Три прибалтийские республики бывшего СССР могут показаться похожими лишь на первый взгляд и только тем, кто никогда не изучал и не интересовался их политикой. Эстония, Литва, Латвия – кто из них более дружелюбен по отношению к Беларуси? Какова ситуация со свободой слова в этих странах?

Об этом мы побеседовали с доктором экономических наук, профессором, руководителем Центра белорусских исследований Института Европы РАН Николаем Межевичем.



– Эстонский посол в Республике Беларусь назначен, но так и не приехал.

Самая «безбашенная» из трех прибалтийских республик – Литва. Система принятия решений здесь такова: сначала решили, а потом сели и подумали, что же мы сделали. Латвия где-то посередине. А об Эстонии ходит глупый анекдот – про тормозов, но он фиксирует важную вещь: эстонец достаточно тщательно продумывает ключевые экономические и политические решения. Когда эстонец покупает триммер для дачи, он тратит на это времени в 10 раз больше, чем русский, белорус, поляк или еврей. Он необязательно будет торговаться, но решение будет принимать долго, в политике то же самое. Лихие кавалерийские действия Литвы, об этом пишут все, ударили по местной экономике. В Латвии история с бчб-флагом вызвала некоторое огорчение в кругах власти, ибо она была инициирована латышом, но американцем по гражданству, работающим в посольстве США. Мои коллеги провели расследование на эту тему и, очевидно, задача ставилась следующая: создать проблемы Республике Беларусь на рижском направлении, что в конечном счете и получилось. Ибо не отреагировать на этот инцидент Минск не мог, и реакция была совершенно правильной, но отношения с Латвией ухудшились. Ничего подобного с Эстонией у Беларуси не произошло по нескольким причинам. Во-первых, у страны есть выход к морю, и было бы странным из Беларуси везти грузы в Эстонию через Латвию. В конце концов, тогда уже есть Россия для этого. Во-вторых, с Эстонией никогда не было большого товарооборота. И, в-третьих, при очевидном разрушении системы дипломатических представительств Литвы и Латвии, Эстония частично для Прибалтики и для Европы в целом становится такой информационной эхо-камерой – подсмотреть, что происходит в Беларуси.

С одной стороны, премьер-министр и президент Эстонии принимают решение назначить посла в Беларуси. А с другой – не очень понимают, как бы при этом не признать белорусского Президента. И какой-то другой схемы, типа подложить верительную грамоту под дверь и убежать, – не предусмотрено. Нужно обязательно прийти, вручить грамоту – это завершающая стадия, когда агреман уже фактически получен. Это торжественная процедура, и здесь самое страшное – надо подойти и пожать руку Александру Григорьевичу. Для эстонского посла это просто мучительная ситуация! И поэтому премьер-министр, а в Эстонии он старше, чем президент, ставит перед МИДом задачу: посла назначить, но Лукашенко не признавать. В министерстве иностранных дел, конечно, работают опытные тормоза, но и для них данная задача нерешаема. Прошу обязательно привести эту мою цитату в интервью, потому что нет лучшей аналогии. Это когда ставится задача быть дебилом на 45% и, естественно, возникает вопрос: а как? Вот как будет выбираться МИД Эстонии из этого положения – непонятно.

С Беларусью то же самое. В Эстонии от Советского Союза унаследована самоцензура. За спиной эстонского журналиста не стоит сотрудник полиции безопасности с наганом. Представители СМИ  ами прекрасно все понимают: вылететь с работы гораздо легче, чем тополиному пуху сгореть на жаркой улице. В Эстонии средств массовой информации на порядок меньше, чем в аналогичной по территории одной из областей Республики Беларусь. Государственных дотаций СМИ почти нет. Очень высока монополизация концерна. Если журналист вылетает из одного медиахолдинга, дальше он может писать только на заборе. Поэтому никому вылетать не хочется. И люди начинают писать о котиках, проблемах таксопарка, не все ведь журналисты подонки. Безопасность подключается тогда, когда ситуация выходит на некий критический уровень, когда человек не понимает, что переступил черту, когда журналиста нельзя ни понизить, ни уволить.

Сегодня в Эстонии, Латвии и Литве сформированы авторитарные режимы, предельно жесткие. Люди без суда и следствия томятся в тюрьме. Например, мой друг Сергей Середенко. К нему просто пришли и забрали. Какие основания для ареста – никто не говорит. То есть работает классический вариант Пиночета или 1937 года. Обвинения не предъявлены и следствие будут тянуть бесконечно долго, пока не произойдет что-то крайне неприятное для эстонской власти и придется его выпускать. Это могут быть очень серьезные неприятности, надеемся, что они произойдут.

На тему задержания Сергея Середенко публично уже высказались российский и белорусский союзы журналистов – ничего не изменилось. А вот если помощник младшего дворника в посольстве США выступит, то Середенко не просто выпустят, но еще и пенсию до 3000 года платить будут. Но поскольку американцы молчат, то и ситуация такая. Власть в Эстонии не только злая, она еще и глупая, сознательно нашла человека беззащитного. И по сути государство издевается над своим гражданином.

Вильнюсская оппозиция не хочет доживать век на помойке

До августа осталось совсем немного времени. Возобновятся ли протесты – пожалуй, один из самых сложных вопросов. Я не могу себе представить, как чувствует себя человек, который уехал из страны и поставил своей задачей силовое ее разрушение. Но предположение сделать можно.

Оппозиция страдает классической болезнью всех оппозиционеров. Это отсутствие единого центра. В принципе, это академическая проблема. Каждый из убежавших лидеров считает себя, как минимум, равноценным другому. И создаются постоянные инициативы. Они нужны потому, что это условные единицы оплаты. Ни Цепкало, ни Латушко, ни уж тем более Тихановская не являются владельцами золотых рудников в Южной Америке. В этом отношении я вспоминаю 1917 год, когда ряд российских промышленников, убежавших от революции за границу, потерявших свои промыслы, заводы, фабрики, тупо до конца дней своих жили на счета в французских, британских и немецких банков. И дожили они до кончины в ожесточении, а кто-то и без него, но точно небедно. В отличие от белых офицеров, которые пошли против Советской власти и были вынуждены работать таксистами.

При всех нюансах белорусские беглые оппозиционеры тоже имели в Беларуси свои источники доходов, вполне достаточные или, может, избыточные, но они их потеряли. Вернуться на родину –это вернуться к источникам доходов. Поэтому их эмоциональный настрой весьма критичен не по отношению к Александру Григорьевичу, а по отношению друг к другу. Лукашенко для них не конкурент, он у власти. Конкурент для Латушко – Цепкало, а для Цепкало – Латушко. Не потому что они такие плохие, а просто это классика эмиграции. Когда-то большевики с меньшевиками и левыми эсерами точно так же спорили и конкурировали за власть. Вся эта история достаточно известна. Но люди были другие – классность иная. Я бы хотел отметить, что у эсеров, большевиков и меньшевиков имелись свои программы. Когда мы спрашиваем у Тихановской, какая у нее программа, она отвечает одной фразой: «Мы победим, а через месяц проведем выборы». А дальше? А на выборы она с чем пойдет? Жириновский, а он человек талантливый, в таких случаях произносил: «Каждой женщине – по мужчине, каждому мужчине – по бутылке водки». Но он это говорил 30 лет назад. Сегодня и жизнь изменилась, и Вольфович постарел. На данный момент это, как программа, уже не пойдет. А Светлана Тихановская даже этой веселой формулы не предлагает. И мы помним единственный эксперимент со старой программой, которую они сначала предложили, но потом она исчезла. Однако Интернет все помнит. Были люди, которые все сохранили. И когда они ее вернули, мы увидели программу. Из нее вытекает только одно, на мой взгляд: это фактически уничтожение белорусской экономики и белорусского общества.

Оппозиция в случае с Олегом Гайдукевичем перешла всякие границы. На сегодняшний день, когда я открываю свой телефон и читаю в Интернете, что пишут эти люди, что они предлагают отрезать и кому… У меня нет никаких сомнений, что на определенном этапе подобные слова могут трансформироваться в аналогичные дела. То есть моя позиция такова, что при нынешнем уровне поляризации общества отравление колодца в детском саду или поджог дома престарелых вполне ожидаемы. Это вполне может быть включено в набор действий людей, которые сидят в Варшаве и Вильнюсе. Их ситуация понятна: они или возвращаются сюда на белом коне, в смысле на натовском танке М1, или доживают свой век на варшавско-вильнюсской помойке. Учитывая их статус здесь, в республике, доживать на помойке им не хочется.