УКРАИНА КАК БЕЛОРУССКИЙ ФРОНТИР :: IMHOclub - Территория особых мнений

26.03.2022

Петр Петровский

Философ, историк идей

УКРАИНА КАК БЕЛОРУССКИЙ ФРОНТИР

Участники дискуссии:

21

155
Последняя реплика:

больше месяца назад

Владимир Бычковский, Леонид Соколов, Марк Козыренко, arvid miezis, Леонид Радченко, Ainars Grinbergs, Владимир Иванов, Юрий Васильевич Мартинович, Ярослав Александрович Русаков, Владимир Алексеев, Рейн Урвас, Rita Dorofeeva, Артём Бузинный, Kęstutis Čeponis, Митро Митро, Ольга Яковлевна Саутыч, Михаил Яковлевич Кривицкий, Владимир Матылицкий, Виктор Гриневич, Константин Васильев, Victoria Dorais

Усложняющаяся ситуация на территории Украины и увеличение прямой угрозы для Беларуси в виде диверсий и провокаций на южном направлении требуют выработки соответствующих подходов в реагировании и стратегии нашей страны. Вооруженными силами киевского режима уже были предприняты как минимум две попытки запуска ракет по Беларуси. Также замечены перемещающиеся диверсионные группы вдоль наших границ. Государством уже предприняты меры по укреплению южных рубежей. Спецрежим введен в двадцатикилометровой пограничной зоне. Усилены пограничные наряды. Произведены соответствующие инженерные работы. Однако все это не решает стратегического вопроса предотвращения самого источника дестабилизации как минимум в региональном масштабе.

Непроницаема ли южная граница Беларуси?

Для понимания значения и роли Волыни, Подолья и Южного Полесья для Беларуси придется погрузиться в некоторые исторические перипетии. В белорусской экспертной, исследовательской среде прочно закрепился тезис о якобы естественности и непроницаемости южной границы Беларуси. Подобный тезис был сформулирован еще в 1918 году Митрофаном Довнар-Запольским и качественно разработан В. И. Пичетой в записке «К вопросу о южной границе БССР» [2]. Позже он постоянно поддерживался и другими исследователями (С. Хомич, Ю. Шевцов) [9]. Главными аргументами сторонников этой точки зрения являлись тезисы, что граница носит этнический характер между белорусами и украинцами и выступает в качестве естественной географической преграды, непроходимые болота и дремучие леса якобы не позволяют проникать на белорусскую территорию различным лицам из Украины или минимизируют подобные возможности.

Для рассмотрения подобных аргументов следует обратиться к истории формирования политэкономии региона Полесья. На протяжении всей своей истории и до заключения Люблинской унии в 1569 году Полесье никогда не выступало границей между северными и южными территориями. В древнерусский период данные территории входили в Волынское, Турово-Пинское, Киевское и Черниговское княжества, которые включали в свой состав как современные белорусские (Брест, Каменец, Кобрин, Пинск, Туров, Мозырь, Брагин, Гомель и т.д.), так и современные украинские (Холм, Владимир-Волынский, Дубно, Ровно, Коростень, Овруч, Чернигов) земли. Фактически это был один целостный географо-политический и хозяйственный комплекс, что логично объясняется сложностью проведения каких-либо оборонных линий и строительства укреплений и застав в болотах.

Земли Полесья в составе Древнерусских княжеств

Не следует отбрасывать и факт хозяйственной незаконченности Полесской низменности. Болота, отсутствие свободных урожайных почв всегда ставили вопрос о нехватке продовольствия на этих территориях. Поэтому земли Полесья практически всегда входили в состав тех удельных княжеств, которые занимали куда большие территории и выходили за Припятскую низменность.

Более того, Полесье вопреки устоявшемуся мнению не спасало от нашествия номадов-кочевников. По этой причине князьям Литовской Руси – Гедимину, Ольгерду и Витовту на протяжении всего XIV-XV вв. приходилось выходить на более южные рубежи Подолья и Волыни.

Распространение власти Литовской Руси на земли Полесья, Подолья и Волыни в XIV-XVI вв.

Именно эти земли являлись более пригодными для формирования системы порубежной инфраструктуры безопасности (строительство замков и крепостей), а также обеспечивали сырьевую базу для пропитания. Ни одной линии рубежей на Полесье никто не пытался создавать, т.к. низинный рельеф и болотистая местность этому противодействовали. Наоборот, создание двух линий рубежей Константином Острожским на Волыни и Подолье (1 линия Черняхов-Чуднов-Полонное-Брасилов-Колодное, 2 линия Звягель-Дорогобуж-Сатеев-Ровно-Острог) остановило проникновение татар и других номадов вглубь белорусских территорий. Этому содействовало редколесье и холмистый ландшафт, что улучшало логистику обороны и контроль за безопасностью. До этого татары проникали вглубь белорусских земель до Слуцка, Клецка и других значительных городов. Т.е Полесье в плане обороны может эффективно отыгрывать эффективно роль тыла, но не линии обороны.

Период восстания Северина Наливайко, а также казацко-крестьянская война Богдана Хмельницкого также продемонстрировали, что полесский рубеж эфемерен и не выступает в роли преграды для проникновения данных военизированных группировок. Более того, происходило проникновение не только самих отрядов, но и идей. К примеру, уроженец Мстиславского воеводства Иван Нечай ушел на Сеч, присоединился к казакам Богдана Хмельницкого, а позже получил в 1656 году титул «полковника нашего белорусского… «Білой Русі, Могилева, Чаусов, Нова-Быхова і Гомля» и продвигал военной силой влияние Сечи на белорусских землях [3 с. 253].

Позже, сложность полесской границы подтверждается в середине ХХ века проникновением ОУН-УПА в Беларусь. Болотистая местность содействовала незаметному проникновению бандеровских банд-формирований, а густые леса и сложная логистика давали возможность бандитам быстро организовывать теракты и легко скрываться в чаще леса.

Волынь и Подолье в составе Литовской Руси до 1569 года.

Волынь и Подолье выступали в роли житницы для всей Литовской Руси. Полесье и еще более северные области позволяли в лесостепную зону Подолья поставлять недостающий лес. К слову, именно нехватка леса была одним из основных аргументов аналитической записки Н. Хрущева в 1939 г. провести белорусско-украинскую границу на 200 километров севернее существующей. Хрущев объяснял такую потребность имеющейся нехваткой в УССР своего леса [2]. Позже, бандиты ОУН-УПА на допросах органов госбезопасности объясняли проникновение на белорусские территории также сырьевой базой леса, где легко справиться с голодом и укрыться в весенне-осенний период.

Периоды Российской Империи и СССР можно рассматривать как моменты относительной стабильности, что объясняется административным статусом границ между губерниями в первом случае или между советскими республиками во втором. Но риски удавалось купировать только наличием единого государственного организма на этих землях.

После обретения независимости Беларусью и Украиной в 1991 г. и превращения бывшей административной границы в государственную, проникновение экстремистских элементов в Беларусь на южных рубежах восстановилось. Это и случай с приездом боевиков УНА-УНСО в 1996 году, поддержкой со стороны Украины экстремистских подразделений «Край», «Белы легіён», анархистских организаций. После начала конфликта на Донбассе в 2014 г. Украина стала центром подготовки экстремистов и боевиков из числа граждан Беларуси. Зачастую центрами подготовки становились граничащие с Беларусью области.

Также следует помнить феномен янтарных республик, образовавшихся на территории украинского Полесья формально подконтрольной центральным властям. На севере Ровенской области у границы с Беларусью власть находится у вооруженной мафии, занимающейся незаконной добычей янтаря. Последний факт демонстрирует, что сложная логистика может стать источником реальных проблем и неуправляемости процессами на территориях.

Полесье на современном белорусско-российско-украинском пограничье

Ментальная связь и общее языковое пространство

Отдельно следует указать и на условность этнографической границы. Если посмотреть на имевшиеся споры ХIX-нач. ХХ вв., то можно увидеть различные вариации ее проведения: от полного закрепления Полесья за Украиной до противоположных вариаций закрепления Полесья за Беларусью (Я. Станкевич) [7]. И здесь нет ничего удивительного. Закрытого рубежа между Волынью, Подольем, Полесьем и землями центральной и северной Беларуси никогда полностью не существовало. Граница между ВКЛ и Короной 1569 г. была обусловлена экспансионистскими устремлениями Польши, а не хозяйственными или этническими потребностями региона.

Южная граница белорусско-полесских говоров по Я. Станкевичу и Ф. Жилке

На протяжении всей истории этих земель происходила естественная циркуляция населения. Более того, все белорусские земли, Полесье, Подолье и Волынь вместе взятые являлись демографическими донорами для формирования и пополнения свободных военных поселений казачества в Запорожской Сечи. Примером здесь могут служить биографии основателей запорожского казачества Евстафия Дашкевича, выходца из Полесья и одновременно Кричевского старосты, впоследствии первого кошевого атамана казаков, и князя Дмитрия Байды Вишневецкого – старосты Чечерска и Пропойска (сегодняшний Славгород), впоследствии старосты Черкасс и Канева, стражника на Хортице [1, с. 8-13].

Этнические особенности Беларуси и Украины начали выделять только в конце ХVIII века. До этого письменный западнорусский язык никто и никогда не разделял на северную и южную разновидность. Имелись одни грамматики, учебники и печатные дома. Братья Зизании, Мелентий Смотрицкий, Помва Беринда и многие другие создавали одни образцы заподнорусского (русинского) языка. Он же использовался и в канцелярии ВКЛ.

Более того, еще в начале ХIX века профессора Виленского университета Михаил Бобровский и Игнатий Данилович подчеркивали единую лингвистическую «литовско-русскую» языковую традицию [3, с. 383-385]. Языковые черты украинского и белорусского языков и сегодня пронизывают лингвистическое пространство с двух сторон государственной границы. Многие эксперты указывают на единство лексики двух языков на 80-85%. И сегодня волынско-подольские говоры имеют такие особенности, свойственные белорусскому языку, как протетические согласные /г/ и /в/: горáти (укр. литер. орати «пахать»), вулица (бел. вуліца, укр.лит. улиця) и наличие пассивных причастий с суффиксом -ан-: печáний (бел. печаны, укр. литер. печений «печёный») и т. д. И подобных взаимопроникновений в сфере языка достаточно много.

Карта влияния южнорусских говоров

Да и сегодня следует признать единое языковое белорусско-украинское трансграничное пространство, где нет коммуникативных барьеров, имеется широкая гуманитарная открытость и взаимопроникновение.

Здесь же и явное единство ментальной составляющей. Волынь, Полесье и Подолье с одной стороны не пережили массового уничтожения населения во времена монголо-татарского нашествия. В отличие от обезлюдившего Дикого Поля, здесь сохранялось на постоянной основе оседлое население лесного и лесостепного типа, господствовала лесная культура восприятия пространства, которая строилась на оппозиции «лес-степь», где лес ассоциировался с упорядоченностью и был своим. Степь же выступала в роли чужого, пустого, непостоянной, хаотичного пространства [6, с.111-114].

Пространственная и ментальная составляющая как раз делают жителей Волыни, Подолья и Полесья ближе друг к другу и к регионам Беларуси, нежели к степной части Украины, население которой формировалось из беглых крестьян и любителей свободной боевой жизни, было непостоянным и анархичным, находившемся в хаотичном социальном движении. Степняки-казаки по своей ментальности сторонники вольницы, «майданов». Южная составляющая активности делает их тип ментальности подавляющим лесную, спокойную ментальность жителей Волыни, Подолья и Полесья, подчиняет себе их в поведенческом и подавляют в ментальном плане.

Данные факторы демонстрируют глубокие связи жителей по две стороны границы и перспективы как позитивного, так и негативного влияния на политические процессы, что требует соответствующей реакции.

Риск польской экспансии и ее последствия

Традиционно земли Волыни, Галиции, Южного Полесья и Подолья являются объектами экспансионистских притязаний. Начиная в XIV века Польша расширяла свое политическое влияние на юго-восток, который рассматривала как возможность контроля в сельско-хозяйственном плане более перспективных и плодородных территорий, так и место расширения экономической экспансии и политического доминирования. Если проследить этапы расширения, то можно увидеть одну закономерность: чем больше Польша управляла и влияла на территории, тем бóльшие проблемы эти территории сегодня представляют для восточных и южных соседей.

Классическим примером выступает Галичина, находившаяся в составе Польши с 1340 года, а после оказавшаяся под властью Австрии. Подавление в начале ХХ в. москвофильского движения, раскол КПЗУ в 1928 г., сохранение униатства и сильных связей с немецкоговорящими странами Запада, сделали этот регион источником идеологии жесткого прозападного фронтира борьбы с любыми формами евразийской интеграции. Для Беларуси уже в первое десятилетие ХХ в. Галиция становится инструментом и центром западного влияния. Первые попытки внедриться в белорусское национальное движение вылились в распространение идеи восстановить религиозную унию как национальную ценность и противостоять Москве цивилизационно. В годы Второй мировой войны из Галиции в Беларусь массового завозились карательные батальоны полицаев-оуновцев (чего стоят операции Романа Шухевича в Лепельском районе, принявшие размах геноцида местного населения), а после и боевиков УПА.

После получения независимости Украиной и Беларусью Львов становится местом вдохновения белорусской прозападной оппозиции, одним из центров ее подготовки в самых радикальных и экстремистских формах.

Волынь и Подолье оказались хоть и позже в составе Польши (1569 г.), но и здесь это привело к дестабилизации. Польские элиты рассматривали Подолье как источник дешевого продовольствия, ресурсов и новых земельных угодий. Поэтому сразу возник конфликт с местными землевладельцами, который соединился с религиозным противостоянием унии. В ХVIII веке на Подолье произошло восстание гайдамаков против польского закрепощения и религиозного притеснения.

На Волыни ситуация развивалась в подобном ключе, но в отличие от Подолья, повторилась еще в 1920-1930-е гг. после захвата ее восстановленной Польской республикой. Колонизация осадниками, политика ревиндикации (изъятия и уничтожения православных церквей) и национально-религиозного апартеида привели к ответной реакции волынян в отношении польского населения, вылившуюся в трагедию волынской резни. Вдохновителями и популяризаторами этого беззакония выступали галицкие националисты.

Все это указывает на потребность изоляции негативных влияний Галиции на Волынь, Подолье и Полесье с одной стороны и недопущение экспансии Польши с другой.

А реальность сценария польской экспансии возрастает. Теперь, в силу набирающего темпы дефицита зерна и масла, основным поставщиком которых была Украина, а также нескрываемого демографического кризиса и политики Варшавы пополнить запасы рабочей силы за счет дешевых граждан Украины, реально встает вопрос экспансии Польши на эти территории. И если вопрос с Галицией не имеет принципиальности, то подчинение Польше Волыни, Полесья и Подолья несет не только риск дестабилизации на этнической почве на этих территориях, но и является вызовом баланса безопасности в регионе. Фактически это будет означать расширение страны НАТО на восток, выход ее на рубежи Молдовы и смычку Польши с Румынией, а значит и многократное усиление влияния государств-соперников. Это будет содействовать и усилению негативного влияния с этих территорий на политическую стабильность в нашей стране, а также сведет к минимуму транзитную функцию Беларуси. Добавление еще тысячи километров границы с противником напрямую будет угрожать безопасности, суверенитету и независимости Беларуси.

Роль Волыни, Подолья и Полесья для безопасности Беларуси

Вторым негативным сценарием будет концентрация отступающих батальонов территориальной обороны с востока в этих регионах, их смычка с местными мафиозными и откровенно бандитскими формированиями, например с янтарными республиками. Нет гарантий, что эти бандформирования не начнут просачиваться в нашу страну, производить рейды в стиле боевиков Басаева или Дудаева в 1990-е гг.

Все увеличивающийся хаос на этих территориях будет нести и экологическую угрозу, связанную с функционирование Ровенской и Хмельницкой АЭС. Отсюда и риск гуманитарной катастрофы, которая может привести к росту нестабильности в соседних странах.

На этом фоне следует обратиться к проверенной концепции пояса добрососедства, к которому добавить акцент и на безопасности, особенно в случае реальной угрозы нашей стране. Только наличие реальных инструментов влияния на ситуацию на Волыни, Полесье и Подолье может купировать все возрастающие риски. Волынь, Подолье и Полесье должны стать демилитаризованным, стабильным, развивающимся и дружелюбным поясом на южных рубежах страны.

Выводы:
1. Концепция о естественности и непроницаемости южной границы Беларуси следует признать устаревшей. Этническая ее составляющая спорная и дискуссионная. Сложный низинно-болотный ландшафт и логистика не могут защитить от возможного проникновения деструктивных элементов, что доказано на многочисленных исторических примерах от походов крымчаков и проникновения казаков, до просачивания бандформирований ОУН-УПА, Белого легиона в наше время и групп террориста Автуховича.

2. В этническом, языковом, историческом и ментальном плане южнобелорусские и североукраинские территории являются если и не единым, то близким и целостным массивом. Отсутствует языковой барьер, имеются прямые родственные и приятельские трансграничные связи, что делает влияние обоих групп друг на друга достаточно высоким. С другой стороны, ментальность жителей Волыни, Подолья и Полесья имеет оседлый, упорядоченный характер и скорее отличается от менталитета жителей степной, южной Украины.

3. В хозяйственно-экономическом плане Полесье, Волынь и Подолье взаимодополняемы.

4. Важнейшим риском для безопасности Беларуси и стабильности региона несет возможная польская экспансия в этот регион, которая вызовет резкий рост влияния стран НАТО в регионе, т.к. даст Польше возможность выйти на границы Румынии и Молдовы, а также получить высококлассные сельско-хозяйственные земли. Фактор Польши потенциально может стать источником дестабилизации на Волыни, Подолья и Полесья на религиозной и этнической почве и должен расцениваться как очередное расширение НАТО на восток.

5. Важнейшим вызовом для Беларуси выступает постепенный распад Украинского государства, хаотизация жизни в пограничных регионах, а также перспектива накопления на данных территориях отступающих сил ВСУ и территориальной обороны. Имеется риск их смыкания с местными мафиозными группами, прежде всего янтарными республиками и проникновения на территорию Беларуси.

6. Республике Беларусь следует возвратиться к политике «пояса добрососедства», в которую включить компонент региональной безопасности. Волынь, Полесье и Подолье не должны являться источниками дестабилизации или быть частью блока НАТО, но выступать в качестве мирных, стабильных и дружелюбных в отношении Беларуси территорий.

Список источников:
1. Гуржій О. І. Історія козацтва. Держава-військо-битви / О. І. Гуржій, Т. В. Чухліб – К.: Арій, 2012.
2. Иоффе, Э. Пантелеймон Пономаренко: «железный» сталинист / Эммануил Иоффе – Мн.: Харвест, 2015.
3. Латышонак А. Нацыянальнасць – Беларус / Алег Латышонак – Беласток: Беларускае гістарычнае таварыства, 2009.
4. Любавский, М. К. Очерк истории Литовско-Русского государство до Люблинской унии включительно / М. К. Любавский; подгот. к печати Д. В. Карев – Мн.: Беларуская навука, 2012.
5. ОУН-УПА в Беларуси. 1939-1953 гг.: документы и материалы / сост. В. И. Адамушко [и др.]; редкол.: В. И. Адамушко [и др.]. – 2-е изд. – Мн.: Вышшк., 2012.
6. Санько С. штудыі з кагнітыўнай і кантрастыўнай культуралогіі – Мн.: БГАКЦ, 1998.
7. Станкевіч Я. Выбраныя творы / Ян Станкевіч – Мн.: Энцыклапедыкс, 2002.
8. Украина: проблемы территориально-государственного развития: коллективная монография / Под ред. С. С. Жильцова. – М.: Издательство ВКН, 2015.
9. Шевцов Ю. В. Объединенная нация. Феномен Беларуси / Юрий Вячеславович Шевцов. – М: Европа., 2006.