Всемирная организация здравоохранения объявила о вспышку коронавируса глобальной пандемией. Ситуация оказалась очень серьезной, а болезнь – исключительно опасной, вопреки сомнениям скептиков. И уже ясно, что эта ситуация способна изменить собой жизнь каждого из нас – включая и тех, кого обойдет стороной распространяющееся по планете заболевание. Это не панический алармизм, а простая констатация факта.

Хотя стоит признать, что именно спровоцированная эпидемией паника многократно усилила разрушительное воздействие коронавирусной инфекции через ретрансляторы медиа и социальных сетей. Да и вообще стала ее главным поражающим фактором – в смысле своего влияния на современное общество.

Конечно, несмотря на высокую вирулентность коронавируса, в самой пандемии нет ничего принципиально нового. На протяжении своей истории человечество постоянно сталкивалось со вспышками опасных болезней, каждый раз возобновляя свое развитие после очередного мора.
 
Кажется, будто его слова говорят о современной Италии, с тотальным карантином и перепуганными людьми в масках – среди которых полно гоголевских земляков из числа украинских заробитчан. И это лишний раз напоминает, что история склонна повторяться – несмотря на то, что мы склонны забывать о несчастьях, которые пережили наши предки.

Однако нынешняя пандемия происходит в глобализованном мире, который превратился в подобие единого организма.
 
И таким краеугольным камнем оказался Китай – сборочный цех современности, основополагающий фундамент реального производства, на котором во многом держится иллюзорный мир спекулятивного капитала. Этот фундамент выстоял перед эпидемией. Однако сотрясавшие его с начала года толчки стали настоящим землетрясением для дерегулированной мировой экономики, провоцируя первые обрушения биржевых котировок, которые расходятся по другим странам волнами панических ожиданий.

Все это обнаружило хорошо известные слабости глобальной системы, пораженной многочисленными болезнями экономической и социальной природы. Это массовая бедность, растущее социальное неравенство, огромные пробелы в образовании, хроническое отставание в развитии, рудименты религиозного фундаментализма, коррупция, а также элементарная несостоятельность управленческого аппарата, куда традиционно инкорпорируются выходцы из элиты.
 

Наконец, сыграл свою роль глубокий кризис подточенного «политикой экономии» здравоохранения, которое банально не справляется с болезнью в самых «цивилизованных» европейских странах – таких, как уже упомянутая выше Италия, да и остальные государства Первого мира.

Однако пандемия приведет нас не только к стагнации и вероятному экономическому упадку – до такой степени очевидному, что под вопросом стоит лишь степень его глубины. Быстрое распространение вируса открывает дорогу панике, которая моментально сдирает с обывателей налет человечности, как это показали события в Новых Санжарах. А главное, это приводит к ограничительным мерам, которые не имеют прецедентов в современной истории.
 

Речь, прежде всего, идет о тотальном сворачивании базовых прав и свобод, которые еще вчера казались естественным, неотъемлемым правом каждого современного человека.

Так, в частности ограничена свобода перемещения – итальянские города охвачены карантином, прекращаются транспортные перевозки, закрываются все учреждения и около шестидесяти миллионов граждан этой страны больше не могут покинуть свои села и города, поневоле примеряя на себя роли героев «Декамерона».

Усиливаются системы контроля, при активном участии силовых органов – несмотря на то, что такая политика дает сбои и выглядит неуклюжей. Этому примеру активно следуют в других странах, включая Францию, Израиль, США и постсоветские государства.

Подобные меры обоснованы, но вполне очевидно, что власти будут повсеместно пытаться использовать ситуацию в своих целях, чтобы подавить протестные настроения и провести в жизнь непопулярные меры – вроде пенсионной реформы или отмены моратория на продажу земли.
 
Все это уже вызывает возражения правозащитников и политических активистов. Они признают необходимость карантинных ограничений, но указывают, что запретительные меры часто идут в разрез с действующим законодательством и самим здравым смыслом, используясь в сомнительных целях. Однако эпидемия позволяет властям игнорировать законы и вводить новые правила – что само по себе переформатировало привычную всем реальность.

При этом, ясно, что мы находимся всего лишь в самом начале тектонических изменений, которые будут в ежедневном режиме распространяться на новые регионы, постепенно становясь для нас чем-то совершенно обыденным, неизбежным, привычным. Ведь страх перед болезнью и опасения за свое будущее подавляют у людей инстинкты сопротивления, а чрезвычайное положение и запреты не дают им организоваться для сохранения своих прав.
Подобный вопрос логичен – учитывая, что тысячи людей умирают каждый день от самых обыкновенных болезней, обусловленных нищетой, недоеданием, нехваткой медикаментов, и другими причинами чисто социального толка. Однако это никогда не вызывало у общества не только большой тревоги, но даже сколько-нибудь серьезного интереса. До такой степени, что любые рассказы о голодающих африканских детях давно стали предметом иронических насмешек журналистов и блогеров, которые так много пишут сейчас про коронавирус, разводя конспирологию напополам с паранойей.

При этом, следует помнить: карантинные меры со скрипом работают в рыночном обществе с супрунизированной медицинской системой, где перед людьми стоит простой выбор – болеть или потерять средства к существованию.
Эпидемия однажды пройдет – благодаря самоотверженности медиков, социальных работников, сотрудников коммунальных служб и других людей, которые вступили в драматическую борьбу с болезнью. Страхи начнут терять свою силу, а что-то из запретов наверняка отыграют назад.

Но мир серьезно изменится – причем, далеко не в лучшую сторону. А «открытое общество» неолиберальной эпохи – которое, впрочем, всегда было по-настоящему открытым только для капиталов и их владельцев – до известной степени схлопнется, сужая свободное пространство простых «маленьких» людей, предельно атомизованных и зависимых от навязанной им повестки. Тем более, что изоляция объективно усилит пропагандистское влияние телевидения и социальных сетей, промывающих мозги перепуганным зрителям и подписчикам.  

В современном мире не существует по-настоящему влиятельных антикапиталистических сил, которые смогли бы использовать в своих целях потрясения господствующего порядка – остается только надеяться, что они смогут возникнуть по их итогам. Об этом символично напоминает политическое поражение Берни Сандерса и Джереми Корбина, достаточно умеренных политиков, никогда не выходивших за рамки системных правил и ратовавших за равный доступ к услугам здравоохранения.

Но зато элиты наверняка используют этот кризис по полной. Сама глобализация не прекратится – однако, она все больше начнет приобретать черты тоталитарной антиутопии, где человек всегда будет ощущать себя объектом контроля, памятуя о том, что его дом, город или страна в любой момент могут стать для него тюрьмой. И никто даже не поинтересуется его мнением по поводу происходящих событий.

Социальные последствия пандемии превзойдут по влиянию на мироустройство саму болезнь – которая, в конечном счете, указала всем на уродливые изъяны, пороки и слабости современного общества. Подобно заболевшему организму, мир должен отреагировать на тревожные знаки, чтобы излечиться и измениться. Это нужно сделать как можно скорее – здесь и сейчас. В противном случае, нам всем станет хуже.

Гораздо хуже.  
 

---

---