Часть II. Театр времен Даны Бьорк :: IMHOclub - Территория особых мнений

РУССКАЯ КУЛЬТУРА. ЛАТВИЯ

05.02.2023

Евгений Гомберг

Убежденный рижанин, инженер-электрик по АСУ

Часть II. Театр времен Даны Бьорк

Участники дискуссии:

8

19
Последняя реплика:

больше месяца назад

Владимир Бычковский, Ольга Шапаровская, Гарри Гайлит, Сергей Леонидов, Юрий Васильевич Мартинович, Марина Зимина, Борис Мельников, Leonid Kuleshov

На фото — открываем Вальню 3 после капремонта, 2006 год. Игорь Чернявский изображает Петра I, Дима Палеес — наверное, Меньшиков. И Елена Сигова.

Эдик сделал Ригу одним из фокусов театральной жизни России. Олег Меньшиков ставил в Риге «Горе от ума». Роман Виктюк ставил «Мой Легионер», про Эдит Пиаф и её летчика, Ника Плотникова была Пиаф. Парашютом из реквизита к этому спектаклю я потом накрыл памятник Петру I в парке Кронвальда, это я рассказываю в книге. А какие были гастроли: Эдик привозил БДТ, Маяковку, и зрители, и актеры Рижского театра видели спектакли-шедевры.

Михаил Козаков вернулся из Израиля через Ригу Латпасом со своим театром «Русская антреприза Михаила Козакова». Мы его встречали, первый вопрос – раньше у вас тут угря можно было поесть, а сейчас? Тут же заехали в ресторан АнРе в бывшем Доме Офицеров, кто помнит покойную Аниту Грибусте, за огромным угрем с полено, 45 латов, и поехали к нам в офис. Потом он играл в театре волшебный спектакль, «Возможная встреча» Генделя и Баха, в дуэте в Валентином Никулиным. В другом спектакле читал стихи Бродского, под музыкальное сопровождение «Козла на саксе» — Алексей Козлов бродил по сцене и дудел. Я их потом развозил в гостиницу, они друг друга ненавидели, вне сцены не разговаривали.

К нам тогда после спектаклей все заезжали на посиделки. Кирилл Юрьевич Лавров с Алисой Бруновной Фрейндлих, Андрей Юрьевич Толубеев, Валентин Гафт, Юра Тараторкин. Та же Чулпан совсем юная, Максим Суханов, Олег Павлович Табаков с Сергеем Безруковым.

Однажды Эдик пригласил на гастроли свой родной Омский театр с режиссером Владимиром Петровым, с Академией Смеха с Юрием Ицковым. От спектакля «Женщина в песках» по Кобо Абэ можно было просто задохнуться. Эдик потом Петрова уговорил в главные режиссёры Театра в 2002–2004 годах, в Ригу перевез. Мы были просто счастливы, но он почему-то «не выстрелил». Искусство – сложная штука.

Про фестиваль Тома Стоппарда с Алисой Фрейндлих в 1998 году я уже выставил очень подробный пост год назад, 27 декабря 2021 года.

Потом Эдик нашел в истории Театра «Общество Гарантов» и возродил его. Предложил мне возглавить, но мне этот гламур не был нужен. Я сидел пару лет на стульчике с краю, а потом ушел. Не мог заседать с так называемым «гарантом» Букингольцем, грабившем театр своим «Театральным пассажем». Для меня это было как красть с кухни детского дома. Это я тоже упомянул в книге.

Имя Михаила Чехова дать театру тоже Эдик придумал. И после реконструкции его скульптуру в вестибюль заказал. Скульптора, Эдвина Круминьша, посоветовал я, это уж само собой.

Прочтя заявки актера Родиона Кузьмина «Театр, который создала Дана», я обиделся за Эдика. Но увидев интервью Даны газете Neatkarīga 9 января, понял, он прав. Кузьмин действительно пришел в 2018 году в театр, который «создавала Дана». Его, звездившего (я правильно перевожу термин starring?) в Латвийском театре кукол в звездных же ролях Медведя и Быка («Избушка лубяная, избушка ледяная»), Пуделя Пушка в «Тайне домика утят», Осла в «Бременских музыкантах», режиссера, поставившего там же "Следствие ведут Колобки" и "Рикки-Тикки-Тави" Дана приметила и пригласила к себе. Это уже набор её птенцов. Студийца МХАТа Корнева, птенца цеховалова, Дана много лет пытается уволить.

Вот отрывки из её интервью. «Когда я пришла в театр, в нем правил постсоветский режим – стиль руководства, мышления, поведение, все очень напоминало советское. Поэтому первое, что я сделала, приняв руководство театром Чехова, стала отказываться от всего «вертикального» стиля руководства, меняя его на горизонтальное, — руководство не где-то вверху, над коллегами, а вместе со своими коллегами.

Тогда было труднее, очень, очень трудно. Меня своим преемником выбрало предыдущее руководство, которое меня очень, очень подталкивало, но уже в первый год, когда я вступила в должность, это самое руководство оказало большое сопротивление, сделав мою жизнь почти невыносимо трудной.

Предыдущее руководство хотело, чтобы я продолжила начатый им пророссийский курс, но я этого не сделала. Я пришла со своими идеями, со своим видением и мнением, и это было шоком для предыдущего руководства: как, я вас поставил, а вы меня теперь не слушаете?! Да, я не слушала. И я сделала это правильно! Потому что финансовые показатели и то, где мы сейчас находимся, доказывают, что я была права, что путь, который я начала, — правильный! Делая свою работу честно, я постоянно сталкивалась с противодействием, основанным на вседозволенности, но все терпела, никому не жаловалась и продолжала молча идти вперед. Да я это просто все перетерпела».

Как шутит побывавший мэром депутат Олег Б., «дайте мне должность, а уж сволочью я сам стану». «Дана никогда ни слова плохого об Эдуарде Ильиче». – говорит мне актер Дмитрий Палеес. Это правда, она в интервью его ни разу не назвала по имени-фамилии, только — «прежнее руководство». Для психолога – четкий признак, что человек вызывает сильное неприятие. Путин тоже никогда не произносил фамилии Зеленского или Навального, людей, которых ненавидит.

Оставлю на её совести «пророссийский курс», может, готовится в политики. С такими выступлениями далеко пойдет.

В 2013 году Эдик получил Премию Станиславского — «за сохранение традиций русского театра в Латвии». Комплекс вины за то, что театр – русский, постоянно заставляет Дану оправдываться. «Моя задача теперь – участвовать в конкурсе, доказать, что я сильна и лояльна государству». Дана, Вы всерьез будете доказывать комиссии лояльность? Впрочем, убрать слово «русский» из названия театра отказалась, надо отдать ей должное.

«Ничего не имею против Даны Бьорк, но не в ее ‘копилку’ — никогда не слышала за время ее руководства хоть какие-то слова признательности в адрес прежнего руководителя, человека, почти из пепла воссоздавшего Русский рижский Театр. Как-то не по-людски все лавры вешать на себя», — пишет в комментах Татьяна Горбанова.

«Давление, противодействие» … Зачем было Эдику давить, если он сам ее поставил? Его же никто не гнал, решение уйти он принял сам, объявил об этом немножко театрально, как же еще. В конце какого-то обычного собрания вдруг объявил труппе: да, кстати, я ухожу.

Театр живет по своим законам, которых Дана не знала. Протащив её в директоры, Эдик старался её научить. «Директор должен знать английский и бухгалтерию. Сходи на курсы, Общество гарантов их оплатит», — уговаривал он Дану.

Дана, столкнувшись с таким «противодействием», твердо отразила «вседозволенность»: английский – пойду, а бухгалтерию – не надо.

«Я приняла театр с долгом двести тысяч», — рассказывает Дана, — и погасила его».

У Эдика второе высшее образование – ЛГИТМИК, Ленинградский государственный институт театра, музыки и кино. Факультет хоть и театроведческий, но бухгалтерию там преподавали сильно. У Даны — Латвийская академия культуры, и похоже, с бухгалтерией там было слабенько, иначе не говорила бы такого. На этом я остановлюсь в следующем тексте.

Еще Немирович-Данченко учил: в театре нет демократии, только «авторитарное» руководство, никакого «горизонтального», Театр всегда – «террариум единомышленников». Ведущие актеры – понятно, «любимчики режиссера, пробиваются через постель». Актеры «кушать подано» – «жертвы интриг и непонятые гении», оттого пьют горькую. Вечные Счастливцев и Несчастливцев. Первый год Эдик «делал жизнь невыносимой», пытаясь объяснить законы театра, но бросил, занял, как он сам говорил в интервью 2020 года, «позицию у окна».

«Вы можете что-то об этом сказать?», — спросила журналистка Цеховала. «Могу, но не буду». Он выше этой возни. Актеры же и вовсе отказывались говорить, даже анонимно. Плохой это признак, когда «коллеги» боятся высказать мнение. Только «рукипрочьотданы».

В самом начале Дана взять в пресс-атташе женщину, не знающую русского. А ведь пресса – это обратная связь, критика, без чего театр не может жить. При Цеховале Marina Dmitrevskaya, ведущий российский театральный критик, редактор «Санкт-Петербургского театрального журнала», в девяностые чуть ни на каждую премьеру из Ленинграда приезжала рецензии писать.

Российское издание «Аргументы недели» сослалось на мой прошлый пост, но упоминание вскользь Чулпан Хаматовой переврали. Уточняю.

Свести Чулпан с главным режиссером Сергеем Голомазовым придумал лично я, от и до. Спросил их по очереди, не хотели бы они встретиться. Чулпан как раз сама купила билеты на премьеру «Виват, королева», у меня были билеты на этот же день. За час до спектакля они встретились в кабинете режиссера, я был при разговоре. На лице Голомазова была скука смертная, разговор — ни о чем.

Спектакль, кстати, мне понравился, Катя Фролова может табуретку сыграть так, что сама Чулпан обрыдается. Ей тоже спектакль понравился, она честно это сказала актерам.

Уж заодно: в театре, — говорит Палеес, — слухи – один страшнее другого. Подозревают, что пост расчищают под Чулпан. «О Боже … какая муть», — ужаснулась она.

Была в Театре постановка «Театр времен Нерона и Сенеки», пьеса Радзинского. При «авторитарном стиле» Театра времен Цеховала случались конфликты, но никому в голову не приходило писать жалобы в министерство или судиться. Да и про жалобы из других театров тоже я что-то не слышал. Только из «театра, созданного Даной». Спросила бы у коллег в латышских театрах, какой там стиль. Ходят по команде худрука, гуськом и строем.

Анонимки, конечно, гадость и мерзость. Но представьте себя министерством. Жили себе спокойно, дотации распределяли, бюджет пилили. И вдруг – какие-то жалобы посыпались. За тридцать лет Цеховала такого не было. Из других театров – тоже. А что изменилось? Директор новый.

Анонимные, подписанные, суды какие-то… Разбираться, кто прав, кто виноват… … Зачем? Какая разница, что там написано, все одно – кляузы. Проще уволить и тех, и других. Дождались 7 января, когда контракт с Даной закончится и – конкурс на новенького. Склоки в Театре –результат «горизонтального» руководства.

Несправедливо? А кто сказал, что начальство справедливо? Кому как не Дане, начальнику, не знать? Авторитарному «вертикальному» руководителю Цеховалу удалось сохранить театр русским в передрягах, почище нынешней. Удастся ли Дане?

Сто один год назад, 13 февраля 1922 года на революционной волне в Москве дал первый концерт Персимфанс — «Первый симфонический ансамбль без дирижера». Долой царский «стиль руководства, мышления, поведения», диктат дирижеров, мы все — «коллеги и единомышленники»! Рассаживались кружком на сцене, чтоб видеть друг друга, спиной к зрителям. Совсем без дирижера не получалось, первая скрипка в нужный момент смычком командовала.

Десять лет продержались, даже последователи появились. Но не смогла музыка без Аббадо, Тосканини, Спивакова.

Зачем Дана ввязывалась в «горизонтальные отношения с коллегами»? Коллеги директора – сантехники и вахтеры, его задача – крышу чинить, помочь актеру ребенка в детсад устроить. Как во всех латвийских театрах. Коллега актеров, точнее их начальник – худрук. На сцене ты играющий тренер, коллега. Вне сцены — отправляла бы всех к Голомазову, пусть бы на него жалобы писали.

И здесь крайне важный момент «самозащиты театра». У Голомазова договор с театром. У директора — с министерством. Анонимки на Голомазова пришлось бы адресовать Дане. И проблема оставалась бы внутри театра. Беря на себя право казнить или миловать, Дана подставила театр, потому что жалобы на нее пошли в министерство. Не важно, о чем они, плох сам факт выноса из избы.

Было бы у Даны опыта побольше, она бы знала, что руководителю выгодно оставлять за собой последнее слово, сдвигая предварительные разборки на подчиненных.

Цеховал был вынужден был искать режиссеров, варяги в Риге долго не держались. Бывало, года по три не было худрука, волей-неволей приходилось брать все на себя. Но Дане же Цеховал передал театр с готовым худруком, Голомазов с ней все пять лет. Выходит, Дана переняла «порочный советский стиль», только положила его набок, "горизонтально"?

Конкурсы – дело лукавое. Если конкурс затеян, скорее всего, решение уже принято. Два года назад руководителя Совета по памятникам Думы академика Ояра Спаритиса, Президента Академии наук, профессора, автора книг о памятниках Риги, по конкурсу сменили на мелкого думского чиновника, которому просто надо было подыскать место в связи с ликвидацией должности. Он и пересидел, через полтора года ушел неизвестно куда. Так же поменяли Гунтиса Гайлитиса директора Агентства по памятникам пятнадцати лет.

Как говорит Алексей Арестович, «земля круглая, но имеет форму чемодана».

Нам, зрителям, ни к чему идти в бой за директора под хэштегом #danasaraju. Нам режиссеры нужны. Голомазов объявил: «уйдет Дана — уйдет и он». Ну что ж, будет другой. Какой-нибудь решетинс, насмотримся «момо».

В театре принято гордиться традициями. Эдик сделал несколько витрин, но мне не хватает Музея театра. Тут – моя к нему претензия. В каждом театре есть свои Великие Старики. Грибов, Андровская, Яншин во МХАТе. А где такая же галерея портретов ветеранов и великих деятелей русского рижского театра, сколько их было! Наш Холстомер, Марк Лебедев, был как минимум не хуже народного Холстомера СССР московского однофамильца Евгения Лебедева.

В этом году 2 октября Театру 140 лет, он старше МХАТа. Уйдут на пенсию нынешние ветераны, их портреты снимут из галереи труппы. Не обидно? А где галерея портретов режиссеров? Что бы Дане стоило в конфискованной комнате «Общества гарантов» сделать музей? Нет, всё с нуля. «Мы наш, мы новый мир построим».

В цивилизованном обществе нет пожизненных должностей, кроме судейских. Сменяемость руководителей – залог развития. Сможет Дана уговорить Министерство на «горизонтальный стиль» — флаг в руки. Иначе – дай Бог, чтобы в Театре остался хотя бы русский язык.

источник