---

Чаще чем здесь, я нигде и никогда не слышал выражения «fuck it». В очень лёгком переводе — это «фиг с ним». Они действительно так живут.
 

---

Помню, на работе свет пропал. Ну, пробки выбило или ещё что. А электрик в пробке стоит в Амстердаме. Никто даже ухом не повёл. Я говорю, мол, давайте я гляну. Начальник ко мне оборачивается:

— Тебе за это платят?! Вот и сиди ровно.

А я-то наш, я ж за всю планету переживаю, говорю:

— Так у фирмы же убытки будут.

И тут он короночку:

— Фак ит. Убытки будут у хозяина компании. Мы сидим, нам платят, а что ещё тебе нужно?


При этом внешнем разгильдяйстве они очень дисциплинированы с детства. У нас же как? Если написано: «Стой, убьёт!» — нам надо обязательно проверить. Тут — нет. На красный светофор никто не пойдёт. Нажмут кнопку и будут ждать. Я за это время весь на говно исхожу. Ну нет машин на километр ни слева, ни справа. Эти — стоят. И велосипедисты на своей полосе стоят.

Кстати, к опозданиям на работу они относятся тоже философски. Этот вариант называется «shit happens». «Всякое бывает» — в моём переводе. Я не говорю о периодических опозданиях. Но если вдруг, то fuck it.
 
Бывает, что у них эти два понятия объединяются, и получается вообще неожиданно, для меня лично. Тут как-то навалило снега по-взрослому в этом году, а у них снегоуборочной техники нет. Какой-то тракторок с кисточкой мотылял по аэропорту. Всё, коллапс. И ветер ещё с Атлантики как даст — 40 м/с. Многие конторы просто не открылись. Обзвонили людей и сказали, что shit happened, а значит — fuck it.

Я когда впервые увидел тут дворников, то подумал: это какие-то вип-дворники. Тут поднимать мусор с пола руками считается ниже человеческого достоинства. Проходит машина с мощным пылесосом, а за ней неспешно идёт дворник, — очень прилично одетый, кстати, — и такими щипцами с рукояткой в перчатках поднимает то, что не всосала машина. Не нагибаясь даже. Про то, что тут центральные улицы моют с шампунем, я помнил ещё из моего первого визита сюда в 1994 году. Прошли десятилетия, но это не перестало удивлять.

У них даже памятники все необычные. Это и не памятники по сути, а уличная скульптура. Тут нет никаких строгих мужчин с волевыми подбородками в бронзе, глине или бетоне. Рембрандт — и тот стоит в окружении персонажей своих картин и смотрится забавно, хотя он — это голландское всё в живописи.


Как я уже говорил, тут нет стариков. Нет осунувшихся, ветхих, дряхлых. Многие пенсионеры ещё фору могут дать молодым. Я на беговой дорожке вокруг озера в самой младшей возрастной группе. Причём бабульки, то есть женщины трижды бальзаковского возраста, носятся как ужаленные.

Они все ездят на велосипедах. В Голландии зарегистрировано 22 миллиона велосипедов, а жителей нет и 18 миллионов.

Я помню этих двух седовласых в кедах в магазине музыкальных инструментов. Стоят подбирают на последнем синтезаторе новые звуки для техно. Для тех кто в танке: «техно» — это не политехнический институт, это танцевальный стиль в электронной музыке. У нас директор под техно выплясывает, когда выпьет. Ему седьмой десяток в полный рост.

А эта старушка в поезде. Лицо всё в мелких мелких морщинках и пигментных пятнах. Мы сидели с соседом гадали, есть ли ей 90. А я терпеть не могу загадки. Я у неё так в лоб и спросил: «Сколько лет матери ваших детей?!»

Она улыбнулась безупречным фарфором и на прекрасном английском сказала, что ей 102. Очень элегантно одета, при неброском маникюре и с сумочкой-клатчем.

И у неё по поводу возраста прям в глазах читается shit happens, а то, что уже 102, так и fuck it.


Я сделал подборку странных, на мой взгляд, фотографий, которые в какой-то степени могут подтвердить мои слова.




Тот самый ждун — в городе Амстердам.




Висящая в воздухе рождественская ель в здании старой почты Амстердама.




Голографическая ель в музее искусств.


Покупатель и продавец сыра. Эйтхорн.




Дерево старинной обуви.




Дерево современной обуви.




Поздравление Мерилин Монро с юбилеем на фасаде храма.




Трёхъярусная велостоянка в Амстердаме.




Никто не знает, что это. Но стоит. В Городе Хофддорп.




Подача гриля в ресторане. Амстердам.




Бескрайние цветочные поля. Кеукенхоф.




Деревья, растущие плечом к плечу. Алмере.




Распиленная женщина. Кеукенхоф.




Школьный рюкзак на флаге — закончил школу, сдал экзамены.




Где было место, там и припарковался. Схипхол.




Самогонный аппарат в здании бывшей церкви. Хофддорп.




Синяя женщина без головы. Лейден.




Синее сердце. Делфт.




Обычный летний день в Амстердаме. Сёстры и я.
     

 

---

Записки из Голландии
 
Дама из Амстердама и немного про торт
Пирог по-русски. Не без мата, словаря и бутылки вискаря
За сметаной. Дама из Амстердама — 2 Датч, гжель и Ван Хог. Голландцы нас не любят. Но терпят
Час расплаты. Как я готовил русское мексиканское рагу
Ла вида ес уна миерда. Это должно было случиться
Им неважно. Я вывел формулу среднеарифметического голландца
Денди идёт на интервью
Тут грешить невкусно
Он не будет взрывать самолёт, на котором я полечу
На «общаке». Как я побывал в шкуре голландского зайца
Объясни мне, брат... Ты по национальности — кто?!
Живой учебник истории
Помог! Хроника сомализации украинского борща
Ты помнишь, как всё начиналось? Четверть века назад
Особенности национальных уборщиц. Мир, труд, май и поговорить
Жизнь на воде, синяя орхидея и конь в пальто
Невыносимые трудности перевода. Двойной удар
В барбершопе
Как я нырнул в логово гомосексуализма
Первая круглая дата. Непросто бороться с нажитым за годы совковым нутром и мышлением
Велик, пятница, старушка
В гостях у Рембрандта. «Папа, мы тут надолго?!»
По ту сторону счастья. О вредных привычках
Руки вверх! Торт рождественский, со стразами 
Про Матушку. Я плюнул, теперь я русский, и трава не расти 
 

---