Последняя реликвия
Предупреждение: содержание статьи совпадает с двумя бывшими российскими нарративами:
• в Эстонии установлена системная дискриминация  по признаку национальности и
• Эстония – failed country.
Автор не в курсе актуальности данных российских нарративов, т.к. находится в эстонской тюрьме и отрезан от влияния российской пропаганды.

Взяться за ручку (в буквальном смысле, ибо в тюрьме всё пишется исключительно ручкой) меня побудила небольшая повесть, поэтому сначала изложу факты. На 14 ноября президент Эстонии Алар Карис пригласил к себе в резиденцию руководителей волости Ляэнеранна. Дальше цитирую Postimees: “По словам президента, он хочет услышать от руководителей волости, что они могут сделать для того, чтобы сохранить школу Метскюла с её 21 учениками, а не то, почему школу сохранить нельзя”.

14 – это вторник, а в пятницу, 10-го “в отправленном президенту открытом обращении родители из Метскюла написали, что суд, государственные чиновники и волостная власть не заботиться об их озабоченности по поводу образования их детей. Последней каплей был изданный под нажимом волостной управы Ляенеранны приказ, которым 17 детей из Метскюла были внесены в список Лихулаской гимназии. Приказ является незаконным и ничтожным, т.к. родители не желают отдавать своих детей в школу Лихула”.
К этим розовым соплям нужно добавить следующее: передача Reporter Kanal 2 показала этих “руководителей волости”, которые сказали, что на кофеёк к президенту заглянут. Больше никаких сообщений на эту тему не было.

Теперь давайте разбираться с этим водевилем. Вот только с чего бы начать?
Пожалуй, начну с декорацией, точнее, с названий. Они – говорящие. Lääneranna – это “западный берег”, а Metsküla – “лесная деревня”. Если уж президент берётся спасать щеночка, то пусть это будет породистый или хотя бы симпатичный щеночек.
Некоторые факты у меня из головы выветрились уже, поэтому пришлось звонить знатокам. Знатоки подсказали: в 2012 году объединение “Русская школа Эстонии” передала Президенту Республики (так официально называется должность), коим тогда был Тоомас Хендрик Ильвес, более 35 тысяч подписей в поддержку образования на русском языке. Читай – за сохранение русских школ. Т.е. под петицией стояла не 21 подпись, а более 35 000. Петицию аккурат накануне Дня защиты детей, т.е. 31 мая, передал в канцелярию президент тогдашний руководитель РШЭ профессор Андрей Лобов. Называю его имя потому, что в Эстонии он уже давно не живёт.

Ответом на данную петицию стало молчание. Полное. Кто-то (возможно, даже я) всё-таки поинтересовался в канцелярии президента, какова же судьба петиции. Отвечено было так, что рассмотрение подобных петиций не входит в компетенцию президента.
Это, в общем, не было для нас новостью. Петиция имела символическое значение, а правильной, читай – законной реакцией президента была бы передача петиции в министерство образования и науки. При удачном (для нас) раскладе – со своим сопроводительным письмом. Ничего этого не произошло. И ничего в части права президента вмешиваться в дела образования с тех пор законодательно не изменилось. Однако реакция, как мы видим, совершенно другая. Эти “щеночки” – породистые.

Т.к. Харьюский уездный суд в своём решении по моему уголовному делу в глубокой мудрости своей установил, что никакой дискриминации по национальному признаку в Эстонии нет, то кто я такой, чтобы спорить со вступившим в силу решением? Вот и не спорю, а просто привожу факты.
Дальше. Будь я на месте руководителей данной волости, я бы в ответ на такое “приглашение” сказал бы, что кофейку могу попить и дома. Потому что никакого права требовать чего-либо от руководителей местных самоуправлений у президента Эстонии нет. Единственный вопрос, который ему прилично задавать, звучит так: “Чем могу быть полезен?”. И это – всё. В нашей же истории президент совершил тройной прыжок через границу своих полномочий.

Тут надо отметить, что процесс ликвидации школ в Эстонии уже давно перевалил экватор и движется к завершению. Поэтому и школа для “защиты” выбрана маленькая, уютная, с хорошим, близким эстонскому сердцу названием. В определённом смысле “последняя реликвия”.
Жаль, что газета не публикует ответ президента авторам открытого обращения. Подозреваю, что там можно найти что-то из репертуара мафиозных боссов, типа: “Почему сразу со своей проблемой ко мне не пришли?”. Для любителей выдумывать уголовные дела на пустом месте поясняю: я не сравниваю главу Эстонского государства с мафиозным боссом. Я сравниваю репертуар и интонацию. К тому же – гипотетические.

Следующий аспект – действующие лица водевиля. Точнее те, кто остался за сценой. Я про министра образования и науки. Президент повёл себя так, словно её вообще нет. Интересно, что на той же полосе Postimees напечатано интервью с Кристиной Каллас, в котором речь идёт о зарплатах учителям. Денег на их повышение у государства нет. А вот местное самоуправление по прихоти президента, должно их найти. Министр прихоти президента не комментирует, хотя поведение последнего – политическая оплеуха первой.
Ещё один аспект – тон подачи этой “спасительной операции”. И приказ вот в родительском письме “ничтожный и незаконный”, а вся ситуация в целом вообще “ставит под сомнение правовое государство в Эстонии, потому что находящийся у власти в волости избирательный союз обещал, что образовательная сеть затронута не будет”.

Будучи так или иначе причастным к четырём судебным процессам по поводу закрытия русских школ (в Тарту, Раквере, Локса и Кейла), могу заверить читателя, что никогда эстонские СМИ таких выражений не употребляли и таких оценок не давали. А тут вот даже “правовое государство” в опасности. Из-за того, что кто-то нарушил свои предвыборные обещания… Надо же, невидаль какая…

Если отвлечься от юридической, точнее, законной точки зрения, то в данной истории есть ещё одна – обычная. Потому что вокруг президентской должности сложился небольшой ряд обычаев, и один из них президентский патронаж. Разные президенты в разное время патронировали разные общественные начинания (тот же Т. Х. Ильвес в косухе открывал панк-фестиваль в Раквере), но ни один из президентов на моей памяти ещё не вступался за учреждение, тем более – учреждение местного самоуправления. “Патронаж” подобного рода лежит совсем в другой плоскости, далёкой от “обычной”.

Что реально мог предложить президент? Я не исследовал отдельно процесс огосударствления муниципальных школ, но не заметить его тоже не мог. Он – есть. Есть у меня и догадки о его причинах, но тут не место их излагать. Однако президент мог бы обратиться к министру образования и науки или даже к премьер-министру с предложением рассмотреть вопрос о принятии школы Метскюла на государственный баланс. Карис же этого не сделал, бросившись “решать вопрос” сам. Хотя с какими мерками подходить к оценке этой очевидной PR-акции? В представлении прогуливающихся со мной по тюремному коридору эстонцев, президент “вызвал на ковёр” руководителей Lääneranna и хорошенько их “пропесочил”.

И это, imho, самый тревожные сигнал в этой истории. То, что местные самоуправления постоянно и, главное, необратимо обворовываются государством (не так уж давно я писал, например, о том, что автомобильный налог раньше входил в число местных налогов, а теперь его берётся собирать государство) – беда не только Эстонии. Интересно было бы, кстати, посмотреть, как развивались местные самоуправление после крушения советского блока. Что-то ни одной истории успеха на память не приходит. Но в Эстонии все делалось по-эстонски, т.е. медленно, поэтапно и необратимо. Без “тройных прыжков”. Ещё относительно недавно президент Керсти Кальюлайд просила самоуправления проявить терпение и понимание в отношении творящихся на их территории воинских учений, не имеющих никакого законного основания.
Нынешний президент не просит. И чётко указывает, чего он не хочет слышать. За чашечкой кофе, которую можно выпить и дома.
И даже в тюрьме. Заварю себе кружечку, кстати.

NB! Информация для желающих поддержать Сергея Середенко
У каждого заключённого в Эстонии есть свой индивидуальный лицевой счёт для покупки товаров в тюремном магазине. Желающие помочь правозащитнику могу перечислить деньги по нижеследующим реквизитам:

Получатель: Rahandusministeerium
счета:
SEB Pank EE891010220034796011 (BIC/SWIFT: EEUHEE2X)
Swedbank EE932200221023778606 (BIC/SWIFT: HABAEE2X)
LHV Pank EE777700771003813400 (BIC/SWIFT: LHVBEE22)
Luminor Bank EE701700017001577198 (BIC/SWIFT: NDEAEE2X)

Viitenumber/Ссылочный номер: 10588004049333
Makse selgitus/Пояснение: Sergei Seredenko 12.05.1963

Отправка денег из-за рубежа
Получатель платежа: Rahandusministeerium (Министерство финансов)
Адрес получателя: Suur-Ameerika 1, Tallinn, Estonia

IBAN получателя:
Swedbank EE932200221023778606,
SEB EE891010220034796011,
Nordea Bank EE701700017001577198,
Danske Bank EE403300333416110002.

Наименование банка получателя: в соответствии с выбранным номером счета
Адрес банка получателя:
SEB (Tornimäe 2, Tallinn, Eesti Vabariik),
Swedbank (Liivalaia 8, 15040, Tallinn),
Эстонский филиал Danske Bank AS (Narva mnt. 11, 15015, Tallinn),
Эстонский филиал Nordea Bank Finland PLC (Liivalaia 45, 19145 Tallinn)

SWIFT-коды:
SEB: EEUHEE2X,
Swedbank: HABAEE2X,
Эстонский филиал Danske Bank AS: FOREEE2X,
Эстонский филиал Nordea Bank Finland PLC, NDEAEE2X
Пояснение к платежу: Sergei Seredenko 12.05.1963

Адрес для писем:
Sergei Seredenko
Ülesõidu 1, Viru vangla
Jõhvi 41536
Estonia