Историческая истина, наверное, находится между «эстонской» и «русской» правдами?После «противотанковой атаки» республиканских властей на «красные» памятники в Нарве, русофобы-эстонизаторы  задним числом и явно неискренне призвали к эстонско-русскому диалогу, чтобы рассмотреть внушительный водораздел во взглядах эстонцев и местных  русских/русскоязычных жителей на историю Эстонии XX века.   

Речь о разных интерпретациях событий лета 1940 года и осени 1944 года вплоть до выхода Эстонии (ЭССР) из СССР в 1991 году. Но сначала один принципиальный факт.

В отличие от СССР и Российской Федерации, где советские граждане – бывшие нацисты или их пособники преследовались и преследуются по закону, в демократической Эстонии – всё наоборот. Но коллизия не такая простая, как кажется.

Два взгляда на одни и те же события

Итак, как трактуют этот исторический отрезок обе стороны? Интерпретация официальной Эстонии. Здесь, где сегодняшнюю Россию уже обзывают «фашистской», своих прислужников и пособников нацистов с годами лелеют всё больше, прикрываясь тезисом о том, что они воевали против Красной Армии за… независимость Эстонии и, поскольку они потерпели поражение, то они – жертва, как и вся страна.

Жертва? Как это понимать?

Объяснение эстонской стороны в том, что действовавшее во время немецкой оккупации Эстонское самоуправление и Вермахт, хотя и потерпели поражение от Красной Армии, но при этом Эстонию та не освободила, а повторно «оккупировала» до 1991 года.

Первая оккупация началась с навязанного Эстонии в 1939 году размещения советских военных баз на территории Эстонии в соответствии с секретным, т.н.  протоколом Молотова-Риббентропа.   

Интерпретация местных русских/русскоязычных. Красная Армия, заставляя отступать Вермахт до Берлина, освободила Эстонию от немецкой оккупации и предотвратила претворение в жизнь плана нацистов о выселении большей части эстонцев на Крайний Север европейской части России. Не было и никакой оккупации, так как в 1944 году Красная Армия освобождала Эстонскую ССР, как часть СССР, куда сама Советская Эстония вступила ещё до войны, 6 августа 1940 года. Военные базы СССР в Эстонии были созданы по договору, подписанному независимой Эстонской Республикой. Эстония не была оккупирована и в 1940 году, просто с согласия возникшей Эстонской ССР, она была аннексирована (присоединена) Союзом ССР, то есть произошло её добровольное воссоединение в соответствии с международным правом того времени.     

Можно ли совместить несовместимое?        

Думается, что, когда Эстония признает-таки своё освобождение от немецкой оккупации этой самой Красной Армией и своё пособничество Гитлеру, осудит оккупационное Эстонское самоуправление, совершенные эстонцами преступления, тогда местные русские, да и Россия тоже, будут готовы к честному диалогу.

Что касается России. Моё субъективное мнение таково – если Москва откажется от версии, будто мощной движущей силой  событий июня 1940 года было только недовольство народа социальным положением и недовольство интеллигенции диктатурой Президента ЭР Константина Пятса, а также признает  своё внешнее давление (и даже участие) на свершение «июньской революции» 1940 года (в эстонской трактовке – переворот: juunipööre), наконец, что она была осуществлена в форме, похожей на современные «цветные» революции, и что в итоге привело к потере Эстонией довоенной государственности, тогда и Таллин должен быть готов к честному диалогу. Вопрос только в том, кто первым сделает шаг в сторону объективности? Вспоминаю эстонскую пословицу: targem annab järele (умный уступает первым)    

Признать ход истории – не поле перейти 

Но при этом надо учесть ряд обстоятельств.*Если Российская Федерация (по мнению некоторых современных историков, и не только российских –скоропалительно) принесла свои извинения за т.н. «пакт Риббентропа-Молотова» (секретный протокол о сферах влияния, приложенный к заключнному в 1939 году соглашению между Германией и СССР о ненападении), а также его последствия, то Эстонская Республика, официально, за свою долю (кроме гитлеровских преступлений) кровавых злодеяний в годы немецкой оккупации не только не принесла извинений, но и избегает публично признавать их в полном объёме.  

Более того, заключив перед войной договора с Германией и СССР, Таллин стал играть в политические шашки сразу на двух досках, проводя с Германией секретные встречи, нарушавшие положения соответствующего эстонско-советского договора. Это тут же использовал Кремль. Тем более, что ощущение агрессивности планов гитлеровской Германии вынуждало Москву обезопасить свои западные границы за счёт Финляндии (Зимняя война 1939/1940) и прибалтийских государств (их добровольное вхождение в состав СССР было осуществлено пусть и формально, но юридически корректно, в соответствии с  международным правом своего времени).

Так что единственное, за что, да и то скорее риторически, можно упрекнуть СССР за подписание секретного протокола Риббентропа-Молотова, так это – нарушение завета Ленина о непозволительности для Советской России тайной дипломатии. 

С другой стороны, в годы перестройки эстонские СМИ печатали копии документов, составленных ещё до драматических событий лета 1940 года в Таллине, например, советского военного командования о готовности вмешаться в события. Кстати, они состоялись во всех прибалтийских государствах одновременно, по одной схеме, чуть ли не «под копирку».       

Казалось бы, эстонская сторона не без оснований считает незаконным «июньский переворот» в 1940 году. Но стопроцентно верным эту правду тоже не назовёшь, так как сами эстонские власти сдавали свои позиции, причём совершалось это в рамках закона.

Так эстонский Президент Константин Пятс, под давлениекм или нет, но сам сложил с себя полномочия в июне 1940 года и передал бразды правления новой власти. А командующий Силами обороны ЭР Йохан Лайдонер примчался к эстонско-советской границе и, будучи уполномоченным новой властью, подписал соглашение о вводе дополнительных воинских подразделений Красной Армии.

В Эстонии считают, что эти решения были приняты под давлением Москвы, а потому события представляли собой агрессию и оккупацию. Но дело в том, что этот аргумент Таллина был бы справедлив, если бы в то время действовало обновлённое в начале 50-х годов прошлого века международное право, что стало следствием исторических решений Нюрнбергского трибунала. Как известно законы обратной силы не имеют.  

Таких примеров нестыковок в эстонской истории ХХ века хватает. Так, признать абсолютно легитимным декларацию о создании Эстонской Республики в 1918 году, сразу после ликвидации   Российской империи, тоже никак нельзя, если только не признать ряд нюансов.

Например, советскую власть эстонские большевики и шесть эстонских коммунистических полков (аналог латышских стрелков) пытались установить в 1919-1920 годы, да, и с помощью Красной Армии. Но и прозападная Эстонская Республика в Освободительной (по сути – гражданской) войне одолела воинские части большевистского государства – Эстляндской трудовой коммуны с помощью английской эскадры, скандинавских добровольцев и финансирования Франции и США. Так что ситуация – фифти-фифти.

Вот и «белый» террор в эту междоусобную войну не уступал «красному», кстати, к чему Россия или россияне никакого отношения не имели – свои жестоко, чаще всего без суда и следствия, расправлялись со своими земляками за враждебную политическую ориентацию.

В целом разница только в том, что в 1920 году Эстония в результатет бурных событий оказалась в выйгрыше, а в 1940 году – в проигрыше. И показательно, что в первом случае Таллин считает всё законным и молчит, во втором – шумит на всю Ивановскую. 

Также важно понимать, что становление независимой Эстонии происходило на территории тогда еще бывшей Царской империи – в Российской республике во главе с Временным правительством, которое даровало Таллину только автономию. За автономию в составе РСФСР были и эстонские большевики.  Некая аналогия с признанием Эстонской Республики в 1920 году в результате подписания Юрьевского (Тартуского) договора между новыми, возникшими на обломках Царской империи государствами – Эстонией и Советской Россией, напрашиваются и с восстановлением в 1991 году довоенной независимости Эстонии, которое произошло в результатае одностороннего, противозаконного выхода Эстонии из СССР.

Поскольку в обоих случаях всё сложилось в пользу Таллина, то в этих случаях его претензии к России минимальны.

Увы, меркантильность и беспринципность свойственна Таллину в международных вопросах. Так в 1919-1920 годы нарождавшаяся Эстонская республика предательски интернировала отступавшую от Петрогада вчерашнюю союзницу – Северо-Западную белую армию генерала Николая Юденича… в обмен на признание Советской Россией своей независимости. И хотя в провалившемся наступлении на Петроград участвовали и войска Эстонской республики за нейтрализацию угрозы с запада благодарные большевики сделали громадные и необоснованные территориальные уступки, также Эстонии предоставили концессию на вырубку леса в России (миллион десятин), был гарантирован режим наибольшего благоприятствования в торгово-экономических отношениях, Таллину выделили часть российского золотого запаса (11,6 тонн).

Или взять ту же версию о том, что июньские события 1940 года в Эстонии напоминали цветные революции этого века, которые были осуществлены в наше время Западом в Египте, Югославии и Грузии, на Украине. Если сторонники «эстонской» правды приветствуют и всячески одобряют последние, то они ничтоже сумняшеся осуждают её в довоенной Эстонии.

Это также нелепо, когда Эстония, вышедшая из состава СССР, одновременно выступает против выхода из Грузии Южной Осетии и Абхазии, а Крыма с Донбассом из Украины.

Выходит, что все методы хороши, если они в пользу Запада, но те же самые осуждаются, когда они в пользу России. На поверку выходит, что за отстаиванием Эстонией справедливости или собственных интересов, обнаруживалась корысть, находившая оправдание в виде откровенной русофобии.   

Что касается аллергии Эстонии на «красную угрозу». Странно при этом непризнание ею того факта, что марксистские идеи пришли в Российскую империю с Запада, в том числе через Прибалтику, благодаря и эстонским социал-демократам.

Летом 1917 года в России насчитывалось 240 тысяч большевиков, из них латышей – 80 тысяч, эстонцев – 40 тысяч. То есть, как минимум, каждый второй большевик был прибалтом. Свою лепту в победы большевиков в ходе гражданской войны (у латышских стрелков ещё больше заслуг) внесли эстонские коммунистические полки. Так что не честно и безнравственно Эстонии взваливать историческую вину лишь на СССР и РФ, а себя по-детски каждый раз выставлять обиженным сильным соседом и жертвой всего и вся.

Убеждён, что объективную оценку исторических событий обеспечивает учёт не только точки зрения победителя, а обеих противоборствующих сторон. И это – непременная основа честного диалога и искреннего взаимопонимания. А возможно и выявления истины, на худой конец, стремления к ней. Многие отрицают истину, как таковую, в том числе в установлении исторической правды. Мол, историю пишут победители.  Но это не может быть вечной аксиомой. Думаю, многое объясняет, либо отсутствие желания выявлять объективную правду по политическим мотивам, либо это же объясняет национальный эгоизм государств. Между тем с течением времени правда сама так или иначе вылезает наружу.