Я заметил, что во всех средствах массовой информации и не только очень активно обсуждается ситуация на белорусско-украинской границе, – сказал Александр Лукашенко. – Что происходит на самом деле? Что называется, из первых уст. Если говорить прямо, ничего особенного. Очень активизировались наши соседи в последние несколько дней, может, пару недель. Очень активизировались. Наши военные, особенно пограничники, сразу это заметили. Доложили: в принципе этого ожидали.

Но мы ни в коем случае не должны допустить никакой эскалации и никакого обострения. Я хочу, чтобы украинское руководство это услышало. Концентрация Вооруженных сил очень опасна во время боевых действий. Мы проанализировали ситуацию. Прекрасно понимаем, что никакого обострения нам не нужно. Мы всегда об этом говорили. Украинцы понимают, что мы ответим.

Если кто-то переступит границу, на которой я служил, я буду не просто хорошим дальтоником. На меня может навалиться куриная слепота. Поэтому ответ действительно будет жестким и резким.

Я ценю украинцев за то, что они, сжав зубы, восприняли это (уничтожение. – Прим.ред.) нормально, — отметил Александр Лукашенко. — Хочу прямо заявить, что мы будем обороняться и защищаться от этих беспилотников, куда бы они ни были предназначены. Мы не хотим повторения этих «крокусов», взрывов и так далее в нашей братской республике. Пока с ФСБ России, Минобороны России нам удается сдерживать этот натиск. 

Не калиновцы. Оказывается, есть еще белорусский добровольческий корпус. Правда, там меньше сотни человек. Но корпус. И что удивительно, как говорят украинцы, они воюют лучше, чем сами украинцы. Естественно, против россиян. Тоже хотел бы предупредить, чтобы за пределами нашей страны слишком не напрягались, это очень опасно. Наш ответ: пограничники переведены на усиленную охрану государственной границы. Мы, зная 1941 год, не хотим еще раз повторить эти ошибки. Развернуты Силы специальных операций. То есть не только пограничники, но и наши военные перекрыли сегодня направления вероятного движения противника. Вы помните, год назад мы такие тренировки проводили. Оказывается, не зря. Думаю, министр обороны в предстоящие два дня после праздников вас проинформирует об этом. В высокой боевой готовности находятся войска Военно-воздушных сил и противовоздушной обороны — как наши, так и российские. Здесь полное взаимодействие. На позиции выведены ракетные системы – «Полонез» и «Искандер». Какие боеприпасы у них, вы тоже знаете. Никаких красных линий! Удар всеми видами вооружений, – предупредил Главнокомандующий.

Помните, я всегда вам говорил: каждый на своем рабочем месте должен делать свое дело. Всё, о чем я говорю, — это моя забота и людей в погонах. Мы справимся. Я вам гарантирую, что никаких столкновений на границе с Украиной мы не допустим. Их не будет, потому что они не нужны нам, но еще больше не нужны Украине в связи с теми событиями, которые у них разворачиваются на поле боя. Там все хуже и хуже для Украины. Что, еще полторы тысячи километров фронт надо открыть? Да, нам непросто потом с россиянами закрыть эту границу. Но еще сложнее будет удержать эту границу украинцам.

Но это не получится. Мы ни в какие боевые действия ввязываться не собираемся. Потому что знаем, к чему это приведёт. Но натовцам нужен повод. Ситуация на фронте у украинцев катастрофическая, очень серьезная. И постоянно со стороны Запада в ответ на предложения мирных переговоров идет эскалация. Сегодня огромные деньги вброшены в Украину. Я абсолютно убежден, что американцы, прежде всего, и Запад не собираются уходить с Украины. Это прекрасный плацдарм, хорошие земли. Они уже заложены, они уже проданы. Кто оттуда уйдет? Но воевать-то некому. Поэтому нужна серьезная эскалация чтобы ввести туда натовские подразделения. Наемники не справляются с россиянами. Вот в чем опасность ситуации. И мы знаем, откуда они пойдут.

Так вот, они оттуда пойдут. И чтобы эти шевеления и мышкования украинцев на нашей границе не были прикрытием того главного удара, который мы можем получить. Но и здесь мы предусмотрели всё. Мы перекрыли как южную границу, так и западную, чтобы, не дай Бог, не допустить какой-либо оплошности, как это уже было в нашей истории. Если мы вот так будем реагировать вместе с нашими союзниками, россиянами, на подобные вещи, поверьте, мы сохраним мир и покой на нашей белорусской земле. Поэтому будьте спокойны, я просто вас проинформировал. Здесь нет никакого нагнетания ситуации. Она и так накалена до предела, но вы об этом должны знать.

Почему я эту проблему затрагиваю? Потому что она сегодня используется (эта миграция) для того, чтобы придавить нас на Западе. Особенно в этом упорствуют наши «друзья», наши ближайшие соседи — руководство Польши. Они уже достукались до того (мы получили эту информацию): президент Дуда поехал к Си Цзиньпину жаловаться на Лукашенко — «используйте свое влияние на Лукашенко, на Путина, чтобы они прекратили эту миграцию».

Люди оттуда бегут? Из тех стран, которые американцы со своими союзниками разорили. Мы это знаем, мы видим, кто бежит через Беларусь. Это прежде всего жители… Это уже не жители, это бедолаги Афганистана. Они там продают все. Продают за какие-то гроши, накапливают несколько тысяч долларов и бегут.

Но главное — чтобы там полякам заплатить, чтобы пройти в Германию. Они не бегут в Польшу. Они не бегут к этим одуревшим литовским политикам. Они идут в Германию. Чего они туда идут? Потому что их когда-то туда пригласили. Вы это помните. Ну пригласили — так устраивайте. Там же уже работать некому. Все кричат, озаботившись, что у нас уже, в России рабочей силы не хватает. Ну да, есть определенная напряженность. Безработицы у нас, в России практически нет. Вы их позвали, они к вам идут. Они к нам не идут.

Вплоть до того, что мы заключили договор о реадмиссии: если туда побежали от нас, через нас, мы обратно заберем. Сотрудничали с ними. Они строили у нас центры, где мы могли содержать этих людей. Потом от всего этого отказались: «нам это не надо». Хорошо, не надо. А что, это мне надо? Я в Беларуси должен создать на этом клочке земли «отстойник»? Это мне тоже не надо. Я же об этом говорил два или три года назад, когда они начали эскалацию с этими санкциями против Беларуси, России. Мы не будем их сдерживать.

Кто пойдет через фронт в эту хваленую Германию? Никто. Вот так и получилось, что по сухопутной границе все сошлось на Беларуси. И я прямо сказал: мы их ловить здесь не будем. Наше дело — обеспечить безопасность нашего народа.

Не думаю, что особо вы заметили, что кто-то нам мешает жить, в том числе и те бедолаги вместе с детьми, бегущие с Востока. Вы помните эту эпопею с беженцами, когда их поливали зимой водой хваленые демократы, когда их били, а сейчас их просто там убивают и выбрасывают к нам на границу. Мы уже устали показывать все эти факты. Ну и где демократия европейская? И где эти американцы, которые радеют за права человека? Почему убивают людей? Почему детей убивают, женщин? Они же идут к вам. Вы разорили их дома. Вы их туда позвали, они идут. Зачем вы их убиваете? Господь спросит. Если он есть, он это видит.

Но главное состоит в том, что я не намерен отдавать приказ пограничникам, военным и прочим гражданским лицам, чтобы они защищали Европейский союз на границе Беларуси и Польши. Вы накинули удавку на нашу шею, нас душите и еще заставляете, чтобы мы защищали вас от этих бедолаг.

Ну построили вы забор. Предупреждал же, что это не сдержит этих мигрантов. Несколько минут — они сверху преодолевают этот забор. А вчера руководство Польши заявило, что домкратом [мигранты] раздвигают в заборе стойки и проникают толпами. Там их убивают. Там в них стреляют. Вот и вся миграция. Использовать миграционные потоки против нас не получится. Мы должны, наши журналисты, еще шире показывать эту правду о миграционных потоках. Мы люди и должны действовать по-людски. Об обмене заключенными с украинской стороной

Я этот вопрос не поднимал — обычная работа. Она определена Президентом России, он мне об этом говорил. Идет сложно, трудно, но всякое бывает. Люди попадают и там в плен, и здесь. У россиян на порядок больше пленных, россиян в Украине гораздо меньше. Я это тоже знаю уже из уст украинцев. Но если бы наши беглые (обратите внимание), не заметили, что пропал человек, который пытался взорвать российский разведывательный самолет в Мачулищах… Помните, в течение двух дней, проводя операцию, мы нейтрализовали его и его сообщников. «Пропал…»

Естественно, они его нашли в Украине: «Ах, обменяли. Как так обменяли?» Ну так вы радуйтесь, что ваш человек сегодня в Украине. Не знаю: свободен, не свободен. Наверное, свободен. Родители его встретили, диверсанта. Все было просто. Никакие священнослужители в этом не участвовали. Это была просьба Президента России: если есть возможность, помочь освободить известного священнослужителя Ионафана. Украинцы к нам с этой просьбой обратились, поэтому мы этого человека (диверсанта. — Прим. ред.) отдали Украине, они нам отдали священника. Ну и заодно попросил украинцев: у вас же там есть тяжелораненные россияне, верните нам. Они еще троих передали. Все на колясках. Мы их приняли в районе Бреста, передали россиянам в районе Гомеля. Один без глаза, второй без рук, третий без ног. Один из известных людей, военных в Украине, сам предложил этих людей и попросил: «Возьмите их, потому что они умрут». Что мне было делать? Ну да, осудили бы мы этого человека (диверсанта. — Прим. ред.) на 10—15 лет. Сидел бы он тут, нашу картошку ел с салом украинским или белорусским, но погибли бы люди. Мы их вернули. Я еще раз говорю, что затрагиваю этот вопрос, поскольку он сейчас бурлит и наши люди: «Как сбежал? Откуда?» Никто никуда не сбежал. Честно и откровенно вам говорю, как это случилось. Это была просьба Президента России, которую мы выполнили, спасая особенно этих троих ребят, которые будут жить.

Вот видите, вы поддерживаете подобные действия. Я в этом нисколько не сомневался. Мы люди и должны действовать по-людски. Не удивляйтесь, если через несколько дней на свободу выйдут очень тяжелобольные, как они (беглые. — Прим. ред.) пишут, «наши», которые не успели сбежать, находятся в местах не столь отдаленных. Которые ломали и крошили страну в 2020 году. Но это действительно тяжелобольные. В основном с раковыми заболеваниями. Мы по-человечески подходим и относимся ко всем. Человек, попавший в беду, я считаю, не имеет гражданства, и мы должны им помогать. Потому что мы такие люди — славяне. Мы не хотим войн, не хотим конфликтов, но, если нас зацепят, мы вынуждены отвечать.