---

Окончание. Начало здесь

---

 
Если в старшем поколении эмигрантов еще немало было деятелей с либеральным мировоззрением  (Милюков, Набоков, Керенский) и сочувствовавших им, то среди эмигрантской молодежи («евразийцы», «младороссы», «национал-максималисты») мы видим уже остро критическое отношение к «идеалам 1789 года» и явный интерес к итальянскому фашизму, впрочем, вкупе пока еще с критикой его примитивного национализма и этатизма. Представители же второго поколения эмигрантов или близки к фашистам и нацистам до неразличимости (как «нацмальчики», будущие «энтээсовцы»), или прямо объявляют себя русскими фашистами и национал-социалистами (как Константин Родзаевский).
 
Так что если бы России было отведено 20 лет, о которых мечтал Столыпин, то аккурат к 1926 году какой-нибудь Казем-Бек организовал бы поход младороссов на Петербург, который бы закончился дуумвиратом Главы (как официально именовался вождь партии младороссов) и императора Михаила Второго, или просто и цивилизованно председатель Всероссийской фашистской партии Родзаевский победил бы на выборах в Думу.
 
Впрочем, даже неудача реформы Столыпина полностью не закрывала России фашистский путь развития. Не появись на сцене истории Ленин и большевики, крестьянская революция захлебнулась бы, не обретя руководство в лице городской сильной организованной партии. И тогда к власти пришла бы единственная дееспособная в период Гражданской войны небольшевистская сила — конечно, имеются в виду белые военные диктаторы вроде Колчака и Врангеля.

Трансформация их самих либо фигур из их ближайшего окружения в русских фашистов была бы лишь делом времени. Вспомним, что политическим наставником Константина Родзаевского — создателя зарубежной русской фашистской партии — являлся бывший член правительства Колчака Георгий Гинс, а одним из руководителей врангелевского РОВС (Российский общевоинский союз) был генерал фон Лампе, в годы Второй мировой войны активно сотрудничавший с нацистами и даже вошедший в 1944 году в  состав власовского КОНРа (Комитет освобождения народов России).
 
Если бы лавина крестьянского восстания 1917 года захлебнулась, большевистская революция в городах была бы подавлена (в 1905—1906 годах так и произошло) и эти и подобные лица непременно вошли бы в круги высших руководителей постреволюционной России…
 

5.
 
Коммунисты провели в России успешную модернизацию, приняв страну с сохой и оставив ее с современной промышленностью, космическими кораблями и атомным оружием.

Фашисты — лично я в этом ничуть не сомневаюсь — привели бы Россию к краху.

Россия, в отличие от Италии, Испании, Японии, — многонациональная страна. Фашистская идеология построена на доведенном до крайней степени национальном эгоизме, и для многонациональной страны такая идеология, очевидно, крайне опасна.

В Германии в начале 1930-х годов жило около 500 000 евреев (из почти 66 миллионов граждан Германии). Превращение немецкого нацизма в государственную идеологию, определяющую политику государства, привело к разнообразным формам дискриминации евреев, а затем и к катастрофе холокоста.
 
В Российской империи к 1914 году проживало лишь 73,3% славян (из них русских или, как тогда их называли, великороссов — 44,6%). Понятно, что русский национализм был не той идеологией, которая могла спаять воедино столь лоскутное в этническом отношении пространство.

Скорее наоборот, Гражданская война показала, что именно идеология русского национализма, даже в его либеральном, умеренном варианте, которая была взята на вооружение белыми правительствами, отпугнула от белых и украинцев, и народы Кавказа, и татар с башкирами.

Яркий пример — Башкирское войско, которое первоначально воевало на стороне Колчака, но, когда верховный правитель твердо заявил, что никаким национальным автономиям после победы над большевиками не бывать, башкиры почти в полном составе перешли на сторону красных: ведь Ленин обещал подписать с лидерами башкир договор о создании БАССР — и обещание свое сдержал.
 
Думаю, вполне очевидно, что победа русского фашизма сделала бы распад страны лишь вопросом времени. Центральное правительство в лучшем случае удержало бы территорию этнографической Великороссии и Сибирь (удержание Дальнего Востока при наличии сильной Японии было проблематичным). А ведь и такая Россия также заселена далеко не одними русскими, что сделало бы заметно уменьшившееся Российское государство тоже крайне нестабильным.
 
Особого внимания заслуживает положение с «еврейским вопросом» при таком развитии событий. Протофашистские русские организации вроде разных вариаций черносотенцев, как известно, были крайними антисемитами. На совести белых армий также многочисленные еврейские погромы. Причем речь не о стихийных действиях низших чинов, как иногда пытаются доказать.

Идеологи Белого движения тоже были далеко не юдофилами. Самый известный философ «белой идеи» Иван Ильин в своей статье «Национал-социализм. Новый дух», написанной в 1933 году, сразу после прихода Гитлера к власти, зная о начавшейся дискриминации и травле евреев Германии и о возмущении этим за границей, защищал гитлеровцев:
 

«Европа не понимает национал-социалистического движения. Не понимает и боится… Нам, находящимся в самом котле событий, видящим все своими глазами, подверженным всем новым распоряжениям и законам, становится нравственно невозможным молчать. Надо говорить; и говорить правду… Мы советуем не верить пропаганде, трубящей о здешних «зверствах»… Что сделал Гитлер? Он остановил процесс большевизации в Германии и оказал этим величайшую услугу всей Европе…»
 

 
Несколькими строками ниже Ильин прямо поддерживает Гитлера в его преследовании евреев:
 

«…я категорически отказываюсь расценивать события последних трех месяцев в Германии с точки зрения немецких евреев, урезанных в их публичной правоспособности, в связи с этим пострадавших материально или даже покинувших страну. Я понимаю их душевное состояние; но не могу превратить его в критерий добра и зла, особенно при оценке и изучении таких явлений мирового значения, как германский национал-социализм. Да и странно было бы, если бы немецкие евреи ждали от нас этого. Ведь коммунисты лишили нас не некоторых, а всех и всяческих прав в России; страна была завоевана, порабощена и разграблена...»
 

 
Из этих слов главного идеолога белых ясно видно, что стало бы с российскими ев­ре­ями, если бы в Гражданской войне победили белые армии. Как минимум, официальное установленное государством объявление неграждами, запрет на профессии, прозябание в гетто. А вероятнее всего — многочисленные погромы и беззаконные расправы, массовые аресты, помещение в концлагеря и расстрелы по обвинению в участии в революционной деятельности.

Холокост, который лег позорным пятном на немецкий народ, на десятилетие раньше совершился бы в России и на веки вечные опозорил бы не только немцев, но и русских. Гитлер и его камарилья, несомненно, были бы в этом случае при «решении еврейского вопроса» учениками Ильина, Слащева и Родзиевского.
 
Отсюда вытекает еще один важный вывод.

Не победи в России социалистическая революция и пойди наша страна в начале ХХ века по пути фашистской модернизации, она неизбежно стала бы союзницей фашистской Италии, а затем и нацистской Германии.

Вторая мировая война все равно бы произошла, но в ней столкнулись бы Германия, Россия, Италия и Япония с Великобританией и США. И еще неизвестно, что было бы хуже для нашей страны — поражение антизападного блока, которое привело бы к расчленению России на сферы влияния между державами-победительницами, как это произошло в нашей реальности с побежденной Германией, или победа стран Оси и соучастие России в безу­мных гитлеровских расистских экспериментах, которые тогда бы распространились на всю планету…
 
Наконец, фашистская модернизация России оказалась бы, вероятнее всего, гораздо менее радикальной и глубокой, чем коммунистическая. Такие страны, как Италия или Испания, конечно, превратились при Муссолини и Франко из аграрных в индустриальные, но все равно остались отсталыми, странами периферии мирового капитализма (немецкая модернизация была более внушительной, но у нее был  хороший задел еще со времен Германии кайзеров).

Так что все равно далеко бы было этой «альтернативной России» до космических кораблей и атомного оружия…
 

6.
 
Философ Лейбниц однажды заявил, что мы живем в лучшем из возможных миров. Он не имел в виду, что в нашем мире нет зла, страданий и несправедливости. Он просто считал, что любой иной возможный мир был бы еще хуже, так что в том, что мы имеем, проявляется забота и промысел Бога о людях.

То же самое можно сказать и об истории России ХХ века. Большевистская революция, Гражданская война, индустриализация, коллективизация, репрессии, Вторая мировая война — все это полно трагизма, крови, боли (хотя результат этой трагедии — величие и сила нашей державы, остатками которых мы живем до сих пор).

Но альтернативой советскому пути были бы националистическая истерия, развал империи, «русский холокост», «белый террор» и «белый ГУЛАГ», а также соучастие России в преступлениях гитлеризма. В мире, где Ленин не произнес бы в октябре 17-го знаменитые слова о победе социалистической революции в России, зла было бы значительно больше, а добра существенно меньше.
 
Об этом следует помнить тем, кто желает вычеркнуть из истории нашей страны социалистический период и видит в большевиках губителей России.