Путина его политические оппоненты обычно сравнивают со Сталиным.

Понятно, что перед нами вовсе не попытка понять сущность политики сегодняшнего президента России посредством исторической метафоры. Преследуемая цель здесь другая — дискредитировать Путина, ведь сравнения эти мы слышим как правило от деятелей либерального направления, для которых Сталин — политическая инкарнация дьявола.

Но как бы то ни было сравнение это крайне неудачное. Сталин получил власть в результате интриг в высших эшелонах партаппарата, вопреки Ленину, который в последние месяцы жизни ему не благоволил и в «Письме к съезду» прямо призывал ограничить его влияние.

Путин получил власть из рук своего предшественника — Ельцина. За Сталиным стояла центристская часть партийной бюрократии, за Путиным — российские «силовики».

На время правления Сталина пришлись массовые репрессии. О размерах их много споров (некоторые антисталинисты приводят совершенно фантастические цифры), но они все же были. Фоном этих репрессий были тектонические сдвиги внутри российской цивилизации. Это было время превращения аграрной цивилизации в индустриальную, время революционных преобразований, сравнимых с эпохой индустриальной революции в Великобритании.

Путин правит Россией в гораздо более спокойное время. При всей нестабильности современной ситуации, никаких многомиллионых миграций, масштабных строек, цивилизационных трансформаций Россия сейчас не переживает.

«Точечные» преследования наиболее радикальной части непримиримой оппозиции (как либерального, так и националистического ее крыла) налицо, но они вполне умерены, охватывают лишь отдельных представителей идеологизированной интеллигенции больших городов, никак не затрагивая широкие массы.

Сама форма, в которой власть проводит эти «репрессии», очень осторожная, как будто даже стеснительная (власть не объявляет их «врагами народа», хотя вполне могла бы, отношение к ним в среде простонародья соответствующее). Власть обвиняет их в экономический преступлениях (как правило, реальных, за которые в самой демократической стране они все равно бы оказались за решеткой).

Если перед нами «кровавые репрессии нового Сталина», то авторы этого определения очень плохо знают историю сталинского периода.

Вместе с тем исторический двойник у Владимира Путина есть. И сходство между ними настолько разительное, что в Европе и в Америке на него дано уже обратили внимание (отечественные публицисты только сейчас заметили это сходство и начинают о нем писать).

И этот двойник — Николай Павлович Романов, вошедший в историю как Николай Первый.

 
Вероятно, первым, кто провел такую параллель, был экс-министр иностранных дел Чехии Карел Шварценберг в своем интервью «Foreign Policy». Затем тему продолжили польский журналист Гжегож Гурны и американский публицист Саймон Монтефьеоре. Наконец, за ними отозвались турецкие и российские журналисты.

Действительно, некоторые параллели политических биографий Николая Первого и Владимира Путина просто поражают.

Просто приведу их, не давая оценок (разумеется, возможны разные мнения по поводу тех или иных политических поступков и высказываний и русского императора, и российского президента)

Начну с того, что предшественниками Николая Первого и Владимира Путина были правители, настроенные весьма либерально и ведшие политику, совпадающую с интересами анлосаксонского мира не без прямого влияния его представителей в России.

Историки уже практически не сомневаются, что в убийстве Павла Первого, которое привело на престол Александра, прослеживается явный английский след. Мало того, что заговор прямо финансировался Великобританией. Одним из тех, кто его возглавлял, была Ольга Жеребцова (урожденная Зубова), бывшая любовницей английского посла Витворта.

Первым, что сделал Александр, взойдя на престол, было восстановление мирных отношений с Великобританией, основательно подорванных политикой его отца. Александр отозвал из Средней Азии посланных туда его отцом — Павлом казаков и тем самым открыл дорогу для окончательного завоевания Индии Великобританией.

При Александре Россия входила в третью и четвертую антифранцузские коалиции, которые организовывала Англия и участвовала в их военных действиях, взяв на себя основное бремя. После изгнания из России армии Наполеона, Александр, вопреки совету Кутузова, ввел войска в Европу, и помог англичанам «добить Бонапарта».

Конечно, Россия Александра вовсе не была сателлитом Англии, вела достаточно независимую политику (чего стоит только разрыв с Англией, заключение Тильзитского мира и участие в континентальной блокаде Великобритании), была державой, имеющей важное значение в европейской политике, тем не менее трудно возражать против того, что внешняя политика александровской России в большой степени была проанглийской.

Наконец, либерализм Александра, особенно, в начале его правления -общеизвестный факт. Александр восстановил уничтоженные его отцом жалованные грамоты дворянству, запретил телесные наказания и пытки по отношению к дворянам и духовным лицам, разрешил частные типографии, ввоз иностранных книг, выезд за границу, ограничил крепостное право («Указ о вольных хлебопашцах»).

Нечто подобное, правда, с серьезной оговоркой, можно сказать и о предшественнике Путина Борисе Ельцине. Оговорка же состоит в том, что при Александре Россия стала великой влиятельной державой, хотя и союзной Великобритании, а при Ельцине и во многом благодаря его «трудам» Россия утеряла статус великой державы и фактически стала марионеткой США — государства, во второй половине ХХ века занявшего в мире место, которое до этого занимала Британская империя.


Далее, приход к власти и Николая Павловича Романова и Владимира Путина сопровождался своеобразным бунтом «либеральных революционеров».

В случае Николая Первого это были декабристы — одни из наиболее спорных деятелей русской истории XIX века, «канонизированные» русским революционным движением, а затем и советской пропагандой.

Только теперь выясняется, что они были далеко не невинно пострадавшие безобидные романтики. Так, Пестель наряду с общедемократическими проектами строил планы насильственного обращение всех цыган в православие или полного их выселения из страны, переселения кавказских народов вглубь России, выселение евреев, проживавших в России, в Турцию, учреждения политической полиции численностью не менее 50 000 человек. В случае удачи восстания декабристов Россию, вероятно, ждали бы кровавые годы...

В случае Путина — это, конечно, бунт либералов 90-х годов, которые враждебно встретили нового президента, сразу — и заявлениями, и делами — обозначившего гораздо более консервативную позицию, чем та, что была у его предшественника Ельцина.

В 2000 году телеканал НТВ — главный рупор российских либералов выступил с рядом весьма критических материалов, направленных как против политики президента в целом, так против его личности. Вскоре генпрокуратора открыла дело против холдинга Гусинского «Медиа-мост», который контролировал НТВ, и арестовала Гусинского. Некоторые журналисты НТВ расценили это как борьбу против свободы слова, однако в рядах журналистов произошел раскол, а вскоре сменилось и руководство канала и он утерял свою опозиционность.

Гусинского поддержал другой олигарх — Березовский, который к тому же отказался продать государству контрольный пакет акций Первого канала. Вскоре он превратился в политэмигранта и главного врага Путина, который почти до самой смерти не оставлял попыток организовать свержение Путина.

В 2003 году против Путина выступил еще один олигарх девяностых — Ходорковский, который, как она сам признался в 2014 году в интервью английской газете, планировал, финансируя оппозицию, занять пост премьер-министра после 2008 года, и урезать президентскую власть. Однако эта эскапада для него самого закончилась обвинением в экономических преступлениях и тюремным сроком.

Конечно, дело НТВ — не выступление на Сенатской площади, а лондонская эмиграция — не Сибирь, но тем не менее, параллель очевидна.


Следующая параллель касается политической полиции. Как при Николае Первом, так и при Владимире Путине в России она стала одним из самых влиятельных институтов.

Николай Первый создал Третье отделение. Оно возникло в 1826 году как могущественная организация, которой подчинялся отдельный корпус жандармов.

Благодаря усилиям либерально настроенным деятелям русской культуры Третье отделение и его шеф — генерал Александр Христофорович Бенкендорф вошли в историю в весьма одиозном виде, однако, любое государство должно иметь, как сейчас модно выражаться, силовые структуры и Третье отделение, кроме борьбы с «политическими преступниками» занималось еще, между прочим, сбором статистики, разбором дел о жестоком обращении с крестьянами со стороны помещиков, борьбой с фальшивомонетчиками, с сектантами, среди которых немало было настоящих изуверов.

Однако опора на силовые службы — действительно, специфика царствования Николая Павловича.

То же можно сказать и о правлении Путина. Сам выходец из среды советских спецслужб, он окружил себя такими же «силовиками», имена которых на слуху — Иванов, Патрушев, Левитин, Сечин, Якунин.

Согласно исследованию социолога Крыштановской, около четверти чиновников в современной России — так называемые «силовики» (правда, не все из них, конечно «чекисты»). Федеральная служба безопасности организация куда влиятельнее своего советского предшественника КГБ (который со времен Хрущева не мог, например, открывать дела на высокопоставленных партийных деятелей). Федеральный «Закон о ФСБ» и ряд других законов предоставляют службе широкие полномочия.

При этом и Николай Первый, и Владимир Путин вовсе не являются правителями тиранического склада, которые подчиняются лишь своей капризной воле, открыто попирая законы.

И для российского императора XIX века, и для российского президента XXI века свойственно подчеркнутое (и даже иногда буквалистское) уважение к закону.

Николай Первый много сделал для кодификации русского права. Именно при нем был создан Свод законов Российской империи, принято уложение о уголовных наказаниях, юридически обоснована идея самодержавия.

В правление Владимира Путина также наблюдается активная законотворческая деятельность, были приняты законы о госслужбе, юридически закрепившие иерархию чиновников России, тот же закон о ФСБ, множество других законов.


В области идеологии государственная политика Николая Первого и Владимира Путина также схожи.

Николай Первый был убежденным консерватором и противником революций. Осознавая опасность проникающих с Запада крамольных идей, он стал утверждать «почвенническую» государственную идеологию — теорию официальной народности, которая изображала русский народ как органически монархический и христианский, утверждала монархию как самобытный путь России и противопоставляла Россию погрязшему в безбожии и либеральных извращениях Западу.

Обычно Николая Первого при этом объявляют крайним антизападником, но это вовсе не так: он был противником Запада материалистического, атеистического и революционного, а Запад аристократический, католический, традиционный, как мы бы сейчас выразились, был ему весьма симпатичен. Николаевская Россия поддержала Австрию с борьбе с венгерскими революционерами, она твердо отстаивала принципы Священного Союза.

Совпадения с Россией Путина здесь даже в деталях: официальной идеологией современной России является идеологема «суверенной демократии» (разработанная Владиславом Сурковым, который как и граф Сергей Уваров — вообще-то убежденный западник и личность крайне сомнительная с нравственной точки зрения).

В ней также отстаивается особый путь России, который совпадает с «традиционными европейскими ценностями». Ценности эти противопоставляются разгулу «либеральной контркультуры» с ее апологией гомосексуализма, феминизма, космополитизма и левацких «заскоков».

И точно так же нашими союзниками на Западе открыто объявляются все тамошние правые охранительные силы вроде Марин Ле Пен, которую с удовольствием приглашают на российские телеканалы и печатают в российских проправительственных газетах.


Существуют определенные переклички и в между польским вопросом николаевского царствования и современным украинским кризисом.

Польша, правда, была в XIX веке частью Российской Империи, а Украина с 1991 года стала независимым государством, кроме того, что бы ни говорили либеральные оппоненты Путина, Россия регулярные войска на Донбасс не вводила.

Но тем не менее, трудно отрицать что фактически до 2014 года Россия имела значительное влияние на украинскую элиту и проводимую ей политику (причем элита эта не особо и сопротивлялась, а напротив, пыталась получить максимум дивидендов, подыгрывая то России, то Западу).

Победа сил Майдана, настроенных откровенно антироссийски, была отчаянной и похоже, самоубийственной попыткой освободиться от остаточного притяжения бывшего имперского центра, «побегом на Запад» (причем Запад откровенно подержал в этом и поляков в XIX веке, и украинцев в XXI веке).

Был у Николая Первого и свой «крымский вопрос», однако ему не повезло, даже Австрия, которой он помог, заработав кличку «жандарма Европы», предала его; Крым, конечно, остался в составе России, но с Черноморским флотом пришлось расстаться.

Путин, похоже, свою «Крымскую кампанию» уверенно и последовательно выигрывает.

Есть даже прямые параллели в «Восточном вопросе»: объявив себя защитницей христианского населения Османской империи, Николаевская Россия схлестнулась с Турцией; попытка защитить Сирию с ее немалой общиной христиан от исламистов, уничтожающих всех несогласных с ними, привела к конфликту России Путина с наследницей империи Османов — Турецкой республикой.

Наконец, последняя параллель касается следа в истории.

Николай Первый вошел в историю как «Николай Палкин», в окружении черных мифов и разного рода политических ругательств. Немалую роль сыграло в этом то, что историю у нас пишет либерально-революционная интеллигенция, которая страстно ненавидела его — за подавление восстания декабристов, за цензуру в печати, за идеологию особого русского пути.

Многочисленные достижения николаевского царствования (укрепление государства, создание системы законов, смягчение крепостного права, рост промышленности, строительство железных дорог) замалчивались, отрицательные стороны, особенно цензура в отношение литературы и преследования инакомыслящих литераторов — раздувались до невероятных размеров.

А ведь при Николае и русская литература достигла высочайшего расцвета, Николай покровительствовал Пушкину и не только осуществляя личную цензуру, о чем только и говорят, но и ограждая великого поэта от различных врагов и завистников, которыми всегда кишит мир литературы (мало кто знает, что Николай требовал от Бенкердорфа, чтобы он прекратил нападки Булгарина на Пушкина). Император даже оплатил долги поэта после его трагической гибели, а также определил его сыновей в пажи и велел издать сочинения поэта за счет государства с выдачей гонорара вдове. Тем самым он спас его вдову и детей от нужды.

Итоги правления Путина подводить рано, но можно не сомневаться, что бы ни случилось, отношение нашей либеральной интеллигенции к Путину только ухудшится. А ведь либералы, как я уже говорил, пишут у нас историю...

 
Путин, вероятно, знает о своем «политическом двойнике».

Всем памятна его характеристика себя как «раба на галерах». Но ведь это любимая присказка Николая Первого: фрейлина Анна Тютчева писала, что Николай Первый часто говаривал: «Я тружусь как раб на галерах».

И если верить интернету, один американский журналист видел в кабинете Путина портрет Николая Первого и даже уловил некоторое внешнее сходство между ними...

Если это так, то перед нами не просто историческое совпадение, но и следование определенной политической традиции...