Кястутис Чепонис давно обращал на себя внимание в клубе, мягко говоря, экстравагантностью своих комментариев. Но его спич 7 июня оказался столь выдающейся концентрацией ксенофобии, сочетающейся с дремучими антинаучными и взаимоисключающими стереотипами, что я даже не представлял, что они кем-то могут быть усвоены в форме системы взглядов.

Однако общее падение уровня образования и загрязнение медийного пространства информационным мусором могут, оказывается, привести к такому результату. Что ж, он заслуживает краткого разбора.
 

---

Kęstutis Čeponis, идеолог Литовского национального центра.
Любая империя в первую очередь уничтожает создавший её этнос
 

---

То, что проповедует Кястутис, не является даже традиционным национализмом в научном понимании этого термина. Это скорее апологетика родоплеменного строя. Национализм возник в период становления капиталистической формации, расцвёл в эпоху создания империй и в тяжких корчах умирает сегодня в процессе глобализации, давая метастазы в наименее развитых умах в основном в тех странах, которые опоздали в национальном строительстве.

Разберём основные постулаты, на которых держится сознание Кястутиса.
 

  
 
☞ На Земле необходимо сохранять разнообразие людей — все расы, народы (этносы), языки, культуры, религии, этнические традиции и обычаи в землях, где эти народы (этносы) являются автохтонными, то есть местными «первопроходцами».

Разнообразие людей и их сообществ бесконечно. На каждом хуторе имеются свои культурные особенности, традиции и обычаи.

Отсюда видно, что в идеале речь идёт о племенах или родах, издавна живущих на своей полянке возле своего леса и пашущих своё поле. Вождь племени заботится о своих родичах и получает самые вкусные куски мамонтятины и лучших самок. К этому идеалу и стремится этнический национализм.

В реальности «первопроходцы» на любой территории за исторический период сменились уже не по одному разу в результате ледниковых периодов, великих переселений народов и прочих катаклизмов.

Первопроходцами сегодня считаются те, кто успел на этой поляне забить предыдущее племя каменными топорами до появления письменности или до того момента, когда на эту землю приехал грамотный древний грек.

Что делать с США, с их индейскими автохтонами, в мире, который хочет построить Кястутис, лучше вообще не задумываться.


☞ Каждый народ (этнос) в мире имеет неотъемлемое право создать свое независимое государство на своей историко-этнической земле…

Кто присвоил это право каждому этносу — непонятно. Исторически право возделывать наиболее плодородную поляну утверждалось силой. А стать автохтонными в суровых и неплодородных снегах, скалах и пустынях племя завоёвывало ещё и в борьбе с природой.

Сегодня международным сообществом декларируется право не этносов, а наций на самоопределение. А нация имеет общие черты с этносом в отношении территории, языка и культуры, но является более богатой категорией, ибо включает ещё и общность экономики. Этнос, развившийся до создания собственных производительных сил, становился нацией и создавал государство в его нынешнем понимании.

Экономические вопросы Кястутис в своём спиче вообще не рассматривает, что делает его рассуждения полностью идеалистическими, лишёнными материальной основы.


☞ …природное право любого этноса мира на свое собственное независимое государство…

Нет такого «природного права» на независимость, как не существует никаких других «природных прав». Права — не трава, они не растут на лужайке. Право — это выраженная в законе воля господствующего класса.

Классу феодалов не мешала разноплемённость своих подданных, поэтому один король или герцог мог владеть разными народами и не очень переживал по этому поводу: платили бы подати и выставляли бы воинов.

Пришедшему к власти классу буржуазии стало экономически выгодно создавать национальные государства, он их и создавал, осуществляя ассимиляцию и выражая этот свой интерес в юридических терминах. Транснациональным корпорациям сегодня уже тесно в рамках национальных границ, поэтому они создают международные экономические и политические союзы и обосновывают вмешательство во внутренние дела неудобных им государств.

Экономика, способ производства рулит общественным сознанием — и лишь не постигшие истории идеалисты пытаются создать воздушные замки из своих утопических этнических конструкций.


☞ Национализм — это когда этнос живёт в своем независимом государстве, в котором власть (то есть национальная элита) служит своему этносу.

Власть в государстве служит элите или, выражаясь марксистским термином, господствующему классу. Сегодня уже даже до упёртых либералов начинает доходить, что теория «общественного договора» — лишь яркий и пустой фантик для отвлечения народов от осознания реальных экономических интересов своих элит.

Государство — это в первую очередь институт подавления. Работай, плати налоги и не рыпайся. Таким создавалось ещё рабовладельческое государство, а затем менялись лишь формы взимаемых налогов — собственным трудом, натуральным продуктом или деньгами.

Своему этносу служил только глава племени или клана в доисторическую эпоху, куда нас, собственно, и ведёт этнонационализм.

Далее Кястутис безуспешно пытается разобраться с различиями фашизма и нацизма, в результате ещё больше запутываясь. Чувствуется, что ему не хочется ходить в фашистах, но в термине «нацист» он не видит ничего плохого, и даже им гордится.


☞ Фашизм и нацизм — это разные понятия, иногда совпадающие, иногда — не совпадающие, хотя советская пропаганда многие годы долбила иное.

Советская пропаганда долбила то самое, что не мешало бы выучить современным нацикам. Это определение фашизма, данное Георгием Димитровым в те годы, когда это явление расцвёло ярким цветом по всей Европе, хотя и не везде пришло к власти: «Фашизм — это открытая террористическая диктатура финансового капитала».

Итальянский фашизм Муссолини, испанский Франко, португальский Салазара, греческий «чёрных полковников», чилийский Пиночета обошлись без нацизма. А вот литовскому нацизму Чепониса пока не дают перерасти в фашизм.


☞ Любая империя в первую очередь уничтожает создавший её этнос.

Можно даже больше сказать: любая городская цивилизация уничтожает деревенский этнос. «Нация рождается в деревнях, а умирает в городах». Это сказал Ганс Гюнтер, автор нацистской «нордической идеи».

Действительно, в понимании нацистов, этнос в городе непременно умрёт, поэтому их так и привлекают древняя деревенская языческая культура со своими солярными символами и магическими обрядами, которую они стараются гальванизировать и поддерживать.

В диалектическом же понимании современного человека в любом городе, как и в многонациональном государстве, этносы взаимно обогащаются знаниями, культурой, объединяются в общественном производстве и создают политическую нацию.

А для дремучих, чуждых прогрессу нациков самое лучшее применение — это сидеть на своей полянке, пересказывать дедовские сказки, водить хороводы и вышивать крестиком. Там это мило и уместно. Когда вышивать крестиком пытаются в парламенте современного государства, это тут же приводит к деградации общества.


☞ «Мы старый мир разрушим до основания, а затем мы наш, мы новый мир построим…»

Кястутис привычно и весьма характерно искажает текст «Интернационала». В оригинале: «Весь мир насилья мы разрушим». Против насилия ему, по всей видимости, возражать не хочется, ибо оно пригодится для построения этнически чистого государства. Но это лишь его мелкое жульничество на фоне тотальной темноты в остальных вопросах общественных отношений.


☞ Любая империя является «сортиром», в котором перемалываются народы.

Противореча себе, вслед за этим тезисом Кястутис приводит как пример «несортира» промышленно развитую Германию. Хотя она свою промышленную революцию осуществила как раз будучи Вторым рейхом (Reich — это и есть империя, перемоловшая саксонцев, баварцев, пруссаков и прочие германские племена в единую нацию), сильно продвинулась в экономике в период третьего, а сегодня строит уже четвёртый — политкорректно рейхом не именуемый.

Как к этому высказыванию отнесутся американцы, которые называют свой «сортир» плавильным котлом и которые тоже имеют, мягко говоря, некоторые успехи в промышленном развитии, опять-таки лучше не задумываться.

Получается, что «перемалывание народов» весьма способствует развитию. С этим феноменом развития капитализма не спорит, кстати, и марксизм, который утверждает, что ассимиляция народов — это прогрессивный процесс, если он не проводится насильственно.

А вот к тем странам, которые встали на путь оголтелого национализма, совершенно естественным образом приходят «три дэ»: деиндустриализация, депопуляция, деградация, чему мы все являемся свидетелями.

 

В этом, как мне кажется, и состоит основное противоречие экономической и политической жизни прибалтийских государств: рассинхронизация по времени с Западной Европой национального строительства и связанной с ней модернизации.

Во время, когда жёсткая ассимиляция народов, объединение «железом и кровью» разрозненных племён, было если не благом, то вполне допустимым методом, который способствовал экономическому прогрессу, в Прибалтике под сенью двуглавого орла нацэлиты спокойно собирали дайны, развивали письменность и по-всякому этнически романтизировались.

Когда же в их руки внезапно упали национальные государства, то постепенно выяснилось, что геноцидить и депортировать нацменьшинства по примеру старших уже не очень комильфо, хотя и хочется, да и старшие не особенно возражают.

А с другой стороны, сплачивать народ в политическую нацию нет особого смысла, ибо развиваться экономически и обретать реальную самостоятельность всё равно не дают.

Вот так внезапно и парадоксальным образом оказываются востребованными Кястутисы и иже с ними дремучие националисты, тянущие в каменный век. Ибо пока что, увы, интересы хозяев нашей элиты вполне совпадают с таким направлением.

Если уж терпят татуированные свастиками украинские добробаты, если уж исламских фундаменталистов тщательно и толерантно сепарируют на «хороших» и «плохих» отрезателей голов, если уж по всему миру зажигают коричневые звёзды — значит, это кому-то очень нужно.

Добро пожаловать в Европу второй скорости экономики и второй свежести национализма, дорогие товарищи!