Моя жена, которая телевизор не смотрит вообще, палкой не усадишь, проходя мимо, застряла безотрывно на две последние серии. Предложил показать первые — отказалась, достаточно.

К слову, тогда эти события задели самым краешком и меня. Сразу после майских праздников в Киеве должна была состояться конференция по искусственному интеллекту. Наш латвийский Институт электроники, где я тогда работал старшим научным сотрудником, направил туда аж четверых. Не то, чтобы мы сильно этим занимались, но почему бы не прошвырнуться в компании в Киев «за колхозный счет»?..

А 26 апреля это случилось. Мы особо не обратили внимания, ну мало ли где чего взрывается, не отказываться же от халявной прогулки. В Новостях об этом говорили как-то «по диагонали». Хотя один из делегации, Мишка Гавартин, все-таки отказался, чем сильно нас удивил.

Киев нас удивил. Пустынные улицы, которые беспрерывно поливали дворники из шлангов, редкие прохожие. Мы расшалились, шлепали босиком по фонтанам. Но была неуловимая странность, которую мы поняли эдак день на третий. В городе не было ни одного ребёнка.

Размещал гостей Оргкомитет конференции. В СССР, как все помнят, устроиться в гостиницу можно было только через ЦК. Мы по-гусарски поинтересовались, какая в Киеве лучшая гостиница, кажется — «Украина», точно не помню. А можно? — Пожалуйста. Заселились. Жили одни в пустом отеле.

На кончиках пальцев

По злой иронии исследования в области искусственного интеллекта были тогда в моде и хорошо финансировались именно из-за аварии на американской атомной станции Three Mile Island  28 марта 1979 года. Тогда на энергоблоке станции вовремя не обнаружили утечку теплоносителя в первом контуре реакторной установки. Как пишет Википедия, «Результаты расследования аварии привели к переосмыслению стандартов безопасности АЭС и роли в ней человеческого фактора». 

Тогда стало понятно, что в острых ситуациях человек не всегда реагирует адекватно. Он не способен мгновенно оценить сотни параметров и возможностей, и надо пытаться его заменить компьютером, или хотя бы дать помощника. Главной оказалась, по словам академика Валерия Легасова «нерешенность проблемы взаимодействия человека и машины». Но чтобы программировать, надо иметь алгоритмы. Опытнейший оператор станции знает, что делать в любой ситуации, но не сможет пересказать свои действия. У него это на кончиках пальцев: ну, если это, то жмем кнопки вот так. А если то, то вот такой аккорд. Для создания искусственного интеллекта требовалось вытащить из эксперта его знания.

Но как оказалось, при тогдашних вычислительных мощностях надежных электронных помощников создать было нельзя. До победы компьютера над гроссмейстером было еще десять лет. А победы над человеком в покере еще и на горизонте не видно.

Человек оставался один на один с созданным им непредсказуемым чудищем. Проблема управления сложнейший объектом в условиях неопределенности потрясающе показана в фильме. Новая смена операторов, молодежь без опыта, мечется, пытаясь понять писаные инструкции, где половина вычеркнута. Интуитивно они чувствуют, что нельзя продолжать тест, протестуют, но Дятлов, матерый начальник, требует беспрекословного повиновения, и тоже на интуиции. И вот это — правда. Было именно так.

Хорошо придумано

Генерал Тараканов, командовавший расчисткой крыши от осколков графита, — один из самых драматичных сюжетов фильма, — подтвердил, что версия фильма излагает события с дословной точность, а в исполнившего его роль актера он «просто влюбился». Можно сказать, что драматизм сцены несколько преувеличен — не показан тренировочный полигон, сооруженный на земле, чтобы каждый «скаут» точно знал, за каким куском графита он побежит. Да и генерал, похоже, сам-то на крышу не выходил. Но драматизм самого действия, когда каждый из почти четырех тысяч человек, на 90 секунд подвергнут смертоносному облучению, преувеличить невозможно. И эти секунды останутся с ним отныне и навсегда.

В фильме много неточностей, где-то случайных, которых нельзя избежать, реконструируя события тридцатилетней давности, а где-то намеренных авторских отступлений. В каждом кадре видно, что сценарист пропустил сквозь себя огромный документальный материал. Можно критиковать голых шахтеров, но автора можно понять. Придумать такое невозможно, фразу «так работали наши деды» он наверняка услышал от участников. И вставил сцену в фильм как черту русского характера. Её не было в реальном Чернобыле, но вполне могла быть.

В фильме много того, что французы назвали бы «если это и не правда, то это хорошо придумано». С другой стороны, а кто точно скажет, где правда? Я тоже помню, что в Чернобыле всех без отказа поили красным вином, которое, как считалось, выводит из организма радиацию. Но кто поручится, что какой-то ретивый начальник не завез в какой-то угол Припяти грузовик водки? Катастрофа Чернобыля огромна, и стоит помнить басню о трех слепых мудрецах, описывавших слона на ощупь. «Слон — это колонна. Нет, слон — это змея». И все эти мудрецы были в одном месте в одно время.

По мне только карикатурный «министр угольной промышленности» неудачен. Вот не надо было называть его министром, реальный министр был серьезный мужик, тоже бился в Чернобыле. Без должности остался бы хороший американский оживляж.

Оправдано внутренней логикой

Легасов и Щербина летят из Москвы в Припять на вертолете. Ошибка, там семьсот километров по прямой, и челноками сновавшие вертолёты с больными — тоже неправда, тушками возили, простите неудачный случайный каламбур. Но крик Легасова пилоту, — «если пролетишь над реактором, через неделю будешь молить, чтоб тебя пристрелили», — это драма, эта сцена невозможна в самолете.

Наверное, самая большая неточность —именно кульминация сюжета, суд, где на самом деле ни Легасова, ни Щербины не было. Но в этой сцене авторы собрали всю суть событий, и она ни на мгновение не кажется чужеродной, вставной или, упаси Бог, «пропагандой». Ей веришь, и веришь, что, возможно, именно так они бы выступили, если бы у них была эта возможность. Как говорят критики, она «оправдана внутренней логикой».

Американские фильмы про СССР у нас, бывших советских, изначально вызывают лёгкую тошноту. Как, наверное, и у американцев советские фильмы про цээрушников, если они туда доходят. Огромное достоинство фильма, по крайне мере для меня, — в нем нет ни кумачовой пропаганды, ни американского идиотизма — каменной физиономии Шварца в советской милицейской шинели и ушанке даже летом, — «какие ваши доказательства?!».

В искренности авторов нет сомнений. С первых минут замечаешь мельчайшие детали быта, — все эти лампы, телефоны, посуда, которую, как выяснилось, декораторы скупали на киевских барахолках. Впрочем, Жигули-копейки не удивляют, сейчас много российских фильмов-реконструкций, особенно из двадцатых-тридцатых годов. Но нас тогда еще не было, и АМО, «Грузовик времен нэпа из трёх букв» кажется нам безусловным признаком аутентичности. Но где авторы Чернобыля взяли колонну из десятков одинаковых бело-синих автобусов ЛАЗ, в которых эвакуируют жителей? Точно такие, какие видны в сохранившейся документальной хронике. И ведь не похоже, что нарисовали компьютером.

По американской традиции кастинг подобрал актеров с максимальным портретным сходством. Даже пятно на лбу Горбачёва изобразили топографически точно.

О пользе облучения

С первых кадров поражают съемки АЭС. Порывшись, узнаю, что это снимали на реальной атомной станции в Игналине. И советские панельные микрорайоны — тоже настоящие, это Вильнюс. Врач-участница событий подтвердила, что каунасская больница, где проходили съемки, — почти аутентичная реконструкция московской. Что-то, пожар корпуса и разрушения, безусловно, нарисовано. Авторы говорят, что самое сложное для гримеров было сделать пораженные радиацией тела. Описаний не нашли, делали со слов участников, той же Людмилы Кудрявцевой, вдовы погибшего пожарного. И это действительно страшно.

Писать надо, когда не можешь не писать. Сознаюсь, написать этот текст меня заставила одна ветка дискуссии на Фейсбуке. Там сериал изрядно облили дурно пахнущим коричневым веществом и рекомендовали документальный фильм «Предельно допустимая доза»:
Трудно удержаться от цитаты из еще одного заядлого критика американского сериала, К. Семина.
«Предельно допустимая доза» — убедительный документ, сборник интервью, который не только не противоречит американскому сериалу, а скорее — дополняет его, расшифровывает оставшееся за кадром. Часто, к фильму на диске добавляют «бонус-трек» — историю съемок или дополнительные реальные факты и документы. Этот фильм туда очень годится.

Я не давал. А кто еще?

Обопрусь на уважаемое мнение. Иван Ургант признался, что сериал ему понравился, и что такую ленту должна была создать Россия. «Мы должны были такой сериал снять. Мы! Ну как так? Почему они снимают?». Он отметил профессионализм и внимание к деталям:
Знаю и помню… Что может помнить Иван Ургант родившийся в 1978 году, это следующее за мной поколение. Моё поколение могло бы многое ему добавить. Помню, иду по Афинам, турпоездка, впереди веселая кучка молодежи, попивают пивко из банок. А я думаю, что никогда не смогу так пить из банки, потому что банка стоила полдоллара, а у меня двадцать восемь долларов на весь круиз, первый раз в жизни, и на них надо чего-то накупить всей родне и знакомым. И меня это даже не огорчает. Они такие, а мы — такие. Ну никогда не буду высоким стройным голубоглазым красавцем, и чего расстраиваться?

Вечное спасибо Михал Сергеичу Горбачеву, за то, что сдуру развалил темницу народов. Но мы прекрасно помним вечные недомолвки и откровенное вранье архитектора эпохи гласности. И вот опять, «поздравляем соврамши». Историки говорят о разглашении секретных сведений Валерием Легасовым на конференции в Вене и заявляют, что именно после этого Михаил Горбачёв дал личное указание не награждать ученого званием Героя Социалистического Труда. Карьерный рост советского химика-неорганика тоже прекратился.
Неудобная победа

Михаил Сергеевич, так кто дал указание наградить званием? Кто ж, кроме Вас? Или, если не наградили, и Вы не отменяли Указ, то его не было вообще? В фильме «Предельная доза» рассказывают, что Легасов не попал в изначальный список награждаемых, — мол, он из института Курчатова, который спроектировал этот реактор. Но комиссия единогласно проголосовала за присвоение ему звания Героя Социалистического труда. Ну расскажите, наконец, Вашу версию событий Чернобыля! Подробно, ведь Вы — один из главный участников! Почему Легасову дали Героя только десять лет спустя, посмертно? Сериал в конце цитирует Вас из 2006 года: «Советский Союз развалился из-за Чернобыля». Нет, молчит.

Молчит упрямо, по-советски. Читал я воспоминания Громыко. Человек, создававший ООН, сидевший рядом со Сталиным на Тегеранской и Ялтинской конференции. Министр иностранных дел без малого тридцать лет. Два толстых тома ваты, ни одного интересного факта, человек в футляре. Каганович, доживший до перестройки, так и не открыл рта журналистам. Советская закалка.

«Мы должны были такой сериал снять. Мы!». Нет Иван, в России такой сериал снять не смогут. Он о героизме людей, которые сознательно шли на смерть, и не в Отечественную войну, семьдесят пять лет, а совсем недавно — всего тридцать лет назад. Опять-таки, Победа — это над фашизмом, над кровавым врагом, коварно на нас напавшим. Безусловная и безоговорочная победа. А Чернобыль — победа над кем? Неудобная какая-то победа,

Про Отечественную снимать все проще и проще, участники почти все ушли. Пиши, чего хочешь, возразить некому. Что-то поактуальнее — ну да, Афганистан, Кандагар, теперь «Балканский рубеж». Триллеры, блокбастеры… Вот уже Минкульт принял вызов, фильм о Чернобыле снимет почему-то не Федя Бондарчук, а не кто иной как Данила Козловский. О тех самых троих добровольцах, которые в американском фильме пошли в подвалы четвертого блока откручивать водяные заслонки.

Тело в целлофане

У Данилы уже есть режиссерский опыт, футбольная эпопея «Тренер». Он там режиссер, продюсер, автор сценария и главный герой. Придя в команду Метеор, тренер Юрий сталкивается с большими проблемами — игроки набрали лишний вес, приходят на тренировки с похмелья, а интересуют их только зарплаты и премии. Тренер начинает борьбу и заставляет футболистов тренироваться, замотав тело в целлофан.  Врач-реабилитолог команды Варя (нынешняя жена Данилы) упрекает тренера, что из-за этого спортсмены стали получать слишком много травм. После игры Юрий пытается воспитывать футболиста Зуева, но за него заступается Варя, и Юрий прерывает её гневную тираду поцелуем. Следует ночь любви.
И кульминация: Лондон, стадион «Стэмфорд Бридж», матч Лиги Европы. На поле выходят «Челси» и «Метеор». Конец фильма.

Уже жду. Будет лубочный пафос, книжный героизм, выжимание слезы, Кубанские казаки со знаком минус. Будет красиво. А ведь герои — это люди, которые еще не знают, что станут героями. Они часто существуют в некрасивых, не киногеничных обстоятельствах, неаппетитных подробностях, как в книге Светланы Алексиевич, на которую, к сожалению, авторы не дали ссылки в титрах. Сериал Чернобыль — искренний. Даже Мединский, министр культуры и официозный столп нынешнего истеблишмента сквозь зубы подтвердил: «в целом сериал снят с уважением к простым людям, к их подвигу, к самоотверженности».

«На самом деле они не были добровольцами! Они были дежурными инженерами и шли по приказу!» — вскричат любители точности. Да к чёрту! Не эти, так другие шли добровольно, если не на смерть, то под лучи, обрекавшие их на многолетние муки.

Это фильм о тоталитарном режиме, о катастрофе, которую люди этой системы и создали. Только люди этого режима сами же смогли собственными телами закрыть ядерный пожар за неделю и предотвратить планетарную катастрофу. Можно было, оказывается ничего не делать, к 18 мая реактор бы выгорел сам. Но Европа от заражения не оправилась бы.

Это фильм о советском режиме, о государственной лжи, о беспринципности, о столкновении личности и системы. Мерзкий кагебешник или нквдешник уже становится клише в нынешних российских сериалах. Все «знаем и помним»: критиковать не выше управдома. Но так показать систему, ставшую причиной катастрофы, — нет, не дадут. Роскомнадзор уже рассматривает требование партии «Коммунисты России» удалить «Чернобыль». По словам главы ЦИК партии, «этот проект был создан, чтобы опорочить и демонизировать образ советской власти и советских людей». И это не только «коммунисты». Нет, не дадут, Иван, снять честно. Да и не знаю сегодня режиссеров, которые могли бы или захотели снять честно. Психоз с невинной «Матильдой» им покажется Баунти, райским наслаждением. Да, откровенно говоря, денег не найдут, чтобы снять так мощно…

Важно даже не то, что «не мы сняли!». Американцы напомнили нам о тот героизме, который за бравурными парадами в честь Дня победы, в России изрядно подзабыли. О том, что официальная статистика — тридцать с лишним погибших, — до сих пор неизменна. Всегда проще, да и дешевле, заботиться о памяти умерших героев, чем о еще живых, или больных и полуживых людях, которых и не называют-то героями. Ликвидаторы!

Нет, не жаль, что фильм сняли американцы. И не удивляет, что они взялись за такой фильм. Удивляет, что его безоговорочно приняли те же американские зрители, не склонные к комплиментарности, и не только они, — фильм получил высшую за все время зрительскую оценку, 9.8 баллов. Историю без хеппи энда.

Кстати, хорошее замечание по тексту из Америки. Фильм далеко не американский. Английские ведущие актёры делают вклад Великобритании очень заметным. Джаред Харрис, Эмма Уотсон, швед Скаарсгорд — все они не из Голливуда. Из 104 актёров нашёл одну американку. Англия, Ирландия, Швеция, Исландия, и на вторых ролях — литовцы.