В 1990-х годах политико-идеологическое противостояние в Беларуси вылилось и на рок-сцену. Пока депутаты спорили друг с другом и отстаивали свои позиции за трибуной парламента, ареной творческого противостояния рокеров были концертные клубы и дома культуры. Реже — скверы, дворы, квартиры и подъезды.

Рокеры-«адраджэнцы» и рокеры-патриоты

Водоразделом между музыкантами, как и между политиками, стало отношение к прошлому, настоящему и будущему белорусского государства. В первый лагерь входили музыканты-«адраджэнцы», которые симпатизировали БНФ и иже с ними. Под их песни люди шли на площади под бело-красно-белыми флагами, а после ругали на кухнях «рэжым», «савок» и «московский империализм» под бутылочку водки. А в идеале крамбамбули.

Противостоящие им оппоненты из другого лагеря — музыканты-патриоты — тоже протестовали. Но не столько против системы, сколько против лицемерия тех, кто с ней тогда боролся. Рокеры из патриотического лагеря не видели в белорусском национализме «адраджэнцев» пути к достижению высшей справедливости и свободе. Из всего, что декларировали «змагары», попахивало мелкобуржуазным мещанством, сребролюбием, потребительством и эгоизмом. Пресловутым летовским «пластмассовым миром».

Сегодня, спустя 20–25 лет, в белорусской рок-музыке уже нет политико-идеологического противостояния. По крайней мере, оно не столь острое, как было когда-то. Рокеры старой формации повзрослели, постарели, некоторые ушли в мир иной, а новые музыканты, как правило, гораздо более аполитичны. Да и нацеливаются, скорее, на западную или российскую аудиторию. Там больше возможностей раскрутиться.

Лучшие песни музыкантов 1990-х из первого — «адраджэнского» — лагеря в наше время стали классикой белорусского рока. Их можно услышать по радио, их знают наизусть, их скандируют футбольные болельщики. Это своего рода белорусские «Машина времени» и «Секрет».

Патриотический же лагерь в 1990-х был гораздо более андеграундным, ориентированным не на массового слушателя, а на тех, кто действительно «в теме». Это белорусская «Гражданская оборона». Сегодня их наследие в информационно-культурном пространстве ощущается гораздо слабее, поэтому вызывает огромный интерес, который СОНАР-2050 и попытается удовлетворить.

Рок за Союзное государство

В авангарде патриотического рока в Беларуси стояли такие группы, как «Красные звёзды» и «Нюрнберг». Они принимали участие в ежегодных фестивалях в минском ДК «Шахмат и шашек», поддерживали первого белорусского президента Александра Лукашенко и критиковали западные идеалы демократии, а также оппозицию.

Именно их силами в Беларуси был организован известный минский концерт «Русский прорыв», который был посвящён подписанию Договора о союзе Беларуси и России в 1997 году. Этот концерт сильно «нашумел» в белорусской столице — приехал сам Егор Летов, лидер легендарной «Гражданской обороны». Музыканты нажили много новых поклонников, участников их тусовки, но в то же время и врагов.

Пожалуй, самым ярким и талантливым представителем той минской формации был молодой поэт и музыкант Владимир Ареховский. Он приложил руку к репертуару «Красных звезд», а также был фронтменом группы «Нюрнберг».

 

В. Ареховский справа

С течением времени группа Владимира Ареховского «Нюрнберг» претерпевала различные изменения — от состава музыкантов до названий. Одно время группа называлась «Железная логика», позже была переименована в «Северное сияние». С таким названием группа радует слушателей и по сей день. К слову, в прошлом году вышел новый альбом коллектива — «Колокола и фужеры».

В 2000-х годах творчество Владимира Ареховского, как и многих других рок-музыкантов из бурных 1990-х, стало аполитичным и более философским. На протяжении последних 15–20 лет он дал множество концертов, в основном акустических, и выпустил ряд музыкальных альбомов в рамках нескольких проектов, самому молодому из которых — группе «Мальдороры» — всего несколько лет.

Мы взяли у музыканта интервью о начале его творческого пути, о 1990-х, о неформалах того времени, об идеологической борьбе между двумя лагерями белорусских рокеров, а также о вдохновении и творческих планах.

О том, как всё начиналось, или «Как мы попали в чёрные списки»
 

— Начнём с лета детства («Последнее лето детства» − название одной из самых известных песен Владимира Ареховского). Бытует мнение, что человек приходит на землю с багажом персональной судьбы, детально расписанной по часам и минутам, вплоть до самой смерти, но, на мой холодный пристальный взгляд, это не всегда соответствует истине.

Да, впечатлительные, активные дети в нормальных условиях роста мечтают стать лётчиками и космонавтами, героями-полярниками, однако проходит время, они взрослеют и становятся обычными бомжами и бизнесменами, ворами и полицейскими, просто безликими статистами.

А «героями-полярниками» в результате вырастают дети тихие и обособленные, совсем неприметные. Почему? Да потому, что у них от рождения есть полноценная свобода выбора и свобода воли, тайна за семью печатями, чего лишены дети «активные» — лидеры и атаманы дошкольных учреждений. Они, увы, с годами выдыхаются и киснут.

Мне повезло, свою судьбу, как и профессию, я выбрал сам — художник и строитель.

Образование получил домашнее: бабушка с дедом научили читать, писать, не врать, презирать трусость, смеяться над глупостью, всегда стоять на своём и смотреть людям в зеркало души. Зарядили достоинством на всю распрекрасную жизнь! В школе, разумеется, как и все советские дети, учился и даже был отличником с дипломом, застал перестройку и гласность на фоне системного разложения великой страны, которую тогда уже наши преподы в приватных беседах величали не иначе как «голимый совок», украшая свои буфеты с хрусталём коробками от югославского мыла.

Ничего, кроме отвращения, школа у меня не вызывала, и никакой ностальгии по тем вульгарным позднесоветским временам и той окружающей угрюмой реальности испытывать не приходилось, и я уверен, что не придётся никогда.

А рок-музыку я слушал с детства. У моего дяди в Каунасе, где я проводил свои бесконечные каникулы, была шикарнейшая подборка рок-классики на винилах: Deep Purple — Deep Purple in Rock; Led Zeppelin — Led Zeppelin I, II, III; первые альбомы Black Sabbath; очень много «Битлов» и «Роллингов»; Emerson, Lake & Palmer — Brain Salad Surgery; «Дорзы». В Прибалтике проблем с приобретением хороших западных винилов в начале 80-х практически не было, вопрос решался быстро и за деньги. Поэтому синдром «вынутой ваты из ушей» меня тогда не коснулся, — это когда из «пердящих» колонок вдруг громыхнёт неслыханное доселе веселье, иностранное и классное! Знакомо, да?

 
Владимир Ареховский слева

Коснулся он меня позже, в конце 90-го года, когда я познакомился с Сан Санычем — анархистом, поэтом и музыкантом. Они с моим братом Андрюхой учились на первом курсе филфака в Вильнюсском универе и частенько после занятий захаживали в студенческий бар «Нарутис» пропустить по стаканчику, поговорить о жизни и музыке. Однажды, вернувшись домой «навеселе», Андрюха дал мне послушать две кассеты (сюрприз от Саныча) с записями советской панк-группы «Гражданская оборона» — альбомы «Некрофилия», «Тоталитаризм» и какая-то ещё акустика, сейчас не вспомню.

Я послушал, охренел, и «вата закипела в ушах»! Это было действительно нечто, по силе воздействия и накалу страстей не сравнимое ни с питерским, ни с уральским или московским роком, которым в те далёкие времена был так богат и славен наш домашний телевизор.
 

Со всей наивной непогрешимостью я вдруг услышал, в каком «замечательном мире» мы тут на самом деле живём и какой исполинской ж*пой тут общаемся и дышим. Зацепило!

И уже через пару дней в Вильнюсе, в районе Антакальнис, распивая водку и распевая песни из советских кинофильмов на репетиционной точке группы «16 оборотов», мы с Санычем (незнакомым мне доселе человеком) веселились и сходили с ума так, словно знали друг друга не одну тысячу лет. Как будто зеркало в зеркале отразилось. Тогда, в 17 лет, я впервые почувствовал андеграунд — место, где тебя ждут добрые друзья, на обратной, светлой стороне этого захудалого никчёмного мира с его поликлиниками, школами и общественным транспортом…

— В начале твоей музыкальной карьеры, в 1990-х годах, ты был представителем движения «Прямое действие», которое было направлено против белорусских националистов из БНФ и «змагаров» в поддержку Александра Лукашенко. Расскажи подробнее про это движение, как тогда были связаны рок-музыка и политика?

— Вдохновителями и координаторами проекта под названием «Прямое действие» в 97-м году были доверенные люди Всеволода Янчевского, активиста Славянского собора «Белая Русь». На тот момент они активно принялись возрождать здесь массовую молодёжную организацию наподобие ВЛКСМ, и проект «Прямое действие» был сформирован как комитет по подготовке и проведению первого всебелорусского молодёжного съезда в поддержку политики президента Лукашенко.

После создания Союзного государства Белоруссии и России, в апреле 97-го года, руководство Славянского собора обратилось к нам с предложением провести в Минске большую патриотическую акцию за союзный договор, рок-концерт с участием белорусских и российских музыкантов. Так родилась идея «Русского прорыва в Белоруссии» — концерта с участием белорусских и российских рок-звёзд.

Позвонили Летову (лидеру легендарной группы «Гражданская оборона»), и он сразу же, без проволочек и колебаний, откликнулся на предложение приехать и сыграть у нас «электричество». В результате 27 апреля 1997 года — на Пасху, что очень символично — в концертном зале «Минск» состоялось скандально известное мероприятие с участием групп: «Северное сияние» (экс-«Нюрнберг»), «Красные звёзды» и «Гражданская оборона». Егор Летов пел в сопровождении наших белорусских музыкантов. После этого концерта мы всерьёз и надолго попали в «чёрные списки» почти всех минских клубов и концертных площадок.

Шумно получилось, душисто и интегрально — настоящий пасхальный драйв за «президента нашей общей империи» [Александра Лукашенко. — Прим. ред.], как с восторгом заявил Летов со сцены главной концертной площадки Минска.

Что же касается политики, то она как таковая нас мало интересовала тогда, не особо интересует и сейчас, но политические лозунги ультралевого и ультраправого толка мы активно использовали против «молодого белорусского мещанства» в лице «змагаров» и «свядомых» — тех, кто «заўсёды супраць расеi». Их провинциальное уныние в бесконечном ожидании грядущего катаклизма и развала страны, их пресная скука хаотично разбросанных камней настраивали нас на весёлый творческий лад спонтанных безобидных провокаций. Мы же не звери, в конце концов, и наш русский народный шовинизм весьма снисходителен!


Егор Летов, лидер легендарной «Гражданской обороны»

Серьёзный конфликт между нами и «змагарами» произошёл лишь однажды, в декабре 94-го года, когда к нам приехали Лимонов с Дугиным, чтобы открыть отделение НБП (Национал-большевистской партии) в Белоруссии и провести большую пресс-конференцию для местных журналистов. По завершении мероприятия должны были выступить «Красные звёзды» со своей новой концертной программой. Выбрали помещение — ДК им. Киселёва — с просторным залом и хорошей акустикой, расклеили по городу афиши, пригласили друзей.

И вот, за пару часов до начала, когда все уже были на месте и отстраивали звук на сцене, к зданию ДК подъехали три «Икаруса», набитые отморозками лет под сорок, несвежими и агрессивно настроенными, страшнее любой алкашни. С криками «Жыве Беларусь!» они вышли и двинулись толпой к центральному входу. Наши парни с Кунцевщины, надо отдать им должное, предполагая, что, возможно, будут иметь место провокации, сориентировались мгновенно: общими усилиями соорудили на входе баррикаду из столов и стульев вестибюльного помещения, перекрыли пожарные входы и стали держать оборону.

Вскоре из дверей и окон первого этажа здания посыпались стёкла, затрещали столы на входе; отморозки начали штурм, требуя «Лимонова для расправы». Одному из наших ребят серьёзно распороли руку, другому разбили голову, а омоновцы приехали только через 20 минут. Ровно столько времени 15 наших парней удерживали ДК им. Киселёва, отражая штурм. Каким количеством идиотов можно набить три венгерских «Икаруса» с «гармошкой»? Посчитайте сами. Дырку от бублика они получили, а не Лимонова! На этом всё и закончилось. Мероприятие, увы, оказалось сорванным, что, однако, не помешало нацболам открыть в Минске своё отделение.

О неформалах 1990-х и современных хипстерах

— Если сравнивать неформальную тусовку 1990-х с неформалами нашего времени, если сравнивать ваше поколение и нынешний молодняк (16–25 лет), какие основные изменения между ними вы бы могли отметить?

— Приведу несколько примеров. Тогда, в 90-е годы, люди — неформалы и «альтернативщики» — по 300–400 человек регулярно приходили на концерты, отрывались на них и бесились. Ездили за сотни километров от дома, чтобы купить виниловый диск или записать кассету, заплатив, кстати, немалые деньги. Покупали и читали книги, не стеснялись проявлять доброту и искренность в общении, оставаясь наивными и простодушными. Дружили и ценили драйв человеческих отношений.



В наши дни у народа есть интернет, поэтому на концерты теперь можно не ходить (за редким исключением, чтобы за столиком отдохнуть), а смотреть всё в «Ютубе» или в соцсетях. Там же и музыку можно слушать совершенно бесплатно.

Книги для подавляющего большинства пользователей также утратили ценность, интересней стали компьютерные игры. Все хлещут пиво и не хотят работать. Людей добрых и искренних считают «лохами» и «неудачниками», а «дружат» с теми, от кого реально иметь выгоду. К тому же ещё и дебилизм с инфантильностью в тренде — хипстерство и «котики». Такая вот оцифровка чужой холодной реальности, молчаливая печалька дядюшки Уробороса. В отличие от дядюшки Ау, который и поругаться со своим отражением в зеркале не прочь, и по-фински говорит неплохо.



У него, как и у меня, есть свобода выбора и защищённое личное пространство, поэтому мы здесь были и останемся посторонними для всех, — как тогда, в 90-е, так и сейчас.

О своей музыке, поэзии и вдохновении

— Как пишутся твои тексты песен и стихи? Быстро, как поток чего-то изнутри, или ты заранее задумываешь какую-то идею и постепенно оформляешь её в текст?

— Мои стихи, словно попытка встать на ноги, будучи намертво прибитым к полу. Не всегда удачная попытка подняться над знанием, смыслом, логикой, над отчуждением и жизненным опытом — выше головы и шапки! — в чистое искусство, где нет никаких законов, где только вольница и взаимное дополнение друг друга.



Сбежать в наш ликующий мир! Там кончается одиночество, словно огромный мыльный пузырь вспенился, зашипел и празднично бабахнул в разгар минуты молчания. Я не пишу стихи, наоборот, это они меня собирают по частям и склеивают.

— К какому жанру ты бы мог отнести своё творчество? Сибирский панк? «Патриотический рок для бедных» (название одной из песен группы «Северное сияние»)?

— Сегодня патриотический рок для бедных — это образ жизни бывших рок-кумиров белорусской оппозиции 90-х. Безобидные пенсионеры, прощённые властью «за сроком давности». Они тут каждый сезон, надевая вышиванки с надписями Legalize Belarus, проводят свои беспонтовые поп-фестивали под открытым небом, приглашая таких же, как они, «рокеров» и «лыцарей» из ближнего зарубежья. Никого не оскорбляют, ни к чему не призывают, просто, пивко потягивая, балдеют себе в радость. «Вставляя друг другу палки в колёса».

Мы же как играли протомузыку в 90-е, так и продолжаем её играть сейчас, только стали конкретней и выразительней. По духу это может напоминать американский «школьный гараж» середины 60-х, когда звукозаписывающие компании обгадили и прибрали к рукам ещё не всё и когда музыканты просто играли, не имея за спиной зловонного шлейфа бешеной популярности, а деньги ничего не решали. А если говорить про наш творческий жанр, то, улыбнувшись, назовём его «рок-реставрация», например. Почему нет?

О концертах

— Почему в последнее время ваша группа выступает лишь с акустическим составом? Планируете ли вернуться к электрическим концертам?

— У меня был такой затяжной период в жизни, когда хотелось петь тихие добрые песни негромким голосом и в спокойном сопровождении, поэтому играли в основном «акустику», хотя «электричество» нет-нет, да и проскакивало. Тем более собрались музыканты, с которыми интересно и приятно работать. Мы много где побывали, много чего повидали, отыграли невообразимое количество «квартирников» и концертов, наездили не одну тысячу километров, а в этом году, наконец, записали и выпустили новый альбом «Северного сияния», который для меня пока что считается лучшим во всех отношениях.



«Электричество» недавно играли в Минске. Это был концерт памяти Андрюхи Гриба и Димки Хатаба, наших друзей и музыкантов, ушедших, увы, в октябре прошлого года.

Вышли на сцену составом группы «Нюрнберг» и врубили на всю катушку свои лучшие песни из «большой жизни». Так, что аж в глазах просветлело! Жаль только, что повод выдался такой невесёлый. Будем ли выступать ещё в таком составе? Не знаю; покажет время, не люблю загадывать.

О новом альбоме

— Расскажи, как писался ваш последний на данный момент альбом «Колокола и фужеры»?

— Альбом «Колокола и фужеры» писался легко и непринуждённо. В принципе, такое чудо под силу сотворить каждому, у кого имеется в наличии надёжная современная машина, в смысле компьютер, крепкая звуковая карта, нежный чувствительный микрофон, музыкальные инструменты в рабочем состоянии и кипящие котлы беспощадного лютого драйва на последнем круге ада в лабиринтах вечной мерзлоты. А, ещё хорошо, когда руки растут правильно и ровно, а не из того места, откуда мы все сейчас подумали. И у меня, и у Андрюхи Семенченко, и у Леоны (участники музыкальных проектов Владимира Ареховского) в этом смысле полный порядок!

Теперь про сам альбом. 

По своей структуре он, как Солнечная система, имеет центральную точку — источник энергии, вокруг которой суетятся беспокойные, но важные сателлиты-иждивенцы и их персональные сыночки-нахлебники типа Навального.

Они исправно получают от «главного, который просто сидит» новые порции света на каждом отрезке места и времени, как было в Японии при императорах, например, пока американцы не сбросили на Хиросиму мешок с г*вном, и на этом всё закончилось. Когда московское время 15 часов 00 минут, в Петропавловске-Камчатском полночь, кто не в курсе.

Магический ключ к разгадке основного посыла надёжно спрятан в композиции под № 14 «…А на земле хорошо!», где перевёрнутая логика псевдонаучного герметизма объясняет данный предмет словами Шерлока Холмса, ирландского пчеловода и двойного агента: «Предположим, Ватсон, Земля действительно вращается вокруг Солнца, но мои глаза видят обратное: это Солнце вращается!»

И таким образом, в центре мира мы поместили Землю; из дезиков распылили над ней небеса и нарисовали Солнце днём и Луну ночью. Зарядив энергией, отправили их кататься в весёлом троллейбусе, после чего придумали альбому название «Колокола и фужеры» и пустили в тираж.

О планах на будущее

— Какие творческие планы на будущее?

— Перефразирую Пелевина, фрагмент диалога из «Чапаева и Пустоты»: в это будущее ещё нужно попасть. Возможно, я попаду в такое будущее, где не будет никаких творческих планов, а возможно, в такое, где не будет меня самого.



Если серьёзно, в ближайшее время наконец-то уже займусь «Мальдорорами» (самый новый музыкальный проект Владимира Ареховского. — Ред.)

В двух словах. Женя Герасимчук, гродненский поэт и музыкант, в 2013 году предложил мне совместно поработать на его домашней студии звукозаписи — записать что-нибудь не попсовое и авторское, с оригинальными аранжировками, не похожими на «Сияние» и «Нюрнберг».

Я с радостью согласился, и мы живенько набросали список из новых, малоизвестных народу песен (своих, разумеется), плюс рискнули наиграть парочку каверов, и началась затяжная работа. Никуда не торопясь, сидели на студии не более трёх часов — в те короткие дни, когда мне удавалось вырваться в Гродно. И так вот за четыре года, капелька за капелькой, уже почти закончили и свели большой психоделический альбом распрекрасных сказов и песен. Осталось поставить точку, нет, лучше восклицательный знак, что мы вскоре и сделаем!
 

---

sonar2050

---