Казалось бы, при чем здесь фрукты, овощи и Северная Корея? Неспроста. Под помидорами, яблоками и виноградом американская исследовательница КНДР Луиза Хантер подразумевает три из четырех групп населения в самом закрытом государстве планеты.

Официально, если верить четвертой статье Конституции Северной Кореи, все граждане делятся на три большие страты, объединенные по профессиональным признакам — рабочие, крестьяне и трудовая интеллигенция. Но как показывает практика, Основной закон в большинстве своем не регулирует стратификацию социальных групп в стране.
 
Какое положение дел в северокорейском обществе на самом деле?

Чтобы разобраться в данном вопросе, приходится обращаться к главному источнику информации о КНДР — перебежчикам на юг Корейского полуострова, коих сегодня достаточное количество.

В этой статье не будем останавливаться на достоверности слов экс-граждан Северной Кореи. Если верить множеству свидетельств перебежчиков, в северокорейском государстве действует система «чхульсинсонбун» (출신성분), или более простое название для ушей русскоязычного читателя — «сонбун».

Переводится сие с корейского языка как нечто вроде «происхождение семьи» (чхульсин, 출신 — происхождение; сон, 성 — фамилия; бун, 분 — человек).
 
Так в чем же заключается упомянутая система разделения населения на сонбуны?

Во времена правления Ким Ир Сена и Ким Чен Ира принадлежность к одной из четырех групп зависела не от богатства семьи или профессии, а от того, чем занимался житель полуострова или его предки в одну из самых дарматичных эпох в корейской истории — периоды борьбы с японским колониализмом на финальном этапе и Корейской войны.
 
Как можно догадаться, чем активнее человек сражался с японцами и южнокорейскими марионетками, тем выгоднее будет его сонбун.

Конечно же, наивысшей заслугой в этот период истории было нахождение в отряде командира дивизии партизанской армии Ким Ир Сена во времена японского сопротивления. (Не стоит путать современные многотысячные дивизии с той, которой руководил будущий Вечный Президент КНДР. В распоряжении Ким Ир Сена по разным данным могло быть до тысячи партизан. Автор склоняется к цифре вдвое-втрое меньшей. Таким образом, можно примерно подсчитать количество семей (за вычетом неизвестного количества человек, попавших под регрессии с созданием КНДР), подходящих к первому сонбуну.)

Кроме этого в число «избранных» в северокорейском обществе входят те семьи, чьи представители принимали непосредственное участие в приходе Ким Ир Сена к власти.

Имя этому сонбуну — «тхыксу» (특수 — специальный). Представители данной страты имеют поистине безграничные возможности внутри страны. Тхыксу пользуются всевозможными политическими и экономическими привилегиями, которые только могут быть доступны жителям КНДР.
 
Следующий сонбун находится немногим ниже «специального» — «хэксим» (핵심 — ядро).

По мнению Роберта Коллинса (Robert Collins «Marked for Life: Songbun, North Korea’s Social Classification System», 2012), к хэксим относится четверть 60-миллионого населения КНДР. В упомянутый сонбун входят участники японского сопротивления и Корейской войны, чиновники, представители силовых ведомств и прочие, имеющие некие заслуги перед государством.

Что же дает привилегированное положение «ядра»? Без причисления к хэксиму не поступить в вуз на гуманитарную специальность. О подаче документов в самый престижнейший университет страны имени Ким Ир Сена вообще можно забыть. Тем более, только хэксимы до недавних пор имели право жить в Пхеньяне. Почему правило претерпело коррекцию — немногим позже.

Также от сонбуна зависит возможность работы по той или иной специальности. В рудниках вы вряд ли найдете хэксима.
 
Третий сонбун — «тунъё» (동요 — агитация), или, как больше принято называть его в русскоязычной литературе, «колеблющиеся». К нему относят примерно половину граждан КНДР.

Люди из тунъё в порочащих их поступках замечены не были и в свое время открыто не принимали сторону японцев или Сеула. Однако нейтральность не говорит о том, что двери перед «колеблющимися» открыты. Ведь, по мнению властей, люди могут не только поддерживать действующую власть, но и начать сомневаться в ней.

Именно поэтому с тунъё необходимо работать при помощи агитации. Отсюда и такое название.
 
Как уже упоминалась, имея этот сонбун, не поступить на гуманитарную специальность в университет. «Колеблющийся» может довольствоваться лишь выбором будущей технической профессии. Если, конечно же, поступит в вуз.

Здесь может возникнуть вопрос: возможно ли повысить сонбун с тунъё до хэксим?

Почему бы и нет? Для этого необходимо сделать какой-нибудь серьезный поступок во благо власти, ну или просто быть уникальным специалистом в своей области.

Но можно и лишиться своего сонбуна. Самая явная причина проста, как три копейки, — выразить недовольство действующим режимом.

Бывают случаи попроще. Не забываем, корейское общество, как на Севере, так и на Юге, осталось патриархальным. Стоит представителю хэксима пожениться или выйти замуж за тунъё — и прощай привилегии.

Кстати, сонбун передается по наследству от отца семьи. Даже взяткой невозможно изменить свой статус в обществе. Хотя в странах Востока коррупция прекрасно развита. И КНДР не является исключением из правил.
 
Тем, кому невозможно повысить свое положение в северокорейском обществе, являются «чоктэ» (적대 — враждебность).

Если ты либо твои предки работали на японцев, активно боролись с коммунистами в период Корейской войны, политические предатели или другие враги народа, то добро пожаловать в наинизший сонбун.

Понятно, больших высот представителям чоктэ не достигнуть. Однако последние тенденции в Северной Корее показывают, что сонбуны постепенно уходят на второй план.

Давайте попробуем разобраться в причинах.
 
Время неумолимо идет. Люди, которые в первой половине ХХ века «зарабатывали» на свой сонбун, уже или мертвы, или имеют преклонный возраст. Дети за поступки родителей отвечать не должны.

Сейчас талантливого чоктэ начальник может взять на неплохую работу, тунъё принимают в партию и переезжают в Пхеньян.

Да и вообще можно самому заработать хорошую сумму и редко зависеть от доставшегося по наследству сонбуна. Тем более богачи, нажившие капитал собственным трудом, в КНДР имеются.

Тем не менее данные процессы не говорят, что с приходом к власти Ким Чен Ына в стране начались либеральные реформы.

Молодой руководитель отлично понимает, чем могут завершиться кардинальные изменения в государстве. Раскачивать собственноручно свою лодку смерти подобно, ведь Южная Корея и США сиюминутно воспользуются первой слабинкой политического режима.
 
В заключение можно подытожить, что сонбун медленно, но все же отмирает. Возможно не без молчаливого согласия на это самого Ким Чен Ына — ибо он приходится сыном девушки из чоктэ.

В первой половине 80-х годов Ким Чен Иру приглянулась молодая кореянка-танцовщица японского происхождения, а следовательно, особа с низшим сонбуном. Но Великому Руководителю правила, которые он сам же и устанавливал, были не писаны, когда дело касалось любви.

Вскоре у Ким Чен Ира появился третий сын…