ЛАТВИЯ
08.04.2024
Натали Верест
Публицист-аналитик
А ЕСТЬ ЛИ ТАКАЯ СТРАНА, ЛАТВИЯ?
Почему нелепо верить в "советскую оккупацию"
-
Участники дискуссии:
34 -
Последняя реплика:
больше месяца назад
Чтобы какая-то страна была кем-то оккупирована, она должна для начала хотя бы существовать. Казалось бы, Латвийская республика до Второй мировой войны, безусловно, на карте была. Но существовала ли она de facto, а не только формально?
Депутат Сейма Латвии, русофоб и националист Александрс Кирштейнс в начале СВО выдал совершенно "сакральное откровение". Оказывается, "русского языка вообще не существует". Это, мол, украинский язык, искаженный татаро-монголами, когда они пытались говорить по-украински. Ну, это ему надо обратиться к психиатру…
Тем более, что еще летом 2018 года он заявлял буквально следующее: "Только когда Россия разделится на [более] мелкие страны по этническому составу, военные конфликты закончатся в мгновение ока и в Европе установится длительный период мира!"
К сожалению, в Латвии этому господину не поможет сегодня даже психиатр. Антироссийская и антирусская истерия, как часть масштабной проамериканской пропаганды, захватили уже широкие слои населения. В том числе и "лекарей душ человеческих". Чуть ли не каждый день в латвийских масс-медиа появляется нечто подобное.
Открываю на компьютере первый попавшийся файл из папки "их пропаганда". Так, что у нас тут попалось? Ага, председатель Комитета безопасности, порядка и предотвращения коррупции Рижской думы Марис Мичеревскис разглагольствует "о своей семейной традиции ненавидеть Россию и русских".
Опустим бóльшую часть его бреда. Когда в Латвии наступят более адекватные времена, расскажет своему лечащему врачу. Но вот концовка "откровения" впечатляет: "…Для Украины, создавшей Москву почти 900 лет назад, настал момент стереть это недогосударство с земли, карт и [из] голов".
Конечно, есть много нормально мыслящих латышей. Но они молчат… За любое, отличное от приведенного выше, мнение в Латвии сегодня можно и срок схлопотать. Во-вторых, одному человеку трудно, даже в мыслях, пойти "против всех". А в условиях внедрения единомыслия приведенное выше мнение преподносится по принципу "так думают все латыши". Это один из приемов любой пропаганды, что коммерческой, что политической: говорить "от имени "всех".
Но я никому не обещала быть "лояльной" официальной идеологии. Поэтому, раз уж "русского языка не существует" и "Россию надо стереть с карт и из голов", я, пожалуй, докажу, что на самом деле не существует Латвии. Более того: такой страны, в полном смысле этого слова, никогда не было. И, скорее всего, никогда уже и не будет…
Поясню эту мысль на простых бытовых примерах. Студент-первокурсник, которого отчислили вскоре после начала первого семестра, не может потом гордо заявлять, что он, допустим, "учился в знаменитом МФТИ". Как говорил нам на первом курсе маститый профессор, первые два-три семестра студент лишь учится быть студентом. Человек, которого назначили начальником цеха, а через неделю сняли с должности, не может писать в своем CV: "работал начальником производства".
То есть как в первом, так и во втором случае необходимо время и целенаправленные усилия, чтобы человек и по своей сути стал тем, кем он уже номинально называется. И для страны оно будет неизмеримо больше, чем для отдельного человека. Речь идет о поколениях.
Главный признак состоявшейся страны
Как известно, есть три базовых признака независимого государства. Это:
Суверенная государственная власть, способная самостоятельно принимать решения и эффективно управлять государством, исходя из интересов его народонаселения.
Территория государства, которую способна контролировать и эффективно ей управлять упомянутая государственная власть.
И это народ страны. Подчеркиваю: не просто люди, которые живут на некой территории и платят за это налоги другим людям, которые этой территорией почему-то управляют. Народ страны – совокупность людей, ощущающая себя, как "мы". А всех остальных, за границами своей страны, как "они".
Это не совсем то, что принято называть гражданским обществом. Это мироощущение, а гражданское общество предполагает некое активное участие большинства людей в управлении страной. И в то же время это – не политическая нация.
В случае с Латвией сегодня понятие "политическая нация" – всего лишь инструмент номинальной власти, необходимый ей, чтобы вогнать народ в стойло единомыслия. Понятие "мы", о котором идет речь, существует независимо от типа государственной власти, ее конкретных представителей и даже общественного строя страны.
Это все может меняться со временем – а сложившаяся общность людей продолжает существовать. Это нечто из области коллективного бессознательного. В теософии, эзотерике и парапсихологии ближе всего к этому "мы" понятие эгрегор, "коллективная душа", групповое биополе.
"Свой эгрегор имеет любое государство, даже Люксембург", – так об этом говорит в своей мистической книге "Роза мира" русский и советский поэт, писатель, философ, представитель "серебряного века" русской культуры Даниил Андреев. Впрочем, официальная наука эту концепцию отрицает. Но если посмотреть с позиций материализма, ближе всего к этому "мы" понятие коллективной самоидентификации.
В жизни можно найти очень много проявлений этого принципа "мы" – "они": в устойчивых профессиональных сообществах, в молодежных субкультурах, в старых поселках, деревнях и небольших городках, где местные жители живут поколениями. И, естественно, он присущ и сложившемуся государству, в первую очередь небольшому.
Часто среди этих "мы" могут быть очень большие различия по языку, культуре, вероисповеданию, наконец – материальному достатку. Но если у большинства людей не на словах, а на уровне внутреннего мироощущения, это "мы" присутствует, – значит, страна de facto существует. Если же нет, то это типичный "студент первого семестра", которого вот-вот "выгонят из alma mater". Поэтому этот, третий признак состоявшейся государственности логично поставить первым.
Под крылом Империи
Я не случайно начала с простых бытовых аналогий. Все дело в том, что в первой независимой Латвии это "мы" так и не успело сложиться. Эта статья – не исторический трактат. Поэтому напомню лишь вкратце.
Официальным "днем рождения" Латвии считается 18 ноября 1918 года. В этот день, в условиях немецкой оккупации, Народный совет провозгласил независимое и самостоятельное Латвийское государство.
Оппоненты называют другую дату: 22 декабря 1918 года В. И Ленин подписал декрет Совнаркома о признании независимости Советской Республики Латвия. Но по ряду причин обе даты – весьма спорные. Поэтому "днем рождения" первой Латвийской республики правильнее считать 11 августа 1920 года, когда Латвия и Советская Россия подписали мирный договор, одновременно признав друг друга субъектами международного права.
Согласно международным нормам тех времен, это запустило процесс признания Латвии. И первой, хочу это отметить, тогда это сделала именно Россия. И та независимая Латвия просуществовала до лета 1940 года, которое и считается началом "советской оккупации". Хотя уже летом 1941-го на эту землю пришла настоящая оккупация в форме солдат нацистской Германии. То есть независимая Латвия, "возрождение" и "освобождение" которой, якобы, произошло в 1991-м году, просуществовала ровно 20 лет.
До этого 200 лет территории, на которых находятся три прибалтийские республики, входили в состав Российской империи. По результатам Северной войны 30 августа (10 сентября) 1721 года к России отошли Лифляндия, Эстляндия, Ингерманландия и часть Карелии. А в конце того же столетия к империи были присоединены нынешние Латгалия и Курземе.
История этих земель была сложной. Здесь правили самые разнообразные "оккупанты": славянские князья, немецкие рыцари, поляки, шведы. Не раз возникали войны и локальные вооруженные конфликты. Но местные племена были лишь объектами подчинения, но не субъектами исторического процесса.
Разумеется, ни о какой "латышской Лифляндии" и после 1721 года не могло быть и речи. Просто потому, что "латыш" было в те времена скорее социальным, чем национальным понятием, практически синонимом слова "крестьянин", даже "батрак".
Некоторые исследователи относят возникновение латышей, как нации, к XVII веку. Но национально-сословная прослойка становится нацией лишь тогда, когда появляется национальная интеллигенция, как массовое, подчеркиваю это, явление. Поэтому более адекватно считать, что латыши, как нация, сложились лишь во второй половине XIX века (50-60-е года), когда возникло движение младолатышей.
Именно они, получая образование на русском или немецком языках, взялись развивать латышский язык и культуру. Этому изо всех сил противились немецкие бароны, которые по-прежнему представляли в Лифляндии серьезную силу. Но поддержку младолатыши находили в среде русской интеллигенции и даже представителей официальной власти.
Стоит отметить и то, что именно в Лифляндии в 1819 году российской властью было отменено крепостное право. На 42 года раньше, чем во всей остальной западной части империи (за Уралом его никогда не было).
Если подытожить: первые газеты на латышском языке, личная свобода, доступ к разным ступеням образования, возможности карьерного роста на уровне Санкт-Петербурга и Москвы – и в результате превращение из племени-сословия в народ. Вот то, что дала латышам русская "оккупация" еще царских времен. До этого развитие "латышскости" случалось лишь фрагментарно, в среднем раз в 50 лет.
Поэтому групповая самоидентификация латышей, формируясь вместе с появлением латышского народа, неизбежно формировалась, как отдельный элемент многообразного Русского мира. И вот тут есть еще один, очень интересный момент…
Если бы латыши присоединились к империи, уже сложившись, как нация, они несли бы в себе мироощущение "народа-государственника". Это неизбежно сказалось бы и на более равноправных отношениях с "метрополией" и на готовности, если надо, построить свое, независимое и жизнеспособное государство. Но они формировались, как нация, уже внутри империи, не имея прежде никакого опыта своей государственности.
Образно говоря, латыши родились под крылом Санкт-Петербурга и Москвы. Поэтому, и это естественно, у латышей коллективная психология соответствует типичной ролевой опции "младшего брата". А "младший брат" неизбежно нуждается в "старшем", который и скажет ему, как надо думать и поступать. Запомним эту особенность, мы к ней еще вернемся…
Поэтому первая ложь правящего режима – стремление говорить про "советскую оккупацию Латвии" так, будто речь идет о стране и самостоятельном народе с тысячелетней историей. Потому что если признать, что "оккупация" длилась в 2,5 раза дольше, чем существовала сама страна, то сразу становится ясно, насколько абсурдна сама идея этой "оккупации"…
Осколок Империи
То есть "поколение сорокалетних", на ком обычно держится общество, – ровесники века. Их детство пришлось на годы экономического подъема в Российской империи начала столетия. Подростками они встретили Первую мировую войну. Их юность – две революции, распад империи, немецкая оккупация, первая, неудачная попытка построения здесь советской власти, гражданская война.
До госпереворота Карлиса Ульманиса (1934) и установления националистической диктатуры, с трибуны латвийского Сейма, наравне с латышской, звучала и русская, и немецкая речь. После победы в России большевиков здесь осело много белоэмигрантов. Латвийскую армию формировали в основном бывшие царские офицеры. И так далее… То есть, можно сказать так: первая Латвийская республика была всего лишь западным, интернациональным осколком Российской Империи.
Конечно у того "поколения сорокалетних" уже родились и выросли дети. В те времена мы рожали рано и ни о каких "чайлдфри", как социальном явлении, никто и не помышлял. Но есть такое мнение, что интеллигентом из "простых трудящихся" становятся только в третьем поколении. Как и городским – из деревенских.
Думаю, то же самое справедливо и при формировании народа новой страны, его коллективной самоидентификации (или того самого "эгрегора"). Поэтому даже дети ровесников века во многом продолжали оставаться детьми Российской Империи.
Не надо забывать и про социально-экономические факторы. Во-первых, капитализм тех лет был совершенно не похож на нынешний, "общечеловеческий". Он был достаточно жестоким и изуверским. Каким его в своих книгах и изобразили классики критического реализма.
Тогда лишь совсем недавно Генри Форд додумался до главного принципа потребительского капитализма: можно платить своим рабочим и относительно большие зарплаты – главное, чтобы эти деньги к тебе тут же вернулись через потребление твоих товаров. Но капиталисты – люди косные и до Старого Света их "открытие" еще не дошло.
К тому же в "цивилизованном мире" тогда бушевал масштабный экономический кризис, Великая депрессия. Разумеется, прежде всего он затронул "ключевые" страны. Это США (где он, как всегда, и начался), Канада, Великобритания, Германия и Франция. Но досталось и новоиспеченным государствам, вроде Латвии.
В Латвии, как и во многих западных странах, тогда были очень популярны, несмотря на жестокое преследование, коммунистические партии и коммунистические идеи. Поэтому простые трудящиеся Латвии обратили свои надежды на восток, в сторону бывшей метрополии. Они знали о многих ее достижениях: нелегальная литература в Латвию из Советского Союза регулярно доставлялась.
Насколько они тогда излишне идеализировали СССР – и насколько приврала гораздо позже пропаганда времен Перестройки, демонизируя Союз тех лет, это мы сейчас обсуждать не будем. Но с точки зрения этих социальных слоев общества, рабочих, бедных крестьян и "прогрессивной интеллигенции", события лета 1940-го года – добровольное присоединение Латвии к СССР. Хотя, конечно же, с точки зрения буржуазии, высшего чиновничества, белоэмигрантов и тому подобных элементов имела место советская оккупация".
Присоединяйтесь к IMHOclub в Telegram!
Депутат Сейма Латвии, русофоб и националист Александрс Кирштейнс в начале СВО выдал совершенно "сакральное откровение". Оказывается, "русского языка вообще не существует". Это, мол, украинский язык, искаженный татаро-монголами, когда они пытались говорить по-украински. Ну, это ему надо обратиться к психиатру…
Тем более, что еще летом 2018 года он заявлял буквально следующее: "Только когда Россия разделится на [более] мелкие страны по этническому составу, военные конфликты закончатся в мгновение ока и в Европе установится длительный период мира!"
К сожалению, в Латвии этому господину не поможет сегодня даже психиатр. Антироссийская и антирусская истерия, как часть масштабной проамериканской пропаганды, захватили уже широкие слои населения. В том числе и "лекарей душ человеческих". Чуть ли не каждый день в латвийских масс-медиа появляется нечто подобное.
Открываю на компьютере первый попавшийся файл из папки "их пропаганда". Так, что у нас тут попалось? Ага, председатель Комитета безопасности, порядка и предотвращения коррупции Рижской думы Марис Мичеревскис разглагольствует "о своей семейной традиции ненавидеть Россию и русских".
Опустим бóльшую часть его бреда. Когда в Латвии наступят более адекватные времена, расскажет своему лечащему врачу. Но вот концовка "откровения" впечатляет: "…Для Украины, создавшей Москву почти 900 лет назад, настал момент стереть это недогосударство с земли, карт и [из] голов".
Конечно, есть много нормально мыслящих латышей. Но они молчат… За любое, отличное от приведенного выше, мнение в Латвии сегодня можно и срок схлопотать. Во-вторых, одному человеку трудно, даже в мыслях, пойти "против всех". А в условиях внедрения единомыслия приведенное выше мнение преподносится по принципу "так думают все латыши". Это один из приемов любой пропаганды, что коммерческой, что политической: говорить "от имени "всех".
Но я никому не обещала быть "лояльной" официальной идеологии. Поэтому, раз уж "русского языка не существует" и "Россию надо стереть с карт и из голов", я, пожалуй, докажу, что на самом деле не существует Латвии. Более того: такой страны, в полном смысле этого слова, никогда не было. И, скорее всего, никогда уже и не будет…
Поясню эту мысль на простых бытовых примерах. Студент-первокурсник, которого отчислили вскоре после начала первого семестра, не может потом гордо заявлять, что он, допустим, "учился в знаменитом МФТИ". Как говорил нам на первом курсе маститый профессор, первые два-три семестра студент лишь учится быть студентом. Человек, которого назначили начальником цеха, а через неделю сняли с должности, не может писать в своем CV: "работал начальником производства".
То есть как в первом, так и во втором случае необходимо время и целенаправленные усилия, чтобы человек и по своей сути стал тем, кем он уже номинально называется. И для страны оно будет неизмеримо больше, чем для отдельного человека. Речь идет о поколениях.
Главный признак состоявшейся страны
Как известно, есть три базовых признака независимого государства. Это:
Суверенная государственная власть, способная самостоятельно принимать решения и эффективно управлять государством, исходя из интересов его народонаселения.
Территория государства, которую способна контролировать и эффективно ей управлять упомянутая государственная власть.
И это народ страны. Подчеркиваю: не просто люди, которые живут на некой территории и платят за это налоги другим людям, которые этой территорией почему-то управляют. Народ страны – совокупность людей, ощущающая себя, как "мы". А всех остальных, за границами своей страны, как "они".
Это не совсем то, что принято называть гражданским обществом. Это мироощущение, а гражданское общество предполагает некое активное участие большинства людей в управлении страной. И в то же время это – не политическая нация.
В случае с Латвией сегодня понятие "политическая нация" – всего лишь инструмент номинальной власти, необходимый ей, чтобы вогнать народ в стойло единомыслия. Понятие "мы", о котором идет речь, существует независимо от типа государственной власти, ее конкретных представителей и даже общественного строя страны.
Это все может меняться со временем – а сложившаяся общность людей продолжает существовать. Это нечто из области коллективного бессознательного. В теософии, эзотерике и парапсихологии ближе всего к этому "мы" понятие эгрегор, "коллективная душа", групповое биополе.
"Свой эгрегор имеет любое государство, даже Люксембург", – так об этом говорит в своей мистической книге "Роза мира" русский и советский поэт, писатель, философ, представитель "серебряного века" русской культуры Даниил Андреев. Впрочем, официальная наука эту концепцию отрицает. Но если посмотреть с позиций материализма, ближе всего к этому "мы" понятие коллективной самоидентификации.
В жизни можно найти очень много проявлений этого принципа "мы" – "они": в устойчивых профессиональных сообществах, в молодежных субкультурах, в старых поселках, деревнях и небольших городках, где местные жители живут поколениями. И, естественно, он присущ и сложившемуся государству, в первую очередь небольшому.
Часто среди этих "мы" могут быть очень большие различия по языку, культуре, вероисповеданию, наконец – материальному достатку. Но если у большинства людей не на словах, а на уровне внутреннего мироощущения, это "мы" присутствует, – значит, страна de facto существует. Если же нет, то это типичный "студент первого семестра", которого вот-вот "выгонят из alma mater". Поэтому этот, третий признак состоявшейся государственности логично поставить первым.
Под крылом Империи
Я не случайно начала с простых бытовых аналогий. Все дело в том, что в первой независимой Латвии это "мы" так и не успело сложиться. Эта статья – не исторический трактат. Поэтому напомню лишь вкратце.
Официальным "днем рождения" Латвии считается 18 ноября 1918 года. В этот день, в условиях немецкой оккупации, Народный совет провозгласил независимое и самостоятельное Латвийское государство.
Оппоненты называют другую дату: 22 декабря 1918 года В. И Ленин подписал декрет Совнаркома о признании независимости Советской Республики Латвия. Но по ряду причин обе даты – весьма спорные. Поэтому "днем рождения" первой Латвийской республики правильнее считать 11 августа 1920 года, когда Латвия и Советская Россия подписали мирный договор, одновременно признав друг друга субъектами международного права.
Согласно международным нормам тех времен, это запустило процесс признания Латвии. И первой, хочу это отметить, тогда это сделала именно Россия. И та независимая Латвия просуществовала до лета 1940 года, которое и считается началом "советской оккупации". Хотя уже летом 1941-го на эту землю пришла настоящая оккупация в форме солдат нацистской Германии. То есть независимая Латвия, "возрождение" и "освобождение" которой, якобы, произошло в 1991-м году, просуществовала ровно 20 лет.
До этого 200 лет территории, на которых находятся три прибалтийские республики, входили в состав Российской империи. По результатам Северной войны 30 августа (10 сентября) 1721 года к России отошли Лифляндия, Эстляндия, Ингерманландия и часть Карелии. А в конце того же столетия к империи были присоединены нынешние Латгалия и Курземе.
История этих земель была сложной. Здесь правили самые разнообразные "оккупанты": славянские князья, немецкие рыцари, поляки, шведы. Не раз возникали войны и локальные вооруженные конфликты. Но местные племена были лишь объектами подчинения, но не субъектами исторического процесса.
Разумеется, ни о какой "латышской Лифляндии" и после 1721 года не могло быть и речи. Просто потому, что "латыш" было в те времена скорее социальным, чем национальным понятием, практически синонимом слова "крестьянин", даже "батрак".
Некоторые исследователи относят возникновение латышей, как нации, к XVII веку. Но национально-сословная прослойка становится нацией лишь тогда, когда появляется национальная интеллигенция, как массовое, подчеркиваю это, явление. Поэтому более адекватно считать, что латыши, как нация, сложились лишь во второй половине XIX века (50-60-е года), когда возникло движение младолатышей.
Именно они, получая образование на русском или немецком языках, взялись развивать латышский язык и культуру. Этому изо всех сил противились немецкие бароны, которые по-прежнему представляли в Лифляндии серьезную силу. Но поддержку младолатыши находили в среде русской интеллигенции и даже представителей официальной власти.
Стоит отметить и то, что именно в Лифляндии в 1819 году российской властью было отменено крепостное право. На 42 года раньше, чем во всей остальной западной части империи (за Уралом его никогда не было).
Если подытожить: первые газеты на латышском языке, личная свобода, доступ к разным ступеням образования, возможности карьерного роста на уровне Санкт-Петербурга и Москвы – и в результате превращение из племени-сословия в народ. Вот то, что дала латышам русская "оккупация" еще царских времен. До этого развитие "латышскости" случалось лишь фрагментарно, в среднем раз в 50 лет.
Поэтому групповая самоидентификация латышей, формируясь вместе с появлением латышского народа, неизбежно формировалась, как отдельный элемент многообразного Русского мира. И вот тут есть еще один, очень интересный момент…
Если бы латыши присоединились к империи, уже сложившись, как нация, они несли бы в себе мироощущение "народа-государственника". Это неизбежно сказалось бы и на более равноправных отношениях с "метрополией" и на готовности, если надо, построить свое, независимое и жизнеспособное государство. Но они формировались, как нация, уже внутри империи, не имея прежде никакого опыта своей государственности.
Образно говоря, латыши родились под крылом Санкт-Петербурга и Москвы. Поэтому, и это естественно, у латышей коллективная психология соответствует типичной ролевой опции "младшего брата". А "младший брат" неизбежно нуждается в "старшем", который и скажет ему, как надо думать и поступать. Запомним эту особенность, мы к ней еще вернемся…
Поэтому первая ложь правящего режима – стремление говорить про "советскую оккупацию Латвии" так, будто речь идет о стране и самостоятельном народе с тысячелетней историей. Потому что если признать, что "оккупация" длилась в 2,5 раза дольше, чем существовала сама страна, то сразу становится ясно, насколько абсурдна сама идея этой "оккупации"…
Осколок Империи
То есть "поколение сорокалетних", на ком обычно держится общество, – ровесники века. Их детство пришлось на годы экономического подъема в Российской империи начала столетия. Подростками они встретили Первую мировую войну. Их юность – две революции, распад империи, немецкая оккупация, первая, неудачная попытка построения здесь советской власти, гражданская война.
До госпереворота Карлиса Ульманиса (1934) и установления националистической диктатуры, с трибуны латвийского Сейма, наравне с латышской, звучала и русская, и немецкая речь. После победы в России большевиков здесь осело много белоэмигрантов. Латвийскую армию формировали в основном бывшие царские офицеры. И так далее… То есть, можно сказать так: первая Латвийская республика была всего лишь западным, интернациональным осколком Российской Империи.
Конечно у того "поколения сорокалетних" уже родились и выросли дети. В те времена мы рожали рано и ни о каких "чайлдфри", как социальном явлении, никто и не помышлял. Но есть такое мнение, что интеллигентом из "простых трудящихся" становятся только в третьем поколении. Как и городским – из деревенских.
Думаю, то же самое справедливо и при формировании народа новой страны, его коллективной самоидентификации (или того самого "эгрегора"). Поэтому даже дети ровесников века во многом продолжали оставаться детьми Российской Империи.
Не надо забывать и про социально-экономические факторы. Во-первых, капитализм тех лет был совершенно не похож на нынешний, "общечеловеческий". Он был достаточно жестоким и изуверским. Каким его в своих книгах и изобразили классики критического реализма.
Тогда лишь совсем недавно Генри Форд додумался до главного принципа потребительского капитализма: можно платить своим рабочим и относительно большие зарплаты – главное, чтобы эти деньги к тебе тут же вернулись через потребление твоих товаров. Но капиталисты – люди косные и до Старого Света их "открытие" еще не дошло.
К тому же в "цивилизованном мире" тогда бушевал масштабный экономический кризис, Великая депрессия. Разумеется, прежде всего он затронул "ключевые" страны. Это США (где он, как всегда, и начался), Канада, Великобритания, Германия и Франция. Но досталось и новоиспеченным государствам, вроде Латвии.
В Латвии, как и во многих западных странах, тогда были очень популярны, несмотря на жестокое преследование, коммунистические партии и коммунистические идеи. Поэтому простые трудящиеся Латвии обратили свои надежды на восток, в сторону бывшей метрополии. Они знали о многих ее достижениях: нелегальная литература в Латвию из Советского Союза регулярно доставлялась.
Насколько они тогда излишне идеализировали СССР – и насколько приврала гораздо позже пропаганда времен Перестройки, демонизируя Союз тех лет, это мы сейчас обсуждать не будем. Но с точки зрения этих социальных слоев общества, рабочих, бедных крестьян и "прогрессивной интеллигенции", события лета 1940-го года – добровольное присоединение Латвии к СССР. Хотя, конечно же, с точки зрения буржуазии, высшего чиновничества, белоэмигрантов и тому подобных элементов имела место советская оккупация".
Присоединяйтесь к IMHOclub в Telegram!
Дискуссия
Еще по теме
Еще по теме
Фредерикс Озолс
Преподаватель РТУ
Русофобия
Товар повседневного спроса
Юрий Алексеев
Отец-основатель
100 лет Победившего Хутора
Послесловие к празднику
Марина Крылова
инженер-конструктор
РУСИНСКИЕ УРОКИ ПРИБАЛТИЙСКИМ РУССКИМ
По материалам книги «История латвийских русских», Гусев И.Н.
Gvido Pumpurs
настоящий латвийский пенсионер
КАК КОНСТРУИРУЮТ БУДУЩЕЕ
О тех кто заводил НАТО в Латвию