Битва при Молодях :: IMHOclub - Территория особых мнений

ИСТОРИЯ РУСИ

24.07.2022

Александр Гапоненко

Доктор экономических наук

Битва при Молодях

Русский народ отмечает 450-летие победы в битве при Молодя.

Участники дискуссии:

3

3
Последняя реплика:

больше месяца назад

Vladimir Kirsh, Юрий Васильевич Мартинович, Борис Мельников

В 1572 году русский народ оказался перед угрозой лишения своей государственности, поскольку Московскому царству грозило нападение объединенные силы турок османов, крымских татар и ногайцев.

Введение

Царь Иван Васильевич поручает главному герою повествования -молодому опричному воеводе Дмитрию Хворостинину изыскать возможность малыми силами остановить нашествие бесчисленных орд завоевателей и назначает его наместником Смоленского воеводства.

Высшие силы посылают наместнику помощь в лице афонского монаха Иллиодора, который привозит книгу с описанием опыта применения гуситами вагенбурга и современной тактики ведения конного боя. Хворостинин с помощью соратников строит передвижную деревянную крепость и обучает свой полк навыкам поражения на расстоянии вражеских всадников огнестрельным оружием. В своей «военно-инновационной» деятельности он получает поддержку от командующего русскими войсками земского воеводы Ивана Воротынского.

Сочетание духовного единения русского народа перед лицом внешней угрозы с западными военно-техническими достижениями приносят свои плоды. В битве при Молодях московские рати наголову разбивают вшестеро превосходящие их по численности войска противника.»

Глава 12. Под царским стягом

«Утро 2 августа в русском лагере началось с колокольного звона. Иллиодор бил в привезенный им с собой из Семеновки маленький медный колокол, укрепленный на перекладине, привязанной веревками к двум оглоблям от телеги. Телега эта была поставлена посредине гуляй-города и на ней установили иконы их походного храма. Рядом с телегой укрепили в земле древко царского стяга с изображением Спасителя и архистратига Михаила. Воротынский построил всех находившихся в гуляй-городе ратников в каре вокруг стяга. На телегу, как на церковный амвон, взошел Иллиодор и начал службу.

Священник прочитал краткую молитву православных воинов, читаемую обычно перед битвой:

- «Боже крепкий, в руце Своей содержай судьбы человеков! Не помяни грехов моих, и укрепи мя свыше силою Твоею на супротивные нам. Даруй ми бодр ум и сердце бестрепетно, да страха их не убоюся ниже смущуся, но в сени священных хоругвей воинства нашего пребуду верен воинской клятве моей до конца.

Во имя Твое, Господи, гряду, и да будет воля твоя. Пресвятая Богородице, спаси нас!

Святой Архистратиге Михаиле, способствуй нам! Святый Ангел хранителю, не отступи от мене! Вси святые, молите Бога о нас!»

Последние три строфы все ратники трижды повторили вслед за отцом Иллиодором, сотворяя при этом крестное знамение.

После молитвы Иллиодор прочитал краткую проповедь.

— «Братья мои! Мы стоим под сенью флага, который вручил нам царь и великий князь московский Иван Васильевич, чтобы одержать под ним победу над супротивными. На этом флаге изображен наш Спаситель и архистратиг Михаил. Почему Михаил? Потому что он был верен Богу, когда архангел Денница возгордился и стал подбивать прочих ангелов восстать. Михаил возглавил силы верных Господу Богу ангелов, и они низвергли Денницу с Небес под землю, прямо в ад, вместе с его сторонниками. После этого Денница превратился в Сатану, а его сторонники – в демонов.

Ныне архистратиг Михаил вместе со всеми светлыми небесными силами возглавляет наше воинство, и мы под его руководством повергнем возгордившихся своею силою татар, ногайцев и турок. Мы низвергнем их под землю, прямо в ад!»

После проповеди Иллиодора Воротынский перекрестился, подошел к стягу, стал на одно колено и поцеловал вышитое золотом изображение архистратига Михаила. Затем он встал, вскочил на белого аргамака, которого держал под уздцы стоявший невдалеке Петр и поскакал прочь из гуляй-города к дубраве. Петр залез на своего Сирко и поскакал вслед за главнокомандующим. Стрельцы закрыли за воеводой выход из гуляй-города телегой с прикрепленным к ней щитом.

В это время турецкие имамы тоже хотели организовать общую утреннюю молитву, но Девлет Гирей не разрешил татарским воинам участвовать в ней, поскольку не одобрял практику полковых дервишей устраивать ритуальные танцы с целью обретения единства верующих с Аллахом. Собственных имамов крымский хан, как уже упоминалось, с собой в поход не брал.

Поэтому, когда турки в стороне от лагеря совершали намаз по своим полкам, татары ждали их на конях, ерзая от нетерпения в седлах.

После молитвы турки стали бить в боевые барабаны – тулумбасы. Барабаны были медными, обтянутыми сверху толстой бычьей кожей и очень большими – для перевозки каждого требовалась отдельная повозка. Под звуки барабана особой частоты все войско стало становиться в боевые порядки.

Первыми выстроилось две тысячи татарских всадников. Они должны были проскакать по полю до гуляй-города, ударить по русской пехоте, стоявшей слева и справа от холма и отвлечь на себя огонь русских. Этот отвлекающий маневр был требованием Энвер-паши и без него турецкая пехота не пошла бы в атаку.

За татарскими тысячами, семью клинами, выстроились янычарские полки. Острие каждого клина образовывали серденгетчи. Они были вооружены ружьями и обучены стрелять прицельно на ходу, а не залпами. Сергенгетчей было семь сотен, и они должны были своим ружейным огнем подавить активность русских стрельцов, прятавшихся за деревянными щитами. Позади спецназа, плотной колонной шли остальные янычары.

За турками тянулось бесконечное море татарских и ногайских всадников.

По сигналу тулумбасов татарские всадники рванули вперед и ударили по русским флангам.

Владимир Доронин «За Русь святую! Молодинская битва» (фрагмент). 2016 год

На левом фланге, за ивовыми турами стояло восемь сотен пехотинцев князя Репнина. Сам князь на коне бился саблей в первых рядах. Рядом с ним сражалась пара сотен спешившихся детей боярских и дворных людей. Они были в доспехах, которым были не страшны татарские стрелы. Пехотинцы же, укрываясь за турами рубили и кололи татарских всадников на расстоянии совнями и рогатинами.

За ратниками в броне стояла сотня городовые казаки с ружьями, которые били по басурманам из пищалей.

Наконец, в последнем ряду обороны находились пехотинцы из посадских и черносошных крестьян. Они стреляли навесом по шедшим в атаку татарам из луков. Свои стрелы у них давно кончились, и они использовали подобранные на поле боя татарские. Эти стрелы были тяжелее русских, но при известном усилии стрелка могли на расстоянии в четыре-пять десятков аршин пробить незащищенных доспехами татарских всадников насквозь. Сотников и тысячников в кольчугах стрелы не брали.

Среди лучников был и уже знакомый нам ополченец Илья. Родом он был из-под Ростова, высокий, грузный телом, блондин с голубыми глазами, излучавшими доброжелательность по отношению ко всему миру.

Илья жил бобылем, занимался рыбной ловлей на озере Неро и бил из лука бобров на впадающих в него меленьких речках. Он сам вызвался идти в поход, когда начали формировать земское ополчение, поскольку знал, что лучшего лучника в округе еще надо было поискать.

Илья забрался на крайнюю слева плетенную корзину с землей, чтобы был лучший обзор и пускал одну стрелу за другой по татарам. Он выбирал всадников, одетых в кольчуги и бил им прямо в глаз так, как он привык бить бобров у себя возле дома, чтобы не испортить их ценный мех. Ворох лежавших у его ног тяжелых татарских стрел стремительно уменьшался.

На ростовском бобыле, прямо поверх серого крестьянского армяка был надет доспех Теребердей-мурзы, на голову он водрузил его остроконечный шлем. Илья так и не выправил на груди доспеха вмятину от ядра и на отогнул задравшуюся кверху пластину доспеха. Тем не менее, три пушенные в него противником стрелы отскочили от ногайского доспеха, не причинив вреда.

Однако, уже в конце атаки какой-то татарский всадник из задних рядов, пустил в бобыля навесом стрелу, и та попала ему чуть повыше отогнутого края пластины доспеха, прямо в незащищенную грудь.

- «Вот и все, — подумал Илья в то мгновение, когда в него впилась стрела. -Зря не починил доспех – побоялся его попортить. Теперь меня сильно попортили. Почему я и почему сейчас? Ведь битва еще не закончилась, и я мог бы выпустить еще с десяток стрел по татарам, а потом биться рогатиной?»

Дальше Илья уже ничего не успел подумать. Дух его тихо отлетел к Господу, а грузное тело мягко осело сначала на туру, а потом, также мягко, сползло на землю. Из пробитой груди не выступило ни единой капли крови. Наверное, и тут подействовало опасение ополченца попортить доспех.

На правом фланге оборону держали рейтары и приданные им две сотни спешившихся казаков. Они тоже укрывались за турами и палили по татарам из пистолетов и пищалей. Практически всех подъехавших татар они расстреливали на дальних подходах.

Из гуляй-города пехоту поддерживали пушечным и ружейным огнем. Сидевшие во рве стрельцы огонь не открывали, поджидая подхода турок. Через полчаса татарская конная атака захлебнулась, большая часть всадников осталась лежать на земле, а пара сотен повернула и в спешке откатила назад.

типичный гуляй — город

Сильно потрепанные в бою остатки русских пехотинцев с обоих флангов спешно снялись со своих позиций и зашли через тыловой вход в гуляй-город. Устоять против значительно большего числа янычар они не могли, поскольку многие из них были ранены, а огненные припасы и стрелы у них закончились.

Из-за спешного отступления татар пешие янычары не успели подойти на достаточно близкое расстояние к холму.

У шедших в острие боевого клина сергендетчей поверх белых длинных рубах и красных курток на грудь были привязаны на кожаных ремнях толстые круглые железные щиты. Эти щиты служили турецкому спецназу хорошей защитой от пуль и стрел противника, оставляя одновременно свободными руки для стрельбы из ружей. На головах сергендетгечей были надеты железные шишаки, обернутые белой чалмой.

Сергендетчи подошли на расстояние выстрела, взяли свои мушкеты на изготовку и стали выискивать по кому выстрелить. Однако все стрельцы укрылись во рве и над поверхностью земли торчали только их медные шлемы.

«Стрелять янычарам по ногам, — закричал сидевшим во рве стрельцам их голова Огнев. – Их железные щиты на груди пулей не пробить».

Сотники передали команду Огнева по цепи.

Секрет этих круглых щитов Роман Игнатьевич узнал вчера от Степана, наслушавшегося за время поездки в Ливонию рассказов немецких наемников про то, как они недавно участвовали в морской битве с турками при Лепанто.

Командиры разбили стрельцов на три группы и те, по очереди, дали залпы по приближавшимся туркам. Эти залпы сразили и повергли на земь всех «готовых рисковать головой», подобно тому как коса крестьянина поутру подрезает и кладет на лугу подросшую траву. Различие было только в том, что крестьянам трава нужна была для того, чтобы насушить из нее сена и кормить им зимой скот, а от мертвых турок никакого прибытка в крестьянском хозяйстве быть не могло. Зато не было и убытка, который незваные завоеватели хотели произвести в русской жизни.

Выпустившие заряд стрельцы перезаряжали свои пищали, пока их товарищи продолжали вести огонь. Так, что залпы раздавались из рва непрерывно.

Ведущих оборону в окопах стрельцов из гуляй-города поддержали пушкари. Они палили из орудий скрепленными попарно железными цепями. Эти метательные снаряды летели на небольшое расстояние, но, разворачиваясь в воздухе крестом, поражали насмерть сразу трех-четырех оказывавшихся на их пути янычар. При этом цепи вылетели из пушечных жерл с таким страшным воем, что вызывали панический ужас в ряд наступающих. Только немалыми усилиями офицеров удалось удержать янычар от бегства.

Под огнем стрельцов и пушкарей из гуляй-города турецкие шеренги все больше и больше редели. Однако последние две тысячи атакующих дошли до окопов, в которых сидели русские воины.

Отбросив ненужные теперь пищали, стрельцы выбрались на узкий участок земли перед кромкой холма и встретили янычар с бердышами и саблями в руках. Бердыши на длинных ручках оказались весьма эффективным оружием против турецких сабель. Стрельцы рубили янычар, не давая им приблизиться на расстояние, на котором те могли показать свое фехтовальное искусство. Прошло полчаса, и последний турок был зарублен.

Девлет-Герей, несмотря на устроенную Энвер-пашой истерику, не посылал свою конницу на помощь наступающим янычарам до самой последней минуты. При этом он исходил не столько из желания сберечь жизни своих нукеров, сколько из того соображения, что надо избавиться от силы, которая мешала ему реализовывать собственные цели предпринятого военного похода. Только когда стало ясно, что русские скоро расправятся с последним янычаром, он дал команду подконтрольным ему всадникам идти в атаку.

Вначале поскакал отряд из еще оставшихся в живых четырех тысяч ногайцев. Они подобрались за спинами турок к бившимся врукопашную с ними стрельцам и стали расстреливать их из луков.

Отойти в крепость стрельцы уже не успевали, открыть ответный огонь по ногайцам из пищалей тоже. Вести огонь из гуляй-города по всадникам также было нельзя, поскольку под него неизбежно попадали стрельцы.

Стрельцы отбили атаку ногайцев, но все, как один полегли. Каждый из них увлек в могилу не меньше, четырех противников. Именно их героизм и переломил ход битвы.

Одним из последних погиб стрелецкий голова Огнев. Он выбрался из окопа вместе со своими подчиненными и отчаянно отбивался саблей от наседавших турок. Умело фехтуя, он порубил и заколол шесть турецких солдат. Седьмым против него вышел чорбаджи — турецкий полковник. Роман Игнатьевич сумел отбить его удар его сабли и отрубил правую руку по локоть, но тотчас же упал, пронзенный сразу двумя ногайскими стрелами.

Девлет Гирей дождался, когда пара сотен, оставшихся в живых ногайцев, отойдет от стен гуляй-города и дал команду одному татарскому тумену идти в атаку пешими. В его подчинении осталось еще около тридцати тысяч всадников.

Как только татарские пешие колонны приблизились на расстояние в две сотни аршин по ним ударили раз, а затем второй пушки из гуляй-города. За пушками сделали несколько залпов остававшиеся в деревянной крепости смоленские стрельцы. Тридцать раз прострекотала «сорока», нацеленная Гордеем своими стволами прямо на ряды наступающих воинов.

После этого Хворостинин дал команду вынести и поставить перед входом в гуляй-город царский стяг.

Рядом со стягом встал на колени Иллиодор. Он держал в руках тайно переданный ему настоятелем афонского монастыря небольшой крест, сделанный из Животворящего Древа и молился. Священник решил, что это как раз тот случай, когда он может воспользоваться исходящей от реликвии силой.

Перед Иллиодором выстроились спешившиеся русские белые и немецкие черные рейтары, позади них остававшиеся в крепости смоленские стрельцы. Как-то, самим-собой, вышло, что после смерти Огнева командование над ними принял Юрий Нечаев, хотя помимо него было еще два сотника, уже имевших назначение от начальства.

Следом за стрельцами и рейтарами выстроилось две тысячи пехотинцев из земского ополчения.

В паре аршин впереди общего строя, у рва, заполненного телами только что павших стрельцов, с ручницей стоял Гордей, ожидая, когда можно будет вернее выпустить по наступающим татарам заряд «дроба». Рядом с ним стояли Никита Рябой и Никифор Грозный также с ручницами. Лука Коренной и Пахом Семенов готовились пальнуть «дробом» с правого и левого фланга вышедшего из ворот гуляй-города отряда. За поясом у всех артельщиков были плотницкие топоры.

Всадники Воротынина уже давно стояли на исходных позициях за холмом, скрывавшим их от взоров татарских дозорных и ждали условного сигнала. Было их около двенадцати тысяч, включая две тысячи легковооруженных донских и запорожских казаков.

Лежавший уже с час за кустами на вершине холма Петр, наконец, поднялся во весь рост и закричал:

- «Над крепостью подняли царский стяг!»

Воротынский махнул рукой и конные отряды, одной большой колонной пошли в атаку: сначала шагом, затем рысью и, наконец, галопом.

Удар русской конницы по правому флангу татар был совершенно неожиданным для них. Фланг был быстро смят и стоявшие на нем всадники стали сильно теснить центр, образованный спешившимися татарами. Подвергшиеся неожиданной атаке татарские всадники думали о том, как уйти от наступавшего отряда Воротынского, а не о том, как оказать ему сопротивление.

Русская пехота, меж тем, спустилась с холма и стала биться у его подножья со спешившимися татарами. Это дало возможность пушкарям открыть огонь скрепленными крестом железными цепями по задним рядам татар и нанести им ощутимый урон.

Девлет Герей, увидев наступление русской конницы со своего правого фланга, подумал, что это подошли свежие русские отряды из Москвы, о которых говорил захваченный вчера в плен посыльный. Тот самый несуразный человек, которого его стражники разрезали на кусочки. На то, что русские наносили удар со стороны Смоленска, а не со стороны столицы хан во внимание не обратил.

Видимо, архистратиг Михаил на небе услышал молитвы Иллиодора, победил тех демонов, которые поддерживали Девлет Герея, и они не смогли помочь татарам.

Архистратиг не позволил также ни одной татарской стреле коснуться царского стяга и стоявшего рядом с ним Иллиодора с афонской реликвией. Сотни стрел летели в его сторону, но будто бы натыкался на какую-то невидимую преграду и падали, сломанные наземь.

Русская пехота, почувствовав поддержку невидимых небесных сил и слыша раздававшиеся вдалеке крики своих всадников подалась вперед.

Во главе пехотинцев, прорубая ряды атакующих татар своей тяжелой саблей, шел воевода Хворостинин. Рядом с ним, плачем к плечу, сражался его верный слуга Степан. Тут же бились спешившиеся люди Григория Прусса. Они палили из своих длинноствольных пистолетов, отходили за спины других пехотинцев, перезаряжали их и снова палили по врагу. Точно так же действовали немецкие рейтары.

Против огненного боя пешие татары не могли устоять и вскоре побежали, мешая действовать стоявшей за их спинами кавалерии. Татарские всадники несколько мгновений стояли, не зная, что делать, а потом развернули коней и поскакали прочь, давая своей пехоте возможность отступить.

Хворостинин преследовал бегущих татар до зоны досягаемости огня из пушек, то есть до трех берез, а потом дал команду остановиться, опасаясь контратаки татарской конницы.»