 двухместных камер, и считанные по пальцам зеки живут в одиночках. Камеры малюсенькие, сидеть рядом за столом невозможно — места нет. Душ на этаже, ходи хоть каждый день.
Спортивный день! Выводили на улицу! На два часа! Я играл в футбол — стоял на воротах. Выиграли 8:3 + выбитая кисть и колено. Но все равно — кайф!
Дозвонился до старшенькой, дети — огонь! Хочу к внукам!
Эстонец в тюрьме без русского языка — не инвалид, но близко. Все в той или иной мере говорят, но при этом держатся на секторе обособленно. И интересы другие — ставки. На секторе два телефонаных аппарата — проводной и беспроводной. К проводному (русскому) — очередь, а беспроводной гуляет из одной эстонской камеры в другую. Оттуда же поддерживается связь с букмекерами.
План съехаться с моим учителем по нардам с треском провалился — не успел я написать заявление, как к нему подселили соседа. Я-то вел переговоры…
Прочитал учебник 1967 года о выплавке цветных металлов и сплавов. Откуда он на книжной полке в тюрьме? Очень легко пошел «Дон Кихот». Оказывается, рыцарские романы в 16 веке были таким же бедствием, как сейчас — компьютерные игры. (Да, человек вообще мало меняется на протяжении своей истории, все уже было, было, было… Вот и граф Монте-Кристо попал в тюрьму по облыжному обвинению, а Сервантес сидел в плену у мусульман, кстати, по-настоящему, а не в романе.
А вот «Божественная комедия» в переводах начала 19 века не пошла совсем. С интеллигентской спесью отмечу, что и «Дон Кихота», и «Божественную комедию» не читаю, а перечитываю. (Ну разумеется, для советского интеллигентного подростка это был обязательный круг чтения, как ни покажется это сейчас ненаучной фантастикой.).
А вот «Витязя в тигровой шкуре» читал впервые. Сюжет оказался арабо-индийско-монгольский. (Да, «Витязя» мы уже проходили только в универе в курсе «Литература народов СССР», был такой обязательный курс в Тартуском универе на русской филологии, вел его при мне Сергей Геннадьевич Исаков, многие его помнят, как допрашивал на экзамене с пристрастием, какого цвета была обложка).
Есть шанс попасть на курсы сварщиков или деревообработчиков. В Таллине такого шанса не было. Подал заявку. (Это хороший шанс, что и говорить, ведь никогда бы не пришло в голову юристу обучиться подобным ремеслам. И я без сарказма, хотя и с сочувствием, учитывая прочие обстоятельства, но так хочется отметить хоть какой-то позитив в перемене участи невинно осужденного – егмг).
Получил письмо от Альгирдаса Палецкиса. И он, и я теперь — осужденные. Благодарил меня за рецензию на его книгу. (Вот так и перестукиваются из камеры в камеру в разных государствах с нашей скромной помощью пауков-сетевиков, разносящих письма заключенным как в бессмертной книжке Джанни Родари «Чиполлино» – егмг). А вообще, писем стал получать гораздо меньше, а свидания мне тут, в Йыхви, считай, вообще не светят.
Зато светит выход в «открытую тюрьму». Еще не разобрался, что это такое, но суть в том, что в тюрьме ты только ночуешь. А днем даже можешь работать. Согласно моему ITK (individuaalne täitmiskava – индивидуальный план перевоспитания) такая возможность откроется у меня с нового года. Важно тут то, что это решение принимает не суд, как решение об УДО, а сама тюрьма. Я же, согласно ITK, беспредельно опасен для государства, и совершенно не опасен для тюрьмы.
Меньше стал говорить по телефону, зато маме звоню теперь дважды в неделю. Осваиваюсь на этой подлодке. Интегрируюсь.
Тут убийцы, рэкетиры, контрабандисты, наркоторговцы, «пьяный руль» и «семейные насильники». Отношение к последним совершенно терпимое — сказывается победное шествие феминизма вообще и MeToo в частности. А раньше статья была никудышная — почти как «изнасилование». Девочки, обратите на это внимание. (Вот вспомнилось мне одно горестное, если не отчаянное, признание пьяненького мужичка в трамвае, слышала я его затылком, не оборачиваясь. И сказал от так: «Нормальные бабы закончились, остались одни конченные…» И далее последовала исповедь, которую пересказывать не берусь из соображений цензуры, но убедительная до крайности. Мне оставалось только пожалеть этот пьяненький мужской голос от всей души. Таких конченных раньше к позорному столбу на Ратушной приковывали, красивый средневековый обычай. Постепенно прихожу к убеждению, что самая страшная разрушительная сила — это нерожающая самка… — егмг).
Накачанные рэкетиры ходят по галёре с чётками. Бусины на них не перебирают в молитвах, а размахивают ими в одной руке, как кавказцы брелоками от автомобилей. Понты такие. Чётки официально продаются в магазине. (Интересно, какие чётки — мусульманские или католические?).
Случайно пролил кофе на вещи соседа. Ору было столько, что набежали охранники. Вообще проблемы с anger management у многих. (Еще бы, запереть мужика в тюрьму без секса и без дела… В армии подавляемую сексуальную энергию мужчин переводят в направленную на врага агрессию, а в тюрьме куда ее направлять?). Крик может начаться в любом месте и по любому поводу.
У меня спросили, поменялся ли номер моего счета после переезда в Вирускую тюрьму. Нет, не поменялся. Ем гораздо меньше, вроде как начал лысеть. Или не начал — пока не разобрался. (Интересно, а зеркало в камере можно иметь?).
Особенность этой тюрьмы — запрет на два телевизора в одной камере. А смотреть телевизор «неимущему» соседу можно «с разрешения собственника». Т.к. у соседа глаукома, то он ничего не читает, зато слушает все выпуски новостей на русском языке. А мне бы хватило одной бегущей строки с выключенным звуком. Тоже — наказание. (Несомненно, даже пытка…).
Посылаю на волю свой ITK (индивидуальный план перевоспитания) — и для знакомства с темой, и в качестве темы для медитации лингвистов, юристов и семиотиков. (Да уж, перевоспитание юриста в уголовника и словом, и делом… Не удивлюсь, если мои б. Коллеги с Отделения семиотики потрудились над составлением. Уж если некогда наша студентка Катре Вяли стала руководителем отдела искусств Министерства культуры… Будем анализировать, а копию сего документа эпохи прилагаю к этой публикации). Ибо согласно ITK меня ждут душеспасительные беседы по поводу моих «установок» (hoiakud). А согласно конституции никого нельзя принуждать к смене убеждений. Тема медитации — граница между «установками» и «убеждениями» (väärtused).
Согласно Домострою (kodukord) Вируской тюрьмы, тут запрещены… беруши. Ибо в берушах можешь прощёлкать важное объявление. (И не можешь избежать прослушивания соседского телеящика, опять пытка).
Альгирдас ранее писал, что находится вместе с осужденными государственными чиновниками. Свой же контингент я уже описал. Альгирдас — везунчик.
Славаукраинских настроений мне не встречалось, славароссийские — присутствуют. (Ну ясно, тех-то за шо?). Иногда громко. Чаще всего это озорство. (Точное слово – «озорство», очень старое русское слово для обозначения действий лихих разбойников, которые «озоруют» на дорогах. Вот цитата из Горького: «Озоруют у нас от избытка сил, хвастун Садко дурит, неуемный Васька Буслаев сильно кичится, — толковал старик-историк.» – «Жизнь Клима Самгина». Это та самая неудовлетворенная силушка, не находящая иного выхода, кроме «бессмысленного и беспощадного». Чувство стиля коллеге Середенко не изменяет).
Площадка для прогулок на крыше. Сверху решетка, т. е. «небо в клеточку». По стенам ласточки и их гнезда. Сам ласточки сидят часто на решетке, а результаты их сидения летят тебе под ноги, или прямо на гловы. Ибо не фиг. (Да уж, «небесные ласточки»…).
Вот видели бы вы, как ловко я в свои 60 взлетаю на верхнюю шконку! Вы бы мной гордились!
(Мы гордимся особенно тем, что Сергею хватает бодрости духа, чтобы писать свои записки узника. На Руси издревле говорили: «От тюрьмы, да от сумы не зарекайся». И опыт узника может внезапно пригодиться любому из читающих эти строки, даже если вы ни сном, как говорится, ни духом. Увы ).
Июль-Август
Хожу по камере, напеваю на мотив известной песни группы «Земляне» – «…контактеры, контактеры…» И имею к этому повод: три недели почти добиваюсь встречи с этой дамой. Зовут ее Карин Пере. Она должна провести т. н. «оценку рисков» для того, чтобы решить, в какое отделение меня переводить.
Свидание с контактером произошло, как и многое в тюрьме — внезапно. 26 июля, в среду, после дождичка. У нее был свой план беседы, у меня — свой, ее победил. Разговор был долгий, временами напоминал допрос (дама, как мне сказали, – бывший следователь).
Перевод в общее отделение состоялся уже на следующий день. Сдернули до обеда, собрался быстро. На заезде — скандал: будущий сокамерник перегородил ногой дверь в камеру и орет, что никого к себе не пустит. Что расхерачит тут вообще все вдребезги пополам. Что он писал начальнику дома, что хочет сидеть один. И что у него стрессы. Я, понятное дело, стою в сторонке, в носу ковыряю.
Сосед оказался подлинным сокровищем. Третья ходка — третья пьяная драка. Гипертония и глаукома, храп и бессонница. Говорить может только о себе. Короче, до меня дошло, что все процессы закончились, и началось наказание. А что можно сделать с наказанием? Его можно только отбыть.
В тот же день написал заявление о переводе меня в другую камеру. И вот уже две недели никакого движения. Решения эти принимает начальник корпуса, а ни одного хорошего слова о нем я не слышал.
Условий для работы в камере — никаких. Договорились с контактером, что для работы буду использовать помещение с компьютером. Вот сижу, пишу.
Первые двое суток в камере журчал монолог соседа. При любой попытке диалога мне заявлялось, что я «плохой собеседник». Что есть, то есть. Теперь я знаком с мелкими деталями жизни этого алмаза неграненного и думаю — а на хрена они мне?
В целом общество граждан бандитов — уже само по себе наказание. Очень много озорства. Вот, например, свет в камере выключают в 22:00. 22:20, а он все горит. Можно нажать кнопку вызова и попросить выключить. А можно нажать ту же кнопку и 5 минут обкладывать дежурного матюгами. Не обкладываешь матюгами – «поддерживаешь ментовский порядок». Правильные пацаны без шуток мимо тещиного дома не ходят.
Когда «на галёре» (в коридоре) начинается какой-то кипеш, сектор закрывают, т. е. всех разгоняют по камерам и там запирают. Когда я заезжал — запирали. Больно уж агрессивно сосед буянил.
Нашел учителей по нардам и шахматам и учеников по юриспруденции и социологии. (Тюрьма и ссылка издавна почитались не только на Руси настоящим университетом. Я помню высказывание одного старого эстонца, который говорил, что он закончил 10 классов школы и 10 лет сталинских университетов.)
В Таллинской тюрьме я представлял себя в круизе и, помнится, описывал детали. Так вот, Вируская тюрьма — это подводная лодка. На секторе 20 двухместных камер, и считанные по пальцам зеки живут в одиночках. Камеры малюсенькие, сидеть рядом за столом невозможно — места нет. Душ на этаже, ходи хоть каждый день.
Спортивный день! Выводили на улицу! На два часа! Я играл в футбол — стоял на воротах. Выиграли 8:3 + выбитая кисть и колено. Но все равно — кайф!
Дозвонился до старшенькой, дети — огонь! Хочу к внукам!
Эстонец в тюрьме без русского языка — не инвалид, но близко. Все в той или иной мере говорят, но при этом держатся на секторе обособленно. И интересы другие — ставки. На секторе два телефонаных аппарата — проводной и беспроводной. К проводному (русскому) — очередь, а беспроводной гуляет из одной эстонской камеры в другую. Оттуда же поддерживается связь с букмекерами.
План съехаться с моим учителем по нардам с треском провалился — не успел я написать заявление, как к нему подселили соседа. Я-то вел переговоры…
Прочитал учебник 1967 года о выплавке цветных металлов и сплавов. Откуда он на книжной полке в тюрьме? Очень легко пошел «Дон Кихот». Оказывается, рыцарские романы в 16 веке были таким же бедствием, как сейчас — компьютерные игры. (Да, человек вообще мало меняется на протяжении своей истории, все уже было, было, было… Вот и граф Монте-Кристо попал в тюрьму по облыжному обвинению, а Сервантес сидел в плену у мусульман, кстати, по-настоящему, а не в романе.
А вот «Божественная комедия» в переводах начала 19 века не пошла совсем. С интеллигентской спесью отмечу, что и «Дон Кихота», и «Божественную комедию» не читаю, а перечитываю. (Ну разумеется, для советского интеллигентного подростка это был обязательный круг чтения, как ни покажется это сейчас ненаучной фантастикой.).
А вот «Витязя в тигровой шкуре» читал впервые. Сюжет оказался арабо-индийско-монгольский. (Да, «Витязя» мы уже проходили только в универе в курсе «Литература народов СССР», был такой обязательный курс в Тартуском универе на русской филологии, вел его при мне Сергей Геннадьевич Исаков, многие его помнят, как допрашивал на экзамене с пристрастием, какого цвета была обложка).
Есть шанс попасть на курсы сварщиков или деревообработчиков. В Таллине такого шанса не было. Подал заявку. (Это хороший шанс, что и говорить, ведь никогда бы не пришло в голову юристу обучиться подобным ремеслам. И я без сарказма, хотя и с сочувствием, учитывая прочие обстоятельства, но так хочется отметить хоть какой-то позитив в перемене участи невинно осужденного – егмг).
Получил письмо от Альгирдаса Палецкиса. И он, и я теперь — осужденные. Благодарил меня за рецензию на его книгу. (Вот так и перестукиваются из камеры в камеру в разных государствах с нашей скромной помощью пауков-сетевиков, разносящих письма заключенным как в бессмертной книжке Джанни Родари «Чиполлино» – егмг). А вообще, писем стал получать гораздо меньше, а свидания мне тут, в Йыхви, считай, вообще не светят.
Зато светит выход в «открытую тюрьму». Еще не разобрался, что это такое, но суть в том, что в тюрьме ты только ночуешь. А днем даже можешь работать. Согласно моему ITK (individuaalne täitmiskava – индивидуальный план перевоспитания) такая возможность откроется у меня с нового года. Важно тут то, что это решение принимает не суд, как решение об УДО, а сама тюрьма. Я же, согласно ITK, беспредельно опасен для государства, и совершенно не опасен для тюрьмы.
Меньше стал говорить по телефону, зато маме звоню теперь дважды в неделю. Осваиваюсь на этой подлодке. Интегрируюсь.
Тут убийцы, рэкетиры, контрабандисты, наркоторговцы, «пьяный руль» и «семейные насильники». Отношение к последним совершенно терпимое — сказывается победное шествие феминизма вообще и MeToo в частности. А раньше статья была никудышная — почти как «изнасилование». Девочки, обратите на это внимание. (Вот вспомнилось мне одно горестное, если не отчаянное, признание пьяненького мужичка в трамвае, слышала я его затылком, не оборачиваясь. И сказал от так: «Нормальные бабы закончились, остались одни конченные…» И далее последовала исповедь, которую пересказывать не берусь из соображений цензуры, но убедительная до крайности. Мне оставалось только пожалеть этот пьяненький мужской голос от всей души. Таких конченных раньше к позорному столбу на Ратушной приковывали, красивый средневековый обычай. Постепенно прихожу к убеждению, что самая страшная разрушительная сила — это нерожающая самка… — егмг).
Накачанные рэкетиры ходят по галёре с чётками. Бусины на них не перебирают в молитвах, а размахивают ими в одной руке, как кавказцы брелоками от автомобилей. Понты такие. Чётки официально продаются в магазине. (Интересно, какие чётки — мусульманские или католические?).
Случайно пролил кофе на вещи соседа. Ору было столько, что набежали охранники. Вообще проблемы с anger management у многих. (Еще бы, запереть мужика в тюрьму без секса и без дела… В армии подавляемую сексуальную энергию мужчин переводят в направленную на врага агрессию, а в тюрьме куда ее направлять?). Крик может начаться в любом месте и по любому поводу.
У меня спросили, поменялся ли номер моего счета после переезда в Вирускую тюрьму. Нет, не поменялся. Ем гораздо меньше, вроде как начал лысеть. Или не начал — пока не разобрался. (Интересно, а зеркало в камере можно иметь?).
Особенность этой тюрьмы — запрет на два телевизора в одной камере. А смотреть телевизор «неимущему» соседу можно «с разрешения собственника». Т.к. у соседа глаукома, то он ничего не читает, зато слушает все выпуски новостей на русском языке. А мне бы хватило одной бегущей строки с выключенным звуком. Тоже — наказание. (Несомненно, даже пытка…).
Посылаю на волю свой ITK (индивидуальный план перевоспитания) — и для знакомства с темой, и в качестве темы для медитации лингвистов, юристов и семиотиков. (Да уж, перевоспитание юриста в уголовника и словом, и делом… Не удивлюсь, если мои б. Коллеги с Отделения семиотики потрудились над составлением. Уж если некогда наша студентка Катре Вяли стала руководителем отдела искусств Министерства культуры… Будем анализировать, а копию сего документа эпохи прилагаю к этой публикации). Ибо согласно ITK меня ждут душеспасительные беседы по поводу моих «установок» (hoiakud). А согласно конституции никого нельзя принуждать к смене убеждений. Тема медитации — граница между «установками» и «убеждениями» (väärtused).
Согласно Домострою (kodukord) Вируской тюрьмы, тут запрещены… беруши. Ибо в берушах можешь прощёлкать важное объявление. (И не можешь избежать прослушивания соседского телеящика, опять пытка).
Альгирдас ранее писал, что находится вместе с осужденными государственными чиновниками. Свой же контингент я уже описал. Альгирдас — везунчик.
Славаукраинских настроений мне не встречалось, славароссийские — присутствуют. (Ну ясно, тех-то за шо?). Иногда громко. Чаще всего это озорство. (Точное слово – «озорство», очень старое русское слово для обозначения действий лихих разбойников, которые «озоруют» на дорогах. Вот цитата из Горького: «Озоруют у нас от избытка сил, хвастун Садко дурит, неуемный Васька Буслаев сильно кичится, — толковал старик-историк.» – «Жизнь Клима Самгина». Это та самая неудовлетворенная силушка, не находящая иного выхода, кроме «бессмысленного и беспощадного». Чувство стиля коллеге Середенко не изменяет).
Площадка для прогулок на крыше. Сверху решетка, т. е. «небо в клеточку». По стенам ласточки и их гнезда. Сам ласточки сидят часто на решетке, а результаты их сидения летят тебе под ноги, или прямо на гловы. Ибо не фиг. (Да уж, «небесные ласточки»…).
Вот видели бы вы, как ловко я в свои 60 взлетаю на верхнюю шконку! Вы бы мной гордились!
(Мы гордимся особенно тем, что Сергею хватает бодрости духа, чтобы писать свои записки узника. На Руси издревле говорили: «От тюрьмы, да от сумы не зарекайся». И опыт узника может внезапно пригодиться любому из читающих эти строки, даже если вы ни сном, как говорится, ни духом. Увы ).
Дискуссия
Еще по теме
Еще по теме
Алла Березовская
Журналист
НОЯБРЬСКОЕ ПИСЬМО ОТ СЕРГЕЯ СЕРЕДЕНКО
Из Вируской тюрьмы
Сергей Середенко
Правозащитник, политзаключенный.
ВНУТРЕННЯЯ ПОЛИТИКА
Из Вируской тюрьмы
Сергей Середенко
Правозащитник, политзаключенный.
ВИРУСКАЯ ТЮРЬМА. ТОЛЬКО ХОРОШИЕ НОВОСТИ!
Других и не бывает
Сергей Середенко
Правозащитник, политзаключенный.
АВГУСТОВСКОЕ ПИСЬМО
Вируская тюрьма. Только хорошие новости!