Мечта российских либералов — добиться от Европы признания их равенства с собой. Эта мечта полностью роднит их с либералами центральноевропейских стран. Они надеются, что постепенно докажут западным товарищам свою европейскость, либеральность и демократичность.

Беспочвенность этой идеи высмеивалась ещё в XIX веке классиками русской литературы. Достоевский говорил: «Наш русский либерал прежде всего лакей и только и смотрит, как бы кому-нибудь сапоги вычистить».

О природе русского либерализма очень точно сказал Тютчев: «Напрасный труд, нет, их не вразумишь, чем либеральней, тем они пошлее. Цивилизация для них фетиш, но недоступна им её идея. Как перед ней не гнитесь господа, вам не снискать признанья от Европы. В её глазах вы будете всегда, не слуги Просвещенья, а холопы».


Тем не менее мечта эта оказалась живучей, хотя полная несостоятельность её:

1. Экспериментально доказана двухсотлетней историей.

2. Обусловлена тем, что Европа поделена на государства-нации, и для объединения с ней (даже если предположить согласие на то самих европейцев) необходимо рассматривать Российскую Федерацию таким же государством-нацией.

Как раз таки эта идея популярна среди российских либералов, видящих себя не евразийцами, а европейцами. Коренные этнические меньшинства, а тем более наших центральноазиатских соседей, эти либералы в Европу вместе с собой брать не хотят.

Идея эта сама по себе абсурдна, так как РФ является по своему устройству государством-империей. Русское население в России и Казахстане просто по техническим причинам невозможно отделить от коренных народов. Эти народы, как правило, компактно не проживают и образуют смешанные массивы с этническими русскими.

Про исторически сложившуюся инженерно-техническую, транспортно-инфраструктурную неразрывность этих территорий можно даже не говорить. Как они собираются отделять мусульманские Татарстан и Башкортостан от русско-этнических территорий и куда денут 8 млн. казахстанских русских — совершенно не понятно. Разве что Москвой и Петербургом отделятся от сырьевых регионов и войдут в Европу.

3. Либеральное евроменьшинство постсоветского пространства, наряду с польско-чешским, не мечтает, как немцы-французы, подарить миру свою вторую рубашку, поэтому те не признают их равными себе уже в первую очередь по этой причине.

Смешнее всего, причём, даже не полная утопичность идеи равенства с Европой, а то, что это равенство европейцы в итоге всё же признАют, но только не за русскими либералами-националистами, а... за русскими патриотами-консерваторами-евразийцами.

 

Произойдёт это не путём включения постсоветского пространства в состав Запада, а путём объединения романо-германской цивилизации и евразийской.
 

 

Наши сверхидеи, делающие нас локальными цивилизациями, принципиально не противоречат друг другу.

Они обе облачены в религиозные формы в виде христианских традиций — западной и восточной.

Европейцы мечтают облагодетельствовать мир достижениями своей материальной культуры, а мы мечтаем принести в мир правду и справедливость.

Они хотят поделиться с другими народами второй рубашкой, как учил Христос, а мы мечтаем, чтобы на земле был тот порядок, который Господь установил на небе, и каждому воздавалось бы по заслугам.

Мессианский характер обеих идей, отсутствие принципиальных противоречий между ними непременно послужат основой для объединения наших цивилизаций в будущем.

Это произойдёт, на мой взгляд, тогда, когда европейцы окончательно поймут, что конкретно русским (евразийцам) их вторая рубашка не нужна, мы всё в принципе уже умеем сами, а бедно и неустроенно в сравнении с европейцами живём до сих пор вследствие тех социальных экспериментов, которые над нами ставит тот же Запад.


Мысли о том, что русских не надо учить жить, всё чаще и чаще звучат в западном мире.

Консервативная часть Европы симпатизирует русским и уже пришла к пониманию того, что мессианская идея в отношении Русского мира бессмысленна, либеральная же часть до сих пор к этому не пришла.

Происходит это, по-видимому, вследствие того, что у либералов эта мессианская идея извращена. Они под «второй рубашкой» понимают демократию и рынок, которые нужно нести миру.

Сейчас мы наблюдаем, как эта мессианская идея Запада терпит фиаско вместе с самими либеральными ценностями. Такие прогнозы позволяет делать тот факт, что позиции европейских консерваторов сегодня усиливаются, а либералов — ослабевают.

Если европейские либералы паразитируют на своей цивилизации, эксплуатируя её мессианскую сверхидею, то русские, чешские и польские либералы никаких сверхидей не используют и просто находятся в межцивилизационном пространстве.


Очевидно, что обе наши цивилизации ближе друг к другу, чем к другим локальным цивилизациям: исламской, буддистской, индийской. Это позволяет говорить о некой межцивилизационной общности.

Именно это, видимо, имеется в виду, когда говорят об общехристианской цивилизации, идее Севера, интеграции интеграций, Европе от Лиссабона до Владивостока.

 

Такое межцивилизационное объединение имеет одну концептуально важную перспективу. Оно позволяет исторически сложившийся конфликт между европейской и евразийской цивилизациями трансформировать в здоровое соревнование.
 

Стремление доказать, чья мечта лучше, — русская мечта о справедливости или западная мечта облагодетельствовать мир достижениями западноевропейской культуры, — само по себе может служить мощным стимулом развития.

Самолюбие и амбициозность ключевых народов региона, русских, немцев и французов, делает сам факт соперничества гарантированным. То, что предметом соревнования будет служить мечта, а не уровень социально-экономического развития, делает наши стартовые условия равными.

В этом случае постсоветское пространство не будет находиться в состоянии догоняющего развития.

Здесь следует уточнить один момент. Об объединении с нами в обозримом будущем можно говорить лишь применительно к континентальной Европе. Серьёзно рассуждать об объединении с нашей евразийской цивилизацией англосаксонской части Запада на данном историческом этапе не приходится.

Видимо, это объединение континентальной Европы с русским миром невозможно без разъединения с миром англосаксонским.