Первый месяц нового года был триумфальным для местных либералов, как в России, так и в Беларуси.

Первые с умным видом рассказывали про «страну-дауншифтер» на Гайдаровском форуме, другие с упоением повторяли оценки старших товарищей, радовались обвалу цен на нефть, падению показателей белорусско-российской торговли, предрекали стагнацию евразийской интеграции, а самые смелые и вовсе прогнозировали скорый распад России.

В общем, либералам Союзного государства в эти дни было весело, было хорошо и даже «эта страна» вдруг засияла праздничными огоньками, предвещающими неизбежный конец Царству Тьмы и сплошной хруст французской булки от Минска до Владивостока.
 

Однако, как известно, всегда хорошо смеется тот, кто смеется последним.

Конечно, нужно признать, что логика доказательств «эффективных менеджеров» Гайдаровского форума, предсказывающих тотальное отставание сырьевым экономикам в мире будущего, полностью обоснована.

При этом даже не стоит лишний раз напоминать, что сами «грефы» и «кудрины» как раз и являются архитекторами провала экономики России, ведь по настоящему важна совершенно другая констатация:

 

именно кризис экстенсивной российской модели дает шанс на спасение как Российской Федерации, так, естественно, Беларуси, а также другим государствам евразийской интеграции.

 

Для подтверждения вышеизложенной идеи попробую привести читателям пару примеров из собственной практики с отсылкой к ведущим умам российской политической и экономической мысли.


Некоторое время назад, в ходе телемоста, организованного белорусским посольством в Москве, сотрудник РИСИ Олег Неменский пытался парировать экономические претензии минских экспертов тем, что «Беларусь не умеет работать в условиях сильной России».

Всего через пару месяцев, во время своего визита в Минск уже другой российский специалист, директор Института изучения проблем глобализации Михаил Делягин заявил, что ключ к спасению белорусской экономики лежит в принуждении России к модернизации.

Как эти тезисы соотносятся между собой? А очень просто.

«Энергетической сверхдержаве» Анатолия Чубайса, взращённой высокими ценами на нефть («сильной России» в терминологии Неменского), никакая модернизация, а уж тем более принуждение к ней, не нужны и даром, а значит, у белорусской экономики в ее нынешнем виде не было шансов на будущее.

Здесь надо понимать, что система, сконструированная Лукашенко в 90-х годах прошлого века, предполагала сохранение большинства отечественных производств, возведенных для нужд Советского Союза, лишь потому, что на первоначальном этапе белорусский лидер вряд ли сомневался в том, что СССР 2.0 быть.

Поэтому без общего союзного рынка «экономика Лукашенко» малоэффективна, но в условиях «сильной России» ни союзная интеграция, ни тем более белорусская индустрия оказались не востребованы вовсе либо востребованы не в полной мере.

Российская элита, короли нефти и газа, завозили в страну импортную продукцию на сотни миллиардов долларов, скупали элитную недвижимость на престижных курортах, открывали счета в офшорах по всему миру и создавали «наши» футбольные клубы в английской премьер-лиге.

 

Если Беларусь когда-либо и интересовала эту рублевскую когорту «богатых и знаменитых», то не очень сильно — и то лишь в контексте возможного приращения своих владений очередной «губернией» с 10-миллионным рынком потребителей.

 


Конечно, такая картина не была всеобъемлющей и союзная интеграция все равно развивалась воленс-ноленс, в итоге дав толчок к возникновению евразийского проекта, однако паразитическая сырьевая элита крепко тормозила движение России на пути к прогрессу, не говоря уже о вреде их деятельности для партнеров РФ по интеграции.

Убежденность, что «у нас есть нефть и газ, а все остальное мы купим, а что не купим, то заберем» часто приводила к тому, что от любых предложений, содержащих конкретные меры по реиндустриализации и импортозамещению, в России до недавнего времени было принято высокомерно отмахиваться.

Как показала практика «в условиях сильной России» не смогли работать не только белорусы, но и, например, советник Президента РФ по экономическим вопросам С.Ю.Глазьев, все идеи которого до сих пор остаются на уровне теоретических разработок.

Сейчас былые «сытые времена» канули в Лету и, представляется, что никто в здравом уме и трезвой памяти о ценах на нефть сожалеть не должен.

Теперь российское руководство будет вынуждено экономить, что неизбежно вызовет снижение импорта, даст толчок к развитию собственной промышленности и вновь вернет интерес потребителя к простым и надежным белорусским товарам.

Таким образом, нынешний подвыпивший и изрядно утративший прежний лоск гуляка-барин превратится сначала в прижимистого кулака, потом в крепкого середняка, а затем, если пойдет, то и в задорного энтузиаста, работающего в темпах первых пятилеток.
 

Думается, что трудные времена не должны никого страшить в наших северных краях, ибо нужно вспомнить, что и судьбоносный договор о создании Союзного государства Беларусь и Россия в свое время подписали после похабных Хасавюртовских соглашений 1996 года.

А ведь до этого в буйных головах ельцинской элиты также витали разнообразные демократические фантазии в духе построения «российского национального государства». То есть позитивный опыт сближения в кризис у белорусов и россиян есть, нужна лишь соответствующая политическая воля.

 

Между тем, сам коридор геополитических возможностей и для Беларуси и для России сейчас достаточно узкий: либо демонтаж действующего строя под внешним давлением, либо ускорение интеграции для выживания.

Думается, что российское руководство, сумевшее оздоровить процессы управления Вооруженными силами, осмелится, наконец, стать на путь правды и в вопросах экономики.

В этом случае как теория белорусского опыта, так и белорусские практические предложения всегда в короткие сроки могут оказаться на рабочем столе у Путина.
 
При этом никого ни должно смущать 30% падение белорусско-российского товарооборота, ведь либералы в свойственной им манере забывают упомянуть, что и с государствами ЕС, и со странами СНГ показатели взаимной торговли также просели почти на треть.

Рынок России, и шире — Евразийского союза, по-прежнему основной и практически безальтернативный для экспорта белорусских товаров.

Это значит, что надо дальше усиливать давление на российскую элиту в целях снижения импорта, ликвидации изъятий в режиме свободной торговли, введения евразийского торгового знака и принятия мер протекционистского характера для продвижения товаров, произведенных в ЕАЭС, на общем рынке интеграционного пространства.

Очевидно, что сейчас, в условиях «слабой России» эти предложения могут быть услышаны и реализованы с гораздо большей вероятностью, чем раньше.

Таким образом, по аналогии с поговоркой «что русскому хорошо, то немцу смерть», и в ситуации с евразийской интеграцией ее будущая сила может заключаться в ее нынешней слабости, а потому, друзья, все только начинается.