В истории это обычное дело. Новые нации вызревают в недрах старых обществ не только десятилетиями, но и веками, но именно войны становятся «спусковыми крючками», которые заставляют членов этой нации сплотиться, осознать себя единым сообществом, выработать общее мировоззрение, общую историческую память. Потом много-много лет такая война будет переживаться как важнейшее событие национальной истории, как точка отсчета свободного независимого бытия нации (они и называются, как правило, национально-освободительными).

Возьмем, к примеру, американскую нацию. Война за независимость США 1775-1783 годов привела не просто к возникновению американского государства как федерации тринадцати штатов (бывших британских колоний). Она привела к тому, что людям пришлось выбирать, кем они себя считают: британскими поданными, верными королю, или американцами? Британские офицеры и солдаты, брошенные на подавления восстания в колониях, не могли взять в толк: что произошло с некоторым колонистами? Они — потомки англичан, переехавших жить за океан, говорят на английском языке, исповедуют англиканство или кальвинизм, как и их единоверцы, оставшиеся на Британских островах.

Почему они считают себя какими-то американцами? Конечно, через несколько поколений у переселенцев появились определенные отличия от жителей метрополии: свой диалект, свои привычки, своя история, но, наверное, они бы еще десятилетиями не задавались вопросом: кто они – еще британцы или уже нет,  если бы не столь грубая и возмутившая всех попытка британского короля и правительства вмешаться в дела колонистов.

Борясь против английских солдат в красных мундирах, жители колоний осознали себя новой нацией (кстати, далеко не все, около 7 тысяч человек после победы армии Джорджа Вашингтона бежали в Великобританию, отказавшись называться американцами).

Пример Франции я уже приводил, но напомню еще раз: французская нация вызревала весь XVIII век, ее пестовали деятели Просвещения. Но только революция сделала ее массовой, и только война революционной Франции с коалицией европейских монархий заставила французский народ осознать себя нацией. Причем, когда мы говорим «французский народ», то мы должны понимать, что народ этот включал в себя множество разных этносов и субэтносов, и представители некоторых из них даже не понимали французский язык. Так, Наполеон Бонапарт был корсиканец, с детства он говорил на языке, близком к итальянскому, когда он приехал в Париж, его (кстати, как и Сталина) везде выдавал акцент.

Но это не помешало ему стать революционным генералом. Его считали своим, потому что он был против аристократов.
 

Новорожденная французская нация была нацией революционеров.

Вернемся к истории русской советской нации. В 1941 году Гитлер напал на СССР. Причем он не скрывал, что его цель – не просто уничтожение социализма или ликвидация советского государства, а уничтожение русских как нации. Речь шла прежде всего о физическом уничтожении (гитлеровский план «Ост» предусматривал, что на территории рейхскомиссариата «Московия» нужно не больше 50 миллионов человек), но не только. Предполагалось, что те, кому завоеватели сохранят жизнь, останутся лишь в качестве крестьян, снабжающих немцев зерном (российские города нацисты хотели разрушить).

Гитлер, Геббельс и Розенберг намеревались отвести остаткам русского населения судьбу безграмотных, вечно пьяных, деморализованных рабов, без национальной памяти, без единой религии и даже без единого литературного языка. Это тоже должно было стать уничтожением русских как нации, пусть и с физическим сохранением какого-то количества этнических русских.
 
Впрочем, этот вопрос каждый ставил перед собой еще раньше, когда были введены паспорта, где была графа «Национальность» (с 1917 по 1932 не было единого удостоверения личности, а в тех, что были, национальность не указывали).

Но в 30-е годы советские люди все-таки ощущали себя больше пролетариями и служащими или коммунистами и комсомольцами, чем русскими. А вот в 40-е ситуация меняется: уже в первые месяцы войны начинается усиленная патриотическая пропаганда, которая встречает горячий отклик у населения.

7 ноября 1941 года И.В. Сталин выступает со знаменитой речью, где содержался призыв быть достойными великих русских героев-полководцев прошлого – Невского, Суворова, Кутузова. В действующей армии, в тылу, в городах, в селах читаются лекции, распространяются газеты и журналы, повествующие о русской истории, русской культуре, русских поэтах, писателях, полководцах.

Причем все это делается не «для галочки», потому что «верховный велел». Люди сами просят о подобной литературе. В библиотеках выстраивались очереди за книгами Карамзина, Ключевского, Тарле. Солдаты и командиры просили прислать им на фронт новые книги, писали письма сочинителям исторических романов, к примеру Алексею Толстому. Американский историк Дэвид Брандернбургер приводит примеры писем советских солдат в тыл – рабочим и колхозникам, которые жертвовали из своих скудных сбережений фронту.

Во всех них звучит «русская тема».
 
Таково было восприятие событий простыми фронтовиками. Именно так они понимали: за что они воюют и каждый день рискуют жизнями. Не просто за социализм, но и за свободу русского народа, не просто против европейских капиталистов, а против немцев, поддавшихся искусу хищнического империализма (как и их далекие предки, которых уже громили далекие предки русских советских людей).

Американский историк с удивлением отмечает, что даже в 30-е годы, не говоря уже о 20-х, такие трактовки для СССР были нетипичны, а иногда – прямо немыслимы.

Есть сведения о том, какие книги любили читать солдаты и офицеры Советской Армии на привалах, во время передышек, в госпиталях. Видишь эти списки и диву даешься. Все-таки в большинстве своем это были не представители наследственной утончённой интеллигенции: вчерашние колхозники, рабочие, в лучшем случае – недоучившиеся вузовцы. А читали они под тусклым светом огарка в землянке или плохой лампочки в госпитале «Войну и мир» Л.Н. Толстого, «Петра Первого» А.Н. Толстого, «Ивана Грозного» В.И. Костылева, «Чингисхана» Яна, «Дмитрия Донского» С. Бородина, «Севастопольскую страду» С.Н. Сергеева-Ценского.  
 
Особенно впечатляюще это выглядит, если мы сравним фронтовые библиотеки советской армии с тем, что читали солдаты и офицеры с противоположной стороны. Врываясь в немецкие блиндажи, комендатуры, советские воины с удивлением и омерзением обнаруживали брошенное дешевое чтиво – детективчики, приключения и обязательно — в великом множестве! – цветные, с глянцевыми фотографиями порнографические журналы! Гансы и Фрицы ведь не Родину шли защищать, а отбирать землю у «восточных унтерменшей», чтоб поселиться на своей украинской ферме с милой Эльзой, пить пиво и растить поросят. Такого рода мечтаниям Гете и Гегель мало соответствуют…
 

Так что сталинский тост за русский народ был совсем не случен. Великая Отечественная война стала для советских русских настоящей национально-освободительной —  как война 1775 года для американцев, как война 1792 года для французов и война 1919 года для турок. В этой войне родилась советская Россия.

На этом можно было бы и закончить основную часть этой статьи, но есть еще один очень важный, но трудный для понимания нюанс, служащий поводом для множества спекуляций. Часто современные русские «белые», антисоветские националисты, которые считают образцом именно капиталистические буржуазные нации Запада и все, что на них непохоже, с презрением отвергают, спрашивают: почему же национальное самоосознание русских в сталинскую эпоху не привело к созданию русского государства – хотя бы русской республики со своей компартией? Ведь всегда и везде до этого в истории война за национальное освобождение приводила к возникновению национального государства.

Американская война за независимость привела к появлению США, французские революционные войны – Французской республики, а затем — империи, война под руководством Ататюрка – Турецкой республики. И дальше начинаются те самые спекуляции – о злобных большевиках-космополитах, которые угнетали русских, не давали им создать собственное государство, развиваться как всем «нормальным» народам…

Между тем ответ содержится в самом вопросе. Потому что до этого история знала только один вид нации – буржуазные, капиталистические нации.
 

Мир капитализма стоит на принципе конкуренции, и в международных отношениях он провозглашает тот же принцип. Другие народы воспринимаются при этом как враги.

Каждая нация с этой точки зрения должна обособиться, начать думать только о своих интересах, игнорируя интересы других, и более того – защититься от них вооруженными отрядами. А, собственно, вооруженные отряды на службе эксплуататорского класса и есть по определению, известному всем, кто учился в советской школе, государство (конечно, это несколько упрощенное определение, но в нем есть зерно истины). Поэтому нация, которая является гражданским или буржуазным обществом (по-немецки, кстати, это одно выражение!), и стремится заиметь свое собственное государство.

Тот факт, что американская буржуазия в XVIII веке была еще молодой, энергичной и обещала в будущем принести немало полезного своему и другим народам, не отменяет того факта, что она хотела создать свое национальное государство ради своих корыстных интересов (которые, впрочем, тогда совпали с интересами всего народа, возмущенного британскими угнетателями). Вспомним, что война за независимость началась с протестов буржуа против новых налогов и торговых запретов – с «Бостонского чаепития».

Но русская советская нация родилась в 30-х – 40-х как социалистическая нация. Ретортой, в которой она появилась был социализм, а не капитализм. Главный принцип социалистического общества – не конкуренция, а кооперация, солидарность.
 

Русской социалистической нации было нечего делить с украинской или татарской социалистическими нациями. Ей незачем было отгораживаться от них своей армией, своей полицией, своим чиновничьим аппаратом.

Более того, она имела общие с ними федеративную общесоветскую армию, милицию и аппарат управления. А что касается того, что украинцы или татары имели свои республики, а русские – нет, то нужно понять суть института советской союзной или автономной республики. Она не была государством в строгом смысле слова (ведь главные признаки государства – наличие силовых структур для контроля над обществом и отражения внешней угрозы).

Советские союзные или автономные республики – это социальные механизмы для защиты и развития культур народов, которые без этого ассимилировались бы среди более многочисленного и сильного народа и исчезли.

Скажем, украинцам в составе русского буржуазного национального государства, без сомнений, грозила бы скорая и полная ассимиляция и это показали и последние десятилетия романовской России, прошедшие под лозунгом «Россия для русских», и действия белогвардейских правительств. В этом смысле Советский Союз спас украинскую нацию.

Поскольку же русской нации никакая ассимиляция не грозила и не грозит, своя республика в составе СССР им и не была нужна. Более того, такая республика породила бы множество проблем. Скажем, каждая республика имела свой государственный язык, но он сохранял статус государственного лишь в границах этой республики. Создание русской республики означало бы, что русский язык стал бы лишь языком одной из республик, и в советской Украине или Казахстане он был бы уже не обязателен. Это бы разрушило Советский Союз.
 

Конечно, в советский период у русской нации было свое государство. И всякому здравомыслящему человеку понятно, что это было за государство – весь СССР. Недаром за рубежом СССР так и называли – Советская Россия.

Конечно, наши оппоненты могут спросить: как же советская Украина или Узбекистан могли одновременно быть территориями республик украинцев и узбеков и в то же время территориями русских? Я на это отвечу примером из физики: согласно классической механике Ньютона, тело не может одновременно проявлять свойства частицы и волны, а согласно квантовой механике – может.  Так вот согласно в «классическом», буржуазном мире СССР не мог быть государством всех народов, входящих в него, и при этом — русским государством, а в «квантовом», социалистическом – мог и был.

***

Итак, нация и народ – не одно и то же. Нация возникает лишь в условиях урбанизации, просвещения, индустриализации. В России индустриализация и просвещение начались с Петра. Тогда и начинает возникать дореволюционная русская нация, окончательно сформировавшаяся в XIX веке.

Но это была очень немногочисленная, верхушечная нация, мало связанная с многомиллионным русским народом, остававшимся вплоть до ХХ века в донациональном состоянии. Массовая русская нация возникла лишь в 1930-х, в ходе сталинских индустриализации и культурной революции, и Сталин же, своим «русским поворотом», связал дореволюционную и советскую русские нации.  Свое же национальное самосознание эта нация пережила в годы Великой Отечественной войны, которая стала для нее национально-освободительной, поскольку немецкий нацизм стремился уничтожить русских как нацию.
 

Отсюда и такой глубинный культ Победы у современных русских, которые даже после разрушения СССР остаются той самой советской нацией. Потому что все основные установки национального самосознания, все ключевые образы национальной истории были сформированы тогда, в советскую, более того – в сталинскую эпоху.

Нельзя не удивляться тому, что этого не замечают, ведь часто это просто лежит на поверхности.

Так, однажды, я наткнулся на сайте современных белогвардейских русских националистов на статью, где превозносилась дореволюционная русская культура, проклинались большевики. При этом в статье упоминался святой князь Александр Невский, и поэтому устроители сайта приложили иллюстрацию … фото члена ВКП (б), кавалера ордена Ленина, лауреата Сталинской премии первой степени, актера Николая Черкасова в роли Александра Невского в одноименном фильме Эйзенштейна… Как говорится, комментарии излишни.
 

Осталось только сказать, что из всего этого вытекает непререкаемый вывод: любая антисоветчина есть не что иное, как русофобия. И тот, кому действительно дороги русский народ и русская нация не могут быть однозначными антисоветчиками (хотя, конечно, они не обязаны и быть «правоверными коммунистами»).

В период перестройки у нас как раз появились буржуазные антисоветские русские националисты. Наряду со всеми другим националистами, они внесли свой вклад в разрушение СССР (вспомним, как в 1991 году Шафаревич и его соратники радовались тому, что наконец-то Россия избавится от Средней Азии!).

Сегодняшние русские буржуазные националисты считают себя продолжателями дела белогвардейцев Колчака и Ильина, а некоторые — и дела русских коллаборационистов 40-х Власова и Шкуро.

Не так давно один из скандальных русских нацдемов Егор Просвирнин заявил, что 22 июня – светлый и радостный день, когда коммунисты дождались отмщения. Не хочется приводить его известную цитату в силу ее омерзительности, но все же люди должны знать, к чему приходит последовательный буржуазный национализм. Просвирнин написал:
Разумеется, даже самые отпетые антисоветчики из среды «цивилизованных» буржуазных националистов сразу же открестились от этих слов Просвирина, обозвав его «троллем», провокатором и радикалом. Но Маркс однажды сказал, что радикалы в политике очень ценны: они додумывают до конца и проговаривают то, что содержится в словах и идеях их более респектабельных и осторожных соратников. Благодаря радикалам суть какой-либо идеологии становится наглядной всем.

Согласно этому, и другим выступлениям Просвирина видно, к чему приводит антисоветский буржуазный русский национализм.  Ведь в действительности никакой дореволюционной русской нации уже нет. Ее остатки давно ассимилировались в странах Европы и в Америке. Последней попыткой реванша со стороны худших и самых озлобленных ее представителей, действительно, было участие белой эмиграции в гитлеровском походе (были и лучшие, которые вступали в европейское Сопротивление, но их было гораздо меньше).
 

Быть патриотом той дореволюционной нации – значит в политическом смысле быть патриотом небытия (в случае врожденной подлости таких фейковых патриотов – еще и быть апологетом врагов Родины).

В реальности есть лишь наследница той дореволюционной нации – русская советская нация. Только через ее культуру мы и можем прикоснуться к Пушкину и Гоголю, которые в культурном коде этой нации давно уже спрессованы с Лениным и Герценом.

Разумеется, эта современная русская нация не остается навсегда такой, какой она возникла при Сталине. Идет время, и она тоже меняется. Но она, я уверен, все равно никогда не примет либеральный капитализм, буржуазно-либеральные ценности, буржуазный этнонационализм и прочее, что навязывают нам оглушившие и подмявшие под себя Россию «победители 1991-го».
 

---

---