Евгений Поболовец:
А как правильно становиться в сцепку и для чего это надо?

Андрей Лазуткин:
Потом, примерно в ноябре или октябре, появились инструкции правильной сцепки, когда люди стоят боком, одна рука у них в замке, а второй они начинают наносить удары строю милиции, которая их штурмует, например. Но это было уже потом, а изначально у людей появляется иллюзия: «ага, мы стали такой стеной, мы тут сейчас их всех разбросаем, раскидаем». И вот эта кровь – это новое топливо для цветной революции.

Есть люди, которые выполняют роль массовки, живого щита, и есть вот эти группы провокаторов, которые заняты конкретно исполнением этих боестолкновений. Мы все это наблюдали в первые три дня. Потом уже выходили чисто мирные протесты. Вот эти женщины и прочие, которые себя так позиционировали.

Евгений Поболовец:
Главная задача, я так понимаю, в первые дни протестов – это добиться первой крови. Мы видим в Беларуси и в России (вот это из России кадры), это уже получилось в первый же день.

Андрей Лазуткин:
Кровь можно нарисовать, но, понимаете, если бьют молодого человека, это не так воспринимается. Вот если бьют женщину, если бьют беременную женщину, если бьют бабушку, если бьют малолетнего ребенка – да, вот это хороший повод.

Такое чувство, что уже имея наработанный инструментарий в Беларуси, они просто вбросили посмотреть, как он будет работать

Евгений Поболовец:
И чтобы вышли молодые люди, надо поставить всем известную песню Цоя «Перемен». Смотрим видео, как это происходило в Беларуси, и как это сейчас происходит в России.

Россия будет свободной!

Андрей Лазуткин:
Такое чувство, что уже имея наработанный инструментарий в Беларуси, они просто вбросили посмотреть, как он будет работать. Наверное, получилось как-то по-среднему: не сильно плохо, но и не сильно хорошо. Какого-то эффекта они добились. Но, видимо, все это будет анализироваться и как-то меняться, потому что, скажем так, страны у нас довольно разные, и разная даже палитра во всей этой политике.

Евгений Поболовец:
Давайте послушаем. Это же конкретный лозунг?

Путин, уходи! Путин, уходи! Путин, уходи!

Андрей Лазуткин:
Скажем откровенно, что на дела Навального во многом смотрели сквозь пальцы, в том числе российские власти, потому что там немного другая архитектура всего процесса политического. Здесь мы видим: протесты похожи на белорусские тем, что там, повторюсь, нет никакой управляемости. То есть если Навальный ими не управляет, то вопрос, кто управляет и какая задача будет поставлена завтра? А может быть, они что-то взорвут или заминируют? А может быть, они устроят какой-то поджог отделения милиции? А может, захватят арсенал или что-то еще.

Это просто не выглядит как что-то, направленное на победу

Плюс, меня удивила, конечно, география этого протеста. Видимо, задача как-то повлиять на международную обстановку. Либо для американцев надо как-то максимально испортить отношения в начале каденции Байдена. Либо, может быть, идет речь о срыве этих переговоров по СНВ. Может быть, Байдену показывают товар лицом: смотрите, как классно мы можем белорусской командой, например, пошатать российские властные организации. Все может быть. Это просто не выглядит как что-то, направленное на победу.

Кто раньше, может быть, думал, что Лукашенко просто так плохо управляет государством, посмотрят, что теми же методами сейчас будут ломать Россию

Евгений Поболовец:
Нам что делать в этой ситуации? Как нам сейчас выстраивать свою политику, исходя из тех событий, которые начинают разворачиваться?

Андрей Лазуткин:
Я хочу напомнить о том, что говорил наш Президент Лукашенко. Примерно в сентябре к нам приезжали редакции российских СМИ. Они задавали вопросы: как будет у нас ситуация дальше и что мы будем делать?

Я помню, допустим, как Симонян поднимала брови домиком. Они считали, что белорусы сами себе создали проблемы и, мол, старшие братья сейчас приедут их решать. Но по факту все наши белорусские проблемы теперь будут у россиян. И, скажем так, внешняя организация протестов стала видна.

В России начинается совсем другой процесс, и те, кто раньше был скептиком, может быть думал, что Лукашенко просто так плохо управляет государством, что у нас неправильные выборы, неправильный процент голосов, неправильное голосование и все остальное – ну, они посмотрят, что теми же методами сейчас будут ломать Россию. И те скептики в России, которые там тоже были, посмотрят по-другому на белорусскую ситуацию.

Поэтому мы свою главную задачу выполнили, полгода мы продержались. И теперь мы даже, я думаю, в чем-то поможем россиянам. Каким-то полигоном мы поработали для этих методов. И то, что российская милиция действует очень корректно, извиняется, идет навстречу этим протестующим…

Евгений Поболовец:
То есть изучили наш опыт?

Андрей Лазуткин:
Конечно. У нас-то выбора особого не было, потому что у нас работали боевые группы первые три дня, повторюсь, которые состояли в том числе из рецидивистов, лиц с судимостью и прочих. Здесь, в России, другая ситуация и другая картина. Пока мы этого не видим, но, возможно, все это появится.

Пессимистический прогноз – это такая новая Югославия

Евгений Поболовец:
Прогнозы? Допустим, оптимистические и пессимистические на ближайшие полгода.

Андрей Лазуткин:
Понимаете, все зависит от российско-американских отношений. Как они пойдут, пока не знает никто. Пессимистический – это такая новая Югославия. Может быть, она будет не завтра, но будет через пять лет, например, через два года, три года. Потому что процессы очень сложно идут в Украине, и эти российско-американские отношения лучше не станут, ничего пока для этого здесь нет, никаких предпосылок.

Что касается нас, Беларуси, то, скажем так, основную боевую фазу мы продержались. Здесь никто не будет повторять такого рода мирные акции с выходом женщин, детей. Это уже не сработает. То есть, опять же, у нас надо какие-то более жесткие, более силовые варианты проводить, чтобы сбросить власть. Если этого не будет либо если эти силы бросят на Россию, то нам будет немножко легче, потому что нельзя закрывать одной и той же командой две мишени. Нам будет гораздо легче в любом случае.

Россияне имеют гораздо больший опыт, во-первых. Во-вторых, у них, наверное, прочное государство, побольше. Там есть еще оппозиция системная, кроме несистемной, их можно как-то друг с другом свести, чтобы поделить это протестное поле, чтобы часть электората Навального перешла под другие партии, которые работают в системной политике. Можно все это немножечко присадить. Но, повторюсь, если не будет грязных силовых провокаций, действий.

ctv.by