ОБРАЗОВАНИЕ
03.08.2021
Александр Филей
Латвийский русский филолог
Нужны Сталины, Дзержинские, Луначарские
Без них не получится
-
Участники дискуссии:
1939 -
Последняя реплика:
больше месяца назад
Геннадий Прoтaсевич,
Леонид Соколов,
Ян Заболотный,
Борис Бахов,
Alex Mel,
Марк Козыренко,
Лаокоонт .,
Александр Соколов,
Леонид Радченко,
Дмитрий Болдырев,
Сергей Леонидов,
Борис Мельников,
Элла Журавлёва,
Филипп Филиппович Преображенский,
Михаил Яковлевич Кривицкий,
Игорь Николаевич Баринов,
Roman Romanovs,
Константин Васильев,
Роланд Руматов
Вот ведь дела. Каждый раз ловлю себя на мысли, что чем больше современные чиновники занимаются делами школы, тем печальнее эти дела становятся. И не могу не провести параллели с тем, как было раньше.
После Гражданской войны некоторые города и деревни вообще остались без школ. А по просторам разорённой, но возродившейся Родины бродили тысячи беспризорников, чьи родители погибли на войне. Дети-сироты, никому не нужные, наверняка пропали бы, если бы система детских домов, созданная под крылом советской власти. В том числе при участии Феликса Эдмундовича Дзержинского, установку (или неустановку) памятника которому обсуждают малопамятные потомки.
В этих детских домах выросли будущие великие физики-ядерщики, инженеры, химики, биологи, архитекторы, писатели, поэты, военачальники. Детдома в 1920-е годы были путёвкой в жизнь. Памятна судьба выдающейся советского писателя Виктора Астафьева, который рано лишился обоих родителей и был взят в детский дом, где на него оказал благотворное воздействие учитель литературы. И он начал писать. Талант ребёнка был раскрыт в детдоме. И об этом Астафьев никогда не забывал. Этот факт из своей жизни он увековечил в тонких и животрепещущих рассказах, например, «Милаха и кот Громило».
А столько школ и училищ, сколько возникло в 1920-е – 1930-е годы, никогда не строилось и не открывалось в истории России. Это была сознательно спланированная, тщательно выверенная политика масспросвета. Неграмотных в первом в мире социалистическом государстве быть не должно. Ведь в поздней Российской империи уровень грамотности среди населения был ниже, чем, например, во Франции или в Германии. И навёрстывать всё равно пришлось бы.
Но при Николае II просвещать народ не особенно-то спешили. Только при большевиках школа стала общедоступной, массовой и фундаментальной. Если бы не «школа-1930» (уж прошу прощения за обыгрывание современного бюрократического новояза), то не было бы никакого интеллектуального, экономического, военно-промышленного расцвета Советского Союза.
Иосиф Виссарионович Сталин, будучи наркомом по делам национальностей в начале 1920-х годов, положил много времени и энергии на то, чтобы отстоять идею школы на родном языке для сотен тысяч, миллионов детей, говоривших на языках, у которых даже письменность толком не сформировалась.
Его за это критиковали его же сопартийцы. Его предложения не находили понимания у ближайшего окружения. Но Сталин – человек упрямый, раз наметил цель – надо к ней стремиться. В итоге каждый народ, даже малый, даже пребывавший в беспросветной темени невежества, получил свой культурно-просветительский набор – письменный канон, систему дошкольных, школьных, профессиональных учебных заведений, а вместе с этим – учебную литературу и прекрасных учителей. Педфаки открывались повсюду. Даже в Ачинском районе готовили педработников на латгальском языке. Для детей ссыльных и переселенцев. Повторяю – такого в истории Россия не было никогда. И вряд ли повторится.
После Великой Отечественной войны страна была в полуразгромленном состоянии. Школа – хорошо если поначалу была одна на десяток деревень. В некоторых городах и городках здания школ были разрушены, разбомблены, сожжены. В том числе и сознательно, руками нацистов, которые полагали, что удел славян – пребывать во мраке. Лишить русских доступа к знаниям – это один из элементов гитлеровского планирования. Об этом говорили и Розенберг, и Борман. Поэтому надругательство над музеями, библиотеками, картинными галереями и учебными заведениями во время нацистской оккупации было общим делом.
После войны народ завоевал вторую жизнь. И первым делом бросился отстраивать и открывать школы. Для того, чтобы учиться, нужно было преодолевать большие расстояния или жить у родственников и знакомых. Кто помнит «Уроки французского», тот помнит обо всём.
Но народ, истерзанный свирепой и беспощадно войной, горячо хотел учиться. Ценнее и дороже знаний не было ничего. Это позже на передний план вышли джинсы с колбасой, а в 1950-е годы школа была источником жизни для миллионов советских послевоенных детей. И та школа сполна соответствовала своему высокому званию. Несмотря на то, что помещения в ней почти не отапливались, а дети с учителями сами заготавливали поленья на зиму. Сами реставрировали стены и учебные классы, сами сажали сады, пилили, стругали, штукатурили, красили. Сами устраивали себе утренники и праздники. И становились замечательными, всесторонне образованными людьми.
Сегодня отход от старых традиций считается модной нормой. Притом не только в малых постсоветских республиках, но и самой России. Всем памятно, сколько отвратительной макулатуры, замаскированной под «экспериментальные учебные пособия», хлынуло в российскую школу начала-середины 1990-х годов. И на переднем форзаце нет-нет да и встречалась пометка – «от Сороса». Кушайте, русские дети, ни в чём себе не отказывайте. Читайте и знайте – ваша Родина, ваша культура, ваша наука никуда не годится.
Первым делом недоброжелателям СССР и России надо было разрушить систему школьного образования, которая растила свободолюбивых, мыслящих, интеллектуально состоявшихся людей. Надо было создать школу ширпотреба, школу, которая предоставляет образовательный сервис, которая готовит не мыслителей и первооткрывателей, а воспроизводит безынициативных исполнителей. От термина «просвещения» нужно уходить как можно дальше. Это социально опасный термин. И вспоминать о нём – некомильфо. Кто вспомнит – тот ретроград. А значит, не вписывается в контекст времени.
Собственно, само слово «школа» – оно ведь устарело, не правда ли? Сегодня в ходу термины-суррогаты, такие как «центр» или «муниципальное общеобразовательное учреждение». Уж коли невидимая рука маркетинга причесала весь мир вокруг нас, то почему школа должна оставаться в стороне? Учитель – это официант, подающий знания по требованию клиента, который капризно-вальяжно тычет пальцем в меню. Мол, геометрия у вас в собственном соку или в томатном? А русская литература с жасмином или каперсами? А астрономия и физика идут отдельно или в одном кушании? Гарсон старательно записывает пожелания господ и вскоре приносит заказ на роскошных блюдах на красиво обставленном подносе.
Сегодня, надо признать, предпринимаются скромные попытки вернуть всё на старые рельсы. Введение вступительных экзаменов, требование к написанию сочинений, возрождения общества «Знание». Координаторы хватаются за те или иные достижения советской системы, сажая по саженцу с робкой оглядкой на указы начальства, но нет понимания того, что дело не в саженцах, а в самой почве. И для того, чтобы восстановить прежнюю систему образования, нужны Сталины, Дзержинские, Луначарские. Без них не получится.
Ведь до сих пор не получилось, хотя прошло немало лет с момента распада Советского Союза, построившего самую великую школу в истории человечества. И не только школу – а всю систему общенародного просвещения. Равной ей не было и нет. А вот будет ли – вопрос всё ещё открытый.
После Гражданской войны некоторые города и деревни вообще остались без школ. А по просторам разорённой, но возродившейся Родины бродили тысячи беспризорников, чьи родители погибли на войне. Дети-сироты, никому не нужные, наверняка пропали бы, если бы система детских домов, созданная под крылом советской власти. В том числе при участии Феликса Эдмундовича Дзержинского, установку (или неустановку) памятника которому обсуждают малопамятные потомки.
В этих детских домах выросли будущие великие физики-ядерщики, инженеры, химики, биологи, архитекторы, писатели, поэты, военачальники. Детдома в 1920-е годы были путёвкой в жизнь. Памятна судьба выдающейся советского писателя Виктора Астафьева, который рано лишился обоих родителей и был взят в детский дом, где на него оказал благотворное воздействие учитель литературы. И он начал писать. Талант ребёнка был раскрыт в детдоме. И об этом Астафьев никогда не забывал. Этот факт из своей жизни он увековечил в тонких и животрепещущих рассказах, например, «Милаха и кот Громило».
А столько школ и училищ, сколько возникло в 1920-е – 1930-е годы, никогда не строилось и не открывалось в истории России. Это была сознательно спланированная, тщательно выверенная политика масспросвета. Неграмотных в первом в мире социалистическом государстве быть не должно. Ведь в поздней Российской империи уровень грамотности среди населения был ниже, чем, например, во Франции или в Германии. И навёрстывать всё равно пришлось бы.
Но при Николае II просвещать народ не особенно-то спешили. Только при большевиках школа стала общедоступной, массовой и фундаментальной. Если бы не «школа-1930» (уж прошу прощения за обыгрывание современного бюрократического новояза), то не было бы никакого интеллектуального, экономического, военно-промышленного расцвета Советского Союза.
Иосиф Виссарионович Сталин, будучи наркомом по делам национальностей в начале 1920-х годов, положил много времени и энергии на то, чтобы отстоять идею школы на родном языке для сотен тысяч, миллионов детей, говоривших на языках, у которых даже письменность толком не сформировалась.
Его за это критиковали его же сопартийцы. Его предложения не находили понимания у ближайшего окружения. Но Сталин – человек упрямый, раз наметил цель – надо к ней стремиться. В итоге каждый народ, даже малый, даже пребывавший в беспросветной темени невежества, получил свой культурно-просветительский набор – письменный канон, систему дошкольных, школьных, профессиональных учебных заведений, а вместе с этим – учебную литературу и прекрасных учителей. Педфаки открывались повсюду. Даже в Ачинском районе готовили педработников на латгальском языке. Для детей ссыльных и переселенцев. Повторяю – такого в истории Россия не было никогда. И вряд ли повторится.
После Великой Отечественной войны страна была в полуразгромленном состоянии. Школа – хорошо если поначалу была одна на десяток деревень. В некоторых городах и городках здания школ были разрушены, разбомблены, сожжены. В том числе и сознательно, руками нацистов, которые полагали, что удел славян – пребывать во мраке. Лишить русских доступа к знаниям – это один из элементов гитлеровского планирования. Об этом говорили и Розенберг, и Борман. Поэтому надругательство над музеями, библиотеками, картинными галереями и учебными заведениями во время нацистской оккупации было общим делом.
После войны народ завоевал вторую жизнь. И первым делом бросился отстраивать и открывать школы. Для того, чтобы учиться, нужно было преодолевать большие расстояния или жить у родственников и знакомых. Кто помнит «Уроки французского», тот помнит обо всём.
Но народ, истерзанный свирепой и беспощадно войной, горячо хотел учиться. Ценнее и дороже знаний не было ничего. Это позже на передний план вышли джинсы с колбасой, а в 1950-е годы школа была источником жизни для миллионов советских послевоенных детей. И та школа сполна соответствовала своему высокому званию. Несмотря на то, что помещения в ней почти не отапливались, а дети с учителями сами заготавливали поленья на зиму. Сами реставрировали стены и учебные классы, сами сажали сады, пилили, стругали, штукатурили, красили. Сами устраивали себе утренники и праздники. И становились замечательными, всесторонне образованными людьми.
Сегодня отход от старых традиций считается модной нормой. Притом не только в малых постсоветских республиках, но и самой России. Всем памятно, сколько отвратительной макулатуры, замаскированной под «экспериментальные учебные пособия», хлынуло в российскую школу начала-середины 1990-х годов. И на переднем форзаце нет-нет да и встречалась пометка – «от Сороса». Кушайте, русские дети, ни в чём себе не отказывайте. Читайте и знайте – ваша Родина, ваша культура, ваша наука никуда не годится.
Первым делом недоброжелателям СССР и России надо было разрушить систему школьного образования, которая растила свободолюбивых, мыслящих, интеллектуально состоявшихся людей. Надо было создать школу ширпотреба, школу, которая предоставляет образовательный сервис, которая готовит не мыслителей и первооткрывателей, а воспроизводит безынициативных исполнителей. От термина «просвещения» нужно уходить как можно дальше. Это социально опасный термин. И вспоминать о нём – некомильфо. Кто вспомнит – тот ретроград. А значит, не вписывается в контекст времени.
Собственно, само слово «школа» – оно ведь устарело, не правда ли? Сегодня в ходу термины-суррогаты, такие как «центр» или «муниципальное общеобразовательное учреждение». Уж коли невидимая рука маркетинга причесала весь мир вокруг нас, то почему школа должна оставаться в стороне? Учитель – это официант, подающий знания по требованию клиента, который капризно-вальяжно тычет пальцем в меню. Мол, геометрия у вас в собственном соку или в томатном? А русская литература с жасмином или каперсами? А астрономия и физика идут отдельно или в одном кушании? Гарсон старательно записывает пожелания господ и вскоре приносит заказ на роскошных блюдах на красиво обставленном подносе.
Сегодня, надо признать, предпринимаются скромные попытки вернуть всё на старые рельсы. Введение вступительных экзаменов, требование к написанию сочинений, возрождения общества «Знание». Координаторы хватаются за те или иные достижения советской системы, сажая по саженцу с робкой оглядкой на указы начальства, но нет понимания того, что дело не в саженцах, а в самой почве. И для того, чтобы восстановить прежнюю систему образования, нужны Сталины, Дзержинские, Луначарские. Без них не получится.
Ведь до сих пор не получилось, хотя прошло немало лет с момента распада Советского Союза, построившего самую великую школу в истории человечества. И не только школу – а всю систему общенародного просвещения. Равной ей не было и нет. А вот будет ли – вопрос всё ещё открытый.
Дискуссия
Еще по теме
Еще по теме
РЕДАКЦИЯ PRESS.LV
Новостной портал
МОЖНО, НО РУССКИМ НЕЛЬЗЯ
О театре абсурда в исполнении чиновников от образования
Antons Klindzans
ЧТО ТАКОЕ ШКОЛА 2030?
И чему там учат?
Мария Иванова
Могу и на скаку остановить, и если надо в избу войти.
В ЛАТВИИ РЕШИЛИ СНИЗИТЬ НАГРУЗКУ ПЕДАГОГОВ
То есть сократить
Константин Чекушин
Инженер, организатор игр «Что? Где? Когда?»
СТАБИЛЬНОСТЬ ПРОТИВ РУССКОГО ЯЗЫКА
Партия внесла поправки