В начале этого года на суд общественности был представлен объемный труд «ФИНАНСОВАЯ ДИЕТА: реформы государственных финансов Беларуси» под редакцией помощника Президента по экономическим вопросам, доктора экономических наук Кирилла Рудого.
 

Интересно то, что сборник получил хорошие отзывы и рекламу как в государственной¹, так и в независимой² прессе, а над его составлением работали представители негосударственного «экспертного сообщества» — центра BEROC³, Исследовательского центра ИПМ⁴ и т. д.

В значительной степени произведение можно считать успехом именно негосударственного экспертного сообщества — впервые их взгляды на экономическую политику, серьезно отличающиеся от того, что обычно именуют «белорусской моделью», были озвучены на таком высоком уровне — под брендом помощника Президента.

По замыслу авторов, сборник состоит из четырех разделов. Первый объясняет читателю, почему Беларуси необходимы структурные реформы, а три последующих предлагают более-менее конкретные рецепты реформ бюджета, налогов и социального обеспечения.


Хвост виляет собакой

Итак, в первом разделе сборника авторы характеризуют текущую экономическую модель как государственный капитализм. Понимая под этим экономику, «в которой государство играет основную роль предпринимателя, работодателя, владельца средств производства, распределителя прибыли»⁵.

Белорусский госкап, однако, знавал лучшие времена, и творческий коллектив ярко описывает серию системных «ловушек», в которые Родина уже влезла обеими ногами и названия которых вызывают в памяти сагу о юном волшебнике Гарри Поттере: ловушка ресурсного проклятия, ловушка долгосрочной стагнации, ловушка конфликтующих соседей — и далее в том же духе.

Тем не менее главную проблему момента авторы формулируют четко и не без изящества:

 

«Госкапитализм Беларуси является моделью переходной экономики. Она отличается от восточноевропейской «шоковой терапии» и китайского варианта постепенного реформирования экономики отсутствием целенаправленных структурных реформ (или их декларации). При этом структура белорусской экономики изменяется естественным образом (растет сфера услуг и частный сектор) под влиянием глобальных, региональных процессов, не связанных с трансформацией управленческих решений»⁶.
 

Другими словами, госаппарат не реформирует экономику... но она как-то сама реформируется и тянет за собой аппарат. Которому приходится реагировать, хронически отставая.

Главным системообразующим элементом «белорусской модели» на ранней её стадии были государственная собственность на средства производства, и в первую очередь крупная государственная промышленность, которая управлялась через доведение плановых заданий — от объемов экспорта до роста заработной платы.

И это влияло на всю страну. Например, можно было (при наличии денег) довести среднюю зарплату в государственном производстве до 500 долларов, и остальным приходилось подтягиваться.

Однако за последние пару десятилетий снизились как вес промышленности в национальной экономике, так и доля госсектора. На данный момент в нем занято 49% населения, и он дает примерно такой же процент ВВП⁷. Более того, если в 2010 году показатели доводились до 140 предприятий, то в 2013-м — только до 77⁸.

Теряя в процессе такой эволюции институциональные рычаги контроля и управления, власти все более вынуждены полагаться на рычаги неформальные. От кулуарных «джентльменских» договоренностей с субъектами бизнеса до стимулирующих проверок и наказаний — вроде регулярного закрытия Минторгом то одной, то другой торговой сети, за резкое повышение цен или недостаточный ассортимент белорусских товаров.

Однако если государство рулит процессом не через институты и прозрачные правила, а вручную, неформально и по-джентльменски, возникает вопрос: а чем оно отличается от джентльменов удачи? И как долго эти ситуативные заплатки будут работать?..

А фоном к этой «ловушке управления изменениями» выступают растущий внешний долг, инфляция и множество других неприятностей.

В общем, моменты с оценкой текущей ситуации и обнаружения «багов» в существующей системе, без сомнения, являются лучшей частью книги. В большинстве случаев тут не поспоришь, и с этим действительно надо что-то делать.


Не радикал, но реформатор

Из такой оценки ситуации — в сфере отношений собственности мы если еще не в капитализме, то стремительно к нему приближаемся — вполне логично (для сторонников капитализма) следует упор на реформы в организации государственных финансов и в социальной сфере, которым и посвящена большая часть книги.

В основном эти сферы нас от классического капитализма сейчас и отделяют — и именно им предлагается «финансовая диета».

Авторский коллектив, без сомнения, разделяет ценности так называемой Чикагской школы⁹, которые вращаются вокруг того, чтобы обеспечить свободу бизнеса от каких только возможно ограничителей, передать максимум государственных функций частнику и в самых неожиданных местах посадить маленького хозяйчика, желающего остаться с большой прибылью.

При этом относительно высокую (по состоянию на какой год?) стоимость трудовых ресурсов авторы рассматривают как одну из «ловушек» для белорусской экономики.

Авторы стараются не выглядеть крайними рыночными фундаменталистами и регулярно делают многочисленные реверансы как социальным ожиданиям населения, так и патерналистским привычкам власти. Иногда выходит даже забавно.

 

«На данном этапе нужна новая идея, которая зарядит активную часть общества (средний класс, ученых, госаппарат, предпринимателей) и объединит весь социум»¹⁰ — заявляет коллектив и предлагает целый букет таких идей: «коллективный либерализм», «социализированная экономика», «позитивная экономика».
 

При этом различия между между вариантами — сугубо пропагандистско-стилистические. В сущности, все три предполагают расширение рыночных отношений, максимальную свободу бизнеса, приватизацию, хозяйчика — и далее по списку.

Но не говорите, что народу не предложили выбор.


Народ неправ

Собственно, когда дело доходит до народа и его выбора, тут-то и начинается настоящая песня.

За последние лет тридцать накоплен колоссальный негативный опыт реформ по рецептам Чикагской школы, который не является секретом и для наших экономистов.

Представленный в книге список¹¹ возможных издержек и выгод от проведения реформ я свел в табличку для удобства восприятия:

    


Похоже на то, что нам предлагают римейк начала 90-х, чтобы получить на выходе сокращение населения и нормальную периферийно-капиталистическую экономику а-ля Латвия/Литва, раз в 7-10 лет падающую в кризис.


Ах да, и еще инвестиции. Резонно предположить, что в сравнении с этим ловушки ресурсного проклятия и социальных расходов не покажутся среднему человеку чем-то действительно пугающим.

Авторы это тоже понимают и передают пламенный привет всем, кто считает, что за свободным рынком неизбежно последуют демократия и народовластие:

 

«Оптимальным является симбиоз единомышленников — старых и новых кадров. При этом «новички» должны прийти извне системы и политики, чтобы избежать лоббирования общественных интересов и зависимости от общественного мнения»¹².
 

Но если опираться не на общество и его интересы, то на что же в тяжкую годину перестройки опираться? Ответ давно известен и обкатан во многих странах.

 

«В этом заключается важный феномен структурных реформ: реформаторы вызывают доверие, если реформы действительно непопулярны, но проводятся до конца, международные орагнизации, кредиторы и инвесторы верят в них и вознаграждением становится приток финансовых средств — кредитных ресурсов и прямых инвестиций»¹³.
 

А если воспользоваться еще одним озвученным предложением и привязать эмиссию к валютным резервам, законодательно лишив правительство возможности в случае острой нужды допечатать денег, то мы получим страну, полностью находящуюся в заложниках у иностранных кредиторов — зато желаемые реформы станут по настоящему необратимыми.

Где-то на этом месте авторы резко вспоминают, что они все-таки не радикалы, и огонь иссякает...


Продающий текст

После такого следующие два раздела выглядят даже как-то скучновато. По сути, они представляют собой реферативный обзор модных тенденций в области налоговой и бюджетной реформ, без жесткой привязки к белорусским реалиям. Реклама идеи как таковой.

Главная предложенная новация — бюджетирование, ориентированное на результат. Которое отличается от обычного распределения бюджетных денег тем, что... ориентировано на результат, а не абы что.

«Постойте! — скажет въедливый читатель. — Но если бы раньше люди ориентировались не на результат, то Александр Великий не дошел бы до Индии, Королев не запустил Гагарина в космос и древние в шкурах до сих пор пилили бы бюджет, состоящий из мешка репы. Да и те самые плановые задания для госпредприятий — чем не ориентация на результат?»

Бюджетирование, ориентированное на результат, — это общемировой модный фетиш последних лет тридцати. Академического определения у него нет — это ряд похожих методик, которые могут заметно различаться по странам.

Общее место — при утверждении бюджета акцент делается не на утверждение сметы расходов, детально расписанных по статьям и по календарю, а на принятие амбициозного плана и выделение под него денег, которые исполнитель может расходовать с высокой степенью самостоятельности.

Предполагается, что меньший контроль за целевым расходованием средств дает большую свободу для поиска эффективных решений — и при этом компенсируется усиленным контролем за результатом. Вот тебе деньги — крутись как хочешь, отвечаешь головой.

В этом нет ничего плохого, и схема, как несложно догадаться, периодически использовалась человечеством и ранее. Однако есть ряд нюансов.

Во-первых, современный экономический мейнстрим считает вмешательство государства в экономику злом, поэтому схема сейчас предлагается не для плановых заданий предприятиям, а для социальной сферы — образования, здравоохранения, культуры.

Во-вторых, в современной трактовке она предполагает «развитие конкурентных начал» — амбициозные планы конкурируют за финансирование, и аргументом тут является в том числе и ранее достигнутый результат. Это развитие либеральной парадигмы «деньги — успешным» в практике социальной сферы часто приводит к тому, что хорошая школа/больница получает больше денег и становится еще лучше, а плохая получает еще меньше и продолжает деградировать.

И в-третьих, в современной трактовке схема предполагает постепенный «аутсорсинг государственных функций» — то есть передачу этих функций частнику. По большому счету, это подготовка к ликвидации всего заведомо нерентабельного и приватизации того, что может принести прибыль.


Удивительно, но при том что реклама бюджетирования, ориентированного на результат, занимает почти сотню страниц и в красках расписывает, как ориентироваться на результат лучше, чем на абы что, последние два пункта, которые и являются основным смыслом этого метода в современном мире, проговариваются очень и очень вскользь.

Складывается впечатление, что авторский коллектив пытается ненавязчиво «продать» обществу и государству это бюджетирование просто как актуальную и современную управленческую концепцию, рассчитывая на то, что сказав «а», впоследствии придется сказать и «б», — и вопрос об «аутсорсинге государственных функций» встанет тогда, когда поворачивать назад будет уже слишком накладно.

Впрочем, может, мне просто показалось...


Выгодно для экономики

Последний раздел посвящен реформированию системы социальной защиты с конкретными рецептами для Беларуси.

Тут скукота сразу заканчивается, и становится ясно, что у нашего творческого коллектива есть еще порох в пороховницах. Прежде всего речь идет о пенсионной реформе.

На данный момент расходы на выплаты пенсий в Беларуси составляют примерно 10% ВВП¹⁴ — примерно как в среднем по Европе. При этом средняя пенсия в Беларуси составляет около 43-50%¹⁵ от средней зарплаты.

Однако доля пенсионеров в обществе растет. Особенно вызывающе ведут себя женщины, которые живут слишком долго. Если среди всех мужчин пенсию получают 15%, то среди женщин — аж 30%.

Если дальше все пойдет в том же духе, то в 2035 году на пятерых трудоспособных будет приходиться три пенсионера, а не два, как сейчас. А на выплаты пенсий придется расходовать не 10% ВВП, а примерно 14%.

К 2050-му ситуация по прогнозам еще ухудшится, но дальше, если планету не разнесут в щепки, стабилизируется.

Рост числа пенсионеров имеет и другие негативные последствия — рост зарплат из-за сокращения рабочей силы (в их логике, это плохо — бизнесу тяжело) и рост пенсий, которые привязаны к зарплатам.


Совершенно логично возникает вопрос — из каких статей взять деньги на дополнительные траты?

Вариант увеличения отчислений в Фонд социальной защиты населения (по сути увеличение налогов) авторы отметают. Бизнесу это будет невыгодно, и он «уйдет в тень». А работающая женщина в тень не уйдет. Поэтому...

 

«Таким образом женщины для экономики являются более выгодным трудовым ресурсом, чем мужчины: их больше, они более здоровые, дисциплинированные, исполнительные, образованные и менее оплачиваемые. С учетом увеличения сферы услуг в Беларуси и сокращения тяжелых мужских профессий более востребованными становятся качества, присущие женщинам. Все это подтверждает выгодность для экономики повышения женщинам пенсионного возраста»¹⁶.
 

Если поднять пенсионный возраст для женщин до 60 лет, то до 2025 года можно будет избежать увеличения пенсионных трат. Но дальше делать хорошо для экономики придется и мужчинам тоже. Вот после увеличения пенсионного возраста обоих полов до 65 лет они могут расслабиться примерно до 2045 года.

Кроме того, предлагается отвязать размер пенсий от средней зарплаты и привязать его к показателям ВВП, что, по прогнозам, снизит размер пенсий с 40-50% от средней зарплаты до 32%¹⁷.

Да, тяжело. Но вы же хотите, чтобы бизнес не ушел в тень и было выгодно для экономики?

Посмотрите еще раз на табличку выгод и издержек от реформ в начале статьи — никто не обещал, что будет легко. Нам, между прочим, еще цены на услуги ЖКХ освобождать.


P.S. Подводя итоги, можно констатировать, что у Кирилла Рудого сотоварищи вышел хороший презентационный сборник. Который презентует, во-первых, команду потенциальных «младореформаторов», готовых отреформировать белорусскую экономику в интересах бизнеса, не заморачиваясь общественными интересами и не впадая в зависимость от общественного мнения.

А во-вторых, он презентует общие контуры желаемых реформ, которые должны понравиться бизнесу, желающей стать бизнесом бюрократии и тем сторонникам Чикагской школы, которые понимают, что лихим наскоком в духе то ли Гайдара, то ли Пиночета, не получится — и придется идти мелкими шагами. Сама книга и есть один из таких шагов.

И, да, ловушки из Гарри Поттера — ресурсное проклятие, долговой навес, управление изменениями — действительно существуют. Их даже больше, чем «экспертное сообщество» видит. И с ними нужно что-то делать. Иначе сделают эти — и мало не покажется. Собственно, судя по пляскам вокруг темы повышения пенсионного возраста, — уже началось.


 

Примечания

¹ Рецепты финансовой диеты
² Экономике Беларуси поставили диагноз и прописали «Финансовую диету»
³ beroc.by
⁴ research.by
⁵ «Финансовая диета: реформа государственных финансов Беларуси». Ред: Кирилл Рудый. Минск. «Звязда». 2016. Стр. 21
⁶ «Финансовая диета: реформа государственных финансов Беларуси». Ред: Кирилл Рудый. Минск. «Звязда». 2016. Стр. 73.
⁷ Там же. Стр. 31,31.
⁸ Там же. Стр. 36.
⁹ Чикагская школа
¹⁰ Там же. Стр. 79.
¹¹ Там же. Стр. 84.
¹² Там же. Стр. 83.
¹³ Там же. Стр. 84.
¹⁴ Там же. Стр. 370.
¹⁵ Там же. Стр. 370.
¹⁶ Там же. Стр. 383.
¹⁷ Там же. Стр. 394.