---

Постсоветское пространство вновь становится полем выяснения отношений. С одной стороны, поднимается новая волна местных национализмов. С другой стороны — симметрично растет отрицание уже сложившихся в рамках советских республик национальных идентичностей. А сформировавшиеся на их базе независимые государства все чаще называют неудачными «проектами»…
 

---

Рыночная мина под государственность

Первый вал национализма накрыл СССР еще в самом конце перестроечных 80-х. Обывательское сознание по-прежнему винит во всем случившемся исключительно Михаила Горбачева и «дарованные» им свободы.

На самом деле развал Советского Союза был «коллективным решением» большей части номенклатуры, как в центре — так и на местах. И не «гласность» и «плюрализьм» как таковые были тому виной. Или «национальная ленинская политика» и формирование СССР в форме конфедерации союзных республик.

Миной, которая взорвала СССР, стали «рыночные реформы».

На протяжении 70 лет между центром и национальными республиками не существовало серьезных противоречий. Конечно, все время имело место стремление республиканских руководителей получить из союзного бюджетного пирога кусок побольше. Но местническая фронда при этом служила лишь средством давления на центр.

Еще козырь «самостоятельности» доставался из рукава халата, например, когда союзная Генпрокуратура приезжала в Узбекистан проверять тамошнюю коррупцию. На самом деле при плановой экономике и общенародной собственности на средства производства доминирующей тенденцией была центростремительная — а не центробежная. И поэтому ни рабочий на предприятиях дотируемой Грузии, ни функционер ЦК Компартии Украины материально не были заинтересованы в том, чтобы порвать все отношения с Москвой.

Но пресловутая перестройка стала прежде всего операцией по захвату номенклатурой общенародной собственности. И хотя далеко не весь народ был причастен к распределению общенационального богатства, но социальные бонусы от него относительно равномерно доставались всему обществу.


В 1986-1987 годах принимаются законы об индивидуальной трудовой деятельности, о хозрасчетных предприятиях, а под видом создания «кооперативов» начинается фактическая легализация частного капитала.

Под бодрой формулой «рыночные реформы» в СССР фактически начинается реставрация капитализма, щедро сдобренная рассуждениями про НЭП и «ленинский план построения социализма».

К концу 80-х переродившаяся бюрократия и бывший «теневой капитал» в союзных республиках уже достаточно укрепляется как новый класс-собственник. И вот с этого момента, как по команде, появляются многочисленные «народные фронты содействия перестройке» и поднимаются откровенно националистические лозунги. Происходят трагические события в Тбилиси, Риге, Вильнюсе, Баку…

Очень скоро вошедшие в противоречия интересы новых экономических национальных элит разрывают Советский Союз на куски. В случае Таджикистана, Карабаха, Абхазии, Приднестровья, Южной Осетии — с войной и кровью…


Национальная амплитуда материального конфликта

Следующая волна обострения в регионе полностью совпадает с началом мирового экономического кризиса. Напряженность стала расти с началом российско-грузинского военного конфликта 2008 года. В том же году глобальная экономика погружается в рецессию.

Фактически именно глобальная рецессия капиталистической экономики стала и основной причиной трагедии, развернувшейся в Украине с конца 2013 года. Причинами «Майдана» чаще всего называют рост национализма, происки западных спецслужб и тому подобное, вплоть до деятельности оккультных лож. Но предпочитают упускать из виду развал экономики и деградацию социальной сферы в Украине, начавшиеся задолго до Майдана. И как внешний фон — серьезные экономические проблемы как в РФ, так и в ЕС и США.

Недовольство украинцев коррумпированным режимом легко выплеснулось на улицы — по самому незначительному поводу. Но такой бунт сам по себе так или иначе был бы нейтрализован властями. Поэтому решающее значение в украинском «Потопе» сыграли внутренние и внешние игроки, которые в условиях повсеместного экономического кризиса не могли не сойтись в борьбе за очередной передел местного рынка сбыта и ресурсов.

Достаточно вспомнить, что на самом деле «спусковым крючком» конфликта стало столкновение интересов ЕС и ТС в украинской зоне влияния.

Национальные вопросы явились лишь легковоспламеняющимся материалом, который умело подбрасывали в костер для придания конфликту максимальной амплитуды.


Советская Беларусь — единственный путь к независимости

Но вернемся к родным белорусским лесам и полям. Между прочим, по мере стагнации кризисных явлений у наших многочисленных соседей интерес к ним с их стороны, и не только туристический, вполне может возрасти.

Вообще-то Беларусь — совсем не исключение из правил, и живет по тем же законам жесткой конкуренции, что и все постсоветское пространство.

Одной из специфических черт существования нашей республики является соседство с мощными государствами или блоками государств, от которых она, вольно или невольно, но сильно зависит. Международный кризис, прямо или косвенно, давно уже отражается на ситуации в Беларуси. И не только — экономической.

На этом фоне новый ренессанс переживает у нас русо- и белорусофобия. При этом разговоры о «российской угрозе» уже перестали быть фирменным блюдом националистической части оппозиции. Ныне этот политический деликатес под острым соусом подается в тех местах, где раньше его и близко не готовили. Но словно на руку этой сомнительной «кулинарии», разворачивается и параллельная «белорусофобская» кампания.

Поговорим подробней об этом.


Приязненные отношения беларусов к России хорошо известны. И дело тут вовсе не в русификации, действительно проводившейся у нас при российских царях и якобы — при СССР.

Национальные романтики сегодня буквально бредят по поводу ВКЛ. Но достаточно вспомнить его полное название — Великое княжество Литовское, Русское и Жемойтское. После того как в XIV веке восточнославянский мир распался на две части — княжества северо-восточной Руси и ВКЛ, последнее государство оставалось не в меньшей степени хранительницей «рускости», чем Москва.

Более того, с выделением Украины из состава княжества Литовского после Люблинской унии 1569 года развитие украинцев-«черкасов» начинает приобретать все более самобытный характер. Тут сказывается и влияние казачества, и татаро-османского соседства, и Польши.

А вот в значительно более спокойной и консервативной ВКЛ (хотя до «стабильности РБ» ему было далеко) «старорусские» традиции законсервировались значительно крепче. Да что тут говорить — те же польские хроники XVI-XVII веков чаще всего называют беларусов «русинами», а в Статуте ВКЛ 1588 года «писарь земский мает по-русску все литеры писати…»

То, что тогда старобелорусский язык называли русским, в данном случае значения не имеет. Безусловно, те старобелорусские «русские» и современная русская нация — вещи достаточно разные. Но в те времена белорусы-литвины тоже претендовали быть «истинно-русскими».

Возможно, из-за этих традиций царской администрации после вхождения ВКЛ в состав Российской империи меньше пришлось ломать через колено именно белорусскую составляющую местной жизни. В отличие от Украины, которую довелось переименовывать в «Малороссию», проводить насильственное рассказачивание, насаждать крепостное право и так далее.

Не было у нас и своего белорусского Мазепы или бежавших за Дунай белорусских «запорожцев». Точнее, таковые были — только бежали белорусские крестьяне на Сечь именно от магнатов Речи Посполитой.

Основное же противодействие царским властям тут оказывала первоначально полонизированная шляхта. Ни сами себя эти шляхтичи уже давно «беларусцами» не считали, не воспринимались они в качестве таковых ни царской администрацией, ни собственно белорусскими крестьянами.

Российскому царизму казалось, что стоит вырвать белорусских крестьян из под влияния польской магнатерии и шляхты — дело русификации т.н. «Северо-Западного края» будет завершено. Некоторые генерал-губернаторы даже видели в умеренной «белоруссизации» в виде преподавания в начальных школах русской грамоты на белорусском языке средство борьбы против «польщизны».

Сознательное белорусское движение начинается только с левого якобинца Константина Калиновского.


По вышеуказанным причинам в Беларуси, в отличие от Украины, с ее либеральными помещиками-украинофилами, долго не появляются и чисто буржуазные националисты. Практически все белорусское национально-освободительное движение в начале XX века — социалистическое.

Впоследствии часть его деятелей — такие как бывшие члены Белорусской социалистической Громады Александр Червяков или Дмитрий Жилунович — создают БССР. Другие, как Бронислав Тарашкевич или Вацлав Ластовский так или иначе признают советскую форму белорусской государственности.

Обе формы эмбриона белорусской государственности — и БССР, и БНР — были социалистическими. У крестьянско-рабочей Беларуси просто не было в то время альтернативы. Не в силу чьего то злого умысла, а в силу объективных исторических обстоятельств белорусская государственность начала складываться именно в форме БССР.

Ориентированным на БССР, либо социалистическим в духе эсеровского народничества была и подавляющая часть национально-освободительного движения в Западной Беларуси.

Именно в рамках БССР происходит окончательное становление и формирование белорусской нации. Белорусы — глубоко советские люди. По этой же причине и во внешних проявлениях суверенной РБ, включая ее флаг и герб, сохранилось так много «коммунистической» символики.

И по сути сегодня те, кто атакует советское прошлое Беларуси, — метят в ее нынешнюю независимость.


Любовь-ненависть

Что касается вышеупомянутой «беларусофобии» в Беларуси, то говорить о ней надо с определенной долей условности. Она весьма специфична — это «фобия» носит характер «любви», иногда даже — искренней и глубокой.

Да вообще белорусов любят почти все. Правда, находясь внутри ситуации, трудно быть объективным и точно сказать, за что. Обычно говорят — что жители Беларуси «добрые», «приветливые», «радушные». Эти оценки, как и любые национальные симпатии-антипатии — крайне субъективны.

Но часто эта любовь бывает взаимной. Например, приязненные отношения беларусов и русских носят именно такой характер. И в тоже время сегодня именно со стороны россиян или т.н. «пророссийских сил» звучит отрицание самостоятельности белорусской нации. То есть притязания белорусов на суверенитет воспринимается ими как оскорбление своих лучших чувств?

На самом деле, за этим стоит сложный код имперской памяти прошлого, помноженный на реальные устремления нынешнего российского крупного капитала к расширению своих сфер влияния. Но вот обращения «имперцев» к недавнему советскому прошлому — явно не по адресу. Ведь именно там формировалась белорусская нация, и никогда в Советском Союзе никому в голову не приходило отрицать право БССР или белорусов на существование.

Неслучайно наиболее последовательные великодержавные элементы в России, особо яро утверждающие, что «никаких белорусов нет» — махровые антикоммунисты. Их идеал — Российская империя, а в ней Беларусь — всего лишь «Северо-Западный край».

А вот Ленин со своими национальными республиками и был главным разрушителем этой империи. Что на самом деле весьма недалеко от истины. Владимир Ульянов действительно от всей души ненавидел российских шовинистов. И на обломках рухнувшей архаичной монархии создал союз национальных современных государств. Пусть и не лишенных многих недостатков, но в условиях крайне сложной реальности того времени — сумевших выжить и начать развиваться.

Массовые репрессии 37-го года в Беларуси действительно носили незаконный и преступный характер. Но вот белорусские «национал-демократы», которые любят говорить об «истреблении цвета белорусской интеллигенции» в то чрезвычайно трудное и запутанное время, все же напрочь забывают — примерно тогда же суровый кары обрушивались и на «русских великодержавников».

И даже в самые худшие и напряженные времена в СССР вопрос о ликвидации советской Беларуси не ставился. Поскольку у нас тогда все было общее — промышленность, оборона, несчастья и радости…


Из БССР даже умозрительно нельзя вернуться в Российскую империю. А вот из ВКЛ-Речи Посполитой — можно. Как это уже один раз было в истории. Потому что любой поворот вспять — хоть к феодальным «понятиям», хоть к отсталому «дикому» капитализму зависимого периферийного типа, как ничто другое, разрушает национальную государственность.

Капиталистическая мина, взорвавшая некогда СССР-БССР, теперь готова взорвать и государственность независимой Беларуси. В пользу новой идентичности глобальной финансовой олигархии…

Ведь если сегодня что-либо и угрожает суверенитету Беларуси — то это прежде всего растущая задолженность международным кредиторам и занесенный над республикой разрушительный молот приватизации. Опыт всей Восточной Европы — тому красноречивое свидетельство…