(На фото двор дома коменданта, расположенный на территории лагеря смерти. Семейный архив. ред.)

Первое письмо Райнеру отправила на официальный мейл фонда. Он откликнулся на следующий день. Спросил, каким вижу интервью с ним. Для чего?

Я написала: «Мне бы хотелось поговорить о вашем личном пути преодоления прошлого вашей семьи. Я хотела бы услышать ваше мнение о том, почему, например, министр иностранных дел Германии именно сейчас публично осудил все попытки искать других виновных в развязывании Второй мировой, кроме нацистской Германии. Так как в своей работе я очень связана с темой конфликта в Украине, мне важно услышать ваше мнение о том, что происходит в этой стране». 

Райнер ответил: «Я уже думал о разговоре на эти темы. Даже в более жестких формах. Мне просто сначала показалось, что вы — один из тех журналистов, которых преследует правительство (России), а они в ответ пытаются бунтовать против весьма негибкого подхода власти, пытаясь переписать историю. У меня есть друзья в России, а к теме ультра-правого радикализма и Украины я куда ближе, чем другие немцы...»

Так начался наш разговор.

Путь

Райнер Хёсс родился в мае 1965 года. Его отец Ханс-Юрген провел свое детство на территории концлагеря Аушвиц. Но он не стал прототипом Бруно, сына коменданта лагеря из книги Джона Бойна о мальчике в полосатой пижаме. В одном из своих выступлений Райнер Хёсс сказал, что узнал в курточке с металлическими пуговицами на одной из фотографий отца в лагере ту самую, которую позже носил он сам. 


Отец Райнера в курточке венгерского узника Освенцима

Райнер был в ужасе, узнав, что бабушка, его собственная бабушка, выбрала эту курточку для сына в огромной горе одежды, оставшейся после только что уничтоженного венгерского транспорта. Когда я попросила Райнера поделиться фотографиями семьи, я не просила этот снимок. Не хотелось еще раз дергать за больное: отец в симпатичной курточке, которую маленький еврейский мальчик из Венгрии снял с себя за несколько шагов до газовой камеры, и которую семья Хёсса сохранила для внука, родившегося в середине 60-х. Какая, однако, бережливость.Увидев этот снимок среди тех, которыми поделился Райнер, почувствовала дрожь.

Когда впервые вы начали задавать вопросы о прошлом вашей семьи?

Вместе со своим учителем и классом я оказался в Дахау. И в экспозиции я увидел материалы с именем моего деда, Рудольфа Хёсса. Вся его карьера комменданта крупнейшего лагеря уничтожения была представлена на тех стендах. Все было на обозрении. Я вернулся домой, но отец отрицал, что тот Хёсс — мой дед. Он говорил мне: «дело в том, что это — ошибка в написании имени. Мол, там должно быть Рудольф Хесс, а не Хёсс». Он даже вопрос спеллинга имени в Дахау поднимал. Я уже тогда должен быть понять, что происходит, но я был еще мал, а темы Холокоста в немецких школах того времени вообще-то не касались.

Но даже до этого я чувствовал, что семья что-то скрывала. Особенно это было заметно, когда в семью Хёсса приезжали погостить друзья. Как только в комнату входили дети, они замолкали и резко меняли тему беседы.

Вы ушли из семьи в 15 лет. Что было вашим мотивом? Как вы выстояли? И кто вам помог?

Это было очень эмоциональное решение, одно из тех, что молодой человек способен принять очень быстро из-за глубокого разочарования и гнева. Мне помог инструктор в школе, который предложил мне жить у него дома, что по тем временам было большей редкостью. Кроме того, он взял на себя обязанность отвечать за меня и заботиться обо мне. Он принял на себя груз отвественности за несовершеннолетнего.

Но я тогда узнал, что и он был травмированным ребенком войны. Он родился по той самой программе «Источник жизни», на одной из нацистских ферм в городе Штайнхеринг по производству расово чистых детей: высокие блондины с голубыми глазами, 100%ные арийцы в полном соответствии с идеологией и расовой доктриной нацистов.

Мы оставались очень близкими друзьями до его смерти в 2015. Он поддерживал меня на моем пути до конца. Но случилась еще одна важная вещь: я стал отцом, когда мне было всего 17. Это абсолютно изменило меня и сделало меня тем, кем я стал сейчас. Я создал семью, свою собственную семью, где нет лжи или восславления убийцы, погрязшего в крови миллионов людей. Рождение моего ребенка перерезало ту кровавую нить, которая пронизывала всю нашу семью. Это стало ее концом.

С тех пор в семье Хёссов я — не просто «черная овца», я — предатель.

Чем вы занимаетесь в жизни и почему?

Сейчас я активист и адвокат прав человека. Я бросил работу, связанную с отелями и сконцентрировался исключительно на этой, новой для меня, и, на мой взгляд, очень важной работе. Те отклики, которые я получаю, а также все, что происходит сейчас в мире, убеждают меня в том, что я сделал правильный выбор.

В 2014 году я создал организацию «Шаги». Не один: вместе с британским историком Джессикой Кларк. Позднее к нам присоединилась специалист по детской травме из Нидерландов Симоне Боерсме.

Цель — быть более эффективным в противостоянии неонацизму. Использовать мое имя как оружие против нового витка усиления нео-нацистов в мире. Неонацисты существуют не только в Германии. Они организованы по всему миру и их число растет ежедневно.

Что было основой для отрицания членами вашей семьи правды о «работе» вашего деда? Как они видели эту «работу»?

Движущей силой отрицания была моя бабушка. Однажды она мне сказала: «Аушвиц был моим раем». Встает вопрос, каким же представлялся моей бабушке ад, в таком случае. Она верила в идеологию нацизма, считая немцев выше остальных рас вплоть до своего самоубийства в 1989 году.

У нас в Германии есть поговорка, «чрево, еще способное к плодоношению»: это — о моей бабушке: они, бабушки, дедушки, родители из тех, кого создала та эпоха, могли очень мощно влиять на молодежь. Они умели промывать мозги. Если ты годами давишь на молодого человека, то он останется навсегда сломленным. 


Прогулка с детьми в жилом секторе на территории лагеря смерти

Это именно то, что делал мой отец и моя бабушка в семье. Именно в этом причина отрицания правды семейством Хёссов. В этом — причина ненависти бабушки к евреям, полякам и всем остальным, кого пожрал лагерь. В этом — причина ее жалоб на ее утраченный «Аушвиц», на утрату украденных ими драгоценностей, на ее чудесную жизнь в качестве жены самого коменданта. Ну что вы, ее муж Рудольф всего лишь выполнял приказы, как и тысячи других, и был несправедливо приговорен к смертной казни в 1947.

Когда вы приехали в Аушвиц в первый раз? Однажды я привезла свою дочь в Терезин, где мы встретились с прекрасным экскурсоводом, который рассказал, что его бабушка сохраняла верность нацизму до самой смерти. А он, ее внук, жил на территории бывшего города-гетто, чтобы хранить память о жертвах. Вы знаете потомков других видных нацистов, кто также как вы или тот Лев из Терезина, переосмыслил прошлое своих семей?

В Аушвиц впервые я приехал в 2009. Вместе с мамой и Томасом Хардингом, племянником одного из тех британских офицеров военной полиции, которые арестовали моего деда в 1946 в ходе операции «Стог сена». Пока Польша была советской, я не мог посетить ни Польшу, ни Аушвиц из-за того, что я — член семьи Хёсса. С того раза я был в Аушвице 32 раза. Был там вместе со школьниками. Был вместе с выжившими.

Конечно, я знаю потомков. Например, Никласа Франка, сына генерал-губернатора Польши Ганса Франка, или Беттину Геринг, внучатую племянницу Германа Геринга. Они разделяют мои взгляды и выступают как против усиления нео-нацистов, так и против идеологии их семей.

Никлас Франк, немецкий журналист и общественный деятель, родился в 1939 году. Никлас написал две книги: «Отец» и «В тени рейха». Они вызвали шок у немецкого читателя: настолько страшным был приговор, который вынес отцу сын. После этого Никлас написал еще одну книгу «Моя немецкая мать», а закончил семейную трилогию книгой о старшем брате, которого любил и с которым постоянно спорил о том, чем было их детство в Польше.

Беттина Геринг сейчас живет в Мексике. Занимается нетрадиционной медициной. Примерно десять лет назад она публично заявила, что вместе с братом стерилизовали себя, «чтобы не плодить монстров». Беттина, как и Райнер Хёсс, не боится встречаться с жертвами войны.


Беззаботное детство в лагере смерти

А каково отношение общества Германии в целом к той странице в истории? Почему именно сейчас Хейкко Маас сделал заявление, осуждающее поиски других виноватых во Второй мировой войне, кроме нацистов Германии?

Любой, кто пытается закрыть глаза на эту часть истории Германии, не просто издевается над жертвами. Он уничтожает доверие к политике современной Германии. Национал-Социализм — неотъемлемая составляющая германской идентичности, в той же степени, что преступления этого режима. 75 лет, прошедшие с разгрома, не изменили это. Это останется пятном и черной меткой на чистенькой жилетке Германии. Чем раньше мы признаем это и примем это в наше сердце, тем быстрее мы найдем выход и тем эффективнее будет наша борьба против новых нацистов.
 
Ваш взгляд на попытки преуменьшить роль Красной армии в освобождении Освенцима? Что вы думаете об «ошибке» ряда американских чиновников, когда они стали утверждать, что Освенцим освободили американцы?

Ну, ясно же, что Аушвиц был освобожден Советской армией. Я лично считаю, что американцы черезчур самонадеянны, делая такие заявления.

Что бы он сказал тем украинцам, которые чтят память предков, воевавших в рядах военных формирований третьего рейха?

Они не должны возносить хвалу фальшивой идеологии и устанавливать памятники тем, кто ей служил. Воздвигать памятники надо жертвам, а не убийцам.

Пожалуйста, передайте Райнеру просьбу, чтобы он обратился к нашему президенту и предупредил его об опасности ультраправых.

Я попытаюсь выполнить просьбу, но вряд ли это поможет.

Считаете ли вы современных украинских националистов неонацистами, если не всех, то какую часть и какое различие между ними, где эта грань?

Между ними нет разницы. Только название иное. Все эти группировки являются фашистами и ориентированы на приоритет ультраправой идеологии над интересами отдельной личности. Весьма похоже на то, каким было то нацистское государство. А также их объединяет высокая степень насилия и ксенофобии.

В Аушвице погиб один из братьев моего деда, Хайнрих Хаас. Мы до сих пор не знаем, была ли у него семья, выжил ли кто-нибудь... Благодарю господина Хесса за его смелость, за то, что он делает, противостоя неонацизму.

Я лично очень сожалею о том, что это произошло.

Передайте ему, что за него будет молиться православный священник.

Я очень тронут. Это еще раз показывает, что моя работа и работа моей команды важны и ценны для тех, кто страдал под ярмом нацизма и страдает до сих пор. Огромное спасибо этому священнику. Я это очень ценю.

Пожалуйста, передайте Райнеру просьбу помочь остановить войну на Донбассе  и расследовать события в Одессе 2 мая 2014 года.

Извините меня, но я только сейчас узнал о бойне в Одессе в мае 2014 года. Это не удивительно. Холодная Война и Железный Занавес все еще тут, просто на другом уровне СМИ. Мы знаем, что нам следует знать. Не больше и не меньше. Видимо, ваша власть не хочет расследовать это преступление в силу того, что к нему могут оказаться причастными высокие лица из политических или военных кругов.

Каково представление у большинства немцев сейчас о советском солдате в Берлине 45 года?

Немецкого солдата в России и советского солдата в Берлине в 1945 нельзя сопоставлять. У большинства немцев, которых я знаю, нет никаких проблем с русскими. А вот тогда все было иначе: после того, что немцы натворили в России: Бабий Яр, и так далее, и так далее (именно так Райнер говорит о СССР времен войны). Если русские тогда могли проявить насилие, это понятно для меня. Это страшно, но по-человечески понятно. 

Сильный духом человек. Спасибо ему — от внучки советского солдата, погибшего в 1945.

Спасибо и Вам за то, что написали мне это. Я тоже благодарю Вас в ответ!

Наша справка:

16 марта 1946 года Рудольф Хёсс, бывший коммендант концлагеря Освенцим сделал короткое заявление: «Я лично организовал по приказу, полученному от Гиммлера в мае 1941 года, газацию 2 миллионов человек в период с июня/июль 1941 года по конец 1943 года, когда я был коммендантом Аушвица». 

2 апреля 1947 года военный суд Варшавы приговорил его к смертной казни.  Хёсс был повешен во дворе лагеря, в непосредственной близости от его дома на территории лагеря.


Фотография из семейного альбома коменданта лагеря, Рудольфа Хёсса

Рудольф Хёсс — создатель города-завода по производству смерти. Он был тем, кто привел немецкие компании «Фабер» и «Сименс», «Крупп» и «Байер» на территорию Биркенау, той части лагеря, которую построили в 1941. Построили руками десяти тысяч советских военнопленных, из которых мало кто выжил.

Хёсс вскоре наполнил Биркенау еврейскими узниками. И все это, естественно, тоже по приказу. Он все делал по приказу. Он был автоматическим исполнителем любого приказа. И именно его Гиммлер вызвал в Берлин в 1942 году для отдачи приказа об окончательном решении евррейского вопроса. Настолько Гиммлер ценил этого спокойного, уравновешенного подполковника.  Хёсс получил приказ о строительстве подобия производственных помещений, назначением которых было бы убийство миллионов людей.

Рудольф Хёсс убил миллионы, возможно, лично не убив ни одного заключенного. Именно Хёсс выбрал Циклон-Д как наиболее эффективный инструмент для убийства миллионов. Первыми жертвами газа стали 850 советских политработников, которых специально отобрали в разных лагерях с целью формирования подопытной группы. Он следил, как они погибали от цианида. Потом приказал сформировать еще одну группу из советских пленных. «Чтобы установить правильную дозировку газа»…

Рудольф  Хёсс был энергичным изобретателем способов массового умерщвления людей. Тысячами за день. Он начал с 2000 в сутки и довел «производительность» к 1943 году до 10000 в сутки.

Вместе с  Хёссом на территории лагеря жила его семья: жена и пятеро детей. Два сына и три дочки.

В декабре 1943 года Хёсса перевели на другую работу: он стал заместителем инспектора всех концентрационных лагерей. Однако, в мае 1944 года  Хёсс вновь временно вернулся в Аушвиц. Только он мог справиться с подготовкой уничтожения транспортов из Венгрии. В течении 56 дней лета 1944 года Рудольф  Хёсс лично проследил за уничтожением 585 тысяч человек. 

В день казни Рудольф  Хёсс ожидал свой конец в том же блоке, где провел последние часы перед смертельной инъекцией в сердце Максимилиан Колбе, польский католический священник.

Я впервые приехала в Освенцим в 2004 году. Тогда не могла представить, что много лет спустя внук Рудольфа Хёсса станет моим собеседником.

Несколько лет назад прочитала, что одна из жертв доктора Менгеле — Ева Мозес-Кор — стала названой бабушкой Райнера Хёсса, внука коменданта лагеря . 

Накануне 9 мая 2020 года вспомнила о Еве Мозес и Райнере Хёссе. Стала искать материалы о нем. Нашла интервью. Внук Рудольфа Хёсса был его антиподом. Он говорил о необходимости борьбы с любыми проявлениями фашизма.

Потом нашла ссылку на фонд памяти жертв нацизма, созданный Райнером Хёссом. Называется «Шаги» («Footsteps»). В разделе «миссия» на сайте фонда написано: «Шаги» не только о памяти прошлого, но создании лучшего будущего для нас и грядущих поколений. Если мы не встанем и не заявим нашу позицию, История повторится… уже сейчас, в наше время, мы видим много обшего с прошлым».
 

---

---