---

Продолжение. Начало здесь

---

Риски и угрозы для Украины

Украино-польский конфликт представляется имеющим наибольший потенциал дальнейшей эскалации. В лице Республики Польша украинское государство рискует столкнуться с претензиями имущественного, символического, идеологического, политического и территориального характера. Некоторые из этих рисков уже актуализировались и приняли характер угроз. Другие могут актуализироваться в любой момент.


Идеологические

Глубокие и, по общему мнению, неразрешимые идеологические противоречия составляют содержание нынешнего этапа украино-польского конфликта. Национальная политика исторической памяти Республики Польша в качестве омерзительных, гнусных врагов польской нации рассматривает именно те исторические фигуры и движения, которые в рамках соответствующей политики украинского государства трактуются как национальные герои, его элита.

Распространено мнение, что характерные для польской политики последних лет морализаторство и риторика борьбы с Абсолютным Злом не оставляют места для компромисса. Между тем актуальная политика исторической памяти украинского государства открывает достаточно пространства для взаимоприемлемых компромиссов между украинским и польским обществом, украинским и польским государством.

Уже при беглом взгляде на актуальную политику национальной памяти украинского государства обращает внимание её даже не идеологическая, а сугубо партийная ангажированность. В качестве общенациональной, «естественной», «истинно украинской» обществу навязывается система взглядов, характерная не просто для этнического национализма, но именно для бандеровской фракции Организации украинских националистов времён Второй мировой войны.
 

☞ Из пантеона борцов за свободу изъяты или задвинуты на задний план те, кто между свободой и фетишем «единой суверенной соборной украинской державы» выбирал первое. В результате такая масштабная фигура как Нестор Махно игнорируется официальной идеологией полностью, а многочисленные полевые командиры (т.н. атаманы) времён Гражданской войны 1917-1921 годов присутствуют в ней на правах третьестепенных фигур, чтимых исключительно за их участие в борьбе против большевиков.

☞ Кульминацией национально-освободительной борьбы украинского народа заявляется деятельность ОУН(р), т.е. бандеровского крыла организации, включая вооружённую борьбу Украинской повстанческой армии, причём только с момента, когда бандеровцы захватили власть в ней, т.е. с 1943. Всё, что связано с фигурой создателя УПА и её деятельностью до середины 1943 года замалчивается либо искажается до неузнаваемости. Сам Бульба-Боровец трактуется как маргинал и неадекват, вставший на пути Национальной Революции и её боевого авангарда, что на 100% соответствует канону историографии ОУН(б).

☞ Нелицеприятные истории раскола ОУН и дальнейшей братоубийственной войны за власть в ней, захвата бандеровцами власти в УПА, включая истребление тысяч украинских националистов, чья вина заключалась в отказе признавать Бандеру единственным и неповторимым вождём украинского народа вытеснены на периферию, едва ли не табуированы как нечто печальное, но малосущественное. Та же участь постигла все без исключения неоднозначные страницы истории ОУН(б) и, шире, украинского этнического национализма середины XX века, включая попытку ликвидации польского присутствия на землях Западной Украины, соучастие в «окончательном решении» «еврейского вопроса», коллаборацию с нацистами и т.п.
 

Существенно то, что государственная политика исторической памяти в том виде, как продвигают её в настоящее время институции украинского государства, не является предметом консенсуса в украинском обществе. Фактически имеют место многочисленные противоречия в этой сфере, которые купируются инструментами пропаганды и принуждения. Хрестоматийным примером является история с переименованием Кировограда, когда абсолютно законное желание легитимного большинства горожан вернуть городу историческое название было отвергнуто и парламентом, и органами исполнительной власти по сугубо идеологическим соображениям.

Насколько можно судить по доступным источникам, польское государство и общество не оспаривают популяризацию идеологии украинского этнического национализма как таковую, признавая наличие внутри него множества течений и разновидностей. Возражения наших соседей вызывает целенаправленная официальная популяризация той части националистического движения, которая замешана в преступлениях против польского населения в годы Второй мировой. Для разрешения противоречий между украинским и польским государствами в идеологической сфере, выражаемой в соответствующих политиках национальной памяти, представляется необходимым и достаточным сместить некоторые акценты.

Этому может послужить, например, выдвижение на первый план такой фигуры, как Тарас Бульба-Боровец. Создатель УПА, воевавший с советскими частями ещё в 1941 году, типичный представитель этнического национализма, он вполне вписывается в актуальный канон официальной идеологии Украины. В своём отношении к евреям и коммунистам Бульба-Боровец ничем не отличался от Бандеры и Шухевича, так что и в этом плане эти фигуры вполне взаимозаменяемы. При этом его выгодно отличают две черты, необходимые для разрешения украино-польских противоречий на идеологическом фронте.

Во-первых, Бульба-Боровец был категорическим противником идеи устранения «польского элемента» на украинских этнических территориях, полагая это и вредным, и аморальным, и недальновидным шагом. Во-вторых, в отличие от страдавшего бонапартизмом Бандеры, Бульба-Боровец был приверженцем создания широкой коалиции сил, стоявших на позициях украинского национализма, не обязательно даже этнического. Не отвлекаясь более на пространные исторические экскурсы, автор предлагает ознакомиться с открытым письмом Бульбы-Боровца членам ОУН(б) и задаться вопросом, чем объяснить такое разительное противоречие между изложенной в письме картиной событий тех трагических лет и нынешней официальной историографией.


Символические

Потеря польской нацией громадных территорий в результате скоординированных действий Третьего Рейха и СССР воспринимается в современной Польше как величайшая историческая несправедливость. Насколько можно судить, в Польше существует консенсус относительно этих пространств как польских и по праву, и по совести. Выражением глубоко укоренённых в актуальной польской культуре сантиментов по отношению к временам польского присутствия на этих землях является, например, широко распространённая практика туризма по городам и весям «кресов сходних».

На сегодняшний день Республика Польша на официальном уровне продвигает ряд претензий, связанных с символами польского присутствия на территории Западной Украины. Пока что речь идёт о местах захоронения польских граждан, погибших в ходе событий украино-польской войны 1918-20 годов, Второй мировой и других исторических событий. Можно предположить, что с течением времени с польской стороны будут выдвигаться новые требования, нацеленные на утверждение особого места польского этноса, его культуры и государственности на территориях Западной Украины. Среди прочего речь может идти о закреплении особых прав символов польской нации и государственности — языка, флага и т.п.

Содержанием польских претензий в сфере символического является, в общем случае, утверждение и манифестация особого статуса отторгнутых в 1939 году территорий. Насколько можно судить, в Польше отсутствует единообразное понимание существа этой особости. В зависимости от политических взглядов, культурных предпочтений и прочих обстоятельств разные группы внутри польского общества разделяют между собой заметно различные мнения. Этот факт создаёт предпосылки для нейтрализации наиболее деструктивных сценариев. Символы хороши тем, что на одни и те же объективные феномены может указывать множество существенно различающихся символов. Достижение компромисса в сфере символического становится вопросом креативности, способности найти нестандартный взгляд на давно известные вещи.
 

Можно представить разные способы отдать должное польскому вкладу в историю края, потрафить польским сантиментам. Одним из вариантов может стать придание польскому языку статуса регионального вкупе с нормативной обязанностью дублировать на нём все надписи, использовать в сфере обслуживания и т.п. Представляется уместным пойти навстречу соседям в том, что касается мест памяти вроде Кладбища орлят. Скрепы украинского государства от этого не пострадают, а небо не упадёт на землю. С переживаниями по этому поводу местных жителей стоит поступить так же, как в аналогичной ситуации государство обошлось с жителями Кировограда и Комсомольска. То есть проигнорировать в силу политической целесообразности.
 

Известная противоречивость и непоследовательность как официальной позиции украинского государства, так и взглядов западноукраинской громады не оставляет возможности уклониться от хотя бы символического признания особой роли и места польской нации. С первых лет независимости жители региона были практически едины в оценке советского периода своей истории как оккупационного, колониального и, в целом, нелегитимного. Предметом консенсуса было и остаётся представление о том, что украинская государственная традиция на Западной Украине связана с ЗУНР и некоторыми эпизодами времён Второй Мировой (Акт провозглашения Украинской Державы и т.п.). УССР трактуется как марионеточное и нелегитимное образование, которое ни в коей мере не отражало интересы и волю украинской нации.

После 2014-го года эти взгляды окончательно зафиксированы в идеологии государства, его политике и повседневной деятельности. Украина поддерживала все без исключения инициативы, декларации и т.п. символические шаги, нацеленные на осуждение советского режима в целом и его международной политики в регионе Центральной и Восточной Европы (ЦВЕ) в частности. В формально-правовой плоскости первые лица украинского государства — Президент, спикер ВР, премьер-министр, — готовятся признанию преемственности с УНР, уже официального провозглашения советского периода истории как внешней оккупации.

Вместе с тем и рядовые сторонники этих взглядов, и представители украинского государства считают категорически неприемлемым обсуждать логичные неизбежные следствия радикального пересмотра официальных трактовок национальной истории. Как только, например, речь заходит о формально-правовых и моральных основаниях пребывания в собственности украинских граждан имущества жителей Второй Речи Посполитой, конфискованного у них советским режимом, возникают отсылки к международным договорам, заключённым при участии того самого СССР и его сателлитов.

Такая аргументация выглядит убедительной исключительно в своём кругу и до сей поры не проходила испытания публичной дискуссией, тем более конфликтом с влиятельным оппонентом.


Имущественные

Реституция собственности, изъятой у граждан стран региона Центральной и Восточной Европы просоветскими режимами в середине прошлого века, является естественным, логичным и неизбежным следствием процесса десоветизации/декоммунизации. После 1989 года законы о реституции были приняты во всех без исключения странах региона, присоединившихся к Евросоюзу, равно как и законы о запрете коммунистической пропаганды, десоветизации и т.п.

Задекларировав европейский вектор своего развития и намерения решительного, бескомпромиссного разрыва с советским прошлым, украинское государство рано или поздно обязано решить вопрос о реституции собственности, принадлежавшей жителям территорий стран Восточной Европы, аннексированных Советским Союзом в 1939-1940 годах. Невозможно представить морально состоятельную, чистоплотную позицию, которая отвергала бы обязанность украинского государства обеспечить права настоящих собственников имущества, которое было конфисковано советским режимом.

Единственным государством ЦВЕ, которое в принципе отрицает наличие у него обязательств перед собственниками имущества, конфискованного на территориях, отторгнутых у Польши, является Республика Беларусь. Это государство последовательно утверждает свою преемственность с Белорусской ССР, более того, считает БССР родоначальником белорусской государственности. Правовая позиция РБ основывается на том, что все соответствующие вопросы были урегулированы в рамках межправительственных соглашений между государствами, чью легитимность РБ признаёт без каких-либо оговорок.

Отказываясь признавать легитимность советской власти на своей территории, украинское государство не оставляет себе другого выбора, кроме подготовки к реституции имущества резидентов Второй Речи Посполитой.

Стоит отметить, что реституция имущества частных лиц станет следующим, очередным этапом восстановления исторической справедливости после реституции церковного имущества. Начиная с 1991 года на Западной Украине восстанавливаются имущественные права церковных организаций. Основанием для этого были заявлены (и приняты органами власти ) ссылки на ситуацию, которая имела место на момент оккупации края Советским Союзом и Третьим рейхом. Таким образом, прецеденты уже имеют место и это вовсе не единичные случаи.
 

Представляется неизбежной эскалация вопроса о реституции со стороны польского государства. Представляется неизбежным и активное содействие ему со стороны украинского истеблишмента. Участие в разного рода имущественных спорах, «решение вопросов» и тому подобный арбитраж наряду с мародёрством составляет основания жизнедеятельности украинского истеблишмента.

Первые признаки того, что украинская «элита» готова признать правомочность польских претензий на собственность украинских граждан, появились осенью 2016 года. Существенное дополнение к предположениям, которые автор высказывал на сей предмет в то время, заключается в оценке степени участия польского стороны. Озвученное на самом высоком уровне намерение оспорить легитимность ПНР и заключённых ею межправительственных соглашений создаёт предпосылки для проактивной позиции польского государства.
 

Политические

Для реализации своих интересов польская сторона может выдвигать претензии, нацеленные на изменение характера властных отношений на территории Западной Украины. Иными словами, речь может идти о вызовах в политической сфере. Уже сейчас в распоряжении польского государства имеется широкий спектр инструментов принуждения, которые могут быть использованы в отношении различных субъектов, являющихся резидентами Украины. Таковыми субъектами являются частные лица, организации разной формы собственности, органы власти и их представители.

Автор не считает целесообразным публично обсуждать возможные сценарии реализации политических претензий польского государства, относя данные риски к наиболее значимым. Достаточно указать на возможные последствия реализации амбициозной, ресурсно-обеспеченной программы действий польского государства, его институтов и, возможно, национально-озабоченной части польского общества. Таковыми последствиями могут стать: размывание национального суверенитета Украинской Республики; демонтаж унитарной модели её политического устройства; появление на её территории акторов, не просто действующих в интересах других стран, но успешно конкурирующих за власть с институтами Украинской Республики.


Территориальные

Сценарии, при которых Польша выступает инициатором «восстановления исторической справедливости» и «преодоления последствий советской оккупации» путём восстановления довоенных границ, представляются автору маловероятными.

Во-первых, выдвижение такого рода претензий с высокой долей вероятности вызовет «эффект лавины», от которого могут пострадать сами поляки. По итогам Второй мировой изменили свои границы Польша, Чехия и Словакия (в составе единого государства), Венгрия, Румыния, Литва, Украина и Молдова. Потеряв территории на востоке, в качестве компенсации Польша получила восточногерманские земли. Западные воеводства Польши составляют наиболее богатую и ухоженную часть страны. В рамках представлений об исторической справедливости если не ФРГ в целом, то настоящие собственники конфискованного в пользу поляков имущества вправе потребовать возвращения к довоенному статус-кво.

Другой фактор, который играет против польских инициатив такого рода, связан с экономическими аспектами воссоединения. Если инициатива воссоединения будет исходить от польского государства, оно будет обязано предложить своим населению края весомый пакет сугубо материальных благ. Приведение в порядок территорий, площадь которых составляет около трети современной Польши, потребует огромных ресурсов. По совокупности обстоятельств это выглядит маловероятным.
 

В основу стратегии возвращения «кресов всходних» скорее будет положен сценарий, при котором инициатива воссоединения будет исходить от жителей края. В настоящее время подобные процессы происходят в Молдове, где быстро растёт доля сторонников объединения с Румынией. Если украинское государство не сможет преодолеть сотрясающий его кризис, рано или поздно начнётся лавинообразное падение лояльности к нему со стороны населения края. В этой ситуации Польша сможет инспирировать унионистское движение, используя владельцев «карты поляка» и оставшихся на Родине членов семей украинских иммигрантов.
 

В целом именно территориальные претензии со стороны Польши представляются маловероятными. Установление полноценного суверенитета над присоединёнными территориями предполагает множество обязательств, имеющих материальное измерение. «Восстановление исторической справедливости», удовлетворение ревизионистского рессентимента может быть осуществлено множество способов, не предполагающих изменения государственных границ.

Другое дело, что выдвижение территориальных претензий может быть элементом игры. Неожиданные идеи польских политиков, такие как требование репараций от ФРГ, заставляют задуматься о картине мира, которой они руководствуются. Как минимум стоит признать за ними склонность к блефу и острой игре. Заслуживает внимательного рассмотрения сценарий, по ходу которого Польша сначала ставит вопрос о правомочности пребывания в составе Украины территорий, отторгнутых в результате «польского похода» Красной Армии в 1939 году, а затем предлагает урегулировать данный вопрос путём «справедливой компенсации» в свою пользу.


Стратегии сторон

Анализ возможных стратегий такого масштабного конфликта — очень большой, объёмный предмет. Автор не имеет ни времени, ни сил, чтобы исчерпывающим образом раскрыть данный вопрос. Ниже затронуты или наиболее очевидные, или наиболее важные моменты.

Как было замечено выше, наибольшую опасность для Украины представляет дуэт Польши и Венгрии.
 

Играя в четыре руки, они смогут реализовывать классические комбинации, включая игру в хорошего и злого полицейских, различные многоходовки и т.п. Некоторые идеи, которые представителям польской элиты неудобно озвучивать в силу культурных и этических предпочтений её электората, не вызовут значимой реакции в случае Венгрии и наоборот. Последние по времени неожиданные ходы польского руководства по инициированию и эскалации конфликта с ФРГ заставляют задуматься о картине мира, которой руководствуются польские элиты. Как минимум можно признать у них известный авантюризм и умение блефовать.
 

Ещё более опасным стало бы расширение этой коалиции за счёт Румынии.

В 1991 году Сенат США принял резолюцию №148, в которой выразил поддержку идее воссоединения Румынии, Молдовы и Северной Буковины (sic!) если процесс воссоединения будущих усилий будет мирным, основываться на нормах международного права, включая право наций на самоопределение, и в соответствии с принципами Хельсинского Заключительного Акта. Резолюция прямо апеллирует к межгосударственным соглашениям начала прошлого века, отвергая легитимность изменения границ, имевшие место в 1939—40 годах. Попросту говоря, позиция Сената по этому вопросу может рассматриваться как референтная и в случае Западной Украины.

В настоящее время в Молдове набирает популярность идея воссоединения с Румынией. Всё более очевидная несостоятельность проекта независимой самостоятельной Молдовы подталкивает её население к идее отказа от собственной государственности. Под видом противодействия российской пропаганде происходит обработка общественного мнения в пользу воссоединения. При этом часть румынских элит, включая одного из экс-президентов, уже сейчас ставит вопрос о преодолении последствий пакта Молотова-Риббентропа. Обращают внимание оговорки о том, что такое «преодоление» не должно затрагивать отношений с Украиной.

Это, во-первых, подтверждает подобие отношений между Украиной и Румынией, Румынией и Молдовой. Во-вторых, должное сегодня может перестать быть таковым завтра или послезавтра. Успешное поглощение Молдовы или формально-правовое начало соответствующего процесса создаст прецедент реализации остальных положений резолюции №148.

Ряд опасных комбинаций могут быть основаны на том факте, что в советское время территория УССР приросла за счёт не только Польши и Румынии, но и РСФСР (Крым). Вопрос о правомерности украинских претензий на Крым может быть использован как рычаг, способ давления на Украину в ходе переговоров с её соседями на Западе. Координируя свои усилия, члены гипотетического дуэта или трио смогут реализовывать различные стратегии управляемого кризиса.

Например, Венгрия может поставить вопрос предельно резко, даже скандально: «Крым вошёл в состав Украины в годы советской оккупации. С какой стати вы предлагаете считать данное решение легитимным?» И поставит своё участие в санкциях против России в зависимость от способности Украины дать удовлетворительный ответ.

В свою очередь Польша осудит эту позицию как недостаточно взвешенную, заверит в своей готовности добиваться восстановления территориального суверенитета Украины в Крыму и границах 1991 года и тут же попросит пояснить украинскую позицию касательно пакта Молотова-Риббентропа, оккупации и аннексии восточнопольских территорий.

В свою очередь Румыния публично заявит о своём отказе признавать пакт Молотова-Риббентропа и его последствия, провозгласив в качестве цели восстановление исторической справедливости мирным путём, основываясь на нормах международного права, включая право наций на самоопределение, в соответствии с принципами Хельсинского Заключительного Акта и резолюции Сената США №148.

В результате нехитрых, веками отработанных приёмов украинское государство окажется втянуто в дискуссию с несколькими участниками, не имея ни сильных аргументов, ни возможности выйти из неё. Эта ситуация может быть использована заинтересованными сторонами для прекращения санкций в связи с оккупацией Крыма, восстановления отношений между членами ЕС и РФ в полном объёме.
 
 

---

☞ Окончание здесь

---