ВАНЯ :: IMHOclub - Территория особых мнений

Личный опыт

16.11.2019

Эдуард Говорушко

Журналист

ВАНЯ

Участники дискуссии:

10

19
Последняя реплика:

больше месяца назад

Heinrich Smirnow, Марк Козыренко, Ольга Шапаровская, Сергей Воронков, Леонид Радченко, Юрий Васильевич Мартинович, Селена Права, Регина Гужене

Очень люблю путешествовать в купейном и даже в плацкартном вагоне. Сколько десятилетий прошло, а забыть поездку из Москвы до Владивостока, где мы, трое студентов МГУ, должны были присоединиться к географической экспедиции на Камчатку, не могу.

Девять суток в дороге через всю необъятную страну, мои попутчики по плацкартному вагону стали чуть ли не родными людьми.

Опытный сердцеед Шакир Исмаилов, пришедший к нам на курс после сверхсрочной армейской службы, успел за это время «прижениться». И даже пожить в совместном супружестве, заплатив бригадиру за отдельное купе. Был секс в СССР, был!

У меня же завязались отношения с трехлетним Алешей, родившимся и выросшим в Рязани. Вместе с мамой мальчик направлялся на Сахалин к отцу, которого никогда не видел. На Сахалине тогда существовало поверье, что ребенка надо родить и до трех лет продержать на континенте, чтобы вырос здоровым. В Хабаровске, где Алеша с мамой пересаживались на самолет, нас пришлось со слезами отдирать друг от друга.

Повезет с однокупейниками, можно всю ночь проговорить. Перестукивание колес волшебным образом располагает к откровенности незнакомых доселе, людей которые вряд ли еще когда-нибудь встретятся.

Не повезет — есть книги, есть чередование затейливых пейзажей за окном, вокзальная кутерьма на длительных остановках. И всегда — убаюкивающее ощущение, что не теряешь времени зря, а ЕДЕШЬ. Короче, солдат спит, а служба идет.

Жизнь не справедлива: все у меня устроилось так, что чаще всего приходится летать. Но уж для поездки из Киева в Ригу я выбрал поезд: дольше, но интереснее. Я опаздывал и вошел в купе, когда мои соседи уже расположились по — домашнему. С некоторой долей настороженности окинул всех незаметным взглядом: два молодых человека и дородная дама, в модной блузке и прическе, наблюдавшая за всеми нами с материнской теплотой
.
Какую-то долю необъяснимого опасения вызвал высокий, стриженый наголо парень с наколкой «Ваня» на четырех пальцах левой руки, одетый в трикотажные спортивные штаны и выгоревшую футболку. Но уже после первого чая, в граненых стаканах с серебряными подстаканниками, я понял, что ни читать, ни подолгу стоять у окна не придется.

Людмила Евсеевна ехала в Калининград, к дочке с внуками. К чаю она предложила всем вкуснейшее сало, вяленую колбаску собственного изготовления, нежинские огурчики и собственную выпечку. Ребята вместе со мной на общий стол выложили нехитрую магазинную снедь, которая конкуренции с домашней, конечно же, не выдерживала.

Глоток за глотком, слово за словом, и мы познакомились. Ребята — «заробитчане»-дальнобойщики из города N* Сумской области. Ваня, работал в литовской транспортной компании и ехал до Вильнюса, Богдан — в латвийской и собирался через Ригу добраться до места ее дислокации в Вентспилсе. Как-то так вышло, что Людмила Евсеевна к моему удовольствию взяла на себя роль спикера, как сейчас говорят.

— Вы, хлопчики, небось, месяцами дома не бываете, все за рулем, да за рулем пропадаете, а Богдана дома жена-дети ждут. Сколько хоть платят за такое сомнительное удовольствие?

— В этом поезде человек под двести только из нашего города едет: кто в Литву, кто в Латвию, а кто в Польшу, — сказал Богдан. — Сколько бы не платили, в нашем городе таких денег не получишь, даже, если повезет на работу устроиться. Мне, например, платят 50 евро в сутки, а тебе, Ваня?

Ваня покраснел и замялся. Когда он все же назвал цифру — 70 евро в сутки, — я понял: скромному парню было неловко перед явно старшим коллегой. Смутился и Богдан.
Дальше, больше. Выяснилось, что Ваня в командировках ночует в гостиницах, а Богдан — в кабине своего грузовика. Да и питание водителей в литовской компании организовано рациональнее. Тут, правда, заслуга самих водителей. Парни с одного маршрута заранее договариваются, кто и что с собой берет в дорогу, чтобы хоть как-то разнообразить общий стол.
.

— Приеду в Вентспилс первым делом пойду к владельцу и потребую повышения зарплаты. Откажет, перейду к тебе, Ваня, координаты оставишь?

— А то как же! — Ваня достал из кошелька визитку. — Глядишь, еще бонус получу от компании за нового работника. Потом еще поговорим.

Мы ели и нахваливали кулинарное искусство Людмилы Евсеевны, и я счел возможным задать провокационный вопрос:

— Глядя на Вас, Людмила Евсеевна, и на этот стол не очень-то веришь, что люди в Украине тяжело живут…

— По мне не судите. Мы с мужем живем на окраине Краматорска, у нас собственный дом еще с советских времен, приличный участок. Корову еще держим, пару поросят, словом, натуральное хозяйство. Оба пенсионеры, да и дочь с зятем не забывают, спасибо им. Вот и причепурилась в дорогу. А другим не позавидуешь, особенно тем, кто живет в квартирах. Пенсии небольшие, зарплаты — тоже, квартплата и коммуналка выбивают из бюджета, особенно зимой.

— Вы из Краматорска? Наш батальон одно время там дислоцировался, — вмешался в разговор Ваня. — Не скажу, чтобы местные нас там особо привечали. Зайдешь в магазин в форме, вроде уважают, расступаются. Смотрите, зайдешь в цивильном, примут за своего, — чего только не наслушаешься про Украину и ВСУ. К сожалению, нас там ненавидят, и никогда, думаю, теперь «наш» Краматорск не будет украинским. Да и весь, теперь «не наш» Донбасс, тоже. Большинство людей там спят и видят себя с Россией…

Вот это — да, на ловца и зверь бежит. Я давно хотел услышать из первых уст о том, что происходит в Донбассе. А тут вот так сразу получил ответ почти на главный для меня вопрос: действительно ли оттуда тянутся люди к России или это российская пропаганда?

— Людмила Евсеевна, Ваня прав? Вы бы с мужем в Россию переехали? — обратился я к нашей доброй фее.

— Ну, если гора не идет в Магомету, Магомет идет к горе к горе. Дочка с зятем давно зовут… Многие в Донецкой республике, слышала, стали в очередь за российскими паспортами. Думаете почему? Если Россия не придет в Донбасс, множество русских переедут в туда, места там достаточно, а работников не хватает.

Людмила Евсеевна с интересом посмотрела на Ваню:

— А ты, Ваня, и повоевать успел? Если говорить обо мне, никакой ненависти к таким как ты, мальчикам в военной форме, у меня нет, на какой бы стороне вы не воевали. Мне просто вас очень жаль, а еще больше жаль ваших матерей. — Как же тебя, Ваня, мамка на войну- то отпустила? — уже по-свойски Людмила Евсеевна перевела разговор на личную тему.

— Так молодо выгляжу? — улыбнулся парень. — Смотрите, я уже четыре года, как женат, сыну три года, тоже Ваней зовут. А мама умерла, когда мне исполнилось двенадцать лет.

Ване на вид действительно больше двадцати — двадцати одного года не дашь. Чуть курносый нос, застенчивая улыбка и почти детская непосредственность. А повоевать, выходит, успел. Как мне ни хотелось вернуться к разговору о конфликте в Донбассе, я все же побоялся разрушить ту атмосферу доверия, которая только-только стала устанавливаться в купе.

— Когда же вы успели жениться? — спросил Ваню уже я.

— Да дело не хитрое, — вклинился в беседу Богдан. — Я впервые женился в 19 лет на однокласснице, а через два года теща, с которой мы вместе жили, развела.

— Поэтому я и очеловечился, как говаривал мой дед, только тогда, когда купил двухкомнатную квартиру, в двадцать два года. Теперь мне двадцать шесть, жена из Чернигова познакомились в Одессе. Извините, большая остановка, выйду, перекурю.

— Надо же, мальчик еще, а уже такой обстоятельный, — восхитилась наша попутчица, когда Ваня задвинул за собой дверь.

Через минуту я тоже вышел на перрон. Ваня стоял в окружении молодых мужчин и о чем-то им рассказывал на мове. Я понял, что следующий их маршрут пройдет по дорогам Польши, Германии и Франции.

С Ваней мы разговорились после Минска, проводив в здание вокзала Людмилу Евсеевну с ее чемоданами. В камере хранения договорились с носильщиком, что нашей попутчице помогут сесть на калининградский скорый. На прощанье она подала мне руку, Ваню же обняла и расцеловала.

— Счастья тебе, сынок, твоей жене и маленькому Ивану Ивановичу.

Когда мы вернулись в купе, Богдан уже дремал на своей верхней полке. Я предложил Ване переместиться на нижнюю. Пока он стелил постель, я купил у проводника пару бутылок светлого пива «Оболонь» и чипсы.

— Вижу, вы спать еще не собираетесь, и мне не уснуть, — заметил Ваня. — Пиво любите? Я — тоже. Только не сегодня, у меня, как бы отпуск, финишировал, а на работе алкоголь в рот не беру.

Я посмотрел на него с неподдельным уважением:

— Ну, Ваня, респект! Чем больше мы общаемся, тем больше вы меня по-хорошему удивляете!

— Спасибо. Хотя пойду, узнаю, может у него есть и безалкогольное.

Вернулся, однако, с бутылкой холодной минералки:

— Проводник высмеял: дескать, до сих пор спроса не было на безалкогольное.

Мы проговорили добрую пару часов, пока меня не сморил сон, часа за два до Вильнюса. Я слышал, как Ваня пошел в тамбур перекурить, а потом тоже уснул.

В четырнадцать лет Ваня потерял и отца, стал жить втроем со старшим братом и невесткой. У брата был свой бизнес — торговля подержанной сельхозтехникой. Ваня ему помогал с пользой и для себя: научился водить автомобили и тракторы. Но как-то выяснил, что брат втюхивает по полной цене машины с изъянами, всячески их скрывая. В шестнадцать лет честный Ваня не выдержал, упрекнул брата чуть ли не в мошенничестве, а потом и вовсе ушел из дому — вконец испортились отношения даже не с братом, а с невесткой. Но брат не задерживал, только спросил, что будешь делать, где жить. Ответ у Вани уже был:

— Еду в Россию на заработки.

Собралось их четверо, Ваня — самый младший. Старшим был парень 24-х лет, сколотивший бригаду для работы на военном заводе, где украинцы подрядились красить танки и бронетранспортеры. Так Ваня за несколько лет в России, живя экономно, не только накопил денег на квартиру и женитьбу, но и получил аттестат об окончании средней школы.

— Может быть, с крашеной Вами бронетехникой встречались в Донбассе, когда служили в ВСУ? — я почувствовал, что можно перевести разговор на интересующую меня тему.

— Вряд ли, к этому времени я уже получил права на вождение автомобиля и трактора, а потому в армии возил командира батальона. В боевых действиях участия не принимал.

Я, надо сказать, очень удивился, как это — участник АТО на войне не воевал, и переспросил Ваню, разве так может быть?

— Может. Смотрите, командир батальона руководил операциями издалека, на безопасном расстоянии, по радиотелефону. Я был с ним, так что крови на моей совести нет.

— Когда и почему вы вообще решили пойти на контрактную службу, да еще и во время боевых действий? И что из себя тогда представляла украинская армия?

— В 2016 году подписался. У меня уже была семья, а другого способа заработать деньги в Украине я тогда не видел, вот и завербовался. Странная эта война, если задуматься о том, что друг другу противостоят ребята, говорящие на одном языке, живущие в одной стране. Я даже знал одного парня, у которого одноклассник воевал в ополчении, они даже иногда перезванивались.

В ВСУ поначалу меня многое разочаровало. Во-первых, бедность и отсутствие нормальной экипировки. Начну с того, что бронежилет мне пришлось покупать за свои деньги, зарплату тоже платили не вовремя, плохо кормили..

Смотрите, когда я уже увольнялся, это была уже совсем другая армия. Хорошо экипированная и вооруженная, у меня уже было два бронежилета, два комплекта обмундирования — для лета и зимы. Армия теперь обеспечена всеми самыми современными средствами связи и разведки. Находясь на местах своей дислокации, мы хорошо просматриваем и прослушиваем, что происходит на той стороне, видим все их укрепления. Уверен, при желании мы бы могли отвоевать эти территории за несколько часов. Собственно, было время, когда наше командование вознамерилось это сделать, но нас остановили.

— Кто и почему?

— Думаю, наши американские советники, опасающиеся большой войны с Россией, в которой мы, конечно. проиграем. Смотрите, мы идем в наступление, а в Ростовской области взрывается школа. Обвиняют нас. И Россия на основании этой «агрессии» вводит войска в Украину.

— Кто первыми нарушает так называемые дни тишины, кто начинает стрелять ВСУ или ополченцы?

— А кто захочет, тот и нарушает. Вас никогда не удивляло, что свидетелями обстрела мирных жителей Донбасса или позиций ВСУ становятся телевизионщики? Российские или украинские. Как будто им заранее известно, кто и когда начнет стрелять. А секрет прост. Когда на командный пункт, наш или их, прибывают журналисты — эти пункты в целях безопасности часто располагаются возле школ и детских садов — оттуда раздается орудийный залп. Начинается ответная стрельба, и картинка готова.

Похоже, Ваня заметил, что немного смутил меня. Признаюсь, симпатии мои были на стороне ополченцев, отстаивающих моральное право населения этих регионов жить по своим законам, говорить на своем языке. И горько было узнать, что война одним миром мажет всех воюющих, что нет там правых и виноватых.

— А вы думали, будто только бойцы ВСУ заслоняются мирными гражданами? — догадался Ваня. — Никому не хочется возвращаться домой в ящике. Там мне довелось смотреть и украинское телевидение, и российское. Все врут, конечно, каждая сторона в свою пользу, пытаясь разоблачить и заклеймить врага. Война есть война, пропаганда есть пропаганда. С той и с другой стороны могут стрельнуть и просто так, и для того, чтобы напомнить миру и украинцам о войне, а то с ней как-то все уже свыклись.

— Как, по-вашему, эта ваша война, в смысле внутриукраинская или нет?

— Не мне судить. Знаю, что регулярных российских подразделений на той стороне нет. Воюют там такие же контрактники, как и мы. Конечно, в большинстве своем ребята с опытом службы в российской армии, но уже уволившиеся в запас. Есть, как и у нас, романтики-добровольцы из других стран,. И платит всем, думаю, Россия, может быть по каким-то хитрым схемам, а может и прямо. Оружие и техника тоже российские, а не только трофейные, как ополченцы утверждают. Но ведь и нас тоже вооружают и экипируют Америка с Европой…

Смотрите, украинской пропаганде удобно эту войну представлять, как акт российской агрессии, другого оправдания бедности и коррупции в стране, по сути, нет. Россия со своей стороны убеждает, что война гражданская, и ее хата, будто бы с краю. Все ищут виноватых в развязывании конфликта, вместо того, чтобы сейчас искать возможности его закончить, предотвратив гибель людей с обеих сторон.

— Вы ушли из ВСУ в связи с истечением контрактного срока? Почему его не продлили, служба, как я понимаю, особо не тяготила?

— Не тяготила. Но однажды, ситуация была чрезвычайная, комбат велел мне пересесть на грузовик и отправиться с командой за грузом 200. Вы ведь знаете о чем речь?
Конечно, я знал, о чем речь и согласно кивнул головой.

— Так вот, дело было после артобстрела наших позиций. Я вышел из кабины. В траншеях и вне и были разметаны не только несколько трупов, но и окровавленные части тел или тела. Закружилась голова, ребята меня подхватили и посадили в машину. Я упал на руль, било меня круче, чем в лихорадке. Еле справился с тошнотой. Несколько ночей снился весь этот ужас. Потом пришел к комбату и сказал, что больше не могу. За время службы мы сдружились, он ко мне относился, как к сыну. Поверил, что я больше не боец, и помог списаться досрочно. Век буду ему благодарен.

— Как думаете, чем все это кончиться и когда?

— Смотрите, все уже свыклись с этой ситуацией, кроме, конечно, мирных людей, но они ни на что не влияют. А главным политическим игрокам с обеих сторон это бесконечное противостояние, похоже, даже выгодно. Иначе, все бы давно закончилось.

— Да чем же и кому война может быть выгодна, Ваня? — вроде бы не согласился я с ним.

— Ну, России… Потому что из-за конфликта Украину не примут в НАТО. Смотрите, из опасения, что после Майдана, Украина пустит американские военные базы в Крым, Россия и прихватила этот полуостров. ДНР и ЛНР сейчас для нее, как бы буфер безопасности. Так? Так.

Америка же, используя этот конфликт, продает нам устаревшее оружие, а заодно и ослабляет Россию, в том числе, заставляя ее из своего кошелька кормить и защищать население сепаратистских территорий.

А Украина не видит другой возможности для того, чтобы сохранить хотя бы видимость территориальной целостности. Наши олигархи, коррупционеры, закулисные правители страны, еще и наживаются на этой войне.

Руководители ДНР и ЛНР чувствуют себя удельными князьками и тоже своего не упускают. Так что этой войне конца не видно.

— Откуда, Ваня, такой пессимизм?

— Смотрите, я долго наблюдал эту вялотекущую войну вблизи, обсуждал ее и с комбатом, и в казарме. Минские договоренности ни на что не повлияли. И не повлияют, именно поэтому на них и настаивает Россия. Украина вряд ли когда-нибудь согласится на автономию и легализацию сепаратистов, а их, руководители, в свою очередь, никогда не примут условий, которые выдвигаются Украиной. Во-первых, потому что за ними стоят мирные жители, в большинстве своем, как я уже говорил, тяготеющие к России. Во-вторых, из-за возможного преследования по обвинению в военных преступлениях, а в третьих, потому что хлебнули власти, и за них стоит Россия. Тупик.

Все, по-моему, движется ко второму Приднестровью. Выигрывает при этом, конечно, Путин. А вы думаете иначе?

Я слушал Ваню и удивлялся, уже в который раз. Мало того, что он имел свою точку зрения на ситуацию, в которой и иному политологу не разобраться, он умеет еще ее обосновать. В его-то годы! Выходит, дело не в возрасте, а скорее в жизненном опыте, в умении наблюдать и делать выводы. Удивлялся и тому, что сам думал примерно также, и сказал ему об этом. Ваня удовлетворенно поднял ладонь, и мы как бы поаплодировали друг другу.

— А Вас, Ваня, этот вариант устраивает?

— Другого — то, получается, и нет. Устроит меня все, только бы закончилась война и перестали гибнуть люди…

Да, извините, пожалуйста, только ли из-за любопытства вы меня расспрашиваете? — спохватился вдруг мой ночной собеседник. — Я разоткровенничался, ничего не зная о вас.

— Мне уже за восемьдесят, несколько десятков лет проработал в журналистике, сейчас на пенсии. Большую часть времени живу с семьей дочери в Соединенных Штатах, у меня внук на три года моложе Вас, внешне и по уровню мышления вы даже немного похожи. Так что, вы правы, Ваня, теперь расспрашиваю Вас скорее, из любопытства.

После Майдана у меня, как и у многих на постсоветском пространстве, сложилось собственное впечатление о происходящем в небезразличной нам Украине. И, в частности, в Донбассе, где по некоторым данным за пять лет с обеих сторон погибли уже свыше 13 тысяч человек. Из них мирных граждан более 3-х тысячи. Встретив Вас. бывшего участника конфликта, хочется, как говорится, узнать подробности из первых рук.

— Спасибо. Теперь мне еще больше интересен Ваш прогноз, как человека опытного, да и со стороны.

Таким образом, нежданно-негаданно мне самому пришлось давать интервью.

— Во время первых, после Майдана, президентских выборов я, если можно так выразиться, болел за Порошенко. Мне казалось у нового, ничем тогда еще вроде бы не запятнанного президента, есть желание и воля, чтобы прекратить так называемую АТО в Донбассе, объявленную Турчиновым. Единственным, на мой взгляд, способом: пойти на федерализацию Украины и вступить в переговоры с представителями Донецка и Луганска. Тогда еще многие там надеялись, что с послемайданной Украиной можно будет сосуществовать.

Порошенко продолжил эту преступную операцию. Но за пять лет войны, убийств и разрухи донбассцы горько разочаровались в своих надеждах. Иначе говоря, время безнадежно упущено. Тупик. Второе Приднестровье, я с вами почти согласен. Но…

Но я, Ваня, скорее оптимист и верю в здравый смысл. Застарелый конфликт в Донбассе уже порядком надоел, как Европе, так и Америке. Надеюсь, кураторы Украины найдут способ, чтобы его погасить. А способ в общем-то на виду: надо убедить власти Украины решиться на автономию с широкими полномочиями для ДНР и ЛНР. Ничего нового не скажу: альтернативы Минску нет. И думаю, в конце концов, это получится.

А теперь вспомните Людмилу Евсеевну: у Путина есть запасной вариант для защиты русского населения из ЛНР и ДНР: пригласить желающих на переселение в Россию, паспорта уже стали выдавать. Так что, Россия к федерализации готова.

— Вряд ли она состоится — пожал плечами Ваня и, тем самым снова меня удивил. Проще ведь было согласиться со старшим и опытным . — Смотрите, у наших политиков и крайних националистов обязательно возникнут опасения, что такой автономии потребуют и другие регионы. Закарпатье, например, а там и Харьков с Одессой подтянутся. Если честно, я тоже этого боюсь: начнется передел власти и собственности, тут без драки не обойдется. В Киеве шаг к федерализации, скорее всего, объявят предательством и ситуацию законсервируют.

— Ладно, Ваня, время покажет, а нам и поспать немного надо. так что последний вопрос, каким и где Вы видите свое будущее?

— Пока в Украине. Хотелось бы сказать — «только в Украине», но нет уверенности, что ситуация не ухудшится. Проживаем мы с семьей меньше, чем зарабатываем, кое-что удается сэкономить. Надеюсь, что года через два-три удасться наладить свой бизнес… Может, войду в долю к брату, как равноправный партнер, мы с ним почти помирились. Тем не менее, учу английский.

Когда поезд стал тормозить перед Вильнюсом, я проснулся. Ваня уже был одет и оказался совсем другим парнем: яркие кроссовки и молодежные галифе, майка, подчеркивающая его мускулистое, накачанное тело, бейсболка, небольшой рюкзак. Мы пожали друг другу руки, и я пожалел, что больше его никогда не увижу.

— Очень хочу, Ваня, чтобы у Вас все сложилось, как ты задумано!

Ваня улыбнулся:

— Смотрите, Вы хотите, я тоже. Есть еще по крайней мере два человека, которые тоже хотят… Значит, так и будет! В душе-то и я оптимист. Вам тоже удачи!

До Риги мы ехали вдвоем с Богданом, пили чай с пресными украинскими галетами от проводника. Конечно же, говорили о Ване. Богдан сделал ему комплимент:

— Как говорят, из молодых да ранний: цену себе знает. Прошерстил весь интернет в поисках лучшей транспортной компании, я же пошел в первую, которую мне порекомендовал знакомый. Был, правда, у меня один минус: права дальнобойщика я купил, в Украине. Поэтому пошел в латвийскую компанию, потому что там обещали обучение… Действительно, немного поездил на курсах в Елгаве и вот уже полтора года рассекаю по Европе без особых происшествий…Между прочим, Ваня сказал, что этого стажа достаточно, чтобы в Литве получить нормальную зарплату.

…С того памятного ночного разговора с Ваней в поезде прошло более пяти месяцев Время это, к сожалению, еще ничего не показало. Ситуация в Донбассе по-прежнему такова, что сказать, чей прогноз реальнее, мой или Ванин, все еще невозможно. В одном Ваня уж точно прав. Сопротивление Зеленскому и его попыткам остановить войн в Донбассе на основе Минских соглашений в Украине пока только нарастает. Очень хочется верить, что другие участники нормандской четверки в конце концов помогут президенту Украины переубедить оппонентов на родине..

—————-
N.* — город автору известен.