Год назад президент Сирии Башар Асад обратился к России с официальной просьбой о помощи. Сослался он на договор о дружбе и сотрудничестве, унаследованный ещё от СССР — он был заключён в 1980 году. Президент Путин незамедлительно попросил Совет Федерации разрешить использование вооружённых сил за рубежом — и так же незамедлительно получил единогласное согласие. СовФеду согласиться было нетрудно, поскольку к тому моменту российские самолёты, вертолёты и силы обеспечения уже были на месте. Так официально началась российская операция в Сирии.
 

 
Сенсационная новость немедленно вызвала пересуды и вопросы. Любой иностранный комментатор считал своим долгом обязательно припомнить Афганистан, Вьетнам и соседний Ирак. В России же в первую очередь обсуждали материальную сторону вопроса, ведь страна к тому времени уже полтора года находилась под западными санкциями.
 
Для подсчёта расходов на сирийскую операцию всего есть два способа. Первый — как можно тщательнее учесть каждую возможную статью расходов и подсчитать её стоимость. Сколько стоит сброшенная на террористов бомба или выпущенная крылатая ракета, тонна потраченного керосина, час полёта самолёта, денежное и вещевое довольствие для военнослужащих, доставка многочисленного снабжения из России в Сирию и так далее. Потом эти цифры надо сложить — так получится цена операции.
 
И журналисты соревновались друг с другом в поисках экспертов и комментаторов, которые могли бы наиболее точно и обоснованно подсчитать каждый элемент этой мозаики. В результате разброс цифр, упомянутых в прессе за последние двенадцать месяцев, составил от 2,5 млн долларов до 4 млн евро за каждый день операции. Результат не сильно впечатляет, даже если взять максимальную оценку в 4 млн евро — в этом случае год сирийской операции обошёлся в 1,46 млрд евро.
 

Но есть и другой способ подсчёта, не менее логичный. Для этого всего лишь стоит задуматься, а что бы делали эти самолёты, лётчики и корабли, если бы никакой операции в Сирии не было? Ответ очевиден — в этом случае все они делали бы то же самое, что и сейчас. Самолёты и лётчики должны были бы летать, жечь топливо, тратить моторесурс и бомбить российские полигоны вместо исламских террористов. Корабли, которые сейчас обеспечивают «сирийский экспресс» и патрулируют Средиземное море, должны были бы ходить в учебные походы. «Калибры» должны были бы запускаться по учебным целям, а не по базам боевиков. Ибо времена, когда корабли и самолёты стояли на приколе, а солдаты и офицеры учились воевать на постройке генеральских дач, закончились — и есть надежда, что навсегда.
 
Вот и получается, что расходы Министерства обороны на операцию в Сирии в основном заместили собой точно такие же расходы, но предназначенные на обычную боевую подготовку. Безусловно, участие в реальных интенсивных боевых действиях более чем заменяет обычные учения, поэтому МО пользуется этим, стараясь провести через Сирию как можно больше солдат и офицеров всех специальностей, часто их ротируя. В результате в армии растёт количество военнослужащих с боевым опытом, а сами они получают дополнительные возможности для карьерного роста. С этим связана и самая приятная статья дополнительных расходов — награды и повышения в звании.
 

Сверх этих расходов приходится потратиться только на командировочные для сирийского контингента (в разное время от 2,5 до 4 тыс. чел. военных и гражданского обслуживающего персонала). Каких-то дополнительных денег потребует и ускоренная выслуга лет, положенная за участие в боевых действиях, но это в будущем.
 
Ещё до начала операции флоту пришлось закупить несколько транспортных судов, которые теперь участвуют в «сирийском экспрессе» наряду с десантными кораблями и флотскими танкерами. На это пришлось пойти после случаев попытки досмотра и перехвата российских грузов для Сирии, которые имели место в 2012-2014 годах — несколько раз задерживались зафрахтованные Россией и Сирией суда разных стран, а однажды Турция перехватила и принудила к посадке рейсовый пассажирский самолёт Москва-Дамаск, в результате чего турки конфисковали груз, который сочли военным. Зато сейчас желающих остановить и досмотреть российские транспорты под военно-морским Андреевским флагом не находится.
 
Собственно, премьер-министр Медведев прямо об этом и сказал в прошлом декабре, когда бюджет на 2016 год уже был принят — Министерство обороны профинансирует операцию в Сирии за счёт перераспределения своего бюджета. А на 2016 год расходы МО были запланированы даже чуть меньше, чем в 2015 — 3,14 триллиона рублей против 3,6 триллионов.
 

Есть в сирийской операции и самая тяжёлая статья расходов — потери. Один самолёт, сбитый турками, и три вертолёта. И самое главное — девятнадцать погибших военнослужащих. Всего за месяц до первых потерь на Валдайском форуме Путин сказал об этом:
 

«Наши военные на территории Сирии, конечно, борются с терроризмом, но не только. В первую очередь они защищают интересы России и российского народа. Они рискуют и здоровьем, и жизнью, в этом смысле они все герои. Но они избрали эту профессию добровольно, это их выбор. Я ими горжусь».
 

 
Работайте, братья.