---

Окончание. Начало здесь

---

 
На посту заместителя министра иностранных дел СССР Зимянин задержался ненадолго. В 1965 году его переводят на должность главного редактора газеты «Правда», где он проработал около 11 лет, возглавляя к тому же правление Союза журналистов СССР.

Работал Зимянин самоотверженно, с утра до ночи. Его стараниями газета стала выходить ежедневно на шести полосах.

Его труд получил должную оценку и на 60-летие он был удостоен звания Героя Социалистического Труда.

Проработавший вместе с ним бок о бок много лет известный партийный и государственный деятель Б.И.Стукалин вспоминал:
 

«Не думаю, что кто-либо из предшественников Михаила Васильевича так много работал непосредственно над каждым номером, каждой статьей.

И речь идет не только об ознакомлении с содержанием материалов, а чаще всего об их редактировании, иногда серьезных переделках.

Мне необычайно повезло, что работать пришлось вместе с человеком кристальной чистоты, искренним, добрым и отзывчивым, непоколебимым в своих убеждениях.

Для меня он был и остается воплощением всего лучшего, что есть в белорусском народе».
 

 

«Я многим обязан ему по-человечески, — вспоминал работавший под началом Зимянина в шестидесятых годах Е.М.Примаков. — Например, хотя бы тем, что он категорически воспротивился уже подготовленной редакцией моей командировки на юг Аравии, в партизанский отряд в Дофаре, который вел вооруженную борьбу против англичан, все еще правивших в Адене.

«Это слишком опасно, я дорожу тобой», — такие слова Михаила Васильевича меня тронули до глубины души, хотя по-журналистски, ох как хотелось дать материал в «Правду» с места боев».
 

Многие газетчики за глаза называли Зимянина «журналистом № 1», так как он не раз проявлял свою принципиальность и самостоятельность.

Однажды около полуночи Зимянину позвонил Председатель Президиума Верховного Совета СССР Н.В.Подгорный и потребовал, чтобы в отчёте о его встрече с избирателями написали «Президент СССР Подгорный».

До этого к нему с той же просьбой обращались помощники Подгорного.

Зимянин ответил категорическим отказом и тут же позвонил Суслову, пояснив, что не пойдёт на нарушение Конституции.

Весьма правдиво охарактеризовал Зимянина бывший главный редактор газеты «Советская Россия» М.Ф.Ненашев:
 

«Не знаю, часто ли брал он под защиту нашего брата-редактора, когда над его головой зависал меч расправы, но знаю, что не был он инициатором такой расправы.

Отличался объективностью и здравомыслием. Чаще всего любая серьезная коллизия заканчивалась у него в кабинете и не имела продолжения.

Деликатный по характеру, он, вместе с тем, был прямолинейным в суждениях, честным и правдивым в оценках, недостаточно податливым к зигзагам в идейных вопросах».
 

 
 


М.В.Зимянин — главный редактор газеты «Правда», 70-е годы
 

---

В марте 1976 года на Пленуме ЦК КПСС Зимянин избирается секретарём ЦК КПСС.

Позднее Горбачёв говорил, что к продвижению Зимянина приложил руку К.У.Черненко.

Под руководством М.А.Суслова Зимянин курировал СМИ, науку, образование, культуру, спорт и др. На этой должности он работал при четырех генсеках, включая раннего Горбачёва.

В конце 70-х годов в ЦК КПСС буквально хлынул поток писем, в которых участники подполья и партизанского движения в годы Великой Отечественной войны жаловались на несправедливое к ним отношение властей, которые не признавали их заслуг в борьбе с фашистскими оккупантами.

На совещании, созванном по инициативе Зимянина, единогласно решили: когда участие в партизанских операциях и в подполье подтверждается свидетелями, участник получает соответствующие документы.

Более того, Зимянин предложил приравнять подпольщиков к партизанам.

Первоначально Суслов засомневался:

— Миша, а не получим ли мы в результате тысяч сто липовых партизан?

— Исключить такую вероятность нельзя, — ответил Зимянин, — зато миллионы, наконец, почувствуют справедливое к себе отношение.

К чести Суслова, он колебался недолго. Доложил Брежневу, и тот сразу дал согласие.

Выполняя функции секретаря специально созданной комиссии по признанию участников Минского партийного подполья, я был свидетелем радости, которая светилась на лицах подпольщиков, получающих удостоверения.


Нетрудно себе представить, кто во второй половине 70-х — начале 80-х тянул основную ношу в епархии состарившегося и умершего 25 января 1982 года Суслова.

В ноябре того же года скончался и Л.И.Брежнев, которого сменил Ю.В.Андропов.

Вот как характеризует их отношения сам Зимянин:
 

«До избрания Андропова Генсеком нас связывала давняя дружба.

Меня привлекали в нем живой ум, тактичность, доброжелательность. Но годы работы в Комитете госбезопасности резко изменили его. Он стал более жестким, настороженным, непримиримым.

Андропов хорошо понимал, что в атмосфере брежневского благодушия дисциплина в стране упала, и потребовал срочного принятия соответствующих мер. Однако предпринятые по его настоянию действия зачастую приобретали анекдотический характер.

Чего стоила, к примеру, дневная охота на нарушителей трудовой дисциплины в магазинах и кинотеатрах?

К сожалению, работа в КГБ, с одной стороны, давала ему полную информацию обо всех негативных явлениях в стране, а с другой, лишала его возможности приобрести необходимый административно-хозяйственный опыт.

Андропов пришел к руководству страной, не имея для этого качеств, которыми обладали такие видные управленцы как А.Н.Косыгин или Д.Ф.Устинов.

Не хочу говорить о нем худого, но я не мог примириться с некоторыми его принципиальными взглядами и воззрениями, что и определило наш окончательный разрыв».
 

1983 год. М.В.Зимянин, Г.В.Романов, Ю.В.Андропов, М.С.Горбачев, И.В.Капитонов, Н.И.Рыжков. Фото из личного архива М.С.Горбачева
 

---

 

В апреле 1983 года состоялась последняя беседа Зимянина и Андропова с глазу на глаз, описанная со слов Зимянина.
 

— Готовься, Миша, — начал Андропов, — после Пленума ЦК получишь сусловское наследство. Поработаем вместе.

Хочу тебе сказать, что можешь рассчитывать на поддержку Алиева.

— Юрий Владимирович, — прервал Генерального секретаря Зимянин,- скажи мне, разумно ли было поручать ему, выходцу из Закавказья, вопросы русской культуры?

Наступила гнетущая пауза.

— Поговорим о другом, — тихо произнес Андропов, — вы отвечаете за идеологию, за ее чистоту. Не пора ли призвать к порядку наших зарвавшихся русистов?

— Русистами, Юрий Владимирович, как я понимаю, называют на Западе специалистов по русскому языку и литературе.

Если вы имеете в виду известных историков и литераторов патриотического направления, «славянофилов», как их весьма условно именуют некоторые наши коллеги, то хочу вам доложить, что заниматься их перевоспитанием и уж тем более подвергать их преследованиям или каким-либо наказаниям я не намерен. И вам искренне не советую этим заниматься.

Испытующе глянув на Зимянина, Андропов молча поднялся из-за стола, давая понять, что разговор закончен.
 

Избрание Михаила Васильевича в Политбюро не состоялось и на протяжении следующих месяцев они поддерживали подчеркнуто официальные отношения.

Однако дни Андропова были сочтены. Лёжа на больничной койке в безнадёжном состоянии, он, видимо, многое передумал, переосмыслил.

Вечером 21 ноября 1983 года на служебной даче М.В.Зимянина раздался звонок телефона кремлевской связи.

— Миша, — услышал Зимянин тихий тонкий голос Андропова, — звоню, чтобы поздравить тебя с днем рождения. Здоровья тебе, пожить подольше.

Андропов говорил медленно, с трудом, тяжело дыша:

— Миша, если сможешь, прости меня…

В трубке послышались частые гудки.

Не прошло и двух лет, как времена кардинально поменялись. Избранный в марте 1985 года на должность Генсека Горбачёв сразу не решился избавиться от Зимянина и пошёл на хитрость.

В феврале 1986 года на ХХVII съезде КПСС он не воспрепятствовал избранию Зимянина секретарём ЦК по идеологической работе, но приставил к нему ярого антисоветчика А.Н.Яковлева, так же избранного секретарем ЦК КПСС.

Не прошло и года, как на январском 1987 года Пленуме ЦК КПСС он был освобожден от должности секретаря ЦК «по личной просьбе в связи с уходом на пенсию».




27 и 28 января 1987 года пленум ЦК КПСС рассматривал вопросы о перестройке и кадровой политике партии
 

---

В период перестройки в адрес Зимянина было выпущено много стрел.

Некоторые деятели до сих пор продолжают изображать, что причины неприязни между Зимяниным и Машеровым кроются в различиях их представлений о национальном возрождении Беларуси.

Да. Белорус Михаил Зимянин, отвечающий за идеологические вопросы в партии, был сторонником развития национальной культуры, сохранения исторического наследия и тому подобное.

Да. Он покровительствовал раннему Василю Быкову и другим авторам, был сторонником активного использования белорусского языка.

Но это вовсе не означает, что у Машерова были иные представления.

Занимаясь в то время идеологическими и организационными вопросами в партийных органах, не могу себе представить, что в ЦК КПБ заседали противники всего белорусского, а Москва в лице Зимянина крышевала гонимых деятелей белорусской культуры.

Это просто смешно и не соответствует действительности.

Достаточно вспомнить, сколько культурных объектов тогда было построено, сколько звёзд вышло на всесоюзную аудиторию — «Песняры», «Верасы», «Хорошки», Виктор Вуячич, Игорь Лученок, Алексей Дударев, Владимир Короткевич и многие другие.

А ведь талант этих людей и творческих коллективов первоначально был замечен и получил поддержку не в Москве, а благодаря условиям, созданным в советской Белоруссии.

К всесоюзной же их раскрутке, конечно же, приложил руку Зимянин. Без него эти вопросы тогда не решались.

Заметим также и то, что в отличие от сегодняшнего времени, наших звёзд никто в Москву не перетаскивал, а те, кто уехал в то время, тихо растворились в обилии российских талантов.




С глубоким уважением и признательностью — от Юрия Гагарина
 

---

Приведу ещё несколько аргументов:

В 1943 году Михаил Зимянин поддержал кандидатуру «очень хорошо проявившего себя» двадцатипятилетнего комиссара партизанской бригады Петра Машерова, выдвинутого на должность первого секретаря Вилейского подпольного обкома комсомола.

Через полгода Белорусский штаб партизанского движения совместно с ЦК комсомола в лице Зимянина представил Машерова к званию Героя Советского Союза.

Однажды Андропов вдруг спросил Зимянина, известно ли ему о том, что Первый секретарь ЦК Компартии Белоруссии Машеров, удостоенный звания Героя Советского Союза, находился в немецком плену.

Зимянин подробно описал ему ситуацию:
 

«После решения о высокой награде мы получили сообщение контрразведки о том, что Машеров был в плену у немцев.

Я немедленно обратился к Пантелеймону Кондратьевичу Пономаренко. Тот сразу меня спросил: «Будем защищать его? Миша, ведь я, как и ты, в глаза его не видел».

Я сослался на мнение очень надежных людей, которые высоко оценивали Машерова как партизанского командира и отзывались о нем как о хорошем и верном товарище.

Дополнительно проверили и выяснили, что свою беду Машеров не утаивал.

Я сказал Пономаренко, что его слово будет во всей этой истории решающим. «Хорошо, — согласился Пономаренко, — но имей в виду, ты лично отвечаешь за своего Машерова».

Через некоторое время чекисты доложили нам, что дело Машерова закрыто.

Напомню, Юрий Владимирович, — заключил Зимянин, — о том, что высшей инстанцией тогда же было принято решение не возвращаться больше к этому делу».
 

Андропов безучастно выслушал Зимянина, ничего не сказал, сухо кивнув на прощание.

Машеров так и не узнал об этом разговоре.


Рассуждая на темы взаимоотношений двух высокопоставленных белорусов, надо понимать, что у Зимянина было гораздо больше опыта в кремлёвских играх, и он вёл себя сообразно ситуации.

Более достоверной причиной их размолвки вполне могли стать иные обстоятельства.

Дело в том, что со второй половины 70-х годов постаревший Суслов уже не был в состоянии тянуть воз проблем идеологического обеспечения.

Брежнев, почувствовав это, стал чаще задумываться над заменой Суслова, потому блестящий оратор, видный с приятными манерами Машеров, руководивший, к тому же, самой успешной республикой, стал одним из возможных, если не главным претендентом на должность главного идеолога страны.

Суслову доложили, и он подстроил Машерову облом, спровоцировав неоднозначную реакцию секретарей компартий зарубежных стран на публичную критику белорусским лидером их деятельности.

В этой комбинации вольно или невольно какую-то роль мог сыграть и непосредственный подчинённый Суслова, секретарь ЦК КПСС Михаил Зимянин, являвшийся одним из претендентов на роль главного идеолога партии.

И всё же нет сомнения, что каждый из этих выдающихся личностей играл свою партию, но их усилия в сумме приносили республике только пользу.

Как бы то ни было, мне запомнилось лицо Зимянина на похоронах Машерова.

Так бывает: когда из жизни уходит твой друг или соперник по карьере, ты начинаешь по-другому осмысливать его роль в твоей жизни.

Зимянин выглядел крайне расстроенным. Он не пускался в беседы с многочисленными знакомыми и, видимо, прогонял через свой разум все варианты возможных последствий от нарушения сложившегося баланса сил в республике.

Нет сомнения в том — если бы в Белоруссию вернули Зимянина, руководство страной перешло бы в такие же твёрдые руки, как и при Петре Мироновиче.





Зимянин прожил трудную, полную драматических эпизодов, до предела насыщенную событиями жизнь.

Да, случалось, что он ошибался, иногда терпел поражения и довольно тяжелые, но он всегда достойно преодолевал выпавшие на его долю испытания и, главное, не держал камень за пазухой.

Выйдя на пенсию, Михаил Васильевич начал работать над воспоминаниями.

Его публицистическое дарование, помноженное на огромный опыт профессионального политика, способного предугадывать развитие событий, пожалуй, наиболее ярко проявилось в статье «Маневры закончились — начался штурм Советов», опубликованной в «Правде» 19 марта 1993 года. Статья, к несчастью, оказалась пророческой.

Некоторые отрывки из его незаконченной рукописи в июле-августе 1992 года были опубликованы в форме интервью в газете «Звязда». Кое-что напечатано и в московском еженедельнике «Политика».

Зимянин был безмерно счастлив, когда его пригласили подготовить статью о партизанском движении для сборника «Живая память», посвященного пятидесятилетию Победы.

Судьба так распорядилась, что Михаил Васильевич Зимянин ушел из жизни в праздничный день 1 мая 1995 года.

Прощались с ним 5 мая — в День печати. Девятый поминальный день пришелся на празднование Великой Победы — 9 мая 1995 года.

Перед уходом из жизни им написаны правдивые, потрясающие строки:
 

«Люблю мое поколение, некогда могучее, а теперь напоминающее вырубленный лес. Нам выпала честь трудиться и сражаться на протяжении большей части уходящего двадцатого века — по моему разумению, одного из самых противоречивых периодов в жизни всего человечества».
 

Для нас, его современников, эти слова не наполнены оптимизмом, но они побуждают, мысленно возвращаясь в прошлое, всё же гордиться тем, что и мы имели отношение к тому, что делал, чем жил и за что боролся наш земляк Михаил Зимянин.

 
 
 

---

               
На заглавном снимке: члены Политбюро ЦК КПСС М.А.Суслов, В.В.Гришин, Л.И.Брежнев, Ю.В.Андропов, М.В.Зимянин в комнате отдыха Политбюро ЦК КПСС 1 мая 1975 года.