---

Как и зачем сваливают в кучу отмену смертной казни, «лукашенковскую» милицию, преступность, убийства и политику.
 

---

Малолетние и пожилые специалисты с «Фейсбука» часто жалуются на избыток силовых структур в Беларуси. Мол, мы же их финансируем из своего кармана (наверно, платят большой подоходный с грантов, как Алесь Беляцкий), а потом они же нам по горбу резиновыми палками стучат.

Чтобы диванным специалистам по силовым структурам жилось интереснее, мы предлагаем статистику преступности по БССР и современной Беларуси. Данные остались с уголовного права на юрфаке, вот, пригодились, наконец.

 


Динамика преступлений в БССР и РБ, тыс.


В СССР жилось безопасней. Это была прекрасная страна, и если наши дорогие националисты будут вешать на уши очередную мульку про то, что полстраны сидело, а вторая половина их охраняла — смело требуйте статистику. Пусть поищут, узнают много нового.

Можно возразить, что появились новые составы преступлений, в том числе экономические, а также преступления, связанные с компьютерами и другие — оттого и статистика выросла. Однако ничего подобного. Вот данные МВД за прошлый год. Почти половина преступлений — обычные кражи.
 


Тем не менее после трагедии в ТЦ «Европа» Наталья Радина (Пук) написала на «Хартии» гневно-слезливую колонку, из которой следует, что милиция ловит исключительно саму Радину, а до преступников у них руки не доходят. Между делом Радина приводит и некую свою статистику:
 

«Пользуясь случаем, хочу напомнить, что в Беларуси почти 1500 сотрудников правоохранительных органов на 100 тысяч населения, что в семь раз больше, чем было в СССР».
 

В который раз убеждаюсь, что в мозгах у нашей оппозиции какая-то кромешная тьма. Утром нам рассказывают про страшное тоталитарное государство Советский Союз, а вечером жалуются на то, что силовиков стало в разы больше, чем было в СССР. Что-то здесь не вяжется.

А теперь гляньте еще раз данные по количеству преступлений в БССР и РБ. В 1966 году, например, их было в 6,7 раза меньше, чем в «пиковом» 2005 году. Наверно, совпадение, да?

Кроме того, что «лукашенковской» милиции просто много, второе направление работы оппозиции — адресное. Создается впечатление, что копают лично под министра МВД Шуневича. «Радио свобода» и «Наша нива», к примеру, старательно собирают факты о каких-то побитых людях, о которых рассказывают через пятые руки тоже побитые родственники, в духе «СОБР задержал пьяного мужа на улице, меня беременную избили сапогами в живот, сына обоссали, а собаку изнасиловали» и т.д. Виноватых нет, все ангелы, и только кровавые менты беспределят.

А при чем тут министр Шуневич? А он до назначения работал в КГБ и занимался как раз, так сказать, процессуальным контролем МВД. Это такая изощренная попытка нагадить ему лично по его же профилю. Ну и плюс переход на личность, вроде формы НКВД на параде и пр.

В этом и заключается «задача» правозащитников — копать под силовые структуры, используя любые факты, а также интересы потерпевших, родственников осужденных и прочих далеко не всегда объективных лиц. Задача-максимум — разжечь недоверие к правоохранительным органам.

А там, кстати, есть над чем работать. Вот данные ИАЦ за 2014 год.

 


Неудивительно, что центр «Весна» всегда имел стабильное, отличное финансирование. Это была своего рода перевалочная база для финансовых средств.

Когда в 2011 «закрыли» Беляцкого, ему вменялось уклонение от уплаты налогов в размере 90 тыс. долларов (как физ. лицу). Можно грубо посчитать, какие суммы там крутились:
 

---

 

---

С барского плеча округлим до миллиона, для красоты. Эти средства перечислялись на литовские счета Беляцкого, а данные об этом Литва передала белорусским органам финансовых расследований по обычному запросу.

Получилось довольно забавно: сдали свои же, да и статья чисто экономическая. Получается, что Беляцкий не «политзаключенный», а как бы «экономзаключенный». Сидел за свободу от налогов.

А теперь взгрустнем и задумаемся о тяжкой жизни правозащитников. Миллион — это много или мало? Как по мне, так вполне. Можно и посидеть четыре года на общем режиме. Тем более, что крыша все оплатит.

Напомним, что Алесь Беляцкий являлся также вице-президентом Международной Федерации за права человека (FIDH). А эту «Международную Федерацию за права человека» финансирует Конгресс США через содержание общественной организации «US National Endowment for Democracy» («Национальный фонд США в поддержку демократии»), а также Сорос, финансирующий «Открытый общественный фонд».

В сети есть информация о том, что средства на литовские счета Беляцкому перечисляли также правительство Германии, Норвежский хельсинский комитет, Civil Right Defenders из Стокгольма и другие хорошие организации.


Силовики и политика

Любые политизированные новости, к примеру, про задержание пронацистского боевика, сопровождаются комментариями в духе «белорусские силовики продались Кремлю», «белорусским КГБ управляет Москва», «чуть что, сразу сдадут независимость» и т.д.

Власть, между тем, будет себя защищать — такова психология любой власти, и, более того, за 25 лет суверенитета появилась определенная мотивация, которой напрочь не было в 1991 году: как выразился Лукашенко, тогда «власть валялась под ногами».

У среднего «молодофронтовца» же, наоборот, нет никаких мотивов защищать государство, против которого он работает. Под государством им понимается исключительно набор ярлыков: «кгбшники», «идеологическая вертикаль», «БРСМ», «маскалі ва ўладзе», «прамаскальскае тэлебачанне» и, конечно, лично Александр Григорьевич, который виноват во всех бедах, бытовой и социальной неустроенности активиста.
 

Разгадка одна: чтобы ненавидеть и презирать что-то конкретное, надо в этом, как минимум, разбираться. Юрфак закончить, а не гістарычны факультэт, где учат, как найти маскаля по балтскому субстрату и какие счету предъявить московскому княжеству. Все это, безусловно, очень жизненно и важно для белорусско-российских отношений.
 

После начала украинского конфликта по соцсетям прокатился сопливый эмоциональный порыв оппозиционной молодежи в духе, вот, если что, пойдем защищать наши три березки от Путина. Стали в красивую позу, полайкали друг дружку — пафос, белорусская мова, взаимное задавальненне, все отлично.

Однако средний оппозиционный активист, как ни парадоксально, скорее встанет на сторону условного противника — и дело здесь не только в психологии коллаборации (от этой запомоенной родословной оппозиция не может избавиться, начиная с прокайзеровской БНР и Кубе с Гитлером).

Дело еще вот в чем. Неважно, что это будет за противник: если он умен, то постарается максимально зашифроваться и использовать маргинальные, неустроенные, радикальные элементы так, как они сами этого хотят. Со стороны это будет выглядеть как все тот же оппозиционный протест против рэжыма, только чуть более энергичный.


Для иллюстрации можно вспомнить «Революцию через социальные сети» Дианова.

По странному совпадению началась «революция» сразу после отказа Лукашенко Кудрину приватизировать предприятия в обмен на российские кредиты. Параллельно Лукашенко начало «мочить» НТВ, клепая фильмы про «крестного батьку».

Вся эта каша была попыткой российского экономического давления в условиях напряженных отношений с Западом (как раз санкции ввели) — а сам Дианов мог никак и не зависеть от России, но все равно играл на руку олигархическим, рейдерским интересам.

Тогда в организованном протесте принимали участие активисты всех оппозиционных структур, в том числе региональных — ОГП, За свободу, БНФ, Справедливого мира и пр., в то время как лидеры партий самоустранились и не делали публичных заявлений и призывов. Оказалось, что все прекрасно может работать и без них.

А сам Дианов, который руководил РЧСС из Польши под присмотром польских спецслужб, впоследствии чуть поменял взгляды и вдруг стал пророссийским, просоветским, даже сторонником ДНР-ЛНР, оставаясь при этом жить в Польше, хотя и был отчислен с программы Калиновского.

Сейчас его деятельность сводится, так сказать, к публичной оферте. «Наша нива», к примеру, писала о неудачной попытке Дианова «продаться» Кремлю. «Кремлем» в итоге оказался блогер Эдуард Пальчис.

Такие люди, мягко говоря, ненадежны. На них не стоит рассчитывать, как и на всех прочих, кто хочет словить чистую политическую рыбу в грязной воде. Ни фига, так не бывает.


Как правозащитники политизируют смертную казнь

Лично я сталкивался с тем, что против смертной казни часто высказываются девушки. Аргументация, как правило, в духе: жалко собачку, жалко котика, жалко смертника. Но решают такие вопросы не девушки, а политика.

К примеру, при приеме в Совет Европы (сейчас мы туда уже стремимся, линия партии поменялась) смертную казнь придется отменить.

Напомним, в свое время против отмены смертной казни в 1996 году высказалось 80,44%; на референдуме тогда принималась новая редакция Конституции, в которой, однако, статью 24 менять не стали. Ее вторая часть звучит так:
 

«Смертная казнь до ее отмены может применяться в соответствии с законом как исключительная мера наказания за особо тяжкие преступления и только согласно приговору суда».
 

 
Получается, что ни применение смертной казни, ни ее отмена не требует изменений в Конституции. Можно законодательно приостановить исполнение приговора, а можно ввести мораторий (к примеру, на год), а затем его продлевать по мере необходимости — все это чисто технические вопросы.

Сложность же политическая: получается, что мы по факту пересматриваем итоги референдума, и надо как-то это объяснить. К примеру, тем, что в 1990-е, когда проводился референдум, была острая криминогенная ситуация, а сейчас она значительно улучшилась.

По словам бывшего Генпрокурора Василевича, в 1960-е количество убийств ежегодно не превышало 300 (исключая 1963 год, когда было совершено 313 убийств), а позже наметился рост.

С 1980 по 1984-й ежегодно совершалось более 500 убийств, а после того как в 1985 году ввели в действие антиалкогольное законодательство, по итогам 1986 года количество убийств снизилось до 339, по итогам 1987-го — 335.

Вот статистика по убийствам в Беларуси, чуть посвежее.




По новому УК (ранее действовал УК БССР 1960 года) за простое убийство предусмотрена санкция от 7 до 15 лет, а за квалифицированное 8-25, а также ПЖ (пожизненное) и смертная казнь.

А теперь соотнесите количество убийств с количеством расстрельных и пожизненных приговоров. По сути — капля в море. Так может, не такое у нас такое жесткое общество, как пытаются убедить правозащитники?

 


Причем президентская комиссия по помилованию рассматривает дела независимо от того, обращался смертник за помилованием или нет.

Вопрос: почему отдельно выделена третья строчка? Нет, это не Лукашенко их помиловал (за все время был только один случай). Просто правом вынесения «смертных приговоров» наделены областные, Минский городской и Верховный суды, а сам факт приговора лица к высшей мере наказания в виде смертной казни не означает его однозначное исполнение: дело может быть пересмотрено в кассационном порядке вышестоящим судом, а также в порядке надзора.

Проще говоря, если вышка отменена по кассации и заменена на «пыжа», то по ним МВД ведет отдельную статистику. Складывать строчки нельзя. Нижняя отражает как бы «накопление», т.е. общее количество «пыжей», которое падает из года в год: с особого режима быстро уходят ногами вперед.

Кстати, в БССР пожизненного не было. Эта альтернатива смертной казни впервые была введена только в 1997-м.


Жесткость убийц и жестокость смертной казни

А теперь вернемся в трагедии в ТЦ «Европа».

Звучало мнение, что виноваты компьютерные игры. Но игиловцы резали головы пленным не из-за американских компьютерных игр. Или когда во вторую чеченскую русским пленным отрезали ладони, тоже вряд ли был виноват компьютер. За «компьютерные игры» в белорусском случае говорит только абсолютно дурацкий, кошмарный способ убийства бензопилой.

Тем не менее таких людей порождают не игры-ГТА, а закрытость, индивидуализм, обособленность в обществе. Советское общество было коллективистским, и в коллективе он либо социализировался бы, либо его быстрее отправили в дурку. Можно возразить, что и тогда были маньяки, но статистику вы видели сами, в том числе и по убийствам в БССР.

Иногда дискутируют еще о свободном обороте оружия, как в США, причем высказываются за него почему-то исключительно знакомые женщины. Наверно, так проявляется белорусский феминизм, который ищут пожарные, ищет милиция, но никак не могут найти в природе.

Одна подруга говорила, мол, доступность оружия снизит количество убийств, типа, это эффективная самооборона для женщины. На что я ответил, что большинство наших убийств — бытовуха по пьянке, когда муж режет жену кухонным ножом или наоборот.

— Это, получается, два пистолета надо на семью, — я тогда поржал.

У нас не то общество и не та культура. Сегодня тебе просто нахамили в трамвае, а завтра шмальнут в бок, что сплошь и рядом происходит в России, где по рукам расползлось море травматического оружия. Кое-что попадает и в Беларусь, но правопорядок от этого не растет.

И, главное, никуда не денется ни пьянка, ни растущая безработица — основные факторы бытовых преступлений.


Что имеем в сухом остатке? Оппозиционные колумнисты покормились с трупа, а заодно пнули «ментовский» режим. Чем не шакалы.

А вот кореш в следствии мне рассказывал, что к субботе это было десятое убийство в городе за неделю плюс суициды. Вы об остальных много читали и слышали?

Впрочем, следаки люди циничные. Когда в Ленинском РУВД застрелился милиционер, все тот же кореш мне сказал: «У него две обоймы было, 16 патронов. Хорошо хоть так, а то мог делов наделать».

Поэтому каждый журналист, который пишет, что «пилой отрезали голову» должен понимать, что Интернет читают точно такие же психи, которые особо впечатлительны осенней порой, и чем больше тема мылится в прессе, тем сильнее это бьет им по мозгам. То же самое и с суицидами: чем больше о них пишут, тем больше их происходит.


А теперь снова о смертной казни. После каждого громкого убийства общественное мнение требует — к стенке. В остальное время проблема смертной казни никому не интересна. В 2012, к примеру, не было ни одного смертного приговора, и вряд ли кто-то это заметил.

Очевидно, что вопрос смертной казни пытаются искусственно политизировать, и, к примеру, товарищи правозащитники проводили концерт «Рок за жыццё» в тот же день, когда по ТЦ «Европа» бегал съехавший пацан с пилой.

Впрочем, вышка ему в любом случае не светит: было 17 лет на момент совершения преступления. Возможно, что вообще на принудительное лечение отправят.

И еще один закономерный вопрос. Если не вышка, то что?

На Жодино, к примеру, сидит сборная солянка, от подследственных и алиментщиков до пожизненных (участок особого режима, УИКОР). Если смертники с Володарки замкнуты, не разговаривают, находятся в апатии, как овощи, то на Жодинском ПЖ, наоборот, пытаются покончить с собой либо быстро течет шифер — больше года (!) мало кто выдерживает.

Что гуманнее и человечней — огромный вопрос. Но, конечно, оппозиция у нас знает все ответы на все вопросы. Просто борьба со смертной казнью — это бизнес.

Собственно, бизнес — это всё, что можно впихнуть в заявку грантового проекта.