ИСТОРИЯ РИГИ
14.08.2022
Алла Березовская
Журналист
СУДЬБЫ РИЖСКИХ КУЗНЕЦОВЫХ
Расцвет и крах фарфоровой династии
-
Участники дискуссии:
710 -
Последняя реплика:
больше месяца назад
Андрей (хуторянин),
Владимир Бычковский,
Леонид Радченко,
Юрий Васильевич Мартинович,
Марина Зимина,
Victoria Dorais,
Василий Семенов
2 августа (14 по новому стилю) 1846 года родился Матвей Сидорович Кузнецов — русский предприниматель, сделавший Рижскую фарфоро-фаянсовую фабрику одним из крупнейших предприятий города, а рижский фарфор — знаменитым. Самого Матвея Кузнецова называли «фарфоровым королём».
Потомки короля русской фарфоровой империи Матвея Кузнецова сегодня живут в Латвии, России, Австралии, Америке. Среди рижских Кузнецовых самой старшей, Татьяне Матвеевне, — 80 лет, младшему — скоро год. И хотя зовут его Даниэлс и носит он латышскую фамилию Званерс, но и в его жилах течет могучая "фарфоровая" кровь. Его дед Вадим Кузнецов бережно хранит сибирские дневники и воспоминания своей мамы — Марины Кузнецовой. Ей было только 16 лет, когда в июне 1941-го вместе с семьей ее насильно вывезли из Латвии в Сибирь. Кузнецовых будут расстреливать, гноить в тюрьмах, гнать по тайге, мучить голодом и холодом... Но они выживут. И дадут жизнь новым Кузнецовым по всему миру.
ДЕТИ МАТВЕЯ
Имя Матвея Сидоровича Кузнецова – (1846-1911), правнука основателя знаменитой фарфоровой династии кузнеца Якова Васильева из Гжели, по праву стоит в одном ряду с такими великими российскими предпринимателями как Морозов, Рябушинский, Мамонтов, Сытин...
После смерти отца, Матвей Кузнецов в 19 лет возглавил фарфоровую империю. Именно при нем она достигла наивысшего расцвета. В 26 лет ему принадлежали уже 8 фабрик по всей Руси, в том числе — знаменитая фабрика Гарднера. Вскоре крупнейшему в России поставщику фарфора, фаянса, майолики удалось покорить не только восточный рынок и продавать свои изделия в Персии, Турции, Афганистане и искушенной Европе, но и завоевать рынок родины фарфора — Китая.
У Матвея Сидоровича и его супруги Надежды Вуколовны было 10 детей – 8 сыновей и две дочери: Клавдия, Николай, Сергей, Александр, Константин, Георгий, Иван, Павел, Михаил, Анна. Кроме рано умерших Кости, Ивана и Павла, все остальные «Матвеичи» были тесно связаны с фарфоровым производством, как и их многочисленные дети, и ближайшие родственники.
В те годы кузнецовские сервизы, вазы и чашки стояли в буфетах почти каждого дома – от крестьян, горожан до мещан и дворян. Изделия славились добротностью и чистотой отделки. Матвей Сидорович с 1892 г. был поставщиком Императорского двора. При его фабриках и заводах строились больницы, церкви, библиотеки, школы и училища. Кузнецов и сыновья были видными общественными деятелями и главными попечителями старообрядческой общины...
После революции Кузнецовская фарфоровая империя рухнула, своими осколками смертельно ранив разросшееся семейство Матвея Сидоровича, который до этого, слава богу, не дожил, умерев в Москве в 1911 г. .…
Лишившись в России всех своих заводов и особняков в 1920 г., Николай Матвеевич, возглавивший после смерти отца «Товарищество М. С. Кузнецова», принял решение о переезде в Ригу, где у них осталась одна из принадлежащих им фабрик. В Латвию уехали почти все сыновья и внуки Матвея. Кто успел ...
НИКА и СОФА
Из оставшихся в Москве Кузнецовых в волну репрессий попал Георгий Матвеевич и сын его брата Александра – Николай. За переписку с родными, его как «латышского шпиона», арестовали в двух шагах от латвийского посольства, куда молодой человек зашел, чтобы получить весточку от отца из Риги. Было ему в ту пору 23 года. Ника обладал приятной внешностью, прекрасными манерами, добрым нравом и бесконечным обаянием.
Всех этих качеств хватило, чтобы покорить сердце симпатичной профессорской дочки – Софьи Гавриленко, с которой они познакомились у общих друзей. У Софьи к тому времени уже была пятилетняя дочка Наточка, отец которой уехал в Америку и пропал. Едва успев жениться на Сонечке, Николай отправился в ссылку в г. Тобольск, сюда же за ним поехала уже беременная Софья с дочкой. Здесь, в сибирской ссылке в ноябре 1924 г. на свет появилась их общая дочка Марина Кузнецова. Ее первая каторга, к счастью была недолгой. В 1925 г. семья получила разрешение на возвращение в Москву и выезд в Латвию. Тогда еще не всех «врагов народа» расстреливали, некоторых даже выпускали...
В Латвии семейство Кузнецовых пользовалось большим уважением, дела у них шли неплохо. В числе учредителей латвийского «Товарищества М. С. Кузнецова» были: Николай Матвеевич – главный директор, Георгий Матвеевич – коммерческий директор. Сергей Матвеевич – заведующий цехом, Михаил Матвеевич – директор фабрики шамотных изделий. Александр Матвеевич заведовал гончарным заводом, его дочь Елена (Люся) работала на фарфоровом заводе в живописном цехе... Ее родной брат Ника, по приезду из Тобольска, заведовал отделением большого рижского магазина по продаже кузнецовских фарфоровых изделий.
В 1929 г. у Николая и Софьи родился в Риге сын Кирилл. Глава семейства занимался магазином, детьми, спортом, благотворительностью, участвовал на сборах в латвийской армии. Дети росли, ни в чем особо не зная нужды. Старшая Наталья, которую Николай удочерил, дав ей свою знаменитую фамилию, научилась неплохо рисовать и работала на фабрике в живописном цехе, расписывая посуду. Младшие учились в гимназии. В 1940 г. Наталья вышла замуж за бухгалтера фабрики Афанасия Тримайлова, и взяла фамилию мужа. Это обстоятельство, вероятно, и спасло ее в 41-м от расправы... Остальным Кузнецовым пришлось хлебнуть по полной мере и даже более.
МАРИНА
.... Господи, так страшно ей еще никогда не было за все 16 лет! Маринка лежала на верхних нарах теплушки, рядом беспокойно спал младший братишка, внизу о чем-то тихо и тревожно разговаривала мама с женщинами-попутчицами, такими же несчастными выселенцами, как и они. Было ужасно душно, щемило сердце.
Лучшим средством от липкого страха стали воспоминания из прежней жизни, такой радостной и светлой. Всю дорогу она старалась вытащить из памяти все новые и новые житейские эпизоды и сюжеты, восстановив чуть ли не каждый день из своего детства и это придало девочке силы и уверенности: она не пропадет.
Из записок Марины Николаевны Кузнецовой:
«... Помню себя с 4-летнего возраста, потому что в январе 1929 г. родился мой брат Кирилл. Помню наш старый 2-х-этажный дом, в котором я прожила 15 лет, и его обитателей. На первом этаже – застекленная веранда с выходом в наш большой сад. Вся вернада заставлена кактусами, которыми очень любил заниматься мой папочка. В центре – большой обеденный стол со стульями. Весной, когда становилось тепло, мы переходили сюда обедать. В доме во всех комнатах висели иконы в красивых ризах с лампадками. Кузнецовы были старообрядцами и очень религиозными. Рядом со столовой была небольшая комната, в которой иногда жили приезжие специалисты из Германии, временно приглашенные для работы на фабрике.
Вторая комната принадлежала родной тете моего отца Клавдии Матвеевне, она тогда была уже очень пожилая. На первом этаже жил брат моего отца Георгий Александрович...»
ПРОЩАЙ, ДОМ РОДНОЙ!..
... Поезд тащился еле-еле. Софья Александровна старалась не показывать детям своей тревоги, но Марина знала, что она обмирает от страха за отца. В пути их разделили, Николая Кузнецова и других глав семейств перевели в эшелон, который следовал в Соликамск. В лихорадочной спешке она сунула мужу один из их общих чемоданов, и только потом поняла, что там были в основном ее и детские вещи...
Опыт ссылок у Софьи уже был, и хотя за ними пришли в три часа ночи и на сборы дали только 30 минут, она собрала практически все – теплые вещи для детей, обувь, одежду для себя с мужем. Ловко и незаметно для посторонних глаза, она пристегнула поясок с золотыми монетами на талию, к лифчику прикрепила булавкой мешочек с драгоценностями. Чекисты в это время были заняты обыском комнат, методично откладывая в сторонку понравившиеся вещи...
...Девочка, окаменев, наблюдала за обыском своей комнаты. Молодой солдат взял в руки шкатулочку из красного дерева, где она хранила свои бусы, сережки, цепочки.
— Какие красивые! – с улыбкой поглядел на нее парень. – Ты возьми их с собой, жалко же!
Марина в ответ обреченно махнула рукой: «Какие бусы, когда вся жизнь летит под откос!...» Но солдат почти насильно затолкал шкатулку в ее мешок. Потом, в глухой сибирской деревушке, Маринка еще не раз вспомнит добрым словом того паренька, когда в обмен на бусы и цепочки, она добудет для семьи кусок хлеба или соленой рыбы...
Дорога была ужасной. Вместо туалета в стене напротив двери была вставлена деревянная четырех-угольная труба, выходящая наружу вагона. Кое-как женщины завесили ее простынями. Спецэшелоны тащились очень медленно, останавливаясь только по ночам. Тогда им приносили воду, хлеб и суп. Ели мало, чтобы меньше пить и реже ходить в жуткий туалет. По ночам были слышны выстрелы. Хотелось плакать. Тогда Марина опять убегала в рижское детство...
«... Любимым местом был сад – большой и безумно красивый. У самого дома росли громадные старые каштаны, весной они покрывались большими душистыми цветами. От дома до наружной калитки вела аллея из сирени – с одной стороны с белыми цветами, с другой – лиловыми. От дверей веранды вела липовая аллея. Господи, как здесь пели птицы!... Помню красивый фонтан в центре, яблони, кусты смородины, крыжовника, малины, барбариса. А еще мне нравилось гулять по территории фабрики по праздникам, когда здесь, кроме сторожей никого не было. Часто гуляли с папой. Иногда папочка брал меня на фабрику, я наблюдала за процессом изготовления посуды. Бывало, он приносил домой новинки из магазина – посуду или статуэтки...»
ПЕРВЫЙ ГОД В СИБИРИ
Через три недели их поезд прибыл в Новосибирск. Потом еще 4 суток добирались на барже до Нарыма. Один раз она встретилась на барже со своей крестной Марией Ивановной Кузнецовой. Обнялись, заплакали. На прощанье добрая женщина сунула ей брошь из платины с бриллиантами – еще одно их спасение от голодной смерти. (Своих детей у крестной не было, а муж Георгия Матвеевич Кузнецов, коммерческий директор «Товарищества М.С. Кузнецова», вместе с отцом Марины и дядей Николаем попал в лагерь Соликамск. Оба погибли в 1942 г. Мария Ивановна тринадцать лет прожила на спецпоселении в Томской области и умерла в ссылке 1954 г.
В Нарыме маму и дочку определили на работу на шпало- завод. Всем прибывшим из Латвии велели отметиться у коменданта и искать себе жилье у местных. В поселке в ветхих хибарах и полуподвалах жили такие же ссыльные, попавшие сюда в основном из Украины еще в 30-е годы. Женщины работали в пошивочной артели для фронтовиков. Кирюша сидел дома. По приезду выяснилось, что ему не в чем ходить, сандалии все разорвались, а ботинки, видимо, остались в чемодане у папы... За работу получали по 500 гр. хлеба на человека. Через два месяца из ссыльных женщин собрали бригаду и под руководством местной бригадирши на двух больших лодках отправили в тайгу на заготовку грибов...
... Моими любимыми праздниками были Рождество и Пасха. Большую елку в доме обычно украшали наши мамы, им помогала Ната. Помню, среди елочных украшений у нас тогда были так называемые волосы волшебницы – они были белыми, блестящими — из стекла, поэтому очень больно жгли руки. К нам в дом приходил Дед Мороз и мы должны были петь песни. Затем мы наряжались и шли к тем из родственников, у кого собиралась вся наша семья. Иногда отмечали у нас. На столе был традиционный копченный свиной окорок и пирожки со шпеком. Все это было невероятно вкусно!..Родни у отца в Риге было очень много, только дядьев Матвеичей — пятеро, а еще тетушки, кузены, кузины, их дети... Мы обходили всех с поздравительными визитами. Этот ритуал мне очень нравился, я всегда уважала и любила нашу родню. Какой-то Новый Год, помню, мы встречали у папиного двоюродного брата. Там собрались все Кузнецовы. Были приглашены фокусники, певцы, артисты, клоуны, музыканты...
Собранные грибы засаливали в огромных деревянных бочках. Однажды стоявшие на солнцепеке бочки, начали взрываться одна за другой. Весь труд пошел прахом, а бригадирше дали тюремный срок. С наступлением холодов горе-грибников отправили назад в Нарым.
НАХОДКИ И ПОТЕРИ
Зимой добычей пропитания занималась Софья Александровна. Профессорская дочка брала санки и в одиночку отправлялась за 15-20 км до дальнего колхоза, чтобы там обменять что-то из рижских вещей на картофель и муку. До ссылки она была пышногрудой и полноватой женщиной, спустя полгода от ее былых форм не осталась и следа. Софья так исхудала, что не заметила, где и когда с нее сполз заветный поясок с золотыми монетками... Потом долго горевала и радовалась, что хотя бы часть этого богатства они уже успели использовать. И сокрушалась все снова и снова, подсчитывая, сколько же картошки и хлеба она могла бы купить на потерянное... Так и перезимовали. Наступил 1942 год. От отца известий не было, хотя они искали его по разным инстанциям. Наконец, от него пришла весточка.
ИЗ ПИСЬМА ОТЦА МАРИНЫ:
Дорогая Сонечка, моя душа и все мои помыслы стремятся к вам, мои дорогие детки! Все заботы и думы только о вас, как-то вы, дорогие мои, живете? Уже чувствуется осень, значит скоро, Сонечка, я опять, как и в прошлом году, начну носить твою клетчатую шерстяную кофточку. Когда я ее надеваю, мне кажется, что это ты обнимаешь меня — крепко-крепко. Из марининой материи на пальто я сделал себе одеяло и почти круглый год, накрывался им по ночам, что приближало меня к моей дочке Маруне... От сыночка при мне ничего нет, правда, на складе лежат его зимние коричневые башмаки, и я прошлую зиму все время думал, как вы там обходитесь с одеждой, хватает ли у вас всего, ведь ваши ботики, а также постельное белье осталось у меня? Может, вам из друзей кто-нибудь помог?.. Жду желанную весточку от вас. Целую вас, мои милые, любимые. Так хочется мне вас по настоящему обнять и расцеловать...Горячо любящий вас ваш папа
Г. Соликамск, 9.8.1942.
ВСТРЕЧА С ОТЦОМ
Летом 1942 г. Марина пошла опять работать на шпало-завод, там выдавали 600 или 800 гр. хлеба. Девочка работала в основном на распиловке дров. Но, когда прибывала баржа с грузом, их всех отправляли на разгрузку. Ее подружки по Рижской гимназии вряд ли бы узнали хрупкую и очень гордую дочку Кузнецовых, когда бы увидели ее в Нарыме, тягающую на спине тяжеленные металлические болванки или шпалы. Работали по 12 часов в день, иногда и в ночную смену. Софья Александровна пилила дрова в леспродторге (600 гр. хлеба).
По вечерам Кирилл на пару с другом воровал доски и чурки в округе. Так и перезимовали. В июле 1943 года им наконец удалось соединиться с отцом. Из лагеря его отпустили умирать. Он приехал к своим на буксире вместе с новой партией ссыльных латышей. Дочь и жена его не сразу узнали. Николай Кузнецов, некогда красивый, цветущий мужчина, едва держался на ногах, опираясь на палочку. Он страдал пеллагрой, это когда авитаминоз и дистрофия, а организм гниет изнутри. Ноги страшно отекают, опухает лицо и руки. Внук Матвея Сидоровича Кузнецова в свои 43 года выглядел глубоким стариком. Говорил медленно, тяжело дышал. Но впервые за последние два года он был счастлив, хотя и едва жив.
... Пасха проходила в ином духе. Перед праздником на постной неделе говели: исповедовались и причащались. Дома готовили все постное... В доме квасились творожные куличи, которые делались мамой по специальному рецепту. Рано утром, обычно это было в конце апреля или начале мая, мы с Кириллом наперегонки бежали в сад – искать крашенные яйца и подарки, которые папа припрятывал под кустами и елями. После завтрака шли с родителями поздравлять бабушку и дедушку Александра Матвеевича, остальных родственников....Летом всем семейством выезжали на Рижское взморье. В последние годы перед войной жили с папиной родной сестрой Долговой Еленой Александровной и ее дочкой Тусей (1), ровесницей моего брата.
(Единственная оставшаяся в живых правнучка Матвея Кузнецова — Татьяна Матвеевна по сей день живет в Риге. Ее родители были кузенами: отец Матвей на фабрике в Риге работал главным химиком, именно он владел всеми секретами рецептов фарфора и глазурей. Но, когда девочке было 5 лет, они развелись, и Елена вышла замуж за работника фабрики Петра Долгова. Обоих ее мужей чекисты арестовали 23 июня 1941 г. прямо на заводе, обвинив в диверсии. 27 июня все заключенные были в спешке расстреляны во дворе Центральной тюрьмы. На следующий день в город вошли немецкие войска... Елене с дочкой удалось избежать репрессий. Они еще несколько лет обе работали на фабрике рисовальщицами.
Елена умерла в 1979 г. – А. Б.)
ПОХОРОНЫ КУЗНЕЦОВА
Отец переехал в пос. Колпашево Томской области, куда вскоре разрешили перебраться и остальным членам его семьи. Правда, пришлось хлопотать перед комендантом. Тот был довольно противным дядькой, жил с одной из ссыльных из Латвии, которая решила таким способом избавить себя и дочь Руту от голода. Марина дружила с девочкой, они вместе работали на лесозаготовках и на кирпичном заводе. За материны грехи ей потом пришлось пострадать, спустя многие годы уже в Латвии, причем, от своих же – от Руты отвернулись все латыши, никто не разговаривал с ней. Тогда в Сибири ей было 15 лет...
Списанный по всем статьям Николай Александрович рвался помогать своей семье. Он устроился в плановый отдел на мясокомбинат, где получал продукты и обеды, чем очень гордился. Иногда им выдавали коровьи головы и шкварки, пару раз принес домой печенку и почки, а как-то глава семейства разжился карбонадом и студнем. Софья Александровна запасла немного муки и картошки. Можно было бы прожить, но наступило неизбежное...
В конце ноября Николай Кузнецов совсем ослабел. Ноги почти не слушались. Две недели он пролежал дома. Фельдшер выписала ему гематоген от истощения и соляную кислоту от дизентерии. Ника весь покрылся белыми струпьями. Утром 1 декабря он поднялся с кровати и решил идти на службу. Жена и дочь пытались его отговорить, но — ни в какую. Кузнецовы не сдаются... Марина прибежала за обедом на завод и зашла на мясокомбинат, проведать отца. Секретарша сообщила, что папе стало плохо, он упал на территории завода и сам встать уже не смог. Его положили в какую-то комнатушку. Марина побежала к нему. Отец лежал в пальто и меховой шапке, вытянувшись на спине. Он был без сознания. «Господи, — с горечью подумала Марина, глядя на его смертельно бледное лицо с заострившимся носом, – неужели папочка соединился с нами только для того, чтобы умереть? Не допусти этого, Господи, прошу – спаси и помилуй!». Она побежала за мамой и братом, всю дорогу повторяя эти два слова: «Спаси и помилуй!»…
Софья схватила плед и помчалась в администрацию комбината. Там дали лошадь, чтобы отвезти мужа в больницу. Всю ночь в их доме горела лампадка, дети молились и плакали. Утром Софья Александровна вернулась из больницы с тяжелой вестью: папы больше нет. Так умер внук великого российского фарфорового магната. От паралича сердца и резкого истощения. От того скотства, в которое ввергла его и еще несколько миллионов своих подданных, новая беспощадная и неблагодарная власть…
Гроб сделали на мясокомбинате, а также выделили семье покойного двух людей для рытья могилы и лошадь. Утром 4 декабря 1943 г. был страшный мороз, мама и Кирюша уехали на похороны. Марина осталась дома, ей было нечего одеть. Она вымыла пол, зажгла лампадку, сварила суп из коровьей головы, выданной для поминок на мясокомбинате. Даже после смерти отец ухитрился накормить свою семью горячим мясным обедом...
Девочка запишет в своем дневнике: «Наш папочка умер, пожертвовав собой ради нас. Он был святым человеком. Никогда не нервничал, всегда был тих и ласков и жил в заботах о нас...»
... В нарымской ссылке Кузнецовым придется прожить до 1958 года. Марина перенесет тяжелое заболевание, врач и ее будет лечить гематогеном. Но дочь Кузнецова выкарабкается. После войны она будет работать учетчицей в сапожной мастерской, научится вышивать, плести сетки и занавески. Кирилл поступит в Томский техникум. С Большой земли они начнут получать письма и узнают, что у сестры Наташи Тримайловой в Риге уже растут двое сыновей – старший Олег родился в 1943, младший Миша – в 47. Наточка будет помогать им, присылать посылки и денежные переводы. А в 1952 году после ареста мужа, спасая детей от расправы, сама приедет с сыновьями к ним – в Колпашево...
ВМЕСТО ЭПИЛОГА
Первую попытку вернуться в Ригу Марина, у которой в 1956 г. родился сын Вадим Кузнецов (с отцом ребенка, тоже ссыльным, они не расписывались и скоро расстались), совершила в 1958 году. Но через неделю бывших ссыльных навестил участковый. И велел им в 24 часа покинуть столицу Латвии. Громкая купеческая фамилия на советские органы власти еще долго действовала как красная тряпка на быка. Какое-то время они ютились полулегально у родных в Москве, пока в начале 60-х не получили разрешение на въезд в Ригу. Таким непростым было возвращение семьи Николая Кузнецова в Латвию. Кирилл Кузнецов остался в России, где и живет до сих пор, у него двое сыновей и два внука.
Софья Александровна умерла в 1971 году в 76 лет. Ее дочь Марина более 30 лет проработала реквизитором Рижского кукольного театра. В ее трудовой книжке записан трудовой стаж .. 122 года! (Перерасчет за работу в Сибири). Умерла в 2005 г., воспитав двух внучек и дождавшись правнука. По рассказам родных, она всегда отличалась крутым нравом и кипучей жизненной энергией. Кузнецова, что тут скажешь, да еще прошедшая испытания Сибирью... Тетрадки с ее девичьими записками и дневниками бережно хранит сын Вадим и его жена Эльвина.
(В 2001 году в Риге собрались потомки Кузнецовых — граждане Латвии, Австралии и Америки. Им было возвращено имущество, которое принадлежало их предкам на правах частной собственности, фабрика к таковой не относилась... Марина Николаевна Кузнецова (на снимке в 1-м ряду вторая справа, умерла в Риге в 2005 г.), рядом с ней ее кузина Татьяна Матвеевна с внучкой (живут в Риге), вторая слева — ее старшая сестра Наталья Николаевна Тримайлова (умерла в 2004 г.) с правнучками. Третий слева в последнем ряду — сын Марины Вадим Кузнецов.
PS
Рижская фарфоровая фабрика в 1990-е годы, в независимой Латвии, прекратила свое существование. Хранившуюся в музее фабрики великолепную коллекцию кузнецовского рижского фарфора удалось сохранить, сейчас она выставлена в Музее фарфора в Старой Риге.
1 ряд — слева направо:
1. Мария Александровна Туркова — дочь Клавдии Матвеевны
2. Туся (Татьяна Матвеевна К. – дочь Матвея Николаевича К. и Елены Александровны Долговой (урожд. Кузнецова.), сестры Ники и Георгия.
3. Вера Николаевна — (жена Михаила Матвеевича К.)
4. Кирилл К. – сын Николая Александровича К. и Софьи Александровны
5. Мария Ивановна – жена Георгия Матвеевича Кузнецова
6. Надежда Николаевна (Алябьева) – жена Николая Матвеевича Кузнецова
7. Георгий – сын Николая Николаевича К., внук Николая Матвеевича К.
8. Надежда Федоровна – жена Сергея Матвеевича К.
9. Их дочь –Надежда Сергеевна
10. Николай Николаевич К. (Кока)
2 ряд – слева направо:
1. Мартиньш Калниньш – акционер
2. Марина К. – дочь Николая Александровича и Софьи
3. Михаил Матвеевич Кузнецов
4. Георгий Матвеевич Кузнецов
5. Николай Матвеевич Кузнецов
6. Сергей Матвеевич Кузнецов
7. Софья Александровна, жена Николая Александровича К.
3 ряд – слева направо:
1. Николай Николаевич Кузнецов — сын Николая Николаевича
2. Наталья Тримайлова – дочь Софьи Александровны от 1 брака
3. Елена Александровна Долгова (Люся Кузнецова) мама Туси (1904-1979)
4. Ольга Бабаева – жена Николая Николаевича старшего (крайний спр. Урезан)
5. Ольга Александровна – жена Георгия Александровича К., брата Николая и Елены
6. Нина – жена Мартина Калниньша
7. Матвей Николаевич Кузнецов – отец Туси
4 ряд – слева направо:
1. Николай Александрович Кузнецов, Ника (1900-1943) — сын Александра Матвеевича, брат Елены и Георгия
2. Петр Долгов – 2-й муж Елены Александровны К.
3. Анатолий Иванович Турков
4. Георгий Александрович Кузнецов, Гога (1898 г.р.)– ст. брат Николая и Елены
5. Борис Сергеевич Кузнецов – сын Сергея Матвеевича Кузнецова
6. Владимир Тумановский – сын Надежды, дочки Сергея Матвеевича К.
Дискуссия
Еще по теме
Еще по теме
Алла Березовская
Журналист
БАРКЛАЯ ОСТАВИЛИ В РИГЕ
Но только на неделю, чтобы не позориться
Сергей Рижский
ФАБРИЦИУС УЧАСТВОВАЛ В ОККУПАЦИИ ЛАТВИИ
Памятник в Вентспилсе — средство советской пропаганды
Илья Дименштейн
Журналист
ОТ РОСКОШНОЙ ВИЛЛЫ ДО ПОСОЛЬСТВА РФ
История знаменитого особняка
Игорь Гусев
Историк, публицист
РУССКАЯ ПРИБАЛТИКА
Разъяснения для альтернативно одарённых…
ОБЫКНОВЕННЫЙ НАЦИЗМ
КАК СОЗДАТЕЛИ RAIL BALTICA ПЫТАЛИСЬ ОБМАНУТЬ ГЕОГРАФИЮ
ПОЛИТИЧЕСКАЯ КРИТИКА
Это Вы как нерусский рассуждаете? Или Вы как русский знаете лучше, как жилось нерусским?
ПОСЛЕДНЕЕ СЛОВО СЕРГЕЯ СИДОРОВА
Из разговора врачей(англоязычных):Ну, коллега, будем лечить или она сама загнется?!