Законы юридические, международные существуют сами по себе, люди — сами по себе.
 
Попирание законов впиталось в кровь людей и правительств, менталитет наций. Законы чести и совести переходят в разряд архаики. В глобалистском смешении народов растворяются единые для людей общечеловеческие ценности. Не западные, не восточные, но общие, для всех людей, независимо от расы, вероисповедания, идеологических убеждений.

Размер платы за эту вакханалию растёт до масштабов полного уничтожения человечества.

Очередное жертвоприношение капиталу, коррупции, глупости, безалаберности, некомпетентности, жадности, бездушию, вседозволенности — свершилось. Алтарь в крови, свечах, игрушках и слезах. Телевизионщики не поступились ни одной минутой рекламного времени, перемежая трагедийность экстренных выпусков ток-шоу, репортажей, рекламой прокладок, пародий Винокура-Петросяна, быстрых кредитов.

Нравственное падение вверх идёт своим чередом.
 

Кемерово. Гибель людей, деток... Они пришли отдохнуть, развлечься на каникулах, сделать покупки. И погибли — средь бела дня, в мирное время — страшной смертью.

Далее — похороны, разбитые судьбы, расследования, оргвыводы, суды, наказания, спекуляции на всём чём, скорби, память...

Сразу вспоминаются обрушившиеся на людей «Maxima», аквапарк, сгоревшие «Хромая лошадь», дома престарелых.

Все мысли и чувства вокруг происходящего не выложить на бумаге. Не хватит сил, разума, слёз.

Потому, прогоняя ком, подкатывающий к горлу, желание закрыть глаза и уши, чтоб не видеть, не слышать ничего из происходящего в мире, беру себя в руки, пробую рассказать о том, что хорошо знаю из своего морского опыта экстремальных ситуаций, того, что видел, чему учили меня на флоте. Пишу в надежде на пользу, которую могут принести мои соображения. Может, попадут они на глаза кому-нибудь из тех, кто имеет отношение к решениям в области общественной безопасности.


Люди опасных профессий — моряки, шахтёры, полярники, и др. — хорошо знают: правила технической безопасности писаны кровью. Слыхивал сию фразу смолоду на каждом очередном инструктаже по ТБ, сам её упоминал в инструктажах, которые проводил.

Советская система ПТБ, при всей её кажущейся забюрократизованности, была мощным, хорошо структурированным инструментом предотвращения несчастных случаев во всех сферах человеческой деятельности. Как всегда, с водой выплеснули ребёнка.

Первым и самым наглядным уроком в подтверждение правоты этого мудрого изречения был для меня первый мой рейс (ТР «Таврия», 1971 год. Третий курс мореходки, мне 18 лет. Производственная практика). Тот рейс закончился тотальным пожаром МО в штормовом море, в девяноста милях от Лас-Пальмаса. Чудом уцелели после трёх суток борьбы за жизнь судна и свои.

Все последующие годы работы на флоте и берегу всегда напрямую были связаны с обеспечением безопасности людей в самых разных ситуациях. Это к тому, что тема мне недалёкая.


Возвращаясь к пожару в Кемерово.

Конечно, всего этого кошмара можно было избежать даже в переоборудованной под ТЦ фабрике. Потому что главное в этом деле — предупредить массовое возгорание. Чисто технически, не изобретая велосипед, не заламывая руки. Поумерить жадность и включить мозги. Планировка помещений, горючие отделочные материалы, закрытые аварийные выходы, это всё уже второстепенные обстоятельства.

На советском пассажирском флоте, на тех крупных судах, на которых мне довелось работать не один год, отшагать десятки тысяч миль по всему свету, перевозя столько же пассажиров, существовала простая, надёжная система предупреждения пожара.

В основе системы стояла служба пожарного помощника капитана. Офицер + команда вахтенных пожарных матросов. Профессионально подготовленные специалисты в предотвращении, обнаружении, ликвидации пожаров, умеющие обращаться со всеми имеющимися в наличии средствами тушения, кислородно-изолирующими противогазами, другой оснасткой.

Как работала пож. команда? Просто до гениального.
 

Работа матросов заключалась в постоянных, круглосуточных обходах абсолютно всех помещений лайнера по строго назначенным для каждого отдельным маршрутам.

На определённых отрезках каждого маршрута был установлен спец. прибор с отверстием для ключа, часовым механизмом и перфолентой внутри. Аналогичный висел на ремне вахтенного в виде портативного радиоприёмника в кожаном футляре. Ключ у вахтенного на каждый маршрут свой.

Совершая обход по своему маршруту, вахтенный пож. матрос, дойдя до каждого следующего стац. прибора, был обязан повернуть ключ в нём и в своём портативном. На лентах приборов моментально отбивалось время отметки о прохождении точки маршрута.

Обмануть систему, сачкануть, не пройти контрольную точку — физически невозможно.

По окончании вахты переносные приборы сдавались офицеру, раз в сутки он менял ленты в стационарных приборах. Затем обе кассеты вставлялись в анализатор, который в случае обнаружении нарушения прохождения маршрута выдавал офицеру информацию о нарушении.

Далее строго по регламенту — от всей души по почкам нарушителю. Кассеты с перфолентой хранились до конца рейса, затем сдавались в службу ТБ пароходства.
 

Кто-то скажет — каменный век! Охотно соглашусь.

На сегодняшнем уровне развития техники такая система может выглядеть копеечным брелоком у обходчика, системой датчиков на протяжении маршрутов и компьютером, собирающим и обрабатывающим информацию мгновенно. И наверняка такие существуют.

То, о чём рассказываю, — чем-то запредельно и невозможно к применению в береговых сооружениях, где предполагаются большие скопления людей? Абсолютно нет.

Думаю, проще, чем в условиях автономного судна в море, с круглосуточным обслуживанием. И не такая уж она затратная и трудноисполнимая на берегу.

Второе — учебные тревоги.

Регулярные, внезапные, каждый следующий круиз, по расписанию, в любое время суток, с разными сценариями, близкими к боевым, одна — обязательно с участием всех пассажиров, с загрузкой и спуском шлюпок на тихой воде.

Для пассажиров это было развлечением-приключением, с катанием в спасжилетах на лодочках. Перед и после официанты разносили пледы, кофе, бульон в чашечках с сухариками.

Для экипажа это было отличной школой выживания. Потому что одно дело умозрительно посадить в мотобот 120 человек, другое дело — каждого старичка, ребёнка, истеричного ботана (в спасжилетах) под ручки усадить в приспущенную до уровня палубы покачивающуюся махинку на высоте пятиэтажного дома. Да ещё загрузить туда дополнительное к аварийному снабжение, при том уложиться во временной норматив.
 



Экипаж моей шлюпки №10. Провожу инструктаж на учебных занятиях по шлюпочной тревоге (т/х «Грузия» 1976 г. Карибское море).
 

---

Море ошибок не прощает.

При сегодняшнем насыщении жизни техникой, гаджетами, обслуживающими системами комфорта, мебелями, материалами и прочим горючим опасным барахлом на единицу площади присутственных мест, как показывает жизнь, и суша перестаёт прощать!

В принципе, ТЦ — со множеством его помещений, техники, большим количеством людей, сконцентрированных на ограниченном пространстве, — вполне можно сравнить с пассажирским лайнером.

Так почему же не использовать всё полезное из хорошей морской практики, выкристаллизованной поколениями мореходов, ценой тысяч жизней?

Почему я никогда не слышал, не видел ни одного учения персонала совместно с посетителями крупных, постоянно действующих присутственных мест из тех, в которых побывал, — а их не счесть?

Почему не применяются простые, давно опробованные системы безопасности, дающие почти 100%-ную гарантию контроля над ситуацией?!

Чего, кому не хватает?! И не нужно ничего нового изобретать!

Глубоко скорблю о погибших в Кемерово. Возмущён происходящим, не понимаю его, не хочу с ним мириться. И там, где чувствую, знаю, что мог бы помочь изменить его своим, пусть небольшим опытом, чувствую бессилие и тупую беспомощность...

Сколько ещё скорби нам отпущено в расплату за свою безалаберность и разгильдяйство, небрежение человеческой жизнью в потакание своим низменным, сиюминутным прихотям?

«За каждым подвигом стоит чьё-нибудь преступление», — говорил МихМихыч. Может быть, хватит уже подвигов во спасение жертв чужой жадности и тупости?..